— Снимай тулуп. И шапку!

Девушка оторопело моргнула.

— Живо! — заорала я, плохо понимая, что буду делать, если жертва откажется. Но, похоже, выглядела я так ужасно, что это не пришло бедняжке в голову. Она скинула сказанное и бросилась прочь, моля о защите. Я торопливо натянула добычу, оглянулась. За башней больше не взрывались оранжевые всполохи. Там кружил снежный буран, занося город. Ужас сжал сердце ледяной рукой похлеще разбушевавшейся непогоды.

— Краст… — прошептала я. — Краст!

Неужели он… Слово застряло в голове осколком, раня до безумия. «Сверр старше и сильнее, он убьет его…»

— Нет… нет!

Мимо пробежал ильх, бряцая оружием, за ним — ещё один.

И тут закричали птицы. Те самые хорны, с жуткими лысыми шеями и горбатыми клювами. Я ни разу не слышала голосов этих жутких созданий. И оказалось — хорошо, что не слышала. На крыше дома, возле которого я стояла, вдруг встрепенулся хорн, раскрыл крылья. Повернул голову в сторону гор. И заорал. Словно сирена завыла. От этого звука я подпрыгнула и испытала дикое желание зарыться в снег. Но хуже всего не это. Совсем рядом, за стеной кружащего снега, взвизгнул женский голос:

— Хорны кричат. Йотуны идут. Спасайтесь!

Так вот почему эта некрасивая облезлая птица считается в Дьярвеншиле священной. Потому что сидя на крышах домов, крылатые вестники лучше людей видят скалы и предупреждают об опасности. Теперь орали, кажется, все хорны этого города. Я рванула в сторону, гонимая страхом и непониманием, но в бушующей пурге башня риара таяла, пряталась. А я теряла направление, не понимая, где нахожусь. Налево? Или направо?

В небе вспыхнула молния, на миг озарив город, и башня черным исполином мелькнула в стороне. Подобрав юбку, я помчалась к ней. Фигура выросла из снежной мглы так резко, что я налетела на ильха и свалилась.

— Ты чего тут стоишь? — крикнула я.

И обомлела. Бородатое лицо мужчины казалось застывшим, а глаза безжизненными. Не обращая на меня внимания, ильх развернулся и пошел вперед, выискивая на земле дрожащий голубой огонек.

Я выдохнула. Йотун. Совсем рядом. Здесь, в Дьярвеншиле. Да не один!

В конце улочки тоже вспыхнул огонек, и за ним двинулась женщина, завороженно пялясь на губительную приманку.

Я медленно поднялась, отчаянно глянула в сторону башни. Краст… надо найти Краста. Надо разобраться, понять, увидеть его. Просто убедиться, что жив. Но я не могу оставить этих людей и позволить им уйти в горы. Даже меня притягивал огонек, хотелось броситься за ним, как я уже сделала однажды. Но, видимо, на меня, дитя Конфедерации, магия йотунов влияла гораздо меньше, чем на тех, кто вырос в этих местах. И морок я сбросила быстро. А вот жители Дьярвеншила беззащитны!

Риар говорил, что йотуны уводят людей в подземный город, словно живые консервы, а значит… есть шанс!

К отдаляющемуся бородачу я подскочила мячиком и, не думая, треснула его толстой палкой по голове. Ильх рухнул, как подкошенный, а я сдержала вопль. Отбросила орудие и с ужасом склонилась, пытаясь уловить дыхание и обмирая от страха. Великие мудрые перворожденные, я ведь его не убила?!

Но череп ильха оказался крепким, хвала хёггам. Дышит. Кажется, я сама чуть не умерла!

Голубой огонек удалялся все дальше, а я понадеялась, что когда мужик очнется, то уберется подальше от опасности. Вот только бить и дальше по головам я больше не смогу, одного раза хватило. Так что делать?

Из снежного полога выплыла фигура девушки, и я узнала незнакомку, одолжившую мне одежду. Теперь она сама брела по снегу вслед за прыгающим хвостом йотуна.

Схватила деву за рукав, но она даже внимания не обратила, так и потащила меня за собой!

— Стой! — забормотала я, упираясь пятками в мерзлую землю. — Стой, дура. Тпру. Куда прешь, ненормальная? А ну стоять!

Бесполезно. Похоже, и эту придется палкой… Ругаясь сквозь зубы, я дернула девицу в сторону, не удержалась и с размаха наступила ей на ногу. Дева моргнула осоловело и вдруг широко распахнула глаза:

— Опять ты? Нет у меня больше ничего. Платье не отдам!

Я стерла пот, проступивший на лбу, несмотря на холод.

— Йотуны в городе!

— Что? — девушка словно очнулась, посмотрела на голосящих птиц. И… торопливо зажмурилась. — Помилуйте перворожденные. Главное не смотреть!

— Точно, — я с облегчением подтолкнула дородную девицу к стене ближайшего дома и заколотила в дверь. — Живо открывайте!

— Люди? — донеслось изнутри.

— Нет, комок шерсти с клыками, чтоб вас. Открывайте, говорю!

И стоило створке приоткрыться, впихнула внутрь девушку. Снова вытерла испарину.

— Эй, у вас нож есть?

— Кто эта ушибленная? Кажись, нареченная риара… Ну, ясно тогда… Она мне жизнь спасла…

Голоса шелестели водой, но я не слушала.

— Нож дайте!

— Зачем он тебе, болезная? — прошамкал старческий голос.

— На медведя пойду, — буркнула я. — Верней, на йотуна.

— Ой, болезная…

Створка приоткрылась, на снег упал тусклый клинок. Не поблагодарив, я понеслась прямиком в буран, высматривая бредущие фигуры.

Глава 27

То ли потому что хорны сегодня закричали слишком поздно, то ли много людей оказалось на улицах Дьярвеншила из-за битвы хёггов, но йотунам было чем поживиться. Голубые огни вспыхивали везде, и я сбилась с ног, носясь от одной бредущей человеческой фигуры к другой. И лишь вздрагивала, когда видела в снежном буране огромных косматых зверей с белесыми глазами. Хищники выглядели сонными, шагали медленно, лениво, но искрящиеся приманки на их хвостах работали исправно, погружая горожан в транс.

Довольно быстро я поняла, что кратковременная боль прерывает морок, и люди приходят в себя. Подбегала, колола в бок или руку, отворачивала жертву, чтобы случайный взгляд снова не зацепился за огонек. Потому что вывести из транса второй раз оказалось гораздо сложнее. Ильхи, вновь попавшие в омут, уже не реагировали на боль, и их приходилось оттаскивать от йотуна силой.

Несмотря на метель и холод, с меня градом тек пот. И казалось, конца не будет голубым огням, пляшущим на улицах Дьярвеншила. Я бежала, колола, толкала, снова бежала… А они все вспыхивали и вспыхивали, издеваясь над моими усилиями по спасению города. Я была одна, а йотунов десятки!

А самое плохое, что не все оказались сонными. В очередной раз отобрав безвольную жертву — совсем мальчишку, я вытерла лоб и прищурилась в поисках следующего. Тонкий, неприятный звук ударил по ушам, я подпрыгнула, обернулась… Оскаленная пасть йотуна возникла из снежной пелены, словно проявляясь. Белые глаза уже не казались слепыми, они смотрели осмысленно. Со злобой и желанием разодрать. Тонкий хвост яростно ударил по стене ближайшего дома, зверь снова зарычал и кинулся на меня!

Спасенный мальчишка взвизгнул и юркнул за угол, а я не успела. Поскользнулась и грохнулась на землю. К счастью, огромная лапа с короткими желтыми когтями прошла как раз там, где я стояла!

Из-за угла полетели камни и комки снега — мальчик силился мне помочь, но лишь больше ярил хищника. Рев снова наполнил улицу, я поползла куда-то, пытаясь спастись. Вскочила. И увидела ужасающую мохнатую морду совсем рядом… за спиной была каменная стена, впереди — зверь, у которого я забрала добычу…

Тонкий свист прокатился над улочкой, я подпрыгнула.

Йотун дернул головой, закрыл пасть. Медленно опустился на все четыре лапы, становясь похожим на белого медведя. И нехотя поковылял в сторону.

Я же качнулась вперед, пытаясь рассмотреть фигуру, которую укрывал снег. Меховая шкура, летящие по ветру черные волосы, обнаженные руки и колени… и женское лицо, которое никак не удавалось увидеть. Йотун-шагун. Она стояла всего в нескольких шагах от меня, но даже сейчас ее облик плыл, словно был нереальным. А мне почему-то до дрожи хотелось увидеть глаза этой женщины. Рассмотреть ее лицо. Это казалось жизненно важным!

И словно услышав мое желание, шагун сделала шаг вперед и застыла рядом. Белая пелена разошлась, и я увидела…

— Боги… — выдохнула я.

О да, она была красива. Впрочем, теперь я понимала, что не могло быть иначе. Точеные черты приковывали взгляд, она была еще более совершенной версией лица, которое я знала до мельчайшей черточки. Только мужчине досталась пугающая сила и грубость, а женщине — плавность линий и мягкость. Но схожесть этих лиц была невероятной. Те же чувственные губы, высокие скулы, разрез глаз… вот только разноцветные радужки Краста у шагун выцвели до белизны йотунов…

— Сестра… — выдохнула я.

Не просто сестра, а единоутробная двойняшка. Имя возникло в голове почти сразу. Я знала, как зовут ту, что сейчас всматривалась в меня белыми, нечеловеческими глазами. Я догадалась. Та, чье имя нельзя произносить. Йотун-шагун.

— Солвейг.

Она склонила голову набок, расплескав по обнаженным плечам черноту волос. Губы дрогнули так знакомо, что у меня заныло сердце. Так же сдерживал улыбку Краст… Лицо застывшее, а в белизне глаз невозможно увидеть чувства. И хотелось закричать: почему? Почему ты стала йотун-шагун? Что с тобой случилось?

Девушка сделала шаг назад.

— Постой, не уходи! — я подалась за ней. — Это ты приходила ко мне? Ты смотрела на скалах? Но почему? Что… как… Постой!

Но шагун уже отвернулась. Снег укутал ее пеленой, словно спрятал от моих глаз. И я подумала, что она могла бы пройти совсем рядом, почти коснуться, а я не увидела бы… Магия… неведомая мне магия Дьярвеншила и злой горы.

Снова пролетел над улицей тихий свист, и еще одна грузная мохнатая фигура опустилась на четыре лапы и недовольно ворча, поплелась вверх, к скалам.

Значит, шагун вовсе не злая? Напротив, помогает людям в Дьярвеншиле? Я ничего не понимала!

Девушка вдруг остановилась, будто споткнулась, обернулась на меня. Нет… не на меня. В стороне стоял Рэм. Смуглое лицо снежного исказилось, ледяные глаза сияли так, что могли бы затмить звезды!

Снег слепил глаза, и я почти ничего не видела. Лишь то, как Рэм качнулся к шагун, всматриваясь в буран.

— Ты… это… ты? — злость вспыхнула в глазах Рэма так остро, что страшно стало.

— Стой. Солвейг!

Девушка помедлила, раздумывая. Снежный сжал кулаки так, словно хотел оторвать девушке голову. Не отрывая глаз от ее лица, сделал несколько шагов, застыл напротив.

— Краст знает?

Она промолчала, даже не моргнула. Я не была уверена, что шагун слышит. Или что она вообще человек.

— Проклятие. Конечно, знает! — выругался Рэм. — Все это время… Да я же… Я… Как ты могла?. Вы оба? Ненавижу!

Развернулся резко, взметнув ледяное крошево, и пошел не оглядываясь. Я вжалась в холодную каменную стену. Шагун смотрела вслед ильху, и первый раз я увидела на ее лице живую эмоцию — горечь.

Рэм остановился, но глянул не на Солвейг, а на меня. Холодно так, пусто…

— Иди за мной, — приказал он.

Я повернула голову к шагун, но девушки там уже не было. Лишь снег стелился по земле.

* * *

— Погоди, но люди. Им надо помочь! — крикнула я Рэму, догоняя ильха, который почти бежал.

— Мы и помогаем, — огрызнулся парень, не глядя на меня и не останавливаясь. — А тебе лучше спрятаться, нареченная!

— Что? — возмутилась я.

— Краст приказал найти тебя! — Рэм схватил мой локоть, не позволяя сбежать.

— Он жив! — выдохнула я. — Что с ним? Где он?

Рэм странно изменился в лице, и я снова похолодела.

— Он жив, — буркнул снежный. — Позаботься о себе, Ника, сейчас это лучшее, что ты можешь сделать, если тебе… небезразличен Краст.

Он дернул меня за руку и заколотил в дверь какого-то дома. А когда створка распахнулась, попытался втолкнуть внутрь. Но я уперлась, словно мальчик из сказки, не желающий оказаться в печи.

— Иди внутрь! — рявкнул ильх. — Ты что, не понимаешь? Рядом с йотуновыми огнями никто не может слиться с хёггом. Есть лишь один способ помочь и себе, и другим — спрятаться. Сиди здесь!

— Что с Крастом? — заорала я. Из темного нутра домишки выглянули испуганные лица и тут же скрылись.

Рэм отчетливо скрипнул зубами. А я поняла: с риаром что-то случилось. Снежный мотнул головой, показывая на скалу.

— Ты ведь не останешься? Ладно. Идем…

* * *

Ветра всегда приходят не вовремя.

Так говорят в Дьярвеншиле. Ветра и беды.

А еще — незваные гости.

И кто только принес в его дом чужаков, желающих отобрать сокровище хёгга? Глупцы… Разве может дракон отдать то, что признал своим? Разве может расстаться? Потомки черного огнедышащего Лагерхёгга всегда ценили золото. Их завораживал желтый металл, дарил покой и силу, успокаивая ярость внутри. Но Краст нашел иную драгоценность… Не золото — серебро… Шелковое, нежное, такое желанное серебро…