Она вскинула голову и уставилась в ярко-синие глаза мужчины, которого уже встречала на этом самом месте. Глаза, с тревогой подумала она, которые она так часто видела в своих снах.

— Я не слышала, как вы подошли.

— Это место требует тишины. — Он присел на мягкую траву по другую сторону могилы Мод, усыпанной яркими цветами. Древний источник тихо нашептывал свой языческий напев. — Как вам живется в доме на Эльфийском холме?

— Очень хорошо. У вас здесь семья?

Его яркие глаза затуманились. Он скользнул взглядом по камням и высокой траве.

— Здесь те, кого я помню и кто помнит меня. Когда-то я любил девушку и предлагал ей все, что имел. Но я не предложил ей свое сердце. Не подарил ей слова.

Он снова посмотрел на Джуд, и в его глазах уже не было уверенности.

— Женщине важны слова, не так ли?

— Слова важны всем. Когда их не произносят, остаются дыры. — «Глубокие, темные дыры, — мысленно добавила Джуд, — в которых зреют сомнения и неудачи. Непроизнесенные слова доставляют такую же боль, как пощечины».

— Значит, если бы мужчина, за которым вы были замужем, говорил их вам, вас бы здесь не было? Или вы все равно были бы здесь? — Джуд изумленно замигала, и он усмехнулся. — Он говорил бы неискренне, и его слова были бы всего лишь удобной ложью. Вы ведь уже знаете, что он не был вашим единственным?

Джуд почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Но не от страха, а от волнения.

— Откуда вы знаете об Уильяме?

— Я многое знаю. — Мужчина улыбнулся. — Почему вы взваливаете на себя вину даже за то, в чем не были виноваты? Хотя сознаюсь, женщины всегда оставались для меня милой загадкой.

Наверное, бабушка рассказывала о ней Мод, а Мод этому мужчине, а впрочем, Джуд не волновало то, что незнакомые люди за чашкой чая обсуждают ее личную жизнь и ее неудачи.

— Не думаю, что мой неудачный брак представляет для вас какой-то интерес.

Если его и задел ее холодный тон, то внешне он этого не выдал.

— Ну, я всегда был несколько эгоистичен, а теперь все, что вы сделали и делаете, может повлиять на то, чего я хочу более всего. Однако прошу прощения, если я вас каким-то образом задел. Как я и сказал, женщины всегда были для меня загадкой.

— Полагаю, я не имею к вам никакого отношения.

— Имеете ровно настолько, насколько позволите себе. Не ответите ли вы мне на один вопрос?

— Зависит от вопроса.

— Мне он кажется простым, но я хотел бы услышать мнение женщины. Скажите мне, Джуд, не хотели бы вы обладать горстью драгоценностей, вот таких, как эти…

Он раскрыл ладонь, и Джуд ослепил блеск бриллиантов и сапфиров, мерцание молочных жемчужин.

— Боже мой, как…

— Вы приняли бы их в дар от мужчины, который пленил ваше сердце, или предпочли бы услышать его слова?

Пораженная происходящим, ослепленная блеском драгоценностей, Джуд все же заметила, как потемнели его глаза, каким напряженным стал его пристальный взгляд. Наконец она сказала первое, что пришло в голову:

— Какие слова?

Он глубоко вздохнул. Его гордые плечи поникли, взгляд стал мягким и печальным.

— Так это правда. Слова так много значат. А это… — Он разжал пальцы, и разноцветные струйки хлынули ручейками на могилу. — А это всего лишь гордыня.

Затаив дыхание, Джуд завороженно смотрела, как драгоценные камни плавятся и растекаются цветными лужицами, а лужицы превращаются в неброские цветы.

— Я вижу сон, — тихо сказала она. — Я заснула.

— Перестаньте, вы не спите, — неожиданно резко сказал мужчина. — Решитесь наконец посмотреть чуть дальше своего носа, женщина. Магия существует. Но ее власть не сравнится с любовью. Я выучил этот урок, хотя он мне дорого стоил, и долго пришлось его учить. Не повторяйте мою ошибку. Сейчас под ударом не только ваше сердце.

Он поднялся с земли, а она так и стояла, как статуя. На его ладони остался единственный сверкающий камень.

— О, Финн, мудрый провидец, почему я должен полагаться на смертную женщину и при том янки! Магия существует! Откройте глаза и смиритесь с этим.

Он бросил на Джуд последний раздраженный взгляд, театрально воздел руки к небу… и растаял без следа.

«Сновидение, — решила Джуд и, пошатываясь от головокружения, поднялась на ноги. — Галлюцинация. Все из-за того, что я часами слушаю и изучаю сказки. Они вовсе не так безобидны, как мне казалось».

Джуд пристально смотрела на бутоны, распустившиеся на могильном холмике, и вдруг среди цветов что-то вспыхнуло. Она наклонилась, осторожно развела лепестки и увидела бриллиант размером с монету в четверть пенса. Джуд взяла его в руки.

«Настоящий», — подумала она, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Она смотрела на него и видела мерцание, заключенное внутри камня.

Или она свихнулась, или только что второй раз разговаривала с Кэрриком, принцем эльфов. Джуд провела по лицу дрожащей рукой. Похоже, она чокнулась. Тогда почему ей так хорошо?

Джуд побрела домой, гладя пальцами бесценное сокровище, как ребенок гладит найденный им красивый камушек. Она должна все это немедленно записать. Тщательно, во всех подробностях, как Кэррик выглядел, что говорил, что делал.

А потом она попытается увидеть случившееся в реальном свете. Она же образованный человек, она сумеет найти всему этому здравое объяснение.

Когда Джуд спустилась с холма, на подъездной дорожке у дома стоял маленький синий автомобильчик, а около него — Дарси Галлахер, яркая, уверенная, в джинсах и красном свитере, с разметавшимися на ветру черными, блестящими, как шелк, волосами.

Джуд завистливо вздохнула и сунула бриллиант в карман брюк. Она рассеянно погладила камешек и подумала, что без сожалений отдала бы его за то, чтобы выглядеть такой роскошной и уверенной.

Дарси увидела ее, одной рукой прикрыла глаза от солнца, а другой помахала Джуд.

— А вот и вы. Прогулялись? Чудесный день, правда, вечером обещают дождь.

— Я была на могиле Мод. — И разговаривала с принцем эльфов, а перед тем, как раствориться в воздухе, он подарил мне бриллиант, за который можно купить небольшую страну третьего мира. Джуд слабо улыбнулась. Но это она пока никому не расскажет.

— А я только что провела пару раундов с Шоном и решила проветриться. — Дарси бросила небрежный, как она надеялась, взгляд на туфли Джуд, прикинула, не подойдут ли они ей по размеру, и подумала, что у их хозяйки потрясающий вкус. — Вы что-то бледная сегодня, — заметила она, когда Джуд подошла поближе. — У вас все в порядке?

— Да, все прекрасно. — Джуд машинально поправила волосы, выбившиеся из-под ленты. Она, конечно, выглядит неопрятной, а не такой восхитительно взъерошенной, как Дарси. — Заходите, выпьем чаю.

— О, я бы с удовольствием, но мне надо возвращаться. Эйдан наверняка уже клянет меня на чем свет стоит. — Дарси ослепительно улыбнулась. — Не хотите прокатиться со мной? Тогда он сразу забудет, что хотел надрать мне задницу за побег.

— Ну, я… — Нет, подумала Джуд. Вряд ли она справится сейчас с Эйданом Галлахером. Голова и так идет кругом. — Мне нужно поработать. Записать кое-что важное.

Дарси поджала губы.

— Вам это действительно нравится? Ваша работа.

— Да. — О чудо! Ей наконец и вправду нравится работать. — Я просто наслаждаюсь тем, что делаю сейчас.

— А я бы ухватилась за любой предлог, лишь бы увильнуть от своей. — Дарси обвела глазами коттедж, сады, холм за ними. — И умерла бы от тоски, если бы жила здесь совсем одна.

— Ну, что вы, здесь чудесно. Тихо, прекрасный вид. Все здесь замечательно.

Дарси выразила свое недоумение, пожав плечами.

— Ну, вы-то всегда можете вернуться в Чикаго. Улыбка Джуд померкла.

— Да, я всегда могу вернуться в Чикаго. Дарси облокотилась о машину.

— Когда-нибудь и я увижу Чикаго. И все большие города Америки. Все большие города мира. И путешествовать я буду только первым классом, не сомневайтесь. — Она расхохоталась и покачала головой. — А сейчас мне лучше вернуться. Пока Эйдан не придумал мне страшную кару.

— Надеюсь, вы еще заглянете ко мне, когда у вас будет больше времени.

Садясь за руль, Дарси бросила на нее веселый взгляд.

— Вечером, слава богу, у меня выходной. Я приеду попозже вместе с Бренной, и посмотрим, в какую авантюру мы сумеем вас завлечь. Мне кажется, вам не помешает встряхнуться.

Джуд открыла рот, хотя и не представляла, что на это сказать, но Дарси избавила ее от затруднений, вырулив на дорогу почти так же стремительно, как это делала Бренна.

9

В ирландском фольклоре фигурируют три женских типажа, — выстукивала Джуд, подкрепляясь песочным печеньем, — и каждый представляет одну из граней традиционного взгляда на женственность. В некоторых мифах две девушки злые, а одна добрая, как в сказке о Золушке. В других — три кровных сестры или верные подруги непременно бедны и обязательно сиротки или заботятся об единственном больном родителе.

В некоторых легендах один или более женских персонажей обладают мистическим даром, и почти во всех девушки невыразимо прекрасны. Важнейшее значение целомудрия, то есть девственности, говорит о том, что отсутствие сексуальности — неотъемлемое условие для сотворения легенды.

Невинность, жертвенность, бедность, физическая красота — эти характеристики повторяются в подавляющем большинстве сохранившихся сказок, с веками превратившихся в легенды. Вмешательство, доброе или злое, существ из другого, так сказать, мира — еще один повторяющийся элемент, а смертный или смертные получают урок нравственности или вознаграждение за свое бескорыстие и доброту.

Почти с такой же частотой вознаграждаются красота и невинность.

Джуд сняла пальцы с клавиатуры, закрыла глаза. Вот и ответ, не так ли? Поскольку она не красавица, не девственница и не обладает никакими особыми талантами, вряд ли ее занесло бы в сказку со счастливым концом.

Впрочем, она и не стремится в эту сказку. Одна мысль о встрече с обитателями Эльфийского холма или небесного замка, или с колдуньей, злой ли, доброй ли, уносит ее из реальности, и в воображении возникают драгоценные камни, превращающиеся в цветы. Джуд с опаской сунула руку в карман и, вытащив сверкающий камень, стала его разглядывать.

Просто стекло, попыталась она убедить себя, да, прекрасно ограненное, сверкающее, как солнце, но стекло.

Она смирилась с тем, что живет в одном доме с привидением. Это для нее огромное достижение, правда, подкрепленное исследованиями и письменными свидетельствами. Далеко не все считают парапсихологию наукой, однако некоторые очень уважаемые ученые и незаурядные умы верят в энергетические сущности, которые обыватели называют привидениями. Поэтому она и справилась. Она вполне способна дать разумное объяснение тому, что видела своими глазами.

Но феи и эльфы… Нет, это невозможно! Говорить, что ты хочешь верить, и в самом деле верить — далеко не одно и то же. Здесь потворство своим желаниям перестает быть безобидным и превращается в психоз.

Не существует красавцев-эльфов, которые блуждают по холмам, посещают кладбища, вступают в философские дискуссии со смертными, а потом злятся на них.

И эти несуществующие эльфы не швыряются драгоценными камнями.

Здравые рассуждения не помогали, и Джуд предположила, что бурное воображение — ее вечная проблема — просто вышло из-под контроля. Необходимо обуздать свои фантазии и спокойно работать. Может, у нее случился сосудистый криз или временное помутнение сознания, вызванное погружением в ее исследования. Но как быть с тем, что она прекрасно себя чувствует? Скорее всего, это стресс последних лет, не повлияв на ее физическое состояние, вызвал легкое душевное расстройство.

Наверное, ей стоит обратиться к невропатологу и на всякий случай пройти полное обследование.

И хорошо бы показать бриллиант, ну, эту стекляшку ювелиру.

Первый вариант пугал, а второй — огорчал, поэтому Джуд решила не мучиться предположениями и пока не думать об этом. Всего несколько дней, пообещала она себе. Она поступит, как подсказывает здравый смысл, но не сейчас.

Сейчас только работа, погружение в мир легенд. И, как ни тянет ее в паб, она не пойдет туда, не будет сидеть там целый вечер и притворяться, будто не обращает внимания на Эйдана Галлахера. Она останется дома, через несколько дней съездит в Дублин, найдет ювелира и врача. Походит по магазинам, купит книги, посмотрит достопримечательности.

Но этот вечер она посвятит исключительно работе. А потом поездит по окрестностям, познакомится с ближайшими городками и деревушками. Перед поездкой в Дублин она отстранится от легенд и повернется лицом к реальности.