Трейси Вульфф - Драгоценная страсть

Марк поспешил к вертолету следом за Изой.

В кабине она продолжила держаться с ним отстраненно и холодно. Полет планировался короткий, лететь пришлось в одной кабине с пилотом. Марк решил, что потерпит и отложит выяснение отношений до самолета, где у них будет достаточно уединения и времени для разговоров. Стоит начать издалека, с наводящих вопросов и общих фраз, попытаться разговорить ее и выяснить, что случилось. Хотелось узнать, почему эта женщина снова начала избегать его в то время, когда отношения только начали налаживаться.

Их отношения… Да, черт возьми, ему показалось, что они и впрямь начали налаживаться!

Черт возьми!

К тому времени, как они оказались на борту самолета со всем своим багажом, пристегнутые ремнями безопасности на время взлета, он просто кипел. И когда она заняла дальнее сиденье, чтобы даже взглядом с ним не встречаться, он дал волю гневу.

– Какого черта с тобой происходит?

Марк отстегнул ремень безопасности и поднялся, чтобы пересесть ближе, в то время как самолет активно набирал высоту.

– Что ты делаешь? Сядь немедленно!

– Что я делаю? А что делаешь ты? Перестань обращаться со мной так, будто я нечто среднее между Гитлером и Джеком-потрошителем!

В этот момент самолет попал в воздушный поток, и Марк каким-то чудом удержался на ногах. Выровнявшись, он скрестил руки на груди и адресовал Изе испепеляющий взгляд. В следующий момент их снова тряхнуло, но он опять устоял. Похоже, теперь его совершенно не занимала турбулентность, которой он, помнится, страшился до смерти. Теперь только Иза. И только этот разговор!

Женщина выглядела встревоженной.

– Я серьезно, Марк. Ты можешь ушибиться.

– Я тоже серьезно, Иза. Мне не слишком приятно, когда ты демонстрируешь отвращение и равнодушие.

– Это неправда.

– Это абсолютная правда, и я хочу знать почему. Ты на меня злишься, да, и я понимаю, что имеешь на это полное право. Но, черт возьми, Иза, не отмалчивайся! Наори на меня, назови ублюдком, коль скоро считаешь, что я этого заслуживаю. Но только не игнорируй!

– Я не злюсь на тебя.

– Правда? – Он вскинул брови. – Да я чувствую это со своего кресла.

– Ты не в кресле.

В этот момент начался новый виток турбулентности, и самолет снова тряхнуло. Пилот по громкой связи попросил Марка занять свое место и пристегнуться, пока они не достигли крейсерской высоты.

– Ты слышишь это? Пожалуйста, сядь! – потребовала Иза.

Он шагнул ближе и наклонился, опираясь на подлокотники по обе стороны от нее, придвинулся лицом к лицу.

– Нам нужно поговорить.

– Черт побери, Марк!

Иза уперлась ладонью в его напряженную грудь, будто собиралась оттолкнуть, отбросить, заставить сесть в кресло. Но едва она прикоснулась к нему, через пальцы будто пробежал ток. Почувствовав это, Марк накрыл ее ладонь своей, прижимая. В паху потяжелело, от одного невинного касания возбуждение стало нестерпимым.

От его взгляда не укрылось, что Иза тоже не осталась равнодушной: ее грудь учащенно вздымалась, дыхание стало порывистым, зрачки расширились. Там, где она упиралась ему прямо в сердце, ее пальцы слегка подрагивали.

– Иза.

Он сплел свои пальцы с ее и повторил:

– Поговори со мной, Иза.

Она отвернулась и посмотрела в окно. Самолет поднялся достаточно высоко над облаками. Было поздно, почти десять часов вечера, но здесь, вблизи Полярного круга, солнце светило ярко, словно в середине дня.

Иза смотрела на небо в течение нескольких долгих секунд. Марк чувствовал, что она хочет снова оттолкнуть его, но надеялся, что этого не произойдет. Он ждал – женщина найдет нужные слова, и они просто поговорят. Такое уже случалось сотни раз, когда они ссорились и, в конце концов, вместе распутывали клубок взаимных обвинений.

Но теперь, кажется, это не сработало.

– Я не хочу говорить.

– Не хочешь говорить со мной?

Наверное, стоило отодвинуться, но вместо этого он сделал еще шаг вперед, так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.

– Еще вчера я надеялся, что мы можем вместе сходить куда-нибудь. Думал, что мы могли быть…

– Кем? Друзьями? После всего, что случилось между нами, ты полагаешь, можно извиниться, а потом стать лучшими друзьями?

Ярость в ее голосе заставила его отступить. Может быть, он ошибся, и она не возбуждена, а разгневана? Поэтому так раздувались ее точеные ноздри? Именно от ярости дыхание стало бурным и сбивчивым? Таким же прекрасным, как во время любовного акта.

– Друзьями вряд ли, – признался он, спустя несколько секунд напряженного молчания. – Но я думал, может быть…

В этот момент пилот сообщил по громкой связи, что борт достиг крейсерской высоты, и пассажиры могут занять места на удобных диванах в задней части самолета.

Иза выскочила из кресла, как чертик из табакерки. Бегство было поспешным, она едва не толкнула Марка. Но он не хотел дать ей уйти так просто. Не сейчас, когда ответы на волнующие его вопросы совсем рядом.

И, черт возьми, ему трудно ходить в таком состоянии.

– Куда ты собралась? – Он схватил ее за запястья, разворачивая на себя.

– Подальше от тебя, – пробормотала она.

– Немного поздно для этого, не правда ли?

Он потянул ее за руки, вминая плоть в плоть, грудь в грудь. Ее напряженный живот ощутил его мощную эрекцию.

Иза попятилась прочь сквозь узкий ряд сидений до тех пор, пока спина не оказалась прижатой к стене. Марк не отступал, теснил ее.

– Зачем ты это делаешь? – Она растерялась.

Он сделал шаг вперед, подаваясь бедром между ее бедер, от которых исходил жар.

– Потому что я никогда не переставал желать тебя. – Ответ будто сам собой выскользнул из затуманенного похотью мозга. – И кроме того, думаю, что никогда не перестану.

– Этого недостаточно, – заявила она.

Выгнувшись в попытке отстраниться, она уперлась грудью в его грудь. Он чувствовал сквозь тонкую ткань ее блузки и натянувшийся трикотаж своей футболки ее затвердевшие соски. Застонав, Марк подался вперед и потерся о них, дыша прерывисто и тяжело. Раз, другой – и робко замер, прислушиваясь к ощущениям.

– Этого достаточно, – выдохнул он, склонив голову так, что его рот оказался прямо напротив ее. Их дыхания слились воедино. – Так всегда было. И будет.

– Марк. – На этот раз в ее голосе было больше мольбы, чем протеста.

– Я с тобой, Иза. Я с тобой, детка, – бормотал он, приникая к ее губам в бесконечно долгом и восхитительно страстном поцелуе, которого, казалось, ждал не часы, а долгие годы.

Ей ни в коем случае не стоило позволять Марку делать это. Но как только его губы властно завладели ее ртом, а язык начал медленно и томно ласкать, Иза моментально утратила рациональную аргументацию. Она больше не заботилась о прошлом и будущем. Ей опять будет больно, а как только самолет приземлится, Марк снова бросит ее. Пусть. Ничего не имело значения. Только здесь и сейчас, только он и она. Ее тело пронзали электрические токи высочайшей силы, она была готова на все.

Ее ладони гладили его тело, совершая путь наверх, к сильной шее, чтобы обхватить и притянуть Марка к себе. Ближе, ближе. Слиться с ним, влиться в него так, чтобы каждый дюйм ее кожи сросся с его. Рот ко рту, грудь к груди. Секс к сексу.

Ей было хорошо!

Им было хорошо!

– Иза, детка, – шептал он ей в рот. – Я хочу…

– Да. – Их губы разомкнулись с сочным звуком. Марк проложил влажную дорожку поцелуев по щекам и шее Изы, обласкал чувствительное местечко за ушком. – Все, что ты хочешь, да, – отозвалась она.

Именно этих слов он и ждал. Поцеловав еще раз, отстранился от нее, наслаждаясь гортанным протестующим стоном, слетевшим с ее горячих губ. Усмехнувшись, он властно погладил ее бедра, скользнул пальцами к лобку, провел ладонью еще ниже, требовательнее.

– Марк…

Это был стон, призыв, страстная мольба о большем, и он ответил немедленно, подхватив ее под ягодицы. Она выгнулась, обхватив лодыжками его бедра, прижимаясь к вздыбленному естеству.

Он снова взял ее рот властным поцелуем жестких обветренных губ. Подхватил Изу на руки и понес в заднюю часть салона самолета. Там, она знала, была маленькая спальня с большой кроватью, застеленной черными и серыми шелковыми простынями.

Он пронес ее через салон легко, как пушинку, не переставая целовать, нежить, брать губами ее рот, лаская языком горячие глубины. Она поражалась его силе, ощущая, как напряжены мышцы могучего торса. Это так восхитительно диссонировало с ее собственной податливой мягкостью, что даже голова закружилась.

Теперь они находились около постели. Он внезапно бросил ее на шелковый холод, улыбаясь торжествующе. Она ахнула. Короткий миг неожиданного падения спиной вперед и шок от разрыва телесного контакта с Марком, оказавшийся еще более острым, чем испуг, облили нервы острым ярким холодом.

Это было фантастически возбуждающе.

Она потянулась к нему, вцепилась пальцами в мягкий хлопок футболки. Ничего больше не волновало ее, только Марк и его очевидное безумное желание. Она потерлась о него бедрами, притягивая к себе. Раскинула великолепные ноги, обняла его ими, наслаждаясь упершейся в живот плотью. А потом резко перекатилась, оседлав мужчину сверху. Заглянула ему в глаза, потемневшие от страсти.

– Теперь моя очередь, – сказала она, жадно дыша.

Он снова улыбнулся, вскидывая бровь в своей фирменной манере. Сексуальнейший жест, ставший причиной большинства ее неприятностей.

– Ждешь, что я это оспорю?

– Правда?

Он снова усмехнулся и прильнул к ее губам, посылая по коже волны чувственного тепла.

– Все замечательно. Ты здесь, со мной, на мне. Горячая, страстная, – его пальцы пробежались между ее ног, требовательно потирая, – мокрая. Какого черта мне протестовать?

Возможно, он хотел сказать что-то еще, но она не позволила. Потянулась к его губам и остановила словесный поток таким страстным поцелуем, что у нее самой задрожали пальцы, стискивающие шелк рубашки, а рассудок и вовсе улетел в немыслимые звездные дали. Едва придя в себя, Иза вцепилась в одежду Марка и принялась яростно тянуть и дергать, торопясь избавить от ненужных тряпок, преграждающих путь к его великолепному телу, горячей коже, жесткому прессу и сплетениям тугих мышц.

Он усмехнулся, приподнимаясь, чтобы ей помочь. Сделав это, она получила доступ к его телу и стала наслаждаться им так страстно, как только могла. Обнимала плечи, ласкала мускулы и идеальный пресс, целовала, ласкала губами и языком.

Он ахнул и выгнулся, когда она добралась до пояса брюк. Ее пальцы потянули замок молнии, язык скользнул по темной дорожке жестких волосков, ниже и ниже.

– Иза, детка.

– Я с тобой. – Она передразнила его. Застежка джинсов разошлась до конца под действием ее игривых искусных пальчиков. Иза сползла на пол и ловко потянула брюки с его бедер. Скинула туфли и носки. Миленькие носочки! Сняла с него трусы-боксеры, оставив в идеальной, великолепной наготе.

Он хрипловато ругнулся сквозь стиснутые зубы, не в силах терпеть безумное возбуждение, испепеляющее все его существо. Протянул руку, но Иза покачала головой и отстранилась.

– Моя очередь. – Она туго обняла его плоть губами.

Он застонал, низко и долго, словно от невыносимой муки, запустил пальцы в ее густые волосы, пока она ласкала упругую длину сладкими затяжными поцелуями. Брала его в губы, посасывала и трепетала языком по стволу, наслаждаясь рваными вздохами и мерным движением сильных бедер. Его прекрасное сильное тело желало одного, однако она не была готова дать ему это. Пока нет. Ведь он потратил их последнюю совместную ночь на то, чтобы мучить ее, поэтому она отомстит самой сладкой в мире местью.

Он протянул руку и погладил ее точеную скулу, наслаждаясь прилежным сладострастным трудом.

Приподнялся, чтобы видеть все. Его темные глаза наполнились негой и мольбой. От этого взгляда Иза утратила волю и, подавшись вперед, взяла его в рот максимально глубоко, до самого горла.

Ее имя хриплыми стонами срывалось с его губ, иссушенных страстью. Он вздрагивал и выгибался, подаваясь ей в рот. Очень долго она не делала так ни с одним мужчиной. Более шести лет, если быть точной. Зато прекрасно помнила, как ей нравилось ласкать его ртом и как ему нравилось это.

И еще прекрасно помнила его терпкий вкус, когда он изливался ей на язык.

Она хотела этого снова.

Марк был уже очень близко к высшей точке наслаждения. Она провела пальцами по его поджавшемуся животу, готовая принять в себя солоноватый тягучий выплеск его страсти. Но Марк не желал торопиться. Он вцепился в ее запястье, подтягивая наверх, чтобы жадно впиться поцелуем в ее рот.

– Нет! Я хочу чувствовать тебя, – застонала она.

Но протест оказался неубедительным. Ее голос дрожал, дыхание обжигало его губы. Марк гладил ее грудь, пощипывая затвердевший сосок большим и средним пальцами, потирая затвердевший кончик указательным.