Это своего рода волшебство, не так ли? Оно похоже на фей, заклинания и крылатых лошадей. Меня принимают здесь не потому, чем я занимаюсь, или откуда я приехала, или где я училась. Меня принимают за то, какая я есть. Или за то, что куда более важно, кем я в конечном итоге позволила себе стать.

Когда я буду на ужине у О’Тулов, то не буду стесняться или чувствовать себя неловко. Я буду веселиться. А когда я поеду с Дарси по магазинам, то собираюсь купить себе что-нибудь экстравагантное и бесполезное. Потому что это будет весело.

И когда следующий раз Эйдан войдет в ворота моего сада, я встречу его как любовника. Потому, что я хочу его. Потому, что он заставляет меня чувствовать себя так, как никогда раньше. Немного дикой, но настоящей женщиной.

И еще потому, что, черт возьми, это будет весело.

Довольно кивнув, она занялась другими документами и начала просматривать свою работу. Глядя на экран, разбирая написанные заметки, она снова соскользнула в рутину исследования и анализа. Она глубоко погрузилась в изучение истории о ребенке-эльфе[25] мелкого фермера, когда зазвонил телефон.

И пока её мысли крутились вокруг дилеммы фермера, она подняла трубку.

— Да? Алло.

— Джуд, надеюсь, я не отвлекаю тебя от работы.

Джуд моргнула, глядя на экран, и переключилась на голос матери.

— Нет, ничем важным я не занимаюсь. Привет, мам. Как у тебя дела?

— У меня все хорошо, — голос Линды Мюррей был вежливым и ровным, и лишь немного прохладным. — Мы с твоим отцом решили воспользоваться окончанием семестра. Мы собираемся поехать в Нью-Йорк на несколько дней, посетить выставку в Уитни[26] и посмотреть спектакль.

— Это замечательно, — мысль о том, как сильно её родители наслаждаются обществом друг друга, заставила её улыбнуться. Идеальное совпадение — Вам обязательно понравится.

— Да. Может, и ты прилетишь, если с тебя уже хватило жизни в пригороде?

Идеальное совпадение, снова подумала Джуд. А ей так никогда и не удавалось прижиться в этом милом обществе.

— Спасибо за приглашение, но, пожалуй, нет. Мне и правда здесь нравится.

— Правда? — в голосе послышалось слабое удивление. — Ты всегда следовала за бабушкой, которая, кстати, передает тебе привет.

— Передавай ей привет и от меня.

— Дом оказался не слишком деревенским?

Джуд подумала о своей первой реакции — ни микроволновой печи, ни электро-открывачки — и улыбнулась самой себе.

— У меня есть все необходимое. А за окнами распустились цветы. И я уже начинаю различать некоторых птиц.

— Это хорошо. Твой голос звучит отдохнувшим. Надеюсь, ты планируешь провести немного времени и в Дублине, раз уж ты там. Говорят, у них восхитительные галереи. И конечно тебе захочется увидеть Тринити колледж.

— На самом деле, я собираюсь поехать в Дублин на день на следующей неделе.

— Это хорошо. Небольшая передышка за городом это конечно хорошо, но ты же не хочешь, чтобы твой ум потерял свою живость.

Джуд открыла рот, снова закрыла его и сделала глубокий вдох.

— Между прочим, я сейчас занимаюсь своим исследованием. Здесь просто огромный объем материала. А еще я начала заниматься садоводством.

— Правда? Это милое занятие. Твой голос звучит счастливым, Джуд. И я этому очень рада. Давно уже ты не была такой счастливой.

Джуд закрыла глаза и почувствовала, как растущее чувство обиды растворилось.

— Я знаю, вы оба волновались за меня, и мне жаль, что так получилось. Я действительно счастлива. Наверное, мне просто было нужно ненадолго уехать.

— Должна признать, мы оба — твой отец и я — переживали за тебя. Ты выглядела такой вялой и неудовлетворенной.

— Думаю, и то, и другое.

— Развод стал для тебя тяжелым ударом. Я понимаю это, наверное, даже лучше, чем ты можешь себя представить. Это решение было таким внезапным и таким окончательным, что оно всех нас застало врасплох.

— Да, оно определенно застало меня врасплох, — сухо произнесла Джуд. — Этого не должно было произойти. Этого не произошло бы, если бы я была более внимательна.

— Возможно, и нет, — ответила Линда, и Джуд вздрогнула от столь быстрого согласия матери. — Но это не меняет того, что Уильям оказался не тем человеком, каким мы его представляли. И это одна из причин, по которой я звоню тебе, Джуд. Я подумала, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, а не из слухов или из письма какой-нибудь знакомой.

— Что случилось? — её живот свело судорогой. — Что-то с Уильямом? Он болен?

— Нет, как раз наоборот. Он, похоже, пошел в гору.

Джуд с удивлением услышала внезапную и неприкрытую горечь в голосе матери.

— Что ж, хорошо.

— Ты прощаешь быстрее, чем я, — ответила Линда. — Я бы предпочла, чтобы он подхватил какую-нибудь ужасную болезнь, или, по крайней мере, полысел, и у него развился лицевой тик.

Ошеломленная нехарактерной жестокостью в голосе матери и столь неожиданным признанием, Джуд рассмеялась.

— Это просто ужасно! Но мне нравится! Но я не знала, что ты так к нему относишься.

— Мы с твоим отцом изо всех сил старались быть обходительными, чтобы тебе было легче. Тебе было непросто видеться с общими друзьями и коллегами. Но ты сохранила чувство собственного достоинства. Мы гордимся тобой.

«Достоинство», подумала Джуд. Да, они всегда гордились её чувством собственного достоинства. И как бы она посмела разочаровать их, например, впав в безудержную ярость или устраивая сцены на публике?

— Спасибо.

— Я думаю, то, как ты держалась, показывает огромную силу. И я могу только представить, чего это тебе стоило. Поэтому бросить работу в университете и вот так уехать было просто необходимым. Чтобы восстановиться.

— Я не думала, что вы это понимаете.

— Конечно, мы понимаем, Джуд. Он причинил тебе боль.

Все ведь так просто, подумала Джуд, и почувствовала, как её глаза наполнились слезами. И почему она не верила, что семья останется на ее стороне?

— Я думала, что вы во всем обвиняете меня.

— Но с чего нам обвинять тебя? Честно говоря, твой отец даже угрожал избить Уильяма. Его ирландская кровь не так часто проявляет себя, и потребовалось довольно много усилий, чтобы снова унять её.

Джуд попробовала представить, как её величественный отец бьет не менее величественного Уильяма. Но ничего не получалось.

— Не могу даже передать, насколько лучше мне стало после этих слов.

— Я ничего не говорила раньше, потому что ты, казалось, старалась, чтобы все прошло цивилизованно. И я надеюсь, что это не сильно тебя расстроит. Но я не хочу, чтобы ты узнала обо всем от кого-нибудь другого.

Живот Джуд снова сжался.

— Что случилось?

— Уильям и его новая жена тоже решили воспользоваться окончанием семестра. Они собираются поехать в Вест-Индию[27] на пару недель. Ты только представь себе! Уильям на радостях рассказывает всем, кто готов его слушать, что они хотят провести экзотические каникулы, прежде чем решат обосноваться в одном месте. Джуд, они ждут ребенка в октябре.

Что бы ни копилось у нее в животе, сейчас оно упало в самые пятки.

— Понятно.

— Он ведет себя просто как идиот. У него даже есть копия ультразвука, которую он показывает всем, словно семейное фото. Он даже купил ей огромное изумрудное кольцо в честь такого праздника. Он ведет себя так, словно она первая женщина в мире, которая забеременела.

— Думаю, он просто счастлив.

— Рада, что ты так спокойно это воспринимаешь. Что до меня, то я просто в ярости. У нас есть несколько общих друзей, и эта его радость очень неприятна в социальном отношении. Он мог бы вести себя более тактично.

Линда замолчала, явно пытаясь взять себя в руки. Когда она снова заговорила, то её голос стал спокойнее.

— Он не стоил ни минуты твоего времени, Джуд. И мне жаль, что я не поняла это до того, как ты вышла за него замуж.

— Мне тоже, — пробормотала Джуд. — Мама, не волнуйся. Это все уже в прошлом. Мне жаль, что вся эта ситуация ставит тебя в неудобное положение.

— Да ничего, я с этим справлюсь. Как я сказала, просто не хочу, чтобы ты услышала это от кого-то другого. Сейчас я понимаю, что мне не стоило так волноваться о том, что ты расстроишься или это причинит тебе боль. На самом деле, я не была уверена, что ты полностью избавилась от мыслей о нем. Я рада, что ты столь благоразумна. Как и всегда.

— Да, благоразумная Джуд, — произнесла она, хотя горячий ком встал у нее в горле. — Совершенно верно. На самом деле, я хотела попросить тебя передать ему мои наилучшие пожелания, когда снова увидишь его.

— Конечно. Я, в самом деле, рада, что ты счастлива, Джуд. Твой отец или я позвоним тебе, когда мы вернемся из Нью-Йорка.

— Хорошо. Желаю хорошо провести время. Поцелуй отца от меня.

— Обязательно.

Закончив разговор, Джуд почувствовала себя парализованной. Замерзшей. Кожа стала холодной, а кровь словно превратилась в лед. Все тепло и счастье, та простая радость, которую она берегла в себе с самого утра, словно покрылись льдом от того отчаяния, которое она испытывала.

Уильям летит на милый остров в Вест-Индии со своей хорошенькой новой женушкой. Они скользят по блестящим голубым волнам, прогуливаются по сахарно-белому песку пляжа под полной луной, держатся за руки и смотрят друг на друга влюбленными глазами.

Уильям, витающий в облаках от мыслей об отцовстве, хвастающийся своей беременной женой, листающий книги с детскими именами вместе с Эллисон, чтобы составить список. Ублажающий будущую мать изумрудными кольцами, цветами и поздними воскресными завтраками в постель, когда он приносит ей свежевыжатый апельсиновый сок и круассаны.

Она могла отчетливо это увидеть, будь проклято её хорошее воображение. Обычно ничего не делающий Уильям, радостно роющий землю перед своей Мадонной, пока они гуляют по пляжу. Всегда скрытный Уильям, который теперь рассказывает всем — и даже незнакомым — о грядущем великом событии.

Известный своей бережливостью Уильям раскошелился на кольцо с изумрудом. На массивное кольцо.

Ублюдок.

Она разломила карандаш, который держала в руках на две части, и швырнула его в стену. Ей пришлось вскочить с кресла, ударив им об пол с оглушительным треском, прежде чем Джуд осознала, что она чувствовала вовсе не отчаяние. Это была ярость. Сильная, закипающая ярость. Дыхание рывками вырывалось из груди, кулаки были стиснуты. Здесь нечего было ломать, нечего бить безо всякого смысла. Злость, которая закипала в ней, была такой черной, такой сильной, что Джуд оглянулась вокруг, чтобы решить, на чем её выместить, прежде чем она вырвется из груди. Ей нужно было куда-нибудь идти, двигаться, отдышаться, прежде чем вся эта ярость выплеснется из нее криком, который разобьет все окна в коттедже. Она слепо повернулась к двери и побежала вниз по ступенькам, на улицу.

Она бежала по холмам, до тех пор, пока не сбилось дыхание, пока не закололо в боку, а ноги не начали подкашиваться. Начался мелкий грибной дождь, капли которого сверкали в воздухе и росой блестели на траве.

Поднялся сильный ветер, который звучал словно женский плач. А сквозь него, словно шепот, можно было расслышать мелодию свирели.

Заметив, что она идет по тропинке в Ардмор, Джуд продолжила путь.

Глава 11

В этот дождливый вечер посетители паба, уютно устроившиеся за столиками, или болтали, или просто спали.

Молодой Коннор Демпси наигрывал на гармонике тоскливые мелодии, в то время как его отец потягивал Смитикс[28] и обсуждал положение дел в мире со своим хорошим другом Джеком Бреннаном. С тех пор как Джек залечил свое сердце, он стал уделять разговорам столько же внимания, сколько и пиву.

Эйдан, тем не менее, поглядывал за ним из-за барной стойки. Джек и Коннор Демпси Старший часто расходились во мнениях относительно положения дел в мире, и время от времени, чтобы убедить другого, что прав именно он, пускали в ход кулаки. Эйдан прекрасно их понимал, но вовсе не хотел, чтобы этот жаркий спор случился в пабе.

Он проверил футбольный счет. Клэр[29] обыгрывали Мейо[30], и он мысленно их подбодрил, словно заключил пари на их победу. Убедившись, что вечер будет тихим, Эйдан размышлял, не позвать ли Бренну, чтобы она заменила его. Ему срочно было необходимо узнать, не захочет ли Джуд еще разок с ним поужинать. На этот раз в ресторане, где будут цветы и свечи на столе, а также соломенного цвета вино в изысканных бокалах Он думал, что нечто подобное было бы ей привычнее, чем омлет и жареная картошка, к тому же приготовленные на собственной кухне.