— Я не хочу есть.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не пыталась поесть целых пять дней. Аппетит приходит во время еды.

Холли пожала плечами.

Он пристально посмотрел на нее.

— Если не хочешь есть, можем заняться чем-нибудь другим, — многозначительно произнес он. — Пригласи меня, Шаннон. Гарантирую, не пожалеешь. Ты ведь знаешь, с каким трепетом я отношусь к женскому телу.

— Не надо, Роджер, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо. Я…

Дверь вдруг с шумом распахнулась. Холли вскрикнула от неожиданности.

— Боюсь, что вам придется повременить, — лениво растягивая слова, произнес Линк.

Он холодно взглянул на Холли, но его взгляд стал просто убийственным, когда он перевел его на Роджера.

— Не беспокойтесь, — произнес он. — Я задержу ее ненадолго. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не приглашу вас войти.

Роджер поморщился.

Линк одарил его насмешливой ухмылкой.

— Не думайте, что я не ценю ваше желание поддержать ее, — мягко добавил он. — Как я уже сказал, наш разговор не займет много времени.

С этими словами Линк втянул Холли в номер и запер дверь.

— Мог бы этого не делать, — сухо сказала она. — Я сказала Роджеру «нет» и без твоей помощи.

— Неужели? — удивился он, протягивая к ней руку. — Что-то я не слышал ничего хотя бы отдаленно напоминающее «нет».

— Линк… — Холли уклонилась от поцелуя.

— В чем дело? Не тот, кого ты хотела?

Выражение его лица стало жестоким. Он отошел от нее и взялся за ручку двери.

— Так я верну Роджера, — произнес он.

— Не в этом дело!

— Вот как?

Его голос по-прежнему был ленивым, а глаза буравили ее насквозь.

— Тогда в чем же? Нет камеры, перед которой ты привыкла разыгрывать сцены?

Холли молча смотрела на него, слишком потрясенная его словами, чтобы что-то сказать. Линк пожал плечами.

— Так это нетрудно организовать, — ледяным тоном произнес он. — В конце концов, это же Мехико. Взятка проведет тебя куда угодно, даже в запертые номера отеля. Одна камера — не проблема. А может, нужно несколько?

— Зачем ты это делаешь? — прошептала Холли.

— Что — это? Я сократил свою поездку в Техас…

— Я не знала, что ты был… — перебила она.

— Ты же не спрашивала о моей работе, — в свою очередь, не дал ей договорить Линк.

— Я думала… — начала Холли.

— Я был в Техасе, присматривал арабских скакунов, — снова перебивая ее, заговорил он, — но не мог не думать о тебе, о том, что ты сказала…

— О нас?

— О модельном бизнесе, — поправил он. — Я вдруг подумал, что, возможно, не вполне представляю себе, в чем заключается работа профессиональных моделей. И вот я здесь. Холли облегченно вздохнула.

— Ну, теперь ты понял? — произнесла она. Линк скривил губы в жалком подобии улыбки.

— Да уж, насмотрелся, — мрачно произнес он. По спине Холли пробежал холодок.

— Ну и какие выводы ты сделал? — спросила она.

— Ничего нового. Я весь вечер наблюдал, как твой полуголый босс целует тебя, и выслушивал сальные догадки зевак, столпившихся у канатов, о том, какова ты в постели.

— Я рада, что это было столь захватывающе для зрителей, — резко произнесла Холли. — Для меня это было не так романтично.

Линк был несколько озадачен.

— Это были дежурные поцелуи, — уверенно продолжала она. — Работа, и ничего больше.

— Все поцелуи? — ухмыльнулся он.

— Кроме одного. Когда меня поцеловал ты, мне показалось, что я окунулась в солнце.

Линк мгновенно почувствовал, как в нем шевельнулось желание. Внутренний голос подсказывал ему, что Холли испытывает те же чувства.

— Сомневаюсь, что Роджер согласился бы с тобой по поводу дежурных поцелуев, — произнес он.

— Это его проблемы, — отчеканила Холли. Линк взъерошил рукой волосы.

— Что же тогда считать моими проблемами? — тихо спросил он. — Роджера?

— Считай, если тебе очень хочется.

— Как это?

— А так. Мне нужен один-единственный человек на земле. Ты.

У Линка перехватило дыхание.

— Ты потрясен? — спросила она. — Я не играю с тобой, Линк. Я слишком люблю тебя для этого.

— Тогда почему ты не бросишь карьеру модели? На этот раз его голос не был ни злым, ни уверенным. В нем сквозило простое любопытство.

— Странный вопрос.

— Почему?

— На самом деле ты хочешь знать, почему я не желаю разрушить частичку себя тебе в угоду, — произнесла она. — Это не любовь, Линк. Это ненависть.

— Но… — начал он.

— А если бы я попросила тебя отказаться от того, что ты любишь, от ранчо, например, — перебила она, — как бы ты назвал это? Любовью или ненавистью?

Линк резко глотнул воздух.

— По-твоему, если я люблю тебя, так должен любить и твой модельный бизнес? Так?

— Моя профессия — часть меня, так же как и ранчо — часть тебя. Если ты не можешь принять меня такой, какая я есть, значит, не любишь меня.

Повисла тягостная пауза.

— Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться, — наконец сказал он.

— Неужели? Тогда зачем же?

— Ты знаешь. Ты поняла это, когда целовала меня.

Глаза Холли расширились. Желание тенью промелькнуло в их глубине, когда она вспомнила, с какой легкостью он разжег в ней необузданную страсть.

— Это все, что ты хочешь от меня? — прошептала она.

— Этого же ты хочешь и от меня. Не отрицай. Меня еще никто так не целовал.

Холли вздрогнула.

— Просто я люблю тебя.

Линк прижал ее к себе и застонал, ощутив под руками теплоту ее обнаженного тела.

— Поцелуй меня еще, — попросил он. — Я хочу, чтобы мы вместе окунулись в солнце.

— Но…

Он прижал ее к своим бедрам, чтобы она почувствовала, как он сильно хочет ее.

— Завтра, — хрипло пробормотал он. — Поговорим обо всем завтра.

* * *

Холли проснулась до того, как прозвенел будильник.

Так было всегда в дни съемок. Она ненавидела будильники и выработала в себе способность просыпаться немного раньше, чем начинало трезвонить механическое чудовище.

Она осторожно освободилась от рук Линка и нажала кнопку будильника. В комнате было темно, несмотря на слабый золотистый свет ночника.

Линк что-то пробормотал и беспокойно пошевелился, ища Холли даже во сне. Она снова скользнула в его объятия. Он прижал ее к себе и глубоко, спокойно вздохнул во сне.

Холли упивалась его теплом. Приятно было чувствовать тяжесть его руки, обхватившей ее бедра, вдыхать аромат его кожи, наслаждаться загорелым телом. Ей нравился вкус его губ и кожи, нравилось лежать, уткнувшись носом в густые волосы на его груди.

Холли слышала, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Больше всего ей хотелось, чтобы оно остановилось, давая ей возможность подольше побыть с Линком. Но надо было вставать. Сделать зарядку, принять душ, причесаться, привести в порядок ногти — словом, сделать то, что считалось обязательным атрибутом профессии.

Холли так соскучилась по Линку, что ей было нелегко оторваться от него.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Слова одиноко прозвучали в тиши.

Ответа не последовало.

Да она и не ждала его. Даже если бы Линк не спал, она вряд ли услышала бы то, о чем мечтала: «Я люблю тебя».

Сердце сжалось от щемящей тревоги.

Всю ночь напролет Линк любил ее. Ее тело с готовностью откликалось на его чарующий призыв. С каждым разом Холли становилась все более изощренной в ласках. Они отдавались друг другу с подлинной страстью.

Линк доводил ее до наивысшего блаженства, а затем удваивал его, каждым сладостным движением тела доказывая, что нет предела фантазии.

Холли казалось, что она никогда не утолит своего желания.

Даже сейчас она хотела Линка так сильно, что это пугало ее. Она уже не могла обойтись без него, как не могла обойтись без глаз, рук или сердца.

«А вдруг он исчезнет, как исчез тогда, тенью мелькнув под ослепительной гладью моря? — с ужасом думала она, и сердце ее замирало. — Да, надо признаться, я боюсь его потерять».

Холли вдруг почувствовала себя так, словно в страшную грозу оказалась посреди бескрайней пустыни. Стеной лил дождь, гремел оглушительный гром, над головой сверкали молнии, каждую секунду ударяя все ближе от нее… А единственное пристанище было надежно закрыто от нее на замок.

«Если бы он любил меня, я не переживала бы о том, что он проник в мою кровь, став частичкой меня. Если бы он любил, он оградил бы меня от тревог, впустил бы меня в свое сердце, и я бы отогрелась у его огня. Если бы он любил меня…»

Что толку было думать об этом?

Холли ранило не только то, что она не слышала от Линка слов любви. Несмотря на его постоянное желание, на изощренные любовные ласки, ей не хватало его радостного смеха, той трогательной заботы, которой он окружил ее в Невидимых родниках. С тех пор как Линк узнал, что она фотомодель, он больше не называл ее малышкой.

Холли отдала ему всю себя без остатка: свой разум, тело и душу. А получила взамен… плотское наслаждение. Бездушное тело, и ничего более.

Линк, точно моллюск, прятался от нее в своей раковине, подменяя чувства физической страстью, которая с каждым разом становилась все горячее.

Они стали пленниками страсти и сгорали в ней.

Тем не менее Холли не могла ничего с собой поделать. Она любила Линка и решила доказать ему, что он может не бояться ее любви, что она никогда не ранит его сердце, ибо он стал частью ее души.

«Линк должен это знать, — решила она. — Должен понять, что я не ответила бы на его страсть, если бы не любила его. Но ведь и он не был бы таким ненасытным, если б хоть чуточку не любил меня. Это лишь начало, у нас все еще впереди».

Часы продолжали тикать, отсчитывая минуты. Пора готовиться к работе.

Холли медленно выскользнула из-под руки Линка и встала с постели. Быстро натянув на себя первое, что подвернулось под руку — его рубашку, — она приступила к зарядке.

Она спокойно и привычно нагружала и растягивала свои мышцы. Ежедневная нагрузка доставляла ей удовольствие, а кроме того, это было необходимо для работы. Безжалостное око камеры подмечало любые погрешности фигуры.

Холли почти закончила, когда Линк, повернувшись на бок, открыл глаза и удивленно посмотрел на нее.

— Боже праведный, еще даже не рассвело, — простонал он. — Зачем ты поднялась так рано?

— Добро пожаловать… в пленительную страну… фотомоделей, — произнесла она между приседаниями.

Он сел и, включив небольшой ночник у кровати, уставился на ее разгоряченное, влажное лицо.

— Пятьдесят четыре, — считала Холли. — Пятьдесят пять…

С тихим стоном она легла на спину.

— Закончила? — поинтересовался он.

— Хотелось бы, — тяжело дыша, произнесла она.

Холли перевернулась на живот и начала делать прогибания, тихо считая про себя.

— И это все ради красивого тела? — спокойно спросил Линк.

— Здорового… тела.

Несколько минут не было слышно ничего, кроме голоса Холли, ведущего отсчет упражнениям.

Линк смотрел на нее с изумлением, впервые понимая, что ее стройное, упругое тело и непревзойденная грация движений — результат упорных каждодневных тренировок, а не щедрый подарок судьбы.

Наконец она перевела дыхание, села, скрестив ноги, и начала медленно наклоняться вперед, пока не коснулась лбом пола. Она повторила это упражнение несколько раз, задерживаясь в согнутом положении все дольше и дольше.

— Что все-таки труднее, — наконец спросил он, — приседания, прогибы или доставание лбом пола?

— Да, — ответила она.

Первое мгновение он не понял, что она хотела сказать. Но, сообразив, рассмеялся от души.

Это был первый жизнерадостный смех, который она услышала после того, как Линк узнал, что она Холли Шаннон Норт.

С улыбкой и легким сердцем она продолжила упражнения на растяжку. Подчас фотографы требовали от фотомоделей невероятно сложных поз, причем заставляли держать позу по нескольку минут, с тем чтобы выбрать удачный ракурс. Вот Холли и приходилось включать в свой ежедневный тренинг такие упражнения.

Без этого она не казалась бы такой гибкой и грациозной.

С возрастающим возбуждением Линк следил, как ее рубашка поднимается все выше и выше, открывая взгляду ее соблазнительные бедра.

— Я мог бы предложить более приятные способы тренировки, — глухо произнес он.

— Я тоже.

Она искоса посмотрела на него и улыбнулась. Линк лениво улыбнулся в ответ. Однако его взгляд свидетельствовал о том, что им владеет отнюдь не лень.

— Поэтому я и собираюсь принять душ, — добавила Холли.

— Зачем?

— А как ты думаешь? Я вся потная.

Линк сладострастно улыбнулся.

— Вчера ночью ты тоже была потной. Мне нравилось слизывать влагу с твоего тела. Повсюду.

Сердце Холли бешено забилось. Она не смогла унять дрожь при воспоминании о минувшей ночи.

— Линк…

— Я здесь.