— Отлично. У нас с Бренной на тебя планы.

— Правда? — Джуд рассмеялась и достала напитки. — Не может быть, что вы захотели устроить безумный шопинг так скоро.

— Я всегда хочу что-нибудь купить, но дело не в этом. Ты уже пробыла здесь три месяца.

— Более или менее, — согласилась Джуд, стараясь не думать о том, что половина намеченного срока прошла.

— И мы с Бренной решили, что самое время для кейли[50].

Заинтересованная, Джуд уселась поудобнее. Когда она была девочкой, ей всегда нравилось слушать бабушкины рассказы о кейли. Еда, музыка и танцы в доме, наполненном людьми. Народ толпится в кухне, заполняет двор.

— Вы собираетесь устроить кейли?

— Нет, — ухмыльнулась Дарси. — Ты.

— Я? — оторопела Джуд. — Я не могу. Я не знаю, как.

— Ничего сложного, — уверила ее Бренна. — Старая Мод проводила вечеринки каждый год, пока не обеднела. Галлахеры обеспечат тебя музыкой, тут полно тех, кто будет более чем счастливы играть. Все принесут еду и выпивку.

— А ты должна просто распахнуть двери и наслаждаться, — продолжила убеждать Дарси. — Мы поможем тебе все организовать и всем сообщим. Мы думаем устроить все через неделю после этой субботы, на солнцестояние. Канун Солнцеворота — это отличная ночь для кейли.

— Неделя? — прохрипела Джуд. — Слишком мало времени. Это невозможно!

— Очень даже возможно, — подмигнула ей Дарси. — Мы поможем тебе во всем, можешь не волноваться. Я могу одолжить у тебя голубое платье? То, с маленьким ремешком и жакетом.

— Да конечно. Но я действительно не…

— Не рви сердце, — Бренна взобралась в кресло. — Мама всегда готова протянуть руку помощи. Она отлично устраивает развлечения с тех пор, как Морин свела ее с ума своей свадьбой. Я бы посоветовала отвести гостиную для музыкантов, это все-таки главное. А бочонки и все прочее — на улице. Получится отличный переход от одного к другому.

— Надо будет передвинуть мебель, чтобы освободить место для танцев, — вставила Дарси. И если будет хорошая погода, то можно будет вынести несколько стульев во двор.

— Луна растет. Мама подумала, что стоит расставить на улице свечи, так будет праздничнее, и никто ни на что не наткнется.

— Но я…

— Дарси, а Шон сможет сделать колканнон? — спросила Бренна, прервав протесты Джуд.

— Конечно, сможет, а от паба будет выпивка. Может быть, твоя мама испечет несколько пирогов с тушеным мясом. У нее они лучшие.

— Я попрошу ее об этом.

— Действительно… — Джуд казалось, что она тонет уже в третий раз, а снисходительно улыбающиеся друзья бросают ей якорь вместо веревки. — Я не могу просить…

— Эйдан закроет паб на ночь, так что я смогу прийти пораньше и помочь тебе, — Дарси удовлетворенно вздохнула. — Все будет в лучшем виде.

Джуд смогла только положить голову на стол.

— Я думаю, все пройдет отлично, — сказала Дарси на прощание, и вместе с Бренной пошла к грузовичку.

— Мне немного совестно, что мы с ней так поступили.

— Это для ее же блага.

— Мы оставили ее заикающейся и бледной, но у нас получилось, — засмеялась Бренна и завела мотор. — Я рада, что вспомнила, как отец сделал маме предложение прямо на кейли именно в этом коттедже. Это хороший знак.

— Друзья присматривают за друзьями, — некоторые могли назвать ее ветреной, но не было друга вернее Дарси Галлахер. — Она безумно влюблена в него, но слишком стесняется подтолкнуть в нужном направлении. У них будут ночь и музыка, и я буду поблизости, чтобы поддержать и поработать над ней, да так, что распрекрасные Эйдановы глаза вывалятся прямо ему на ботинки. И если дело не выгорит, значит, он безнадежен.

— Насколько я могу судить, мужчины Галлахеров безнадежны настолько, насколько это возможно.

Глава 16

— И каким это образом, — спросила Джуд, — предполагается, что я организовываю вечеринку, если мне неизвестно, сколько человек придет? Если у меня нет меню, расписания? Плана?

Так как Финн, единственный, кто мог ее услышать, не выглядел, словно знает ответ, Джуд повалилась на стул в своей теперь начищенной до блеска гостиной и закрыла глаза. Она посвятила уборке целые дни. Эйдан посмеялся над ней и сказал не волноваться так сильно. Никто не собирается искать пыль по углам и c позором высылать ее из страны.

Ему этого не понять. В конце концов, он всего лишь мужчина. Как выглядел коттедж — было единственной частью всего происходящего, которую она могла контролировать.

— Это мой дом, — бормотала она, — а дом женщины отражается на ее облике. И неважно, в каком мы тысячелетии, от этого ничего не меняется.

Она организовывала вечеринки и раньше, и они проходили достаточно успешно. Но на организацию у нее уходили недели, если не месяцы. Со списками и тематикой, поставщиками продовольствия и тщательно подобранными закусками и музыкой. И с галлонами[51] антацидов[52].

Теперь от нее ожидали, чтобы она просто распахнула свои двери и для друзей, и для чужаков. По крайней мере, с пол дюжины людей, которых она раньше и в глаза-то не видела, остановили ее в деревне и упомянули кейли. Она надеялась, что выглядела довольной и давала ответы, которые от нее ждали, хотя едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза.

Это был ее первый кейли. Первая настоящая вечеринка, устроенная в ее коттедже. Первое увеселительное мероприятие, организованное ею в Ирландии. Бога ради, она на другом континенте. Откуда ей знать, что делать?

Она нуждалась в аспирине размером в залив Ардмор. Пытаясь успокоиться и посмотреть на происходящее со стороны, она откинула голову назад и закрыла глаза. Все должно быть неформальным. Люди принесут ведра, тарелки и гору еды. Она отвечает только за оформление, и коттедж сам по себе очарователен. Кого она пытается одурачить? Все мероприятие обречено на провал.

Коттедж слишком маленький для вечеринки. Если пойдет дождь, она навряд ли может ожидать, что гости останутся снаружи под зонтиками, пока она будет раздавать тарелки с едой через окошко. Просто-напросто, внутри на всех не хватит места, даже если половина людей, с ней говоривших, объявится.

Не хватает пространства на полу или мест для сидения. Не хватает воздуха, чтобы обеспечить всех кислородом, и уж наверняка на всех не хватит хозяйки дома — Джуд Ф. Мюррей. Что еще хуже, она забылась за написанием своей книги несколько раз за последние дни и пренебрегла списком с графиком приготовления к вечеринке. Она собиралась, правда, остановиться в час дня. Даже поставила будильник, когда засиделась за работой в первый раз. Затем она его выключила, намереваясь всего лишь закончить один абзац. А когда снова вынырнула на поверхность, было уже после трех, и ни одна из ее ванных комнат не была вычищена, как планировалось.

Несмотря на все это, через несколько часов незнакомые ей люди заполонят дом, ожидая, что их развеселят и накормят.

Не стоит ни о чем беспокоиться. Об этом ей твердили вновь и вновь. Но, разумеется, она должна побеспокоиться обо всем. Это ее обязанность. Она должна подумать о еде, правда? Это ее дом, и, черт возьми, она же невротик, чего еще от нее ожидать людям?

Она попыталась приготовить пироги, получившиеся твердыми, как булыжники. Даже Финн до них не дотронулся. Вторая попытка вышла получше — по крайней мере, собака их пожевала, перед тем как выплюнуть. Но Джуд была вынуждена признать, что никогда не получит золотой звезды за свою выпечку.

У нее получилось приготовить пару простых кастрюлек с рагу, следуя рецепту в одной из поваренных книг старухи Мод. Выглядели и пахли они достаточно хорошо. И теперь она только и могла надеяться, что никто ими не отравится. В духовке запекался окорок. Она уже звонила своей бабушке трижды, чтобы проверить и перепроверить, как его готовить. Он был такой большой, как она могла быть уверена, что он готов? Скорее всего, он окажется сырым в сердцевине, что закончится пищевым отравлением ее гостей. Но, по крайней мере, она подаст его в чистом доме. Слава Богу, для выдраивания полов и протирания стекол какой-либо талант не требовался. По крайней мере, она знала, что уж это сделала хорошо.

Ночью прошел дождь, и с моря принесло туман. Но небо прояснилось под утро, с ярким солнцем и летним теплом, выманивающими наружу птиц и цветы. Все, на что она могла теперь надеяться, это то, что погода не изменится.

Она держала сияющие чистотой окна широко распахнутыми, чтобы дом проветрился и выглядел гостеприимным. Запах роз и душистого горошка старухи Мод перемешивался и проникал сквозь оконную сетку. Аромат успокаивал натянутые нервы Джуд.

Цветы! Джуд соскочила со стула. Она не срезала цветов для дома. Джуд помчалась в кухню за ножницами, и Финн побежал за ней. Потеряв точку опоры на свеженатертом воском полу, щенок занесся на повороте и влетел головой прямо в дверцу шкафа. После этого, конечно, он нуждался в объятиях и утешении. Бормоча ласковые слова, Джуд вынесла его наружу.

— И чтобы никакого копания в клумбах, хорошо?

Он послал ей взгляд, полный обожания, как будто такая мысль никогда бы не пришла ему в голову.

— И не гоняйся за бабочками по василькам, — добавила она, опустив его на землю и легонько хлопнув по боку.

Джуд подобрала корзинку и начала выбирать лучшие для среза цветы. Формы, запахи, цвета, поиск наиболее интересного сочетания. Блуждание по откосам и изгибам узкой горной тропы с холмами без конца и края и загородной тишиной, сладкой как воздух. Как всегда, занятие помогло ей расслабиться.

Если бы она поселилась здесь надолго, раздумывала Джуд, она бы расширила сады позади дома, построила бы небольшую каменную стену с восточной стороны и украсила бы ее вьющимися дикими розами или дикой изгородью из лаванды. А впереди всего этого она посадила бы целое море георгинов. И может быть, на западной стороне установила бы беседку и позволила бы какому-нибудь сладко-пахучему вьюнку тянуться и тянуться вверх, пока он не протянется в туннель. Через него она бы проложила дорожку для прогулок — с ромашками и тмином и прогибающейся аквилегией, раскинувшейся неподалеку. Она находила бы свой путь среди цветов, под ними, вокруг них, когда бы ни решилась прогуляться по полям и холмам.

У нее была бы каменная лавочка для сидения. И по вечерам, когда работа закончена, она бы расслаблялась на ней и просто прислушивалась к созданному ею миру. Она была бы переехавшим за рубеж американским писателем, живущим в маленьком коттедже на холме фей со своими цветами и верным псом. И своим любовником.

Конечно, это была фантазия, о чем она себе напомнила. Ее время уже наполовину вышло. Осенью она вернется в Чикаго. Даже если бы она набралась храбрости и решила воплотить свою идею в жизнь и передать книгу в руки редактору, ей все равно придется искать работу. Она навряд ли сможет жить на свои сбережения вечно. Это было бы… неправильно. Не правда ли?

Скорее всего, ей придется преподавать. Идея частной практики была слишком пугающей, так что преподавание оставалось единственным выбором. Почувствовав, как ее охватывает депрессия при этой мысли, она встряхнулась. Может быть, она поищет должность в маленькой частной школе. Где-то, где она смогла бы почувствовать хоть какую-то близость к ученикам. Это даст ей время для продолжения писательского труда, от которого она просто не могла отказаться с того момента, как открыла его для себя.

Она могла бы переехать на задворки Чикаго, купить маленький дом. Ничто не заставит ее остаться в своей квартире. Она устроит себе студию. Небольшое пространство для творчества, где у нее появится храбрость сдать книгу. Она не позволит себе остаться трусихой в чем-то настолько важном. Никогда больше.

И она может возвращаться в Ирландию. На пару недель каждым летом. Она может возвращаться, приезжать в гости к своим друзьям, восстанавливать душевные силы. Видеть Эйдана.

Нет, лучше об этом не думать, сказала она себе. Не думать о следующем лете или о лете после следующего, и об Эйдане. Это время, это… окно, что она открыла, оказалось волшебным, и его нужно бережно хранить таким, как есть. И оно еще ценее, сказала она себе, от того, что временно. Они оба двинутся дальше. Это неотвратимо.

Или же он двинется дальше, а она уедет. Но она довольствовалась мыслью, что никогда не вернется к прежней жизни. Джуд стала другим человеком. Она знала, что теперь может построить свою жизнь как хочет. Даже если это и было фантазией, то фантазией полезной и приносящей удовольствие.

Она могла быть счастливой, подумала Джуд, а ее жизнь — наполненной смыслом. Последние три месяца доказали, что у нее есть потенциал. Она сможет закончить то, что начала.

Она мысленно похлопала себя по плечу, и тут Финн радостно загавкал и помчался в сад по ее анютиным глазкам.