Чжэн схватил ее за плечо. Суинь отбросила его руку и пошла вперед по своей собственной воле, пристально всматриваясь в колонны и темные ниши. В густой тени древнего храма мелькнуло какое-то движение, она была в этом абсолютно уверена. Рука Цзюня скользнула к ножу, висевшему у него на поясе.

— Ты никогда не видел Лао Соу, ведь так? — спросила Суинь.

— Его немногие видели, — ответил Цзюнь.

— И все равно ты служишь ему, предав людей, которые о тебе заботились?

— Не позволяй ей околдовать тебя, мальчик, — протяжно произнес «барсук» из-за ее спины.

Обернувшись, она посмотрела на него через плечо, и «барсук» блеснул кривой ухмылкой. Ань Ин был причудливым собранием характеров.

Они обошли обломки каменной курильницы во дворе. Выветрившиеся ступеньки вели к открытым дверям. Чжэн снова схватил ее за плечо, едва они переступили порог. Сквозь царящий вокруг полумрак Лин Суинь уставилась на человека, сидящего на том месте, где некогда находился алтарь. Он выглядел словно император на троне.

— Прекрасная работа, юный Цзюнь, — произнес старик.

Ли Тао говорил ей, что Лао Соу предпочитает носить серые одежды и незаметно исчезать в толпе, однако сидящий перед ней человек выглядел как вельможа, его одеяния из прекрасного шелка были богато украшены искусной вышивкой. Лицо его по-прежнему оставалось в тени.

— Знаменитая Лин-гуйфэй почтила нас своим присутствием.

— Лао Соу, — поприветствовала она. — Прошу вас, велите вашему слуге освободить меня.

— Чжэн, окажи уважение нашей гостье.

Рука Чжэна напряглась, пальцы гневно сжались. Не произнеся ни слова, он отпустил ее. Госпожа Лин спокойно встретила пристальное внимание Лао Соу, и ее ответный взгляд говорил: «Мы равны, ты и я». Несмотря на то, что вся власть находилась в его руках. Он подозвал ее морщинистой рукой:

— Подойдите сюда.

Суинь шагнула на возвышение. Вначале ей показалось, будто старик один в этом темном зале. Нет, он был не один. И снова она поймала движение в алтарной нише. Лао Соу не хотел показывать, что нуждается в защите, однако сложно было судить, сколько человек его охраняют на самом деле.

— Ближе, ближе. Я вовсе не тот демон, которого вам описал Ли Тао.

Лао Соу продолжал сидеть, лишь поднял голову, будто он считал каждый ее шаг. Взгляд его продолжал оставаться пустым и не сосредоточенным. Слепой, догадалась Суинь. Ли Тао не говорил об этом. Но как слепой старик может удерживать в подчинении орду убийц и шпионов? — подумала она.

— Ли Тао никогда не говорил о вас как о демоне.

Он приподнял тонкие седые брови.

— Нет? Что же он говорил?

— Что вы однажды придете за ним.

Старик кивнул, очевидно, довольный этим ответом, и волна беспомощности накрыла ее, ослабляя волю. Все было так, как сказал Ли Тао. Ими умело манипулировали, и их судьбы не принадлежали им.

— Подойдите ближе, моя госпожа.

Лао Соу оперся о подлокотники кресла и встал, слепо потянувшись к ней. Суинь неожиданно для себя вежливо ему ответила, приняв его руку так, будто он был ее пожилым дедушкой, а не убийцей.

— Мои глаза стары и слабы. Никогда я не сожалел об этом более чем сейчас. — Старик издал тихий смешок, указав ей на примыкающее к главному залу помещение. — Мне бы очень хотелось посмотреть на прославленную красоту Лин-гуйфэй.

Старик повел ее во вторую комнату, оставив Цзюня и «барсука» с Чжэном стоящими в центре алтарного зала.

Рука Лао Соу казалась твердой и мускулистой, шаги проворными и уверенными. Ему вовсе не нужна помощь, догадалась она. Лао Соу взял ее под руку, чтобы держать под контролем.

В небольшой комнатке глаза ее, прежде всего, наткнулись на стражника. Суинь не заметила оружия, но была уверена, что тот вооружен. Воин не произнес ни слова, внимательно наблюдая за ней смертельно опасным взглядом хищника.

Комната, в которую они вошли, сверкала роскошью и богатством обстановки, в отличие от полузаброшенного алтарного зала. Старик усадил Лин Суинь, отодвинув для нее стул от стола, а потом сел и сам. Она смотрела, как он поставил перед ними две чаши, отмерив пальцами расстояние, прежде чем разлить вино из кувшина.

— Ли Тао не придет за мной, — начала она.

— Придет.

— Его сложно назвать сентиментальным. Если бы я обладала для него хоть какой-нибудь ценностью, он никогда бы не отпустил меня.

Сердце ее болело, но все равно Суинь продолжала изводить себя. Возможно, если она много раз услышит правду из своих собственных уст, то, в конце концов, смирится с нею. Ли Тао понимал, что важно, а что нет, и выбрал бой. Они попрощались. Суинь должна думать как о великом благе Небес, что он вовсе не был тем человеком, который безрассудно бросится ее спасать. Это бы означало его смерть.

Лао Соу сложил руки перед собой.

— То, что вы принимаете за холодность, всего лишь преданность делу. Он беспокоится о вас гораздо больше, чем вы думаете. Я внимательно следил за этим.

— Через своих лазутчиков?

Он откинулся на спинку кресла, довольный собой.

Как бы ей ни хотелось снова увидеть Ли Тао, Суинь молилась, чтобы старик ошибался. Она теперь сражается за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Ли Тао не может попасть в руки этого сумасшедшего старика. Ей необходимо найти собственный путь к спасению.

— Я знаю Ли Тао лучше, чем вы, — дерзко бросила она. — Вы никогда бы не подумали, что он может предать вас ради Божественного императора.

Похоже, ее замечание задело старика. Он нахмурился, однако потом пожал плечами и отпил глоток вина.

— Ли Тао отметил вас нашим символом. Дракон и жемчужина.

Суинь коснулась рукою плеча. Татуировка находилась чуть ниже того места, куда можно было достать рукой. От воспоминаний об иголках кожа покрылась мурашками. Она никогда не видела рисунок, только лишь знала, что это грубое подобие знака, вытатуированного на теле Ли Тао.

— Вы знаете, что обозначает жемчужина? — спросил Лао Соу.

— Нет.

— Это тайна. Могущественная тайна. Дракон не знает, что это, но все равно стремится постичь ее. — Старик удовлетворенно кивнул. На мгновение Суинь показалось, что его глаза и в самом деле смотрят на нее. — Эта отметка означает, что он придет за вами.

Ли Тао помнил момент, когда его разведчики сообщили о том, что повозки вернулись. Он быстро оседлал лошадь, помчавшись, чтобы перехватить их, и убитый взгляд его солдат сказал ему, что случилось. Тетушка не могла вымолвить и слова от горя. Она попыталась что-то крикнуть ему, но он уже пришпорил лошадь и поскакал в том направлении, откуда они приехали.

Копыта его жеребца отбивали четкий ритм по наезженной дороге. Ли Тао вновь и вновь мысленно возвращался к своей ошибке. Клан никак не проявлял себя много лет. Вооруженный эскорт был всего лишь предупредительной мерой. Он должен был бы знать, что его бывший хозяин обязательно нанесет удар именно сейчас, когда наместник Ли наиболее уязвим. И в глубине души Ли Тао знал об этом, отметив Суинь знаком клана, предоставляя ей тем самым защиту на самый крайний случай. Это было обещанием, написанным кровью, и теперь его следовало исполнить.

Мечник Ван не вернулся вместе со всеми остальными. Он и другие телохранители остались, чтобы обыскать все вокруг, однако они никогда не найдут Суинь. Клан Ань Ин может двигаться очень быстро. Их люди способны рассеяться по любой местности, как бессмертные Духи при свете дня.

Ли Тао в одиночестве вернулся в то место, откуда похитили Суинь. Убийцы оставили свои секретные знаки на деревьях. Их тайный язык. Лао Соу хотел быть обнаруженным, и обнаруженным только Ли Тао. Тао последовал по намеченным следам.

Как пес, подставляющий глотку под нож. Музыка доносилась сквозь лес, мелодичные фразы, сплетающиеся в песню, предназначенную только для него. Он узнал искусную игру Суинь. Ли Тао спешился и отправился в ту сторону, откуда доносился звук.

«Твоя женщина все еще жива, — намекал его бывший хозяин. — Приди ко мне, если хочешь увидеть ее снова в этой жизни».

Его армии ожидали команд на передовой, а вместо этого он вернулся сюда. Это — цена, которую он платит за то, что позволил Суинь проникнуть ему в душу. Если он проигнорирует старика сейчас, Суинь заплатит за все.

Музыка привела его в заброшенный храм. Колонны его некогда были окрашены красным, хотя цвет потускнел, а искусная резьба покоробилась и покрылась безобразными трещинами. Ли Тао стоял у открытых дверей, ведущих в главный храмовый зал. Стоял один, как тогда, на улице Лояна, когда Лао Соу впервые пришел за ним.

Тао прошел через главный вход в темный зал. Полочки и алтари стояли пустыми — статуи и священные реликвии, обычно украшающие подобные храмы, поглотило время. Вместо приношений в виде риса и чая жертвенные столики устилала лишь пыль. Пыль и запустение царили вокруг.

Ли Тао сразу же увидел Суинь. Она сидела за низеньким столиком, центр притяжения любого взгляда, богиня, источающая музыку и цвет, одетая в те же голубые шелка, что были на ней в то утро, когда она искушала его у края пропасти. Должно быть, уже тогда он понимал, что поддастся ее чарам. Ее пальцы лежали на цине. Мелодия прервалась, и Суинь взглянула на него, глаза ее были полны удивления.

Старик сидел подле нее в алтарной нише. Его люди столпились вокруг, как императорская свита. Эти безжалостные убийцы могли перерезать Ли Тао горло по одной только команде старика, но Тао их уже не видел. Для него существовала лишь Суинь.

— Тебе причинили боль? — спросил он.

Она покачала головой и опустила ладони на инструмент, придерживая пальцами струны, чтобы заставить утихнуть последний звук задохнувшейся мелодии. Губы ее изумленно раскрылись.

— Я думала… — Она запнулась и перевела на него пристальный взгляд, вглядываясь в него так, будто пыталась проникнуть в самую его душу — глубоко, так глубоко, как он никому и никогда не позволял. — Ты здесь.

Суинь сомневалась, что Ли Тао придет. Ее сомнения глубоко его ранили, причиняя острую боль. Он словно истекал кровью изнутри.

— Конечно, — спокойно ответил Тао.

— Ты не должен был приходить. — Она вновь посмотрела в его глаза странным, умоляющим взглядом, пытаясь сказать что-то без слов. Он не понимал.

— Ли Тао. — Старик произнес его имя как пафосное воззвание. — Прошло пятнадцать долгих лет.

Внимание всех присутствующих сфокусировалось на нем, как на единственной мишени в центре зала. Он чувствовал причудливую смесь их эмоций: благоговение, предвкушение, страх. Что же, он все еще не утратил свою репутацию.

Одно лицо показалось ему ужасно знакомым. Цзюнь. Тот, кто предал их. Ли Тао бросил на него острый взгляд, но юноша не дрогнул.

Тао вновь обратил внимание на старика напротив.

— У тебя есть нечто, принадлежащее мне.

Руки Лао Соу покоились на столике, возле которого сидела Суинь. Будто лев, держащий добычу в своих лапах.

— Я сказал Лин-гуйфэй, что ты придешь за ней с другого конца света. Скажи мне, она прекрасна?

— Да. — От одного только ее вида у Ли Тао всегда перехватывало дыхание.

Лао Соу повернулся к Суинь:

— Он стоит на коленях?

Она взглянула на старика.

— Нет, — тихо ответила девушка.

— Нет, — повторил Лао Соу с оттенком затаенной злобы.

Годы изменили старого хозяина. Он стал костлявым, седым, черты его лица заострились, сморщенную кожу прорезали морщины. Очевидно, Лао Соу ослеп, однако по-прежнему оставался опасным.

— Когда я нашел тебя, ты был бродягой, питающимся отбросами. — Лишь постукивание пальцев старика о край стола выдавало его гнев. — Я отдал тебе приказ, и ты его не выполнил.

— Я сделал выбор.

— У тебя не было выбора!

Голос Лао Соу прогремел в полупустом зале. Суинь вздрогнула от внезапной вспышки его гнева, и воцарилось молчание.

Ли Тао действительно был никем и ничем, когда старик забрал его с улицы. Лао Соу терпеливо обучал его. Почти как отец сына. А потом, не испытывая ни малейших колебаний, хозяин послал его в императорскую армию на смерть.

— Что ты хочешь от меня сейчас? — спокойно спросил Ли Тао.

Лао Соу покачал головой:

— По-прежнему дерзкий.

— Я в твоей власти.

Старик недовольно фыркнул. Ему хотелось кое-что еще. После пятнадцати лет ожидания он вовсе не собирался так просто завершить их встречу, которой столь долго и упорно добивался.

— Где твои армии? — спросил Лао Соу.

— У реки.

— Что сделают твои солдаты, если ты не вернешься, чтобы повести их?

— Вступят в бой сами. Жизнь или смерть армии вовсе не зависит от воли одного только их предводителя.

Лао Соу трясло от гнева.