– Я не могу предвидеть, как сложатся наши с тобой отношения, но по крайней мере мне не хотелось ничего скрывать от родных. – Она выключила зажигание и повернулась к Лукасу. – Для меня очень важно сохранить с ними общий язык.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу понравиться твоему брату.

– Он привыкнет. Наш Стив скор на расправу – совсем как я, – но я никогда не считала его злопамятным. – И она добавила с недовольной гримасой: – В отличие от себя.

– Это только придает тебе очарования. – Лукас чмокнул ее в щеку и распахнул дверцу со своей стороны. – Хочу выйти и взять упаковку коки. Прихватить что-нибудь для тебя?

– Разве что «сникерс», – сказала она, направляясь к насосу. – Заранее спасибо!

– Не за что. Заодно я заплачу за бензин.

– Ты вовсе не обязан это делать, я сама… – Тесса умолкла, потому что Лукас уже ушел, небрежно отмахнувшись от ее возражений.

Она смотрела ему вслед – высокому, уверенному и знающему цену себе и окружающим. Ему не требовалось носить мундир, чтобы привлечь к себе внимание. Какая-то женщина, выходившая из магазина возле заправки с пакетом молока и батоном, стала ярким доказательством этого факта. Она так засмотрелась на Лукаса, что не заметила низкой ступеньки с крыльца на тротуар, оступилась и чуть не упала.

– И после этого он заявляет, что я – гроза всех мужчин! – пробормотала Тесса, внезапно почувствовав веселое недоумение: неужели он действительно принадлежит ей – этот потрясающий парень?

Насос щелкнул, и она протянула руку, чтобы убрать на место шланг. Но Лукас так поглотил ее внимание, что Тесса не думала о том, что делает, а когда спохватилась, было поздно. Она успела облить бензином и шорты, и туфли.

Тихонько чертыхаясь, Тесса схватила бумажное полотенце и постаралась вытереть бензин. Тьфу, ничего себе романтическая вонь!.. Просто полный улет!

Ну что ж, как только они доберутся до дома, придется ей первым делом лезть в ванну. А Лукас наверняка навяжется в добровольные помощники.

Тесса сидела в машине, дожидаясь своего спутника, и при мысли о том, чем может кончиться их совместное купание, на ее губах расцвела мечтательная улыбка. Минутой позже Лукас плюхнулся на свое место, весело насвистывая. В руках он держал упаковку из шести банок коки. Тессе на колени упал обещанный «сникерс». Она включила зажигание и вырулила на дорогу.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Во сколько обошелся бензин?

Его свист внезапно прервался.

Не дождавшись ответа, Тесса посмотрела на него и окликнула:

– Лукас!

– Я… – Он с шумом втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы и посмотрел на нее, как на чужую: – Что?

– Ох, да так, ничего. – Тесса подождала минуту. Он сидел все так же неподвижно, напрягшись всем телом и часто, шумно дыша. Ей стало не по себе. – Тебе плохо?

– Нет. – У него изменился даже голос, как будто он говорил, преодолевая судорогу в горле. – Здесь душно.

Кондиционер в машине работал на полную мощность, и когда Лукас опустил боковое окно, это только усугубило тревогу Тессы.

– Ты ведешь себя так, как будто тебе плохо.

Она так разволновалась, что едва не пропустила поворот к его дому. Ей пришлось налечь на руль, и она увидела лицо Лукаса. Это была бледная неподвижная маска. Тесса, обмирая от испуга, что было сил ударила по тормозам. Машина замерла в густом облаке пыли из-под колес.

– Что с тобой? Тебя тошнит? Тогда тебе лучше выйти и…

– Здесь пахнет бензином.

– Ах, это… Я пролила на себя бензин, когда заправлялась. – Все еще не отделавшись от страха, Тесса робко улыбнулась в надежде подбодрить Лукаса… но ее улыбка угасла, стоило включить свет в салоне. Его лицо отливало какой-то мертвенной серостью, а застывший взгляд был направлен в пространство. – Лукас, перестань! Что бы ты там ни задумал – это уже не смешно. Послушай, ты меня пугаешь!

Он долго смотрел на нее – сквозь нее, потом его взгляд внезапно обрел осмысленность и сфокусировался на Тессе. Не говоря ни слова, Лукас распахнул дверцу и быстро вышел из машины.

Тесса, не в силах проронить ни звука, следила, как он уходит во тьму. Руки со сплетенными пальцами заложены за голову, спина выгнута… Может, у него боли в спине?

Лукас вел себя так, будто не собирался возвращаться в машину, а решил пройти остаток пути пешком. Один на этой темной, коварной, ухабистой дороге. Тессе не сразу удалось стряхнуть с себя оцепенение. Наконец она встряхнулась, вытащила ключи из замка зажигания и поспешила следом за ним.

– Лукас, что происходит?

– Я не могу… переносить запах бензина. – Он замедлил шаги, но все еще держался футах в десяти впереди нее. Стоило Тессе сделать попытку его догнать, и он двинулся дальше, во тьму. Она застыла на месте: неужели он так ее боится? – Не смей… Не смей задавать вопросы! Садись в машину и поезжай к коттеджу. – Его голос был сиплым и грубым. – Я буду там через несколько минут.

– Но я…

– Поезжай, черт побери!

Отчаяние в его голосе лишило ее охоты спорить, хотя Тесса боялась оставлять Лукаса одного в таком состоянии. Она все еще не могла понять, что с ним творится. Вернувшись в машину, Тесса завела мотор и медленно проехала вперед, следя через зеркало заднего вида, как его неподвижная фигура растворяется в ночном мраке.

В коттедже она поспешила залезть под душ, предварительно избавившись от провонявших бензином шорт, туфель и нижнего белья. Пришлось позаимствовать у Лукаса одну из его старых рубашек с нашивками береговой охраны. На полке нашлась пачка ароматизированных свечей. Тесса расставила их по всему дому, начиная с самого крыльца. Налила себе воды со льдом, села в кресло на веранде и стала ждать.

С каждой минутой ее тревога разрасталась. Она ничего не могла с собой поделать и безуспешно пыталась найти объяснение его странной выходке, все сильнее путаясь в чудовищных предположениях и догадках. В конце концов она довела себя до такой нервной дрожи, что кубики льда в стакане тонко зазвенели, касаясь стенок.

Ей пришлось ждать появления Лукаса не более двадцати минут, но для нее это время превратилось в долгие нескончаемые часы. Он так хромал на раненую ногу, что Тесса едва не вскочила с кресла, желая ему помочь, но все же заставила себя остаться на месте, поскольку не была уверена, что он примет эту помощь.

Когда Лукас вошел в круг света, отбрасываемый свечой, Тесса посмотрела ему в глаза. От того, что она там увидела, у нее мороз прошел по коже.

– Сядь, отдышись. Я принесу тебе коку. А потом мы спокойно поговорим. Похоже, нам не мешает кое-что выяснить.

Он кивнул, опустился в соседнее кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Тесса с тревогой и болью всматривалась в его разом постаревшее, усталое лицо. Морщины на лбу и по углам рта казались еще глубже в желтоватом отблеске свечей.

Она принесла купленную им упаковку коки и стакан, налила пузырившийся напиток на кубики льда и подала ему.

Лукас взял стакан, но в каждом его движении сквозили такое острое напряжение и боль, что ей захотелось отскочить в сторону, чтобы оказаться как можно дальше. Она слышала каждый его хриплый вдох и следовавший за ним медленный выдох. Одних этих звуков было достаточно, чтобы заставить ее испытать ужас.

– Ты болен? – спросила она наконец, облекая в слова свой самый большой страх, что он неизлечимо болен чем-то вроде рака и что перед ней сидит живой мертвец.

– Болен… – эхом отозвался Лукас, как будто не понимал смысла этого слова.

Его лицо оставалось мрачным и отстраненным. Над верандой повисло молчание, и первым нарушил его Лукас. К удивлению Тессы, он рассмеялся. Но от этого смеха у нее волосы встали дыбом.

– Нет, я просто сумасшедший. Немного сумасшедший. Иногда.

– Не понимаю, – пробормотала Тесса, борясь с желанием подойти к нему, прижать к груди и утешить. Но его отчужденный вид и неестественная, напряженная поза пугали ее и заставляли держаться на расстоянии.

– И на том спасибо Богу… – вырвалось у него. Через минуту он заговорил усталым голосом: – Я все еще страдаю от последствий посттравматической депрессии. Такая депрессия сплошь и рядом случается у копов или солдат службы спасения вроде меня. – Он снова умолк на минуту, прежде чем едва слышно закончил: – Вернее, вроде того, кем я был.

– Посттравматическая… – попыталась было повторить Тесса и тоже умолкла. Эти странные, непривычные для уха слова угнетали ее, не давая собраться с мыслями.

– Я потихоньку иду на поправку, но время от времени предохранители не выдерживают, и я съезжаю с катушек. – Лукас поспешил отвернуться, но Тесса увидела, какой стыд и отвращение к самому себе читаются на его искаженном лице. – Запах бензина действует на меня магически.

Ну вот, все и получило свое объяснение: его беспокойный сон по ночам, вечная тревога и предчувствие опасности, его отказ от алкоголя, его реакция на упоминание о Мэтте и на сегодняшний выпуск новостей.

Ему позволили с честью уйти в отставку из береговой охраны по состоянию здоровья. Но прежде Тесса считала, что в этом виновата изувеченная нога. Оказалось, она ошибалась.

– Это после «Макки»? – тихо спросила она.

Лукас проворчал что-то невразумительное, а потом сказал:

– Это началось не сразу, а накапливалось постепенно, год за годом. «Макки» лишь поставил последнюю точку.

Тесса все же протянула руку и осторожно положила ему на плечо, готовая к чему угодно: попытке оттолкнуть, ругательствам и даже вспышке ярости. Но Лукас просто сидел и смотрел в темноту. Его тело было сведено такой судорогой, что казалось – еще мгновение, и мышцы лопнут от нечеловеческого напряжения.

И что прикажете теперь делать? Она с таким нетерпением ждала этих дней на берегу, предвкушая, как будет наслаждаться жизнью в обществе Лукаса, вдали от любопытных глаз…

Но не в ее характере было отворачиваться и делать вид, будто ничего не случилось. Тесса сочувствовала Лукасу всей душой, и у нее было такое ощущение, будто ее затянуло в воронку, и она медленно погружается, не имея точки опоры. Если ей было так плохо, то что же должен был испытывать Лукас?

– Ди Стенхоп знает?

– Знает.

Тесса проглотила и это, хотя ее сердце билось так гулко, словно вот-вот выскочит из груди. Она облизала пересохшие губы и спросила:

– Когда ты собирался рассказать об этом мне?

– Когда выдастся подходящий момент.

Пожалуй, не следует задавать слишком много вопросов, хотя ей еще многое хотелось бы знать. Она с шумом выдохнула воздух, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Ей необходимо оставаться спокойной и рассудительной. Одного взгляда на его искаженное стыдом лицо было достаточно, чтобы понять: нужно действовать чрезвычайно осторожно, чтобы постепенно, шаг за шагом вернуть его к жизни.

Лукас принадлежал к крайне самолюбивому типу мужчин: уверенных в себе, привыкших держать под контролем свои чувства и ситуацию. Это прирожденные лидеры, мужчины-заступники, люди действия, и для них особенно трудно пережить горечь поражения, подобную этой.

Лукасу не требовалось слов, он уже сказал ей совершенно ясно – своим молчанием, своим поведением, – что перестал считать себя нормальным человеком из-за своего поражения. И не важно, что такие выводы могут показаться Тессе предвзятыми и смешными. Важно то, что думает о себе он сам.

– В ту ночь, когда ты приходил ко мне домой, – негромко произнесла она, – ты сказал, что тебе тоже нужно это место на «Талисине». Ты имел в виду это?

Он сделал глоток и поставил стакан на стол.

– Мне казалось, если я вернусь на корабль, снова погружусь в привычные заботы, этого будет достаточно, чтобы восстановить душевное спокойствие. Для меня прежнего это означало бы, что мне удалось вернуться к нормальной жизни. Ведь добрую половину жизни моим мерилом удачи были очередные нашивки на погонах!

– Ох, Лукас, это говоришь не ты! Это речи твоего отца! – заметила Тесса со вздохом. Она пододвинула свое кресло, взяла Лукаса за руку и мягко поинтересовалась: – У тебя часто бывают такие приступы?

– Они повторяются все реже, а такого острого я вообще не припомню. Мало-помалу я научился предчувствовать их и по мере возможности смягчать последствия. У меня… – Он поколебался и с усилием договорил: – Мне здорово помогли сеансы психотерапии.

– Я считала, что такие тяжелые депрессии случаются только у тех, кто побывал на войне.

– Иногда для сохранения порядка нам приходилось участвовать в настоящих сражениях. Береговая охрана – одно из многих силовых ведомств. Мы имеем дело со всякой дрянью и становимся легкой мишенью для тех, кто желает отомстить. – Он посмотрел на нее, но сразу же отвел взгляд. – Мне приходилось видеть худшее, что человек способен учинить над себе подобными, и не только это…

Он умолк, и Тесса ласково сжала его пальцы.

Через несколько минут Лукас заговорил снова: