— Спасибо, что предоставили такую возможность.

— Во всяком случае, она вежлива, — замечает женщина в берете, как будто Грациэлы тут нет.

Грациэла бредет к двери, чувствуя себя выставленной на посмешище, но стараясь держаться с достоинством. Когда она уже берется за ручку, у кого-то звонит мобильник, и продюсер окликает девушку:

— Подождите.

Она не останавливается, а буквально примерзает к месту, не в силах обернуться. Грациэла видит своих судей в зеркале на противоположной стене. Они сгрудились над столом и просматривают сделанные записи. Продюсер откладывает телефон.

— Грациэла, если не ошибаюсь?..

Девушка оборачивается:

— Да.

— Она просит вас станцевать еще раз.

Грациэла оглядывается. Все зеркала выглядят одинаково, но…

И нет никаких сомнений по поводу того, кто такая «она».

— Вы можете это сделать? Исполнить номер сначала?

— Конечно.

— Если вас возьмут в клип, вы не откажетесь сделать короткую стрижку?

— Не откажусь.


Выйдя на улицу, Грациэла чувствует, что вся ее жизнь изменилась. Она не получила ясного ответа, но после второго прогона телефон зазвонил вновь и у Грациэлы спросили, умеет ли она танцевать чарльстон.

— Мы намерены ввести много неожиданных элементов, — сказал продюсер.

В детстве Грациэла обожала Жозефину Бейкер — ее изящество, блеск, безумный стиль, который не походил ни на что виденное ею до тех пор или впоследствии. У нее сохранилось лишь слабое воспоминание о старом черно-белом документальном фильме с участием Жозефины Бейкер, которая танцевала чарльстон. Исполненная надежды, оптимизма и неподдельной радости, Грациэла в течение двадцати секунд делала нечто, как ей казалось, максимально близкое.

«Она» одобрила Грациэлу, и остальные держались очень дружелюбно.

«Какое воодушевление!»

«Не правда ли? Я сразу это понял».

«А улыбка! Конечно, нам она не понадобится, но как хороша!»

Линдси ждет в коридоре. Она одними губами задает подруге неизбежный вопрос. Грациэла пожимает плечами, а затем невольно расплывается в широчайшей улыбке. Линдси взвизгивает, несется к ней и заключает в объятия.

— Тебя взяли?

— Они не сказали «нет». Это значит «может быть».

— Им понравился танец?

— Ей — да.

— Бейонсе была там?!

— Не совсем. Сидела в другой комнате, наверное. Во всяком случае, она видела выступление. И позвонила им. — Грациэла не удерживается и восклицает: — Она сказала, что у меня отлично получилось! Дарил здесь?

— Он едет. Поверить не могу! Почему ты не летаешь от счастья?

Они выходят на улицу, держась за руки, и там Грациэла видит здоровяка Конора, который подпирает стенку. Он кивает, улыбается и подходит.

— Привет, Грациэла.

Девушка улыбается и напоминает себе, что не делала ничего дурного и никоим образом его не поощряла. Может быть, следовало объясниться с Конором, когда он позвонил в первый раз, но время упущено, и теперь об этом следует забыть.

— Привет, Конор, — отвечает она, стараясь говорить спокойно, но дружелюбно. — Что ты здесь делаешь?

— Я давно пытался с тобой связаться…

— У меня были пробы и…

— Знаю.

— Тебе сказала Кэтрин?

— Нет, Хлоя. В студии. Как все прошло?

Линдси деликатно отступает, сделав вид, что возится с мобильником, и Грациэла чувствует себя еще более неловко, как будто между ними и впрямь что-то есть.

— Отлично, — отвечает она. — Прости, что не отвечала на звонки, но я была очень занята…

Девушка недоговаривает, не зная, как закончить фразу. «Я не хотела тебя поощрять»? «С чего ты взял, что интересен мне»?

— Да уж, вы, любительницы йоги, вечно забываете перезвонить.

Грациэла смотрит Конору прямо в глаза. Лучше уж сказать напрямую. В конце концов, ситуация станет проще, не так ли?

— У меня есть парень, — говорит она. — И потом, Кэтрин моя хорошая подруга.

— Я в курсе, что ты дружишь с Кэтрин. Про твоего парня я не знал, но…

— …но теперь знаешь, — замечает Дарил, подходя к Грациэле и положив руки ей на талию. — Теперь знаешь. Ясно?


Кэтрин не ходит на занятия к Ли, с тех пор как Алан оскорбил ее своими подозрениями. Зато она больше времени проводит в седле. Девушка избавляется от стресса и тревоги, катаясь по улицам Силвер-Лейк, пока не заболят ноги, нарезает круги вокруг озера и в конце концов испытывает нечто вроде эмоционального облегчения, которое обычно посещало ее после занятия йогой. Сейчас Кэтрин, как никогда, в этом нуждается.

Сегодня, когда она второй раз объезжает вокруг озера, у нее начинает слегка кружиться голова. Может быть, она просто надышалась грязным воздухом, а может быть, виной тому беспокойство, что все идет не так, как ей хочется. Самое смешное, что Кэтрин не в силах всерьез винить Алана. Как бы девушка ни проклинала его за то, что он не желает забывать ее прошлое и считает Кэтрин сомнительной особой, способной непременно все испортить, она не может отделаться от мысли, что в чем-то Алан прав. Может быть, беды, пережитые в детстве, непоправимо повлияли на ее мозг.

Объехав озеро с севера в туче пыли, поднятой горячим ветром, Кэтрин решает сделать передышку и садится на скамью с видом на холмы. Она открывает маленький кожаный чехол, прикрепленный под сиденьем велосипеда, и достает очечник. Впрочем, Кэтрин не носит очки. Там лежит припасенный с утра косячок. Девушка закуривает. Одна хорошая затяжка — и неприятности начинают сглаживаться. Кто говорит, что травка тоже наркотик, просто шутит. В случае с Кэтрин наркотик — сама жизнь.

После третьей или четвертой затяжки небо приобретает восхитительный золотистый оттенок, и Кэтрин расслабляется. Она не испытывает никакого желания вновь садиться на велосипед, не вздремнув минутку под вечерним солнцем. Сейчас девушке ничто не кажется важным, даже Конор. Она достает телефон из кармана рубашки. Никаких звонков. Впрочем, трудно винить парня за то, что он сдался, после того как Кэтрин сказала, что им вряд ли стоит завязывать серьезные отношения. «Завязывать отношения» — вот как она выразилась. Очень мило, четко, никаких лишних эмоций. Конор признался, что покинул Бостон, потому что его тогдашняя возлюбленная вдруг, без всяких видимых причин, порвала с ним. После двух лет совместной жизни она решила, что у них слишком разное прошлое, то есть намекнула, что мечтает о мужчине с университетским дипломом и богатыми родственниками. Конор, пытавшийся о ней позабыть, меньше всего нуждался в романе с девушкой, у которой свои проблемы и беды.

Впрочем, Кэтрин признает, что такое положение вещей ей не нравится. Она все еще ощущает его губы с привкусом зубной пасты и фруктовой жевательной резинки (какой хороший мальчик) и большие, теплые, ласковые руки. Как только Кэтрин увидела Конора с Грациэлой — доброй красивой Грациэлой, — то поняла, что ему необходима именно такая подруга. Разумеется, не конкретно Грациэла, но девушка, похожая на нее. Конору незачем связываться с неудачницей вроде Кэтрин.

Она погружается в дрему и видит во сне высокого рыжеволосого парня, который тычется лицом ей в шею и бормочет, что она прекрасна. Кэтрин в испуге просыпается и понимает, что рядом на скамье действительно сидит мужчина.

Но не высокий и рыжеволосый. Это Фил Саймон.

— Испугалась? — спрашивает он.

— Сам знаешь, я не из тех, кого легко напугать.

У Фила есть способность возникать и исчезать как по волшебству. В половине случаев невозможно знать наверняка, каким образом он появился, даже если Фил стоит прямо перед тобой.

— А я думала, ты переехал в Сиэтл.

— Да, пожил там немного. Получил работу в авиакомпании, но как-то не сложилось. Вот и решил вернуться. Проклятый дождь и облака мне надоели.

— Бывает… — За полгода, пока длился роман с Филом, Кэтрин поняла, что обычно он говорит правду лишь на четверть. Остальное — замысловатое сочетание преувеличений и лжи, которую он громоздит без всякой видимой причины. Но Кэтрин уже давно перестала об этом беспокоиться — теперь вранье Фила ее лишь забавляет.

— Ты вернулся в старую квартиру?

— Нет. Живу с приятелем.

— Повезло.

Он качает головой.

— А ты все такая же насмешница. Лучше будь поосторожнее, Кэт. Никто не любит стерв.

— Как ни странно, Фил, но огромному количеству мужчин нравятся стервы.

— Ну, я не из таких.

— Тогда поищу другую скамейку. Помнится, ты постоянно твердил, что я стервой родилась и стервой умру.

В общем, этот разговор прекрасно подводит итог их роману. Они потратили массу времени на сердитые перебранки, которые длились до тех пор, пока оба не уставали и не плелись в спальню.

Фил Саймон — из тех вкрадчивых парней, которые не способны быть честными, верными и трезвыми на протяжении хотя бы двенадцати часов кряду. Ни нормальной работы, ни особой красоты. Скверные зубы и нелюбовь к гигиене. Тем не менее никому не приходило в голову спросить у Кэтрин, зачем она возится с ним. Ответ написан на его длинной физиономии: Фил хорош в постели. У него есть лишь одно положительное качество, и он гордится им совершенно по-детски. Да, Фил действительно умеет доставить девушке удовольствие.

Однако в конце концов это тоже прискучило. Когда Кэтрин перестала отвечать на звонки и впускать Фила посреди ночи, она поняла, что считала его сексуальную силу средством достичь самоуважения. Прошло больше года после разрыва, и с тех пор она жила в абсолютном целомудрии. Скверный знак, если его сальные волосы и насмешливый тон покажутся ей хотя бы капельку привлекательными. Кэтрин поклялась себе, что никогда больше не влюбится в такого, как Фил, — пьяницу, неудачника, вруна.

— Все еще трешь мужикам спины? — интересуется он.

— Только тем, кто платит, Фил. И недешево.

— Ну, так было не всегда.

— На твоем месте я бы не доверяла памяти. Она у тебя дырявая.

— Все же получше, чем у некоторых.

Разумеется, он прав. Кого она пытается обмануть? Кэтрин думала, что слишком хороша для таких, как Фил, а теперь не в силах поверить, что достаточно хороша для Конора. Остается не такой уж большой выбор. Она затягивается и говорит, передавая Филу окурок:

— Ты прав. Только смотри, чтобы я не устроила тебе амнезию.

Фил доканчивает косячок.

— Все еще живешь в Декстере?

— Меня оттуда пока не выгнали.

— Пригласи в гости. Я скучаю по твоему маленькому домику.

— Кстати, у меня есть велосипед.

— Я заметил. Ведешь здоровый образ жизни и все такое?

— Нет. Велосипед помогает цеплять парней.

— Правда? И что, получается?

— Даже лучше, чем я думала, — отвечает Кэтрин и встает, чувствуя себя побежденной. «Нужно поставить точку», — думает она и зазывно кивает Филу.


Грациэла чувствует, как воодушевление постепенно покидает ее. Что тут делает Конор? И много ли проблем доставит его присутствие? Ведь он явился по собственному желанию. Кажется, слова Дарила совершенно не смутили Конора — он продолжает по-мальчишески ухмыляться и протягивает ему руку.

— Меня зовут Конор, — говорит он. — Я знаю, твоя девушка занимается йогой в Силвер-Лейк.

— Да. Чего тебе надо?

— Я хотел задать Грациэле несколько вопросов.

Он выглядит таким спокойным и невозмутимым, что Грациэла начинает задумываться — может быть, она все неправильно поняла и нужно было ответить на звонки? Но тут Дарил начинает выпячивать грудь — он всегда так делает, когда ощущает угрозу. Неужели он действительно думает, что Грациэла врала или даже тайком флиртовала? Если дело дойдет до драки, у Конора явное преимущество — он заметно выше и шире в плечах, у него сложение типичного вышибалы.

И тут вмешивается Линдси:

— Знаешь, что случилось, Дарил? Грациэла прошла конкурс!

Дарил разворачивает девушку к себе. Он явно слегка ошеломлен, но искренне рад. Может быть, парень позабудет об остальном.

— Правда? Твой танец понравился?

— Им понравилась Грациэла! Бейонсе похвалила ее!

— Ты видела Бейонсе?!

Дарил так счастлив и возбужден, что Грациэла решает не спорить с Линдси.

— Ну… вроде того. То есть мне сказали, что Бейонсе понравилось…

— Грациэла, это же потрясающие новости! Поздравляю, — говорит Конор.

Грациэла рада оказанному доверию, но жалеет, что он открыл рот. Дарил оборачивается и кладет руку ему на плечо. У него взрывной нрав — и не важно, что противник выше ростом. «Пожалуйста, — думает девушка, — позвольте мне насладиться минутой. Не начинайте драку».

— Так какие вопросы ты хотел ей задать? — спрашивает Дарил. — Почему бы не спросить у меня?