Сесили Зигесар - Другие так не умеют

— Абрамс. Я в списке, — сказала она вышибале. Вдруг ее осенило, что сейчас Дэн впервые увидит ее вместе с другим парнем. Жаль, что у нее ни за что не хватит смелости накинуться на Беверли и начать зажиматься с ним прямо под сценой.

Типа Дэн бы заметил.

Вышибала окинул их взглядом и поднял красный бархатный шнур. Когда они вошли, до Ванессы донеслись завистливые восклицания из очереди. Беверли ничего не сказал, как будто с ним каждый день происходили такие крутые вещи.

Б «Фанкции» было шумно, тесно, накурено и жарко, как и полагается в приличном клубе. «Рэйве» играли со своим обычным задором, но складывалось впечатление, что слушатели поют громче Дэна. Ванесса его еще не увидела, но по его голосу казалось, что он чем-то поперхнулся.

Как яйцо меня разбить!

В пальце моем пропалить дыру, пока себя я не найду,

Найду, что потерял тебя!

Я помню, как был тебе рад,

Когда ты дала мне пинка под зад!

Опа! Это случайно не автобиографичная песня, а?

Песня была новой, сочиненной Дэном только на прошлой неделе. Каким-то образом преданные фанаты «Рэйвс» успели распространить пиратскую запись с репетиции и выучить наизусть текст. Теперь они хором выкрикивали его, что было очень кстати, поскольку Дэна было едва слышно.

Ванесса протиснулась через густую толпу в самый конец клуба. Младшая сестра Дэна Дженни и ее подруга Элиза сидели за столиком в углу, дымя сигаретами и кивая головами в такт музыке с такой напускной скукой, что было почти очевидно: они тренировались дома перед зеркалом.

Беверли указал на столик возле пожарного выхода, где имелось одно свободное место.

— Садись, — сказал он Ванессе. Он присел на край столика и указал на пустой стул. — Я не уверен, что выдержу тут долго.

Ванесса поджала губы и села. И как это понимать, спрашивается? Она ему не нравится? Он не хочет с ней жить? Она совсем не так себе все представляла. Она думала, они будут сидеть вместе в. укромном уголке, случайно стукаясь коленями и соприкасаясь локтями, узнавая друг друга все лучше и лучше, и все это время притворяться, будто слушают песни Дэна.

Но, возможно, в этом отчасти и коренилась проблема. Дэн совсем не пел — пела публика.

Ты скучаешь? Я скучаю?

Знаю, знаю.

Это все фигня.

Нам было очень хорошо,

И вроде в кайф, но все равно,

В итоге все — одно г…о!

Дэн держался за живот, хрипя в микрофон, который он сжимал в побелевших руках; глаза у него налились кровью, а рот разевался, как у рыбы, в предсмертной агонии. Рыбы, одетой под короля «MTV рэп», в непонятных мешковатых штанах и уродских кедах, с липкими от пота волосами и криво выбритой шеей.

Вот видишь, что бывает после расставаний! — мелькнула у Ванессы злорадная мысль. С другой стороны, Дэн смотрелся настолько жалко, что ей почти стало стыдно за сам факт их знакомства. Она взглянула на Беверли. Он покусывал себя за костяшки пальцев и дергал ногой, как человек в ожидании автобуса.

Внезапно колонки разразились характерным звуком подступающей к горлу рвоты, и Дэн кинулся за кулисы, не выпуская из рук микрофон. Группа продолжила играть, прибавив громкости, но на их фоне все равно было слышно, как Дэн рыгает.

Мега-гадость.

Ванесса тронула Беверли за локоть.

— Пожалуй, нам лучше уйти, — извиняющимся тоном предложила она. Как-то нехорошо было оставлять Дэна одного блевать за кулисами после всего, что между ними было, но опять же — это ведь он хотел стать рок-звездой. Да и вообще, небось, там уже собралась толпа юных блондинистых фанаток «Рэйвс», и они прикладывают Дэну влажное прохладное полотенце ко лбу и поят его с ложечки минералкой. Она ему больше не нужна.

Беверли кивнул и спрыгнул со стола.

— Мои друзья из Прэтта проводят одну классную вечеринку, она тянется еще с марта. Давай заглянем к ним.

Он протянул ей руку, и Ванесса впервые заметила, что у него не хватает одной фаланги на среднем пальце левой руки.

Бэ-э-э!?!

Она заставила себя отвести взгляд и позволила ему поднять себя на ноги. Вот бы Дэн вышел на сцену хоть на секундочку, чтобы увидеть, как она уходит с другим парнем! Но в клубе было слишком много людей для наблюдения за бывшими девушками, а кроме того, Дэн был занят совсем другими проблемами.

В колонках снова раздались звуки отрыжки, почти заглушив музыку со сцены.

Бесплатный совет, чувак: мы все в курсе, как тебе дорог этот микрофон, но когда соберешься проблеваться в следующий раз, будь добр, оставь его на сцене!!

К счастью для Дэна, у Дамиана и остальных участников группы хватило уверенности в себе и чувства юмора, чтобы не напрягаться из-за того, что их нового вокалиста выворачивает наизнанку в нескольких футах от сцены. Они спокойно доиграли песню, ненавязчиво отключили звук на микрофоне Дэна, а потом затянули старую песню «Рэйвс», которой Дэн раньше не слышал.

Ты мое мороженце,

Оближу я капельки,

А стаканчик выыыыкинууу.

Неудивительно, что они подыскивали нового сочинителя.

Толпа буквально сошла с ума, подпевая с еще большим жаром. Дэн сидел за кулисами с опущенной головой, пытаясь вспомнить, как он вообще вляпался во всю эту историю. Каким макаром он превратился из замкнутого поэта-старшеклассника в расфуфыренного фронтмена популярной группы, когда всем было ясно, что он не справится?

Перед началом концерта он последовал совету Дамиана и выпил немного водки. Ну ладно — он выпил почти полбутылки, но вместо того, чтобы расслабить его или придать ему смелости для выступления, водка подействовала как сущая отрава, особенно в сочетании с целой пачкой сигарет.

Ну кто б мог подумать!

За кулисами было сумрачно, деревянный пол был липким от разлитого пива и сигаретного пепла. Дэн стиснул зубы, почувствовав очередной приступ тошноты, но потом он зажмурился, и желудок утих. Вдруг кто-то тронул его за плечо.

— Все в поррйадке, mon cher. Выпей немножжько тоник, и вуаля — сразу стало лушше, а?

Дэн поднял глаза и увидел перед собой шикарную девушку лет двадцати, держащую бутылочку тоника «Швеппс» и стакан со льдом. Она залила лед тоником и присела рядом с ним.

— Держи. Без лайма, так?

Дэн не знал, что ответить. Он никогда не пробовал тоник без водки, но в данный момент он готов был попробовать все что угодно. У девушки были длинные золотистые волосы и темный загар. Она была одета в облегающую белую майку и шуршащую зеленую юбку, едва прикрывавшую ее изящные загорелые бедра. Глаза у нее были оливково-зеленые. От нее веяло хвойным ароматом. Он взял стакан и поднес его к губам, делая осторожный крошечный глоток. С его-то везучестью было бы неудивительно, если бы этот глоток взбунтовался и выплеснулся мерзким потоком прямо на прекрасные волосы незнакомки. Однако каким-то чудом этого не произошло. Он сделал еще один глоток, затем еще один, и с каждым глотком, его голова слегка прояснялась.

— Это достатошшно, — решительно сказала девушка и забрала у него стакан. Она поставила его вместе с бутылкой на запасной усилитель и снова повернулась к Дэну. — Когда ррэбйата догррают, они будут устрраиват веччерринкю, — продолжила она, глядя на него своими сонными и уверенными оливковыми глазищами. — И тогда мы будем говоррит.

Дэн покорно кивнул, как будто ее слова были совершенно логичны. Он был почти уверен, что она француженка, а когда она сказала «И тогда мы будем говоррит», ему показалось, будто она имеет в виду нечто большее, чем безобидную болтовню. Но как он мог показаться ей привлекательным в его нынешнем состоянии? Возможно, его выступление звучало лучше в переводе на другой язык.

Девушка выглянула из-за кулис на сцену, где группа доигрывала песню.

— Они будут игграт ешшо две песни, et puis finis, так? — провозгласила она.

Дэн сновакивнул. Да, где-то так. Загорелую лодыжку девушки обвивала татушка. Сначала Дэн подумал, что это змея; потом он рассмотрел, что это спящая лисица, свернувшаяся в клубочек.

Ах, какие бы стихи он сложил об этой лисе, будь у него под рукой ручка, блокнот и большая банка сверхмощного аспирина!

Он прочистил свое прокуренное горло.

— Я Дэн, — прокаркал он, протягивая руку, но не осмеливаясь подняться на ноги.

Девушка улыбнулась, демонстрируя сексуальный зазор между двумя передними зубами. Потом она по¬дошла, схватила его липкую руку и наклонилась поцеловать его липкую щеку.

— Я знаю, кто ты, — хрипло прошептала она ему на ухо. — Et je m'appelle Monique.

Хммм, пьяно подумал Дэн. Интересно, как по-французски будет лысоватая?

Стэнфорд Пэррис Третий жил в пентхаусе дома № 1000 на Парк-авеню в Карнеги-хияле, одном из старейших и красивейших домов со швейцарами в Верхнем Ист-Сайде. Но его чиппенделская мебель, средневековые гобелены и собрание британских скульптур восемнадцатого века оставались незамеченными большинством гостей, в том числе и ван дер Вудсенами. Они привыкли к подобной красоте и чувствовали себя уютнее в такой знакомой обстановке.

— Внук хотел, чтобы я устроил банкет в отеле, — поведал Стэнфорд Пэррис Третий мистеру ван дер Вудсену, когда они обменивались рукопожатием. — Или в яхт-клубе. — Он подмигнул матери Серены. — Но я не собирался отказываться от возможности увидеть столько прекрасных дам у себя дома!

Мать Серены улыбнулась великодушной улыбкой — мол, говори что хочешь, старый развратник, у меня железное самообладание, — а Серена хихикнула. Может, старик Стэн Пэррис не так уж и ужасен, как казалось. Она пожала древнему новоанглийскому аристократу руку, а потом привстала на цыпочки и влепила игривый поцелуй в его старую морщинистую щеку, просто назло родителям.

— Вот это да, — воскликнул мистер Пэррис. — Йель явно знает, кого принимать!

— Спокойно, дедушка, — предупредил высокий светловолосый парень с божественной ямочкой на подбородке и потрясающими скулами. — Не забывай, что у тебя слабое сердце, — укорил он деда.

— Меня в данный момент беспокоит совсем не сердце, — проворчал мистер Пэррис. Он положил морщинистую руку на плечо парня. — Мисс Серена ван дер Вудсен, это мой внук, Стэнфорд Пэррис Пятый.

Серена ожидала, что парень покраснеет от смущения и пробормочет что-то вроде «зовите меня просто Стэн», но ошиблась. Очевидно, он полагал, что у него крутейший в мире титул. Интересно, как его в школе называют, подумала Серена. Номер Пять? Стэн-5?

— Вот твоя именная метка, дорогуша. — Мать Серены взяла белую наклейку размером с тетрадь, на ко¬торой синим фломастером было написано «Серена ван дер Вудсен, поступает осенью», и налепила ее Серене прямо на грудь, как какой-то уродливый самоклеющийся лифчик.

Серена притворилась, что так и надо.

— Спасибо, мам, — сказала она, проводя ладонями по груди, чтобы расправить метку. Все присутствующие мужчины тихо ахнули, мысленно пытаясь застолбить место в йельском общежитии на следующий год.

Они пришли рано, и вечеринка еще не набрала оборотов. Парни в галстуках и костюмах от «Хьюго Босс» и девушки в длинных юбках от «Токка» и застегнутых на все пуговицы блузках прятались в тени своих родителей, смущенно улыбаясь и заливаясь шампанским. Все это напомнило Серене ее первый день на курсах бальных танцев в пятом классе.

Кто-то тронул Серену за плечо, и она обернулась. Это была миссис Арчибальд — демонстративная, франкоговорящая и слегка чокнутая мать Нейта. Ее крашеные янтарные волосы были распушены в массу ниспадающих локонов, а тонкие губы накрашены яркой пожарно-красной помадой. Ее шею обвивали шесть нитей розового жемчуга, и такие же розовые жемчужины подчеркивали ее уши. Несмотря на трехдюймовые каблуки от «Кристиан Лубутен», она выглядела на удивление компактно в своем, оловянного цвета лоснящемся шелковом вечернем платье без бретелек от «Оскар де ля Рента», с маленькой золотистой сумочкой и золотистым оперным биноклем в руках — видимо, просто заскочила на вечеринку по пути в театр. Она быстро поцеловала Серену в обе щеки.

— Ты видела моего сына? — прошептала она Серене на ухо, сверкая своими зелеными глазами.

Серена покачала головой.

— Нет. Но Блер… — Она запнулась, вдруг усомнившись в необходимости сообщать миссис Арчибальд, что Блер и Нейт заперлись в люксе отеля «Плаза» и занимаются бурным сексом. — А вы пробовали позвонить ему на мобильник? — спросила она вместо этого.

Миссис Арчибальд похлопала ресницами и помахала в воздухе театральным биноклем.

— Неважно, дорогуша, — вздохнула она и отправилась искать своего мужа-адмирала.