Нора Робертс - Драгоценности солнца

— Ладно, я… четыре сестры!

Бренна снова засмеялась, возвращаясь в холл.

— Мой папа все время надеялся, что родится мальчик, но видно это его судьба. А теперь идите и отдохните.

— Спасибо вам огромное. Правда, я обычно не такая рассеянная.

— Но ведь вы не каждый день перелетаете океан. Вам ничего не нужно, пока я не ушла?

— Нет, я… — Джуд остановилась на лестнице, растерянно моргая — я совсем забыла. В доме была женщина. Куда она ушла?

— Вы сказали женщина? Где?

— В окне. — Она качнулась, чуть не пролив на себя чай, но голова немного прояснилась. — Женщина в окне наверху подглядывала, когда я подошла к дому.

— Была здесь, сегодня?

— Ну, да. Белокурая женщина, молодая, очень красивая.

— Хмм, это была леди Гвен. — Бренна развернулась, зашла в гостиную и начала разводить огонь в камине. — Она не всем показывается.

— Куда она ушла?

— Я полагаю, что она здесь, — удовлетворенная тем, что торф зажегся, Бренна встала и отряхнула колени, — Оно здесь уже почти триста лет, плюс-минус. Леди Гвен ваше привидение, мисс Мюррей.

— Моя — кто?

— Ваше привидение. Но не переживайте из-за нее. Она не навредит вам. А ее грустную историю я расскажу вам в другой раз, когда вы не будете такой уставшей.

Трудно было собраться с мыслями, но Джуд казалось важным разобраться с этим.

— Вы хотите сказать, что этот дом населен призраками?

— Да, именно. Разве ваша бабушка не рассказывала вам?

— Нет, она не упоминала об этом. Неужели вы действительно верите в призраков?

Бренна подняла бровь.

— Вы видели ее или нет? Вы там были, — сказала она, когда Джуд нахмурилась. — Ладно, идите, выспитесь, а потом спускайтесь к пабу Галлахера, и я куплю вам вашу первую пинту.

Сбитая с толку, Джуд лишь только покачала головой:

— Я не пью пиво.

— Это ужасно — сказала Бренна искренне кажущаяся потрясенной. — Ладно, до свидания мисс Мюррей.

— Джуд, — пробормотала она, изумленно смотря на Бренну.

— Хорошо, Джуд. — Бренна улыбнулась и выскользнула под дождь.

Дом с привидениями, думала Джуд, поднимаясь по лестнице, фантастическая ирландская чепуха. Бог знает, сколько таких историй знает ее бабушка. Но это все чем они были — просто истории.

Но она ведь кого-то видела или нет? Нет, только дождь, занавески и тень — она отставила чай и сняла ботинки — на этом очаровательном маленьком холме нет ничего кроме этого милого дома. И дождя.

Она упала лицом на кровать и уснула, прежде чем успела лечь поудобней.

Ей снились разные сны: сражение на зеленом холме, где солнце играло на мечах, как на драгоценностях, феи танцующие в лесу, где лунный свет, словно слезы лежит на листьях, плеск волн, бьющихся о берег.

Но во всех ее снах было одно общее — звук тихого плача женщины.

Когда Джуд проснулась, ее окружала темнота и лишь в камине горели янтарные угольки. Ее глаза еще были затуманены сном, сердце прыгало в горле, как молодой олень — Джуд приняла огонь за наблюдающие за ней глаза.

Но она потихоньку просыпалась, и память возвращалась к ней. Она в Ирландии, в доме, где ее бабушка жила, когда была маленькой девочкой. И она проголодалась.

Джуд села, потирая замерзшие руки, затем включила прикроватную лампу. Взгляд на часы заставил ее заморгать и вздрогнуть. Была почти полночь.

Она обнаружила, что не только замерзла, но и умирает с голоду.

Ей нужно было развести огонь, но, поскольку она понятия не имела, как это сделать, Джуд решила спуститься на кухню и поискать чего-нибудь поесть.

Дом скрипел и стонал вокруг нее.

— Домашний звук, — сказала она себе, хотя это заставило ее подскочить и посмотреть через плечо. И, конечно, Джуд совсем не думала о том, что это может быть привидение, о котором ей рассказывала Бренна. Она просто не привыкла к домашним звукам. Этажи ее квартиры не скрипели, а единственный красный огонь, на который она могла наткнуться, это свет сигнализации.

Но она привыкнет.

Бренна была хозяином своего слова, решила Джуд. Небольшой холодильник в узкой кладовой был доверху заполнен едой. Таким образом, она может замерзнуть, но уж точно не умрет с голоду.

Её первой мыслью было открыть банку супа и разогреть ее в микроволновке. Так с банкой в руке она обсмотрела всю кухню и сделала шокирующие открытие.

Не было никакой микроволновой печи.

«Да, — подумала Джуд, — это, конечно, проблема. Но ничего страшного, я смогу разогреть кастрюлю на плите».

Но перед ней встала следующая проблема, она обнаружила, что на кухне нет автоматического консервного ножа.

Старая Мод жила не только в другой стране, но и в другом столетии, решила Джуд, осмотрев все ящики.

Она сумела воспользоваться ручным консервным ножом, который нашла, и поставила суп на плиту. И после того как выбрала яблоко, лежавшее на блюде на кухонном столе, Джуд пошла к черному входу, открыла дверь и вышла в туман. Мягкий, как пух, и влажный, как дождь.

Она могла видеть только воздух, бледные серые слои, которого перемещались в ночи. Не было никакой формы, никакого света, только туман, который сам создает себя. Дрожа, Джуд сделала шаг вперед и немедленно затерялась в тумане.

Чувство одиночества было немедленным, неожиданным и более глубоким, чем когда-либо раньше. Но оно не было грустным или пугающим. Оно освобождало.

Она никого не знала. Никто не знал ее. Никто ничего не ожидал от нее. Ночью, этой замечательной ночью она была совершенно свободной.

Она слышала своего рода пульс ночи — низкую барабанную дробь. «Действительно ли это было море, — задавалась она вопросом. — Или это было только дыхание тумана?» И как только она начала смеяться над собой, она услышала другой звук: тихую и яркую, звенящую музыку.

Трубы и колокольчики, флейты и скрипки? Очарованная, она почти ушла от задней части дома, почти следовала за волшебством звука, как мечтатель, бродящий во сне.

Перезвоны ветра. Это были только перезвоны ветра, как мелодия симпатичных колокольчиков, висевших возле дома. И она, наверно, не до конца проснулась, если решила в полночь в тумане следовать за звуками музыки.

Джуд заставила себя уступить и закрыть дверь. Следующий звук, который она услышала, было шипение выкипевшего супа.

— Проклятье! — она помчалась к печи и выключила грелку. — Что со мной происходит? Бога ради, даже двенадцатилетний ребенок может спокойно разогреть суп.

Она вытирала беспорядок, обожгла два пальца, а потом, наконец, налила себе суп, остывающий, пока она читала лекции самой себе.

Пришло время прекратить блуждать вокруг. Она ответственный человек, надежная женщина, не та, которая стояла в темноте и мечтала уйти в туман. Она налила суп и съела его автоматически.

Пришло время признаться самой себе, зачем она приехала в Ирландию. Настало время прекратить претворяться, что это будет настоящий праздник, в течение которого она будет изучать свои корни и напишет работу, которая может поставить точку на ее не очень звездной университетской карьере.

Она приехала, потому что очень боялась, что находится на грани нервного срыва. Напряжение было ее постоянным компаньоном, радостно приглашая насладиться мигренью или язвой.

Она начала пренебрегать работой, семьей, студентами. Собой.

Хуже всего, что она начала ненавидеть всех, включая себя.

И чем бы это ни было вызвано, она еще не готова исследовать эту область, поэтому единственное верное решение — радикальная перемена. Отдых. Разваливаться нельзя. А разваливаться публично, тем более.

Она не унизила бы себя или свою семью, которая ничего не сделала, чтобы заслужить это. Таким образом, она бежала, возможно, трусливо, но в некотором роде это был единственным логический шаг, о котором она была в состоянии думать.

Когда Старая Мод умерла, дверь открылась.

Было непросто войти в эту дверь. Ей нужно время, чтобы побыть одной, побыть в тишине, время чтобы, все переоценить. И это было именно то, что она собиралась делать.

Она собиралась работать. Она никогда не смогла бы оправдать эту поездку и затраченное на нее время, если бы у нее не было своего рода плана. Она сбиралась написать научную работу, которая объединила бы ее профессию и ее корни.

Она провела в раздумьях слишком много времени. Ирландская черта. Ирландцы часто погружаются в раздумья, и если она время от времени собирается делать это, то она выбрала лучшее место в мире для этого.

Почувствовав себя лучше, Джуд повернулась, чтобы поставить пустую тарелку в посудомоечную машину, но и ее на кухне не оказалось.

Она хихикала все то время, пока поднималась в спальню.

Джуд распаковала вещи и придирчиво раскладывала их в прекрасном скрипучем платяном шкафу и старом комоде с выдвижными ящиками. Она раскладывала туалетные принадлежности, восхищаясь старой раковиной.

Джуд нырнула во фланелевую пижаму, прежде чем у нее начали стучать зубы, и попыталась разжечь торф в камине. Удивленная успехом, она двадцать минут сидела, обхватив руками колени, смотрела на огонь и представляла себя женой довольного фермера, ожидающей возвращения мужа с поля.

Закончив мечтать, Джуд пошла посмотреть вторую спальню и решить, сможет ли она использовать в качестве кабинета.

Это была маленькая, квадратная комната, с узкими окнами по центру и по бокам. После некоторого обдумывания Джуд, решила разместить все возле южной стены, таким образом, она могла видеть крыши и церковные шпили деревни, широкий пляж, ведущий вниз к морю.

По крайней мере, предполагала, что сможет увидеть, как только туман рассеется и забрезжит дневной свет.

Но перед ней стояла другая проблема: ей негде было разместить аппаратуру, поскольку в комнате не было стола. Она провела следующий час, ища подходящий стол, а затем поднимая его из гостиной в спальню вверх по лестнице. Джуд поставила его прямо перед окном и решила подключить оборудование к сети.

Это действительно происходит с ней: это она может писать на кухонном столе рядом с удобным небольшим камином, слушая перезвоны ветра, словно поющего специально для нее. Но это казалось слишком небрежным и неорганизованным.

Она нашла верный адаптер для штепселя, загрузила ноутбук и открыла файл, который должен стать ежедневным журналом ее жизни в Ирландии.

3 апреля, Фейри Хилл Коттедж, Ирландия. Я пережила поездку.

Джуд засмеялась. Такое ощущение, будто она пережила войну. Она хотела удалить написанное и начать заново, но остановила себя. Нет, это личный журнал, и она напишет в нем, то о чем действительно думала, когда приехала в Ирландию.

Дорога из Дублина была более долгой и сложной, чем я думала. Интересно, как много времени мне потребуется, чтобы привыкнуть к левостороннему движению? Сомневаюсь, что когда-нибудь это случится. Однако пейзаж был замечательный. Ни одна из картин, которую я видела раньше, не воздает должное сельской местности Ирландии. Недостаточно просто сказать «зеленый». Это в той или иной мере неверно. «Мерцающий» — это лучшее слово, которое я сейчас могу подобрать.

Деревни показались мне очаровательными и такими невероятно опрятными, что я даже вообразила, будто армии эльфов по ночам вычищают улицы и полируют здания.

Я также немного видела деревню Ардмор, но к тому времени, как я туда приехала, уже начался дождь, и я слишком устала, чтобы сформировать какое-нибудь представление о ней, если не считать обычную опрятность и очарование широкого берега.

Я наткнулась на свой дом только по счастливой случайности. Бабуля назвала бы это судьбой, но в действительности это просто была слепая удача. Он довольно мило расположен на небольшом холме, а цветы просто заливают все вокруг, начиная от входной двери. Я надеюсь, что смогу позаботиться о них должным образом. Возможно, в деревне есть книжный магазин, где я смогу приобрести книгу по садоводству. Но в любом случае они процветают здесь, не смотря на влажный холод воздуха.

В окне спальни я видела женщину, — точнее, я думала, что видела женщину, — подсматривающую за мной. Это был необычный момент. Казалось, что на какую-то долю секунды наши глаза встретились. Она была очень красивой, бледной, белокурой и трагичной. Но, разумеется, это была только тень, игра света, и здесь никого не было.

Бренна О'Тул просто ужасающе эффектная женщина из деревни, поразившая меня. Она великолепна — интересно каждый здесь великолепен? — и имеет такое грубое мужеподобное поведение, но многие женщины могут поучиться у нее женственности.

Мне кажется, что она думает, что я глупая и неумелая, но она была со мной очень любезна.