Эмма же стойко переносила все эти подколы. Ведь она не отвечала на них, игнорировала, но в душе плевалась. Так как это было ужасно противно и мерзко.


— Уже пять дней, — садясь за столик в столовой, протянула Триш. Был обед. Их столик с Реджиной был отдельным. Миллс уже взяла свой обед, а Триш немного задержалась, разговаривая с одной из заключённых.

— И чё? — Миллс ела и даже не поднимала глаз на подругу.

— Ты теряешь хватку, — заметила Триша.

— Ты хочешь, чтобы мы затащили её в душевые, вы её держали, а я трахала?! А потом очередная попытка суицида и шмон, — спокойно сказала Реджина.

— Нет, — скривилась Триша, — только не шмон. Мне только на той неделе пришли новые марки.

— Вот поэтому я сижу и спокойно ем, а ты утверждаешь, что я потеряла хватку, — Миллс наконец-то подняла взгляд.

— Это твои игры, не мои, — Райэн также преспокойно поедала обед, — но ты же знаешь, что её дёргают девочки Фрайс?! Того и гляди и Рей подтянется.

— Она зашуганный, забитый котёнок, который стойко переносит все нападки собак, — Реджина опять смотрела в тарелку, — я не хочу с ней быть питбулем.

— Ого, какие ассоциации, — смеялась Триш, — тогда будь с ней добрым и милым… чау-чау. Они такие пушистые, мягкие. Прямо… вай!

— У чау-чау тоже есть зубы, — Миллс улыбнулась, — и он тоже может разорвать котёнка. А я питбуль, и от этого никуда не деться.

— Смотри, питбуль, чтобы твоего котёнка не разорвал тот ротвейлер, — подмигнула в сторону стола Рей Триш.

— Это мой котёнок, и если его кто-нибудь разорвёт без моего ведома, я разорву всех вокруг, — Миллс посмотрела через плечо Триш на забившуюся в угол Эмму.

— Это нужно объявить всем. В особенности Рей. Без её ведома шавки квакать не будут, — Триш проследила за взглядом Реджины, — нужно поговорить с Шер. Что-то эта киса слишком тихая. Вроде не маньячка.

— Триш, ты что несёшь? Я не могу её открыто защищать, и не хочу этого. Я просто хочу дать ей время привыкнуть к тюрьме, — Миллс громко положила ложку на стол.

— Это хуже, — Триш внимательно посмотрела на Реджину, — лучше дать всем понять, что она твоя собственность. А иначе все прочухают, что ты мягчишь, а это означает… Впрочем, что это я разглагольствую. Ты и сама знаешь, что это означает, — Триш заботилась и о Реджине, и об её положении в тюрьме.

— Время покажет и хватит разглагольствовать, — Реджина нагло спёрла из тарелки подруги кусочек мяса.

— Их и так всего три, — возмутилась Триш, но это было скорее из-за смеха.

— Сейчас договоришься и я, вообще, оставлю тебе только один, — жуя, бубнила Миллс.

— Не успеешь! — Триш засмеялась, а потом забрала ложкой оставшиеся два маленьких кусочка и положила себе в рот.

Миллс тоже засмеялась и продолжила свой обед.


— Привет, лапа, — Ани села напротив Эммы.

Свон тут же внутренне напряглась, но, как и обычно при таких стычках, просто посмотрела на девушку и через секунду убрала взгляд в тарелку, продолжая есть.

— А что это ты такая неприветливая, — Ани ехидно улыбалась, — Рей тебе привет передала, у неё уже заканчивается терпение. Может, ты просто скажешь, что хочешь с ней, а не с этой…

— Я ем, — коротко бросила Эмма, не поднимая взгляда.

— Ты так привлекательно ешь, — Ани начала под столом гладить Эмму по ноге своей ногой.

Свон с шумом переставила ногу, чтобы конечность Ани не касалась её. А сама продолжала есть, не заостряя внимание на присутствии девушки. Эмма сдерживалась, но по-другому просто не могла.

— А давай… — Ани ещё подняла ногу и дотронулась до бедра, — после того как с тобой поиграет Рей, мы можем… Свон, соглашайся.

— Отвали от меня! — Эмма подняла свой взгляд на Ани. А потом и вовсе встала из-за стола. Она взяла свой поднос и быстро пересела за другой столик, который, по её счастью, также был свободен.

— Ну куда ты, лапа? — Ани обошла и сзади подошла к Свон и, наклонившись, облизнула ушко Эммы.

— Прекрати! — Свон чуть не стошнило от таких действий Ани, и она резко дёрнулась.


— Они уже и пожрать не дают ей нормально, — усмехалась Триш, смотря за этой картиной.

— Только не это пресмыкающееся, — Миллс посмотрела на Морис и Эмму, — а ну брысь от неё! — крикнула на всю столовую Реджина.

Вся столовая затихла, а Свон тут же посмотрела в сторону голоса. Она только и подумала, что только этого ей не хватало. Если её защищает Реджина, то это означает, что, рано или поздно, и она до неё доберётся.

— Ани! — негромко, но чётко произнесла Рей, а смотрела исключительно на Миллс.

Морис сразу отстранилась и отошла на несколько шагов.

— Убери свою шавку, — Реджина посмотрела на Рей, — и если я ещё раз увижу кого-нибудь из твоих рядом с ней, я тебе ноги вырву.

— Ани, иди ко мне, — позвала Рей, но взгляд также был на Реджину.

— Миллс, а, Миллс. Сколько можно ждать? Моя лапочка уже устала ждать твою благосклонность, хочет ласки. Да, лапа? — Фрайс резко посмотрела на Эмму и облизнулась.

Свон не могла этого терпеть. Эти взгляды, разговоры, та же тишина в столовой и только омерзительные слова из уст двух хозяек тюрьмы. Свон резко встала и, выкинув оставшееся содержимое подноса в ведро, а сам поднос рядом, хотела покинуть столовую.

— Куда, заключённая? — ей на пути встала громадина Мэгги, — команды закончить обед не было. Живо обратно за стол! — чётко приказывал громкий бас.

— Эмма, — из раздаточного окна выглянула Шер, рукой подзывая. Она услышала про кипиш в зале и решила проверить, как оказалось, её предположения оправдались.

— Фрайс, пусть тебе твоя шавка отлизывает, а кису не трогай, — Миллс сидела за столиком и пронзительно смотрела на соперницу, — я тебя предупредила, ты меня поняла.

— Умолкли обе! Свон, за стол! Ейор, работать! — продолжала отдавать команды Мэгги. Она была очень строга в те дни, когда у неё болел живот.

Эмма посмотрела на Шер, но подойти не смогла. Она вернулась за стол.

— Мэгги, не злись. Мы молчим, — приподняла руки Фрайс, показывая, что отвечать она не будет.

Миллс просто отвернулась, не обращая внимания на Фрайс, Шрамер и остальных. Брюнетка бросила только один взгляд в сторону Эммы, которая опять сидела оторванная от мира.


Этот день прошёл довольно спокойно. К Свон никто больше не приставал, и она нормально закончила свою рабочую смену. Уже в камере, после ужина, она как обычно забралась на свою койку и повернулась лицом к стене. Соседок ещё не было, так как они заканчивали смену в столовой.

Шер, Мили и Джил пришли ближе к полуночи из-за уборки на кухне.

— Эй, привет, — Шер погладила Эмму по спине, — ты спишь?

Свон решила не отвечать. Она не спала, но и разговаривать с женщинами заплаканным голосом она не желала. Она не хотела казаться сломленной, показывая свои слёзы отчаяния.

Шер ещё раз погладила Эмму по спине и начала раздеваться, чтобы наконец-то лечь спать. Она знала, что было в столовой, и понимала, как тяжело сейчас Свон.


— Ну что, как дела в прачке? — Миллс лежала в кровати и спросила у подруги. Она попросила, чтобы Триш поспрашивала у чернокожих, работающих в прачке.

— После обеда тихо, — Триш лежала с закрытыми глазами и пыталась заснуть.

— Это хорошо, а то она из столовой вся серая выходила, — смотря в потолок, говорила Реджина, — я придушу когда-нибудь эту шваль.

— Какая милая заботливая чау-чау, — зевала Триш и стала поудобнее укладываться, ведь очень хотела быстрее заснуть.

— Тогда ты шарпей, — буркнула Реджина, — у них, кстати, очень плохо из пасти пахнет.

— Да-да. У меня тоже. Стоматолога тут не хватает, — соглашалась, бубня, Райэн.

Миллс усмехнулась и хотела ещё что-то спросить, но не стала больше ничего говорить. Она думала о блондинке и о том, что не знала, почему прониклась к ней.

Миллс знала, что нужно что-то делать, но что? Если она её трахнет при всех, то её авторитет никто не сможет оспорить, а если нет, то Рей точно что-нибудь устроит, и тогда будут большие проблемы.

Реджина не собиралась просто так сдаваться, она не для этого зарабатывала авторитет. Это её зона, и Фрайс здесь править не будет.

С такими тяжёлыми мыслями глубокой ночью заснула Реджина.



Время шло. Оно было мучительное. Долгое. Нудное. И что самое ужасное — страшное. Ведь изо дня в день происходило одно и то же. Жизнь в тюрьме не отличалась разнообразностью будней, а постоянные тычки только придавали ещё больше мрачности в и без того тёмном будущем Эммы Свон.

Но эти тычки были только со стороны группы Фрайс. Ведь она не могла оставаться равнодушной к новенькой, такой симпатичной и сладкой девочке. Тем более она уже две недели на зоне, а её ещё никто по-настоящему не трогал. У Рей не было бы вопросов, если бы Миллс чтила тюремные законы и взяла девку под своё крыло и защиту. Но этого не происходило, и это давило на Фрайс. Ведь такое сладкое мясо не каждый раз попадается. Рей не собиралась упускать возможности, ведь она и так дала достаточно времени Редж, чтобы та заявила на эту блонду свои права. Но та медлит, а этого Фрайс пропустить не может. Она решает сделать свой ход.


Был вечер. Свободное от работ время. Несколько заключённых после рабочих смен пошли в душевые. В их число попала и Эмма Свон. Она после работы всегда больше всего желала именно душ, и как было тяжело, когда не разрешали сходить и освежиться. Смыть весь этот ужасный и трудный день. Ведь разрешение на душ давали не каждый день. Эмме было даже всё равно, что чаще всего вода была холодной, ведь подогрев осуществлялся только в определённое время. Главное, вода и хоть на несколько минут забыться с помощью прохладных струй.


— Сбрыснули все, — в душевую вошла Рей и её три шавки во главе с Ани. В самом душе находились три девушки, включая Эмму Свон. Две стояли ближе к выходу и, завидев Рей и компанию, быстро выбежали, не желая нарываться на проблемы. На горе Эммы, она не услышала, как зашла группа Фрайс, ведь стояла полностью под струями воды и в дальнем углу помещения.

— Привет, лапа, — Рей мгновенно припечатала полностью обнажённую Эмму к стенке.

Свон не поняла, что произошло. Но увидев лицо Рей, дико ужаснулась.

— Не трогай меня. Уйди! — Свон начала брыкаться и дёргаться, но тогда Рей быстро достала самодельный нож и приставила его к горлу Свон, заставляя замереть и испытать дикий испуг за свою жизнь.

— Вот так-то лучше. Не дёргайся и больно не будет, — Фрайс провела кончиком языка по лицу Эммы, от подбородка до лба. Вызывая тем самым дикое отвращение Свон и новый виток дёргания.

— Отпусти меня. Я не буду! Не трогай меня! — пыталась возразить Эмма, как почувствовала на своей шее боль. Рей слегка прорезала кожу своим острым как бритва ножом.

— Я сказала: не дёргайся. Лапа! — Фрайс грязно засмеялась, — сейчас я с тобой поиграю. Отработаешь у меня все эти две недели, что я терпела. Ты мне многое должна, лапа моя. Сейчас ты почувствуешь, как я тебя оттрахаю. Шлюшка ты тюремная… — Рей стала грубо лапать Эмму, но в то же время продолжая держать её под ножом. Её шестёрки продолжали стоять, грязно подсмеиваться и смотреть, как хозяйка измывается над жизнью новенькой блондинки.

Свон боялась пошевелиться, боялась вздохнуть, боялась даже открыть глаза. Так отчаянно и беззащитно она себя ещё не чувствовала. Унижение и отвращение. Страх и моральная боль. Это было ужасно. Что хотелось только оттолкнуть, убежать и забиться в тёмный, маленький уголок и горько заплакать. Свон поняла, что это конец её сопротивления. Что это конец её своеобразной свободе. Она поняла, что теперь окончательно станет шлюхой, куклой, вещью в чужих руках. А от этого хотелось только провалиться сквозь землю и не существовать вовсе.


— Вы чего голые по коридору шастаете? — грубо спросила Триш, которая сидела на подоконнике и просто читала книжку. Ведь в свободное время это не возбранялось.

— Мы… там… — начала одна.

— Там Фрайс со своей группой в душевой. И Свон…

— Свон? — Триш сразу изменилась в лице. Она поняла, что Рей сейчас сделает ужасное. Райэн сразу встала и быстро пошла в сторону комнаты отдыха, где находилась Миллс.

— Редж, — она подошла к брюнетке, которая сидела за столиком.

— Чё? — Миллс была полностью отвлечена, читая пришедшие недавно с воли документы. Ей было не до Триш, — только быстро.

— Рей пошла со своими в душ, — произнесла тихо Триша.

— И чё? Пусть наконец-то помоется, а то дерьмом несёт, — рыкнула Миллс и вновь вернулась к документам.

— Там Свон. Она принимает душ, — продолжила Райэн, смотря на Реджину такими глазами, в которых всё было чётко написано.