С Белмонд - Довольно милое наследство

В этот момент у меня закружилась голова. Мне срочно нужно было присесть, и я опустилась на единственный в кабинете стул за высоким деревянным столом. Джереми, конечно, устоял на ногах, но лицо его заметно побелело. Он привык общаться с богатыми клиентами, и, услышав такую запредельную сумму, его словно током ударило. К счастью, появилась секретарь доктора и сказала, что жена просит его к телефону. Извинившись, Матео вышел, а Джереми схватил меня за плечи и сказал:

– Значит, так, эту вещь немедленно нужно убрать под надежный и увесистый замок. В Риме есть офис моей фирмы. Они могут ее спрятать.

– Хорошо, – согласилась я, еще не придя в чувство.

– А пока мы этим занимаемся, – продолжал Джереми, – стоит позвонить одной моей знакомой.

– На вилле, которую снимает мама, много места, так что нам не придется жить в гостинице, – говорил Джереми по дороге в Рим. – Но нам, конечно, придется ответить на все ее вопросы, – мрачно добавил он.

Джереми позвонил матери, чтобы предупредить ее о нашем приезде. Я же потребовала с него обещание, что он оставит свой саркастический тон и уж тем более не будет повышать на мать голос.

К тому времени как мы завезли картину в офис Джереми в Риме и добрались до виллы, было уже глубоко за полночь и мать Джереми спала. Мы, словно лунатики, съели оставленный прислугой холодный ужин, едва перебирая ногами, поднялись наверх каждый в свою спальню и тут же легли спать.

Мышцы болели, а нервы были настолько напряжены, что, оказавшись в постели, я даже не заметила, как уснула. Проснулась я, когда горничная принесла поднос с завтраком и письмом от тети Шейлы, в котором говорилось, что с утра она занята, но обязательно встретится с нами за обедом. Я позавтракала и приняла душ. Освежившись, я села на кровати и долго искала в себе силы одеться, но в итоге снова заснула, а проснулась уже к обеду.

Ночью дом показался мне темным и мрачным, но при дневном свете вилла оказалась вполне приятной, с высокими дверями и сводчатыми потолками. Стояла она на возвышении, так что, открыв ставни, можно было увидеть суетливые улицы, близлежащие здания и тополя, которые стояли словно высокие зеленые стражи.

Джереми тоже проснулся не рано. Я встретила его на широкой винтовой лестнице.

– Не строй из себя адвоката, – предупредила я.

Он лишь искоса посмотрел на меня, и мы вошли в гостиную с мраморным полом, на котором, словно на воде, играли блики солнца.

Тетя Шейла выглядела усталой. Она изящно сидела на темно-синем диванчике. На ней были кружевное белое с зеленым платье чуть ниже колен, белые колготки и белые туфли с бантиком. Со светлыми локонами и подведенными глазами, она была похожа на элегантную модель начала шестидесятых.

– Джереми, дорогой, – пробормотала она, подставляя ему щеку для поцелуя.

Казалось, она хотела покончить с разговором как можно скорее, но все же одарила меня ослепительной улыбкой.

– Здравствуй, Пенни, – сказала она. – Ребята, вы не желаете выпить?

– А что ты пьешь? – спросил Джереми.

– Джин с тоником, милый.

– Мне того же, – сказал он. – Пенни?

– Конечно, – сказала я, едва не добавив «Что за черт!».

Я никак не могла понять, что происходит. Они оба казались подозрительно приветливыми и спокойными, мне стало не по себе, и появилось чувство, что скоро непременно должно что-то произойти.

– Гарольд сообщал мне все, чем вы занимались последнее время, – быстро начала тетя Шейла. – Он полагает, что для вас обоих все поворачивается более чем положительно? – Предложение она закончила скорее вопросительно.

– Надеюсь, – сказал Джереми.

– Ну что же, тогда скрестим пальцы на удачу, – ответила она.

Тут я подумала, что сейчас во Франции происходит что-то умопомрачительное – крики, суета, потому что Джереми, насколько я помню, позвонил Гарольду, который попросил Северин вызвать полицию, полиция по номеру машины, вероятно, уже нашла одного из подручных Ролло – того, кто был с ним в Монте-Карло. Его уже разыскивали и за другие преступления, и он наверняка выдал полицейским все, что Ролло поручил ему сделать, а именно: украсть картину, найти того, кто написал бы копию, и возвратить копию на место, будто изначально у бабушки Пенелопы была именно она. Мои родители, конечно, волновались и сказали, что сообщат, когда смогут достать билет до Лондона. А мы с Джереми прохлаждались у тети Шейлы, потому что Джереми отказался ехать куда-либо, пока не получит ответы на вопросы, которые его занимали больше всего.

Джереми прокашлялся, тетя Шейла слегка вздрогнула.

– Мама, – начал он с поразительной вежливостью, – Пенни недавно говорила с человеком, который выступал когда-то с бабушкой Пенелопой, и он рассказал кое-что. Мы бы хотели спросить у тебя, так ли все это было.

– Неужели? – удивилась тетя Шейла, принимая поднос, принесенный горничной.

Девушка быстро вышла, а тетя Шейла подала нам коктейли. Присев на диван, она сделала несколько глотков.

– Да… – дрогнувшим голосом продолжал Джереми. – Этого мужчину зовут Саймон Торн.

Нельзя было не заметить, что тетя Шейла сразу узнала имя, но не сказала ни слова.

– Мам, это правда, что бабушка Пенелопа попросила тебя выйти замуж за папу…

– За дядю Питера, – уточнила я.

– Что ж, – тетя Шейла поставила бокал на салфетку, – все верно, но в то время я не знала, что делать. – Она остановилась в надежде, что этого будет достаточно и продолжать не придется, хотя Джереми молчал и не отрываясь смотрел на мать.

Тетя Шейла сделала большой глоток и продолжила:

– Видишь ли, я встретила бабушку Пенелопу, когда работала в небольшом театральном агентстве секретаршей. Там выступали уже известные артисты, такие как Саймон, и начинающая молодежь. Я повидала много концертов, в основном это были музыкальные коллективы. Так или иначе, Пенелопа привыкла устраивать вечеринки и приглашала всех работников агентства, вот так я с ней и познакомилась. Казалось, я заинтересовала ее, потому что ей нравились женщины, которые, несмотря на традиции того времени, не выходили замуж.

– И бабушка Пенелопа познакомила тебя с Питером Лейдли? – напирал Джереми.

Она перевела взгляд на меня, будто ища понимания со стороны женщины.

– Да, я думала, она подыскивала пары и знакомила их между собой, – пожала она плечами. – В то время мне было одиноко как никогда. Тони умер, я была крайне несчастна, одинока, совсем не общалась с семьей.

– Но почему? – перебил ее Джереми.

– Из-за тебя, милый. – Тетя Шейла откинулась на спинку дивана.

– Потому что твоя мать не могла от тебя отказаться, бестолковый, – сказала я. – Верно?

Тетя Шейла кивнула.

– А дядя Питер знал, что бабушка Пенелопа пытается свести вас? – спросила я.

– Сначала нет, – сказала тетя Шейла, обращаясь ко мне, но она явно не упускала из виду, с каким вниманием ловил каждое слово сын. – Пенелопа подталкивала его, говорила обо мне много приятных вещей, как и твоя бабушка Берил. Питер не мог не заметить, что его тетя и мать одобрительно ко мне относятся. Думаю, он даже не знал, что у меня есть ребенок. Только когда я поняла, что его намерения серьезны, я сказала ему об этом. И познакомила его с тобой, Джереми. Ты сразу понравился Питеру.

Лицо Джереми приняло то выражение, с которым мне уже суждено было познакомиться, когда он всеми силами старался казаться невозмутимым. Но было настолько трогательно и очевидно, что ему приятно слышать, что дядя Питер сразу принял его как сына. Я представила себе маленького Джереми, которого представляют дяде Питеру. В то время одинокой женщине с ребенком было довольно сложно жить и оставаться в стороне от сплетен, поэтому сам факт того, что дядя Питер принял Джереми, характеризовал его как открытого и доброго человека.

– Питер сделал мне предложение на Рождество. – Тетя Шейла снова посмотрела на меня. – Я сказала ему, что не уверена, смогу ли. Я имею в виду стать женой в обычном понимании этого слова. Но мне очень хотелось, он был таким добрым и терпеливым со мной. Нам было очень хорошо вместе. Не раз у меня наступали моменты паники, когда я вспоминала Тони и мне казалось, что, начав новую жизнь, я стану забывать его. – Тетя Шейла перевела взгляд на Джереми. – Когда люди умирают, это еще не значит, что они навсегда уходят из сердца.

– И что же заставило тебя решиться на замужество? – спросил Джереми.

– Пенелопа пригласила меня на чай, и тогда состоялся разговор женщины с женщиной. Я плакала, а она заставила меня признаться, почему я никак не могу принять решение. Она сказала, что прекрасно понимает меня, потому что ее любимый мужчина погиб во время Второй мировой войны. Она сказала, что моя боль и воспоминания о Тони не должны заглушать материнское чувство заботы о его сыне. Она понимала, насколько тяжело жить одинокой матери с ребенком, особенно в шоу-бизнесе, и что я должна обеспечить сыну стабильность в жизни, в которой все очень непросто и непостоянно. – Тетя Шейла повернулась ко мне: – Мне казалось, что Пенелопа хотела дать мне шанс сделать что-то хорошее. Никто раньше не обращался со мной так. Очень трудно устоять, когда предоставляют такой шанс. Вот почему молодые парни и идут бесстрашно на войну. Я хотела сделать что-то правильное и нужное в моей жизни, что оценил бы Тони, чтобы я и его сын выжили в этом мире.

– То есть ты вышла замуж за Питера из-за меня, это ты хочешь сказать? – холодным тоном спросил Джереми.

Как же мало мужчинам нужно, чтобы начать упрекать человека.

Тетя Шейла посмотрела на него уверенно и спокойно.

– Не только, – сказала она. – Я же говорила тебе, что мне нравился Питер. Я была счастлива с ним. Не так, как с Тони, по-другому, но ничуть не меньше. Я не боялась жить, когда Питер был рядом со мной. – Она взяла бокал.

– Ну? – Я посмотрела на Джереми. – Ты доволен, большая умная обезьяна? Бывают ситуации гораздо хуже, чем жить и быть любимым всеми, кто тебя окружает.

Джереми недовольно посмотрел на меня.

– И почему ты все время встреваешь, когда дело касается моей матери? – спросил он. – Я думал, ты на моей стороне, а ты просто цирк устраиваешь! И что будешь делать?

Внимательно посмотрев на Джереми, тетя Шейла весело засмеялась:

– Джереми, прекрати. Она и представления не имеет, что ты пытаешься поддразнить ее.

– О, да перестаньте! Я уже привыкла к этому, – откликнулась я.

– Мам, – продолжал Джереми, – ты много знаешь о семье моего настоящего отца?

– Кое-что знаю, – сказала она. – Мать Тони звали Роуз, отца Доменико. Оба они покинули Италию во время войны и жили в Америке. Отец Доменико тоже был убит на войне.

Тут уж я не могла сдержаться:

– А бабушка Пенелопа говорила вам имя мужчины, которого любила и который погиб на войне?

– Нет. – Тетя Шейла покачала головой. – А что?

– Так уж получилось, что любовника бабушки Пенелопы звали Джулио. – С этими словами я достала из сумочки схему всего моего семейства и положила на стол.

Тетя Шейла завороженно начала изучать листок.

– Что это за схема? – спросил Джереми, посмотрев сначала на листок, потом на меня. – Боже мой! Детектив Пенни Николс вновь начинает расследование!

– Вот именно! – вызывающе ответила я. – И не думай, что это было просто. Как только я думала, что все указано верно, тут же появлялись какие-то новые обстоятельства.

Джереми и тетя Шейла с интересом склонились над начертанным моею рукой семейным древом Лейдли.

Я указала пальцем на линию, которая шла от любовника бабушки Пенелопы, Джулио, к любовнику тети Шейлы Энтони и заканчивалась на Джереми. В центре этой линии стоял Доменико, которого я считала разгадкой всей этой головоломки.

– У любовника бабушки Пенелопы Джулио был сын Доменико, который жил в Италии, когда Джулио погиб на войне, – сказала я. – Бабушке Пенелопе удалось привезти его в Лондон, но настоящая мать Доменико забрала его к себе в Америку. Поэтому Доменико вырос там, и у него родился сын Энтони, это ваш Тони, тетя Шейла.

– Тони, – повторила она. Лицо ее побледнело, мне показалось, она сейчас упадет в обморок. – Боже мой! – воскликнула она, отводя взгляд.

Я же повернулась к Джереми и продолжала:

– И этот маленький мальчик Доменико, который уехал в Америку, и есть твой настоящий дедушка.

Ни один мускул не дрогнул на лице Джереми, будто он меня совсем не слушал.

Повернувшись к тете Шейле, я возбужденно продолжала:

– Бабушка Пенелопа просто обожала Доменико, потому что он был сыном Джулио. И когда она узнала о том, что сын Доменико, Тони, умер, она, конечно, захотела помочь вам, тетя Шейла. Соединив вас с ее племянником Питером, она как бы приняла вас с Джереми под опеку ее большой семьи. И моей семьи.

Тетя Шейла молчала, внимательно слушая меня. Казалось, будто она прокручивает в памяти все, что произошло в те времена.