К дому матери Дима приехал почти в нужное время, как и обещал. Припарковавшись в забитом до отказа машинами дворе, он направился к нужному подъезду. Не стал вызывать лифт, снова делая попытку оттянуть неизбежное. В квартире матери его ждала она сама вместе с Олей. Девушка удивительно быстро подружилась с пожилой женщиной и нашла с ней общий язык. Маме понравилась его новая подруга. Женя тоже в свое время нравилась матери, не смотря на все ее проблемы и негатив, что могла она испытывать к ней как в наркоманке. Пожалуй, Дима мог смело утверждать, что его материи вообще легко понравиться и угодить. Она была мягкой, доброй женщиной, всегда видела в людях только хорошее, умея закрывать глаза на недостатки. Была жалостливой и терпеливой, внимательной и заботливой. В большей степени именно ей он был обязан своим характером.


       Поднявшись на свою лестничную площадку, Дима замер перед нужной дверью. Медленно повернулся и посмотрел на противоположную. Там когда-то жила Женя. Сейчас эта квартира уже даже не принадлежала этой девушке: его мать рассказала, что там поселились новые соседи, купившие эту квартиру пару месяцев назад. Дима не знал, сама ли Женя продала ее, или это была какая-то левая сделка или мошенничество, чему он не удивился бы. Он мог все выяснить, мог бы поймать след, но зачем? Он решительно оборвал эту ниточку, так зачем плести новую? Он не хотел искать Женю, не должен был и не мог. Поэтому он ни о чем не узнавал и не расспрашивал. Но каждый раз приезжая в гости к матери, неизменно замирал и смотрел на чужую дверь. Ностальгия это была, или еще что - он не знал, и знать не хотел.


       Решительно отвернувшись от двери, Дима зашел в квартиру родительницы. Тут же вышли обе недовольные его опозданием женщины. На пару поворчали на него, он извинился перед ними и прошел внутрь. Мама и Ольга суетливо накрывали на стол, весело общались и разговаривали, периодически втягивая и его. Он отвечал вяло, к чему они уже привыкли, только хмурясь на это. Но обе понимали, что слишком мало времени прошло. И хорошо уже то, что он не закрылся от них обеих, что готов стараться и делать шаги вперед.


       Уже после боя курантов, Дима подарил подарки, получив взамен от них свои. Ольга подарила ему красивые часы, которым он был предан всегда, пусть и был под рукой всегда телефон. Но для него этот устаревающий атрибут был почти символом. Он помнил отца, который всегда ходил с часами. Помнил, как тот смотрел на них, одергивая рукав одежды или потягивая руку. Это было успокаивающее, умиротворяющее, приятное воспоминание о родителе, которым он дорожил. И ассоциировалось оно у него с часами. Мама подарила ему свитер, связанный своими руками. Это был уже традиционный подарок, и, не смотря на то, что этой одежды у Димы было уже по годам жизни, ему было невероятно приятно получать его каждый раз. Оля подарила пожилой женщине пару редких коллекционных книг по кулинарии, получив взамен какую-то женскую безделушку - Дима не всматривался. Он лишь заметил, что Оле мать не подарила изделие своей ручной работы, как ему, и как дарила всегда Жене. Это привлекло его внимание, но он не стал задумываться слишком глубоко. Сам он подарил родительнице путевку в хороший санаторий за границей. А Оле красивое золотое украшение на шею, которое надел прямо там же. Девушка посмотрела на него благодарными сияющими глазами, касаясь пальцами ожерелья. Он был рад, что оставил ее довольной. Слабо улыбнулся в ответ и принял благодарственный поцелуй.


       Праздник прошел спокойно, тихо и уютно. А к утру молодые люди решили не мешать женщине отдыхать. К Ольге было ехать меньше, поэтому они отправились к ней. Да и вообще зачастую они оставались у нее. Нет, Диме было не принципиально не везти любовницу в дом, который он купил для Жени. Они проводили время и там. Но даже сама Ольга не желала часто бывать у него: ее коробило то место, та атмосфера, что царила в доме, где еще все напоминало Диме о бывшей возлюбленной. Она вообще недавно предложила ему переехать к ней: удобно, к офису ближе, и им комфортней. Но мужчина очень сомневался в том, что стоит это делать. Да, они и так уже практически жили вместе, но собрать вещи и перевезти их в дом подруги ему казалось лишним. Если и так все нормально, к чему такая дотошность. Частенько он ловил Олю на том, что она то и дело намекает ему на это постоянно, пытается давить. Он просто игнорировал все намеки, зная, что прямо она эту тему не поднимет. А резко ответить 'нет' не мог - не хотел обижать ее. И надеялся, что со временем девушка смирится с тем положением вещей, которое есть сейчас.



       Оля то и дело поглядывала на задумчивого Диму, пока они ехали домой. Он не замечал этого, глядя только на дорогу. С некоторой горечью девушка подумала о том, что будь сейчас рядом с ним Женя, он глядел бы на нее, не смотря на трудную и опасную дорогу. Или, по крайней мере разговаривал бы с ней, улыбался, сжимал бы ее ладошку.


       Оля раздраженно поджала губы, обрывая эти мысли. Уже столько времени прошло, а она все еще видит рядом с любимым образ своей соперницы. Она четко знает, что уже не вернется Женя к Диме, а все равно ее это раздражает. Да и как не раздражаться, когда эта девочка так и не ушла из мыслей любимого мужчины? Ведь это самое главное, что должно произойти. Но нет, Дима по-прежнему целиком и полностью принадлежал Жене. Он любил ее, скучал по ней, переживал и грустил. Как бы мужчина ни старался все это спрятать даже от самого себя, она сама очень ясно видела все это. Но молчала. А что она скажет? Начнет ставить свои условия? Чего-то требовать? В таком случае Дима просто повернётся и уйдет. Его ничто не держит рядом с ней, кроме нее самой. Лишь она удерживает их подобие отношений. Да и понимает она, что еще слишком рано чего-то ждать. Пока ей хватит и того, что он просто рядом. Хоть так - нелепо, неполноценно, отстраненно - но рядом. Она с таким трудом добилась этого, что готова была терпеть его такого в надежде, что время поможет ей завоевать его окончательно.


       Далеко не сразу Оле удалось подвести Диму к мысли о том, что она может помочь, что она - его шанс на будущее. На именно то будущее, которого он хотел. Она призналась ему в своих чувствах, пообещала, что не оставит его, что поможет ему справиться со всем, что упадет на его плечи. Он поддался на этот жест помощи, но и воспринимал это только так - как помощь. Он не видел в ней любимую женщину. Но она подождет. Достаточно было того, что они уже на пути к совместному счастью. Своё счастье Ольга видела уже в том, что Дима с ней, что больше нет Жени, что больше ему не нужно страдать. Да, разумеется, сейчас он страдал. В конце концов, он очень сильно любил. Но она была твердо намерена забрать эту любовь себе, завоевать ее, отнять у той, кому она больше не нужна. Она готова была многое отдать за это, приложить все силы и возможности. И она делала это: молчала, трепела, старалась, не давила, не нагнетала. Была той, с кем Диме было легко и свободно, но кто вместе с тем давал ему надежду и поддержку. Эта самая поддержка не проявлялась в долгих беседах, разговорах и обсуждениях. Не было ее в сочувствующих взглядах и поглаживаниях по плечу. Эта поддержка была в том, что всего этого как раз таки и не было. Оля старательно стоила их жизнь и быт так, чтобы ничто не указывало на проблемы. Она не поднимала тяжелых тем, не пускала в разговоры какие-то ненужные моменты и все в этом роде. Всеми силами она поддерживала между ними атмосферу нормальности. И ей казалось, что вполне успешно.




       Глава 11




       Уже было первое марта, а на улицах еще лежит снег. Грязный, унылый, надоевший, забрызганный грязью из тающих луж и льда, затоптанный прохожими и совершенно не радующий своим наличием как в первый день выпадения. Зима заканчивалась, а грядущая весна навевала надежду на тепло и свет всем вокруг.


       На Диму не навевало ничего. Он как был мрачным, угрюмым, так мрачным и угрюмым и остался. Его не волновал надоевший снег, он не ждал прихода весны, не желал увидеть первую зеленую траву и листья на деревьях. В его настроение все как было полгода назад, так и осталось. За исключением того, что он научился лучше это скрывать. Улыбка уже не казалась такой уж искусственной и неестественной. Дышалось легче, вел он себя немного проще. Но лишь для самых близких людей он был таким. Лишь с ними пытался делать хорошую мину при плохой игре, чтобы они перестали уже так скорбно на него смотреть, будто он помрет завтра - скоропостижно и неожиданно. Мужчина действительно устал от того как на него смотрят мать с Ольгой. Смотрят и будто каждую минуту ждут, что вот, сейчас, он встряхнется, искренне улыбнется, и все станет на круги своя. Он станет самим собой, продолжит жить и к чему-то стремиться. Что ж, он не будет уверять их в обратном, поскольку не хочет, чтобы они переживали за него все время и постоянно. Он, честно сказать, готов был взвыть от этого. Потому и научился ловчее и умелее скрывать то, что творилось с его душой и сердцем.


       А там все осталось по-прежнему: тоска, грусть, одиночество. Все, что выжимало из него жизненные соки в моральном плане так и продолжало это делать. И сам Дима почему-то сомневался, что в ближайшие пару лет вообще хоть что-то сдвинется с мертвой точки. Но пусть любовница и родительница думают по-своему, а то он в конец сойдет с ума от их заботы. Он не хочет больше грузить их своими переживаниями и личной трагедией.


       Но все же, в какой-то степени жизнь наверно нормализовалась. Дима привык к этому сосущему неприятному чувству внутри, что не отпускало его даже во сне. Он привык жить с ним, и когда смирился, что еще придется долго это делать, как-то даже легче стало. Ну болит и болит, что поделаешь. Он продолжал упорно работать, продолжал налаживать отношения с Ольгой, даже согласился подумать над тем, чтобы все-таки переехать к ней со своими вещами, которых уже итак было до хрена в ее квартире. К ней он после работы ехал уже как домой - привычно и без вопросов. Там Ольга сразу шла на кухню готовить ужин, пока он принимал душ и еще час-полтора работал над бумагами. Они вместе кушали, обсуждая дела или какие-то планы на ближайшие пару дней. Оля рассказывала, о чем говорила с его матерью, шутила и была самой собой. Он вовремя что-то говорил в ответ и улыбался ей, стараясь делать это как можно более искренне. Потом они могли вместе посмотреть фильм или выйти погулять. Затем была спальня и секс. А потом они засыпали. И уже позже, среди ночи выпутываясь их рук любовницы и выходя на кухню, чтобы попить кофе, Дима думал том, как же все уныло, как нудно и однообразно. Как все это ему осточертело. Не помогали разбавить существование ни развлечения, ни работа, ни командировки, ни даже спонтанный секс с какой-то девицей пару недель назад, когда он оправился в клуб с парой знакомых парней. Ничто в его жизни никак не хотело приобретать хоть какие-то краски кроме серой. Все было монотонно, заезженно и погано. Никогда еще он не чувствовал себя таки потерянным и угасающим. Казалось, что даже его страдания стали не такими яркими и сильными. А может он просто приходит, наконец, в норму? Может так и происходит начало новой главы в его жизни? Но если такое скучное начало, то что же будет в середине и тем более в конце?! А вообще, он сомневался, что это его новое начало новой жизни. Просто он потерял то, что было смыслом его жизни. Потерял то, что ценил больше всего. И с каждым днем эта потеря все сильней осознавалась его подсознанием, а потому он и потухал там быстро? Но что же ему делать?! Он ведь старается, пытается! А все так и остается на месте! Что ему еще нужно делать и как, чтобы хотя вкус к жизни почувствовать? И если дело только во времени, как ему пережить вот это самое время? Он же скоро с ума сойдет от безнадеги, окончательно потеряется в своей потере. Может, ему нужна какая-то встряска? Может это взбодрит его? Но что же ему такого сделать, чтобы расшевелить себя самого? Прыгнуть в бассейн с акулами? Отправиться в горы со снаряжением? Уйти в монастырь, в конце концов?!


       Мужчина усмехнулся своим нелепым размышлениям. Ничего он не сможет сделать. Здесь нужно лишь ждать. Он готов был это делать - выбора-то все равно нет, но что от него останется после такого ожидания? Будет он хоть сколько то напоминать себя прежнего?




       Ольге казалось, что Дима, наконец, начал приходить в себя. А порой казалось, что ей только кажется. Иногда она видела такой его взгляд, что не возникало сомнений в его душевном состоянии - все осталось по-прежнему. Но уже в другой миг он был более или менее нормальным. Девушка просто терялась в своих догадках. Но поднимать эту тему в разговоре и не думала, не желая возвращаться к тяжелому и надеясь на лучшее.