Начав работать в «Дюфор и Иверес», Пет забрала мать из клиники для умалишенных. Два года назад она перевезла Беттину в маленькую частную клинику в Ниаке, всего в часе езды от Нью-Йорка. Тоже не идеальное место, но куда лучше, чем больница в Йонкерсе.

Пет хотелось бы перебраться с дедом в хорошую квартиру на Двадцать второй Ист-стрит. Четыре комнаты, высокие потолки и камин напоминали бы Джозефу его дом в Голландии. Семьсот пятьдесят долларов в пять раз превышали ту сумму, которую Пет платила сейчас, но она считала эту сделку выгодной.

Однако плата за квартиру, приобретение новой мебели, расходы на содержание Беттины и на свои туалеты, необходимые для работы с состоятельными заказчиками, стремительно опустошали ее кошелек и отдаляли желанную цель. Кое-что давал Джозеф, но в последний год не слишком много. Он признался Пет, что стал плохо видеть, и хотя работал, но все чаще и чаще оставался дома.

Пять месяцев назад Пет нашла клинику «Коул – Хафнер», расположенную в уютном местечке на берегу реки Коннектикут, в старом особняке. Там содержали тихих больных, полагая, что продолжительное лечение приведет к выздоровлению. В середине лета Пет взяла выходной, чтобы поговорить с доктором Хафнером, и очень обрадовалась, когда он согласился положить Беттину в свою клинику. Пет знала, что здесь матери будет хорошо, и надеялась на ее выздоровление. Она сразу же перевезла мать, но осуществление собственных планов снова пришлось отложить. В отделе дизайна ей предложили бы низкооплачиваемую должность ученицы, а сейчас Пет не могла на это пойти.

Но она не рассталась со своей мечтой. Поступив на работу в «Дюфор и Иверес», Пет стала посещать в обеденный перерыв мастерскую дизайнеров и подружилась с тучным французом лет пятидесяти, Филиппом Мишоном. Как только выдавалась свободная минутка, она садилась рядом с ним и смотрела, как он работает с камнями. Иногда Пет оставалась вечерами, и добродушный ювелир учил ее работать с пламенем горелки и тонкими инструментами, делать формы из золота, серебра и платины, закреплять в них драгоценные камни. Видя, с каким удовольствием Пет перенимает его искусство, Мишон несколько раз предлагал взять ее в ученицы, но она отказывалась. Иногда девушке казалось, что тем самым она упускает свой шанс.

Пет всегда раздражалась, думая о том, что «Дюфор и Иверес» не оправдала ее ожиданий. Разве она не доказала Марселю свои способности? Вечер, проведенный с ним в «Ла Гренуй», все еще стоял у нее перед глазами. Правда, сейчас Пет видела то, чего не заметила раньше. Она поверила Марселю, а он не сделал ничего для того, чтобы Пет могла осуществить свои мечты. Почему она была так слепа?! Пет рассталась с ним, полагая, что их отношения перерастут в настоящее чувство, если они оба приложат немного усилий. Теперь она осознала, что вела себя наивно, как школьница. А Марсель сразу после ужина уехал за границу и вернулся с любовницей, сделав ее своей главной помощницей в фирме.

Впрочем, что ж думать об этом? Пет поднялась на третий этаж и вошла в офис. Только за одним из четырех столов еще работала полная, важная седая женщина.

– Лотти, не запишешь ли на меня покупку?

– Еще одну?

Пет утром уже продала кольцо за пять тысяч долларов.

– Приходила леди Маргарет и купила жемчуг Деладьера.

Лотти понимающе кивнула.

– Что она будет делать со всеми своими драгоценностями? У нее их столько же, сколько на «Титанике».

– Приобретение драгоценностей улучшает ей настроение. Разве это не веская причина?

– Да уж лучше, чем пить аспирин, коль она может себе это позволить.

Лотти взяла из шкафа журнал и вернулась к столу, а Пет, сев на стул, начала диктовать: цена, имя покупателя, внешний вид изделия, инвентарный номер. Эта практика установилась более века назад, когда фирма «Дюфор и Иверес» продала первый бриллиант. Поскольку ювелирные украшения часто продаются и покупаются на аукционах, это позволяет проследить их происхождение. Жемчуг, купленный леди Пэккенхэм, до сих пор носил имя мужчины, который почти сто лет назад подарил его своей жене. Чем старше украшение, тем выше его цена.

Лотти уже заканчивала, когда в офис вошла еще одна женщина.

– Мерде, ты одна? Мне нужно продиктовать письмо и отослать его сегодня же.

– Уже седьмой час, мне пора домой, – ответила Лотти. – Я сделаю это завтра утром, как только приду на работу, мисс Скаппа.

Услышав это имя, Пет подняла глаза. Андреа, с накинутой на руку жакеткой из серебристой лисы, смотрела на секретаршу.

– Ты, видно, меня не слышала. Я сказала, что это нужно сделать сегодня.

Пет знала Андреа с того дня, как та появилась в фирме, и видела ее много раз. Но они никогда не разговаривали и лишь иногда на ходу здоровались, сталкиваясь в коридоре. Личная помощница мсье Ивереса, а в последнее время и директор по рекламе, Андреа не имела дела с продавцами.

Поэтому за все три года Пет впервые видела Андреа вблизи. На ней было ярко-синее чесучовое платье с приподнятыми плечами и широкой юбкой, перехваченной красным поясом из змеиной кожи. На шее висели нити бус из горного хрусталя и нефрита, на руках красовались золотые и нефритовые браслеты. Коротко подстриженные белокурые волосы были зачесаны на одну сторону, большие янтарные глаза слишком заметно подкрашены золотистыми тенями, губы и длинные ногти алели в тон поясу.

Все в Андреа Скаппе казалось выставленным напоказ, однако Пет не назвала бы ее дешевой или вульгарной, хотя сделала бы это с удовольствием. Яркая, чертовски сексуальная Андреа явно знала себе цену.

– Послушай, – сказала Андреа, – я не собираюсь торговаться из-за получаса сверхурочных, тебе заплатят, но изволь остаться.

Секретарша отвела взгляд.

– Я не могу остаться сегодня, мисс Скаппа. Мне нужно домой.

– Черт побери, – заявила Андреа. – Если не останешься, то вылетишь из офиса немедленно.

Пет с тревогой посмотрела на Лотти. Та работала в «Дюфор и Иверес» почти двадцать лет и всегда уходила с работы последней. Если она отказывается задержаться, значит, на то есть серьезная причина.

Пет поднялась.

– Я напишу письмо.

Андреа метнула на нее злобный взгляд.

– Не суйся не в свое дело, Пет. Речь не о получасе работы, а о добросовестности, верности фирме… и умении выполнять приказы.

Пет села, ошеломленная грубостью Андреа и фамильярным обращением к ней по имени. Это означало, что Андреа отлично осведомлена, кто такая Пет, и, возможно, говорила о ней с Марселем.

Лотти надела пальто.

– Я сказала, что ты уйдешь отсюда навсегда, если…

– Во времена мсье Клода, – спокойно прервала ее секретарша, – такой женщине, как вы, не позволили бы здесь работать. А я работала с ним и сейчас работаю с его сыном. О том, что меня уволили, я хочу услышать от мсье Марселя. Не сомневаюсь, вы заставите его подчиниться вашему требованию, но до тех пор я буду приходить сюда каждое утро в девять тридцать. До свидания, мисс Скаппа, до свидания, Пет.

Эта отповедь восхитила Пет, но она все же подошла к столу, чтобы написать письмо.

– Не беспокойся, – бросила Андреа. – Письмо подождет.

– Вы уверены…

– Я уверена почти во всем. – Она не сводила глаз с Пет. – Кроме тебя.

Пет вопросительно посмотрела на Андреа. Эта швейцарка, несомненно, очень умна. За три года она изучила английский язык во всех тонкостях и вела большую работу в фирме.

– Ты уходишь? Мы можем спуститься на лифте вместе.

Пет с радостью ушла бы одна, однако ей хотелось выяснить, что означает ее туманный намек.

Андреа последовала за Пет в раздевалку. Надевая пальто, Пет поймала на себе оценивающий взгляд Андреа. Простенько, но со вкусом, говорил этот взгляд.

– Марсель уехал на коктейль-пати, – как бы между прочим сообщила она. – Я переоденусь и присоединюсь к нему. Потом мы идем в оперу…

Посещение вечеров и театров было частью работы ювелиров. Там они встречали потенциальных клиентов и заводили знакомства. После работы Пет часто видела, как Марсель и Андреа садятся в машину, и думала, как сложилась бы ее жизнь, если бы она не рассталась с Марселем тогда после ужина…

Что именно знает о ней Андреа?

Андреа нажала кнопку. Наступила неловкая тишина.

– Что вы имели в виду, сказав, что не уверены во мне? – спросила Пет.

– Оставила ты или нет…

Двери лифта раскрылись, и женщины вошли в кабину.

– Оставила – что?

– Оставила ли ты попытки вернуть Марселя.

– Вернуть? – удивилась Пет. – Он меня не интересует.

– Возможно. Но пару лет назад я спросила Марселя, почему он взял тебя на работу. Это заинтересовало меня, поскольку ты красива и явно умнее других продавщиц. И Марсель рассказал мне, как обедал с тобой в «Лютее»…

– Это было в «Ла Гренуй», – уточнила Пет и тут же сообразила, что попалась на удочку, показав, как важен для нее тот вечер.

– И конечно, он рассказал мне о том восхитительном фокусе с бриллиантом. У него при этом горели глаза, и я поняла, что Марсель хорошо помнит тот вечер.

Двери лифта раскрылись, и Андреа направилась к выходу.

– Не понимаю, на что вы намекаете, – проговорила Пет, – но между мной и Марселем ничего нет… и не было.

– Это хорошо, – улыбнулась Андреа. – Но знай: если бы ты не справлялась с работой так хорошо, я бы давно избавилась от тебя. И учти: ты навсегда останешься в этой должности.

Не попрощавшись, она направилась к ожидавшему ее «роллс-ройсу».

Пет, изумленно посмотрев ей вслед, направилась к Рокфеллер-центру.

Через десять минут она уже была возле статуи атланта, где договорилась встретиться с Чарли. Замерзнув от холодного ноябрьского ветра, Чарли переминался с ноги на ногу и хлопал в ладоши.

– Что-то случилось? У тебя встревоженный вид.

– Ничего серьезного, – ответила Пет.

– Неприятности с матерью?

Пет покачала головой, и Чарли понял, что она не хочет дальнейших расспросов.

– Позволь старине Чарли успокоить тебя. Немного вина, ужин, а потом, может быть…

– Прости, Чарли. Я так отвратительно себя чувствую, что хочу только добраться до дома, постоять под горячим душем и забраться под одеяло.

– Эй, похоже, тебя нельзя сегодня оставлять одну. Идем ко мне, и ты сделаешь все, что собиралась: примешь ванну и потом залезешь ко мне…

– Нет, Чарли.

Сейчас у нее не было сил противостоять его попыткам возродить их прежние романтические отношения. Последний раз Пет спала с ним год назад и больше не хотела близости, хотя очень ценила его как друга и знала, что он тоже дорожит их дружбой.

За последние годы жизнь Чарли, радикально изменилась, ибо его «шедевры» стали продаваться. Последовав совету владелицы галереи Луизы Рейне, он поднял цены на свои работы и старался завоевать известность.

«Произведения искусства создаются для продажи», – сказала Луиза Чарли, и он начал посещать все вечеринки, выставки и самые скандальные клубы. Его имя начало появляться в газетах, он замелькал на телевидении, Чарли окружили поклонники и поклонницы. Он проводил время с молодыми моделями, писателями, актрисами. Совет Луизы очень помог ему. Недавно он продал свою картину за двадцать тысяч долларов. Но Пет признался, что его жизнь – это сделка с дьяволом. Чарли считал, что его работы пользуются спросом, потому что он сам стал товаром.

Пет предложила ему пройтись по Пятой авеню.

– Хочешь поговорить? – спросил он наконец.

– Боюсь, этот разговор приведет меня к мысли, что я тоже должна заключить свою сделку с дьяволом. Я никак не могу осуществить то, что хочу, а сегодня мне это показалось вообще неосуществимым.

– Сможешь, малышка. Нужно только начать.

– Я полагала, что уже начала. – Пет снова вспомнила слова Андреа.

До сегодняшнего дня Пет считала Андреа Скаппу умной женщиной, помогающей Марселю в работе и украшающей его жизнь. То, что Марсель остановил выбор именно на этой женщине, показало Пет, какие большие у него запросы. Она поняла, что не смогла бы удовлетворить их.

Но сегодня у Пет открылись глаза. Она увидела, что Андреа – ее заклятый враг, ревнивый и коварный, готовый на все, лишь бы помешать осуществлению планов Пет. Стоит ли оставаться в «Дюфор и Иверес»?

– Поверь мне. Пет, – продолжал Чарли. – Твое время вот-вот придет, я это шкурой чую.

– Не чуешь, а дрожишь, потому что легко одет. Он улыбнулся и взял ее за руку.

– Клянусь, Пет, ты оставишь свой след в жизни.

– Спасибо, Чарли, что веришь в меня.

– И тебе спасибо.

Они долго смотрели друг на друга. Осознав, что еще немного, и она согласится на его приглашение, Пет остановила такси и уехала.

Джозеф сидел перед камином с газетой в руках и бутылкой пива.

– Dag, liefje, – улыбнулся он. – Я думал, у тебя свидание с твоим Чарли.

– Я тебе сто раз говорила, деда, что он вовсе не мой. – Скинув ботинки, Пет опустилась в кресло.