"О мой бог, тысяча одеял и святая кроватка"

Стеф с неописуемо довольным видом подмигнула удивленной Мари и пошла в комнату спать. Будильник зазвонил практически сразу же после того, как она закрыла глаза. Посмотрев на часы, Стефани убедилась, что уже действительно обед, и с трудом поднялась, сходила в ванную и побежала в столовку.

И замерла на пороге, увидев за одним столиком с Мари и Алексом знакомую спину.

"Неужели…"

Мари заметила ее и радостно помахала, подзывая и указывая на ее поднос, уже заботливо принесенный. Стефани медленно выдохнула, стараясь не показывать, как запрыгало в груди сердце и еще минимум десяток других органов, внутри была такая дискотека, что хотелось заорать своему телу: "А ну успокоились все", но внутренняя анархия от этого только разыгралась еще круче.

"О мой бог, он слышал эту убогую запись… убейте меня скорее, если я умру, не дойдя до стола, то мне не придется смотреть ему в глаза."

Путь от двери до стола показался слишком коротким, она была бы не прочь пройтись еще минут десять. Лицо пылало, она это чувствовала, от ее щек можно было прикуривать, она боялась представить, как они выглядят.

"Дыши, подруга, дыши… вдох-выдох."

Подойдя к свободному стулу рядом со Стивеном, Стеф очень осторожно выдвинула его, пониже опуская голову и ни на кого не глядя, села, но приборы не взяла, а просто сцепила пальцы и положила руки на стол перед собой. Мари озадаченно переводила взгляд с нее на Эванса, Алекс делал вид, что его здесь нет, а Стив очень, очень спокойно и тихо позвал:

— Стефани… посмотри на меня.

Она крепко зажмурилась, опуская голову еще ниже и замотала головой:

— Может, не надо?

— Надо, — не предвещающим ничего хорошего тоном ответил Стив. — Смелее, друг мой, я хочу посмотреть в глаза человека, который сумел извлечь из рояля такие звуки.

Стефани закрыла лицо руками и издала звук, похожий на всхлип мышки, которой кот дал последнее слово. Внезапно влезла Мари, которая ничего не понимала, но задницей чувствовала несправедливость, и стремилась вставить свои пять копеек:

— Стив, ты офигел? Она всю ночь просидела над твоей песней, даже на ужин не пошла, а ты вместо того, чтобы сказать спасибо, еще сидишь критикуешь. Что тебе не нравится? Мне Лили говорила, что Мелани от песни прибалдела и ей самой очень понравилось.

— Дело не в этом, — хмуро и холодно ответил Стивен. — Во-первых, я ее об этом не просил, я бы справился и сам.

— Да конечно, — опять вякнула Мари, но Стефани подняла голову и виновато посмотрела на подружку, одними губами попросив: "Не надо". Рыжая хмуро вздохнула и уперто сложила руки на груди, но замолчала. Стив продолжил:

— Я не просил тебя лезть в мои дела, Стеф. И еще я тебя просил о том, чтобы ты перестала кое-что делать, но ты не перестала, что тоже крайне досадно. — Стефани вздохнула и промолчала, все еще не глядя на него. Стивен помолчал секунду и нервно рыкнул: — Может, ты на меня все-таки посмотришь?

— Хватит орать, — возмутилась Мари. — Она тебя спасла, а ты еще недоволен. Что она тебе плохого сделала?

— Что она сделала? — ядовито прошипел Эванс, и Стеф почувствовала на затылке его тяжелый взгляд, от которого хотелось залезть под стол. — Она взяла одну мою песню, может, не самую лучшую в мире, но красивую и лично мне дорогую как память… и превратила эту песню черт знает во что, — Стефани вздрогнула, он продолжил: — Это такая месть, что ли? Или настолько тонкий сарказм, а? Ты другую песню изуродовать не могла?

— Я собрала только одну, — тихо вздохнула Стеф, — у меня не было выбора. Что тебе не нравится?

— Я писал ее… — нервно рыкнул Стивен, потом запнулся, как будто чуть было не сболтнул лишнего, и гораздо тише продолжил, — …не для этого. Эта музыка была написана не для идиотского сериала, не для этого текста, и не для соломенного голоса Эшли.

Стефани почувствовала, как внутри волной поднимается злость и обида, затапливая хлипкое смущение, чувство вины и желание спрятаться.

— Эту музыку, — тихо и холодно сказала она, наконец поднимая глаза и упираясь избитым, но не сломленным взглядом в лицо Стивена, — ты мне сначала подарил и предложил делать с ней все, что моей душе угодно, а потом убил и похоронил с почестями, если ты не помнишь.

— А ты подняла ее из могилы и склепала гребаного франкенштейна, — с сарказмом фыркнул Стивен, Стеф кивнула:

— Да, друг мой. И если этот франкенштейн, по велению моей души, спас твой контракт, то эта музыка выполнила свое предназначение.

Стивен молча смотрел ей в глаза, хмуро и прямо, часто дыша и чуть качая головой, как будто не мог поверить, что она действительно говорит то, что говорит. Наконец отвел глаза, глубоко вдохнул и опять злобно посмотрел ей в глаза, медленно и весомо произнося:

— Никогда больше не прикасайся к роялю, тебе это противопоказано, я запрещаю тебе коверкать мою музыку своим исполнением. Никогда, ни за что, ты играешь еще хуже, чем Льюис поет, это невыносимо. И дело даже не в технике, ты вообще не чувствуешь музыку, ты играешь, как… как программа, — Он в негодовании сжал кулаки, приподнял плечи, — реально, как бездушная железка, в которую загрузили ноты и нажали на "плэй".

Стефани сидела как замороженная, казалось, если от нее сейчас кто-то отломает кусок, она не почувствует. Было так холодно, как будто она заблудилась на полюсе, в мире ветра и льда, где даже слово "тепло" теряет смысл.

— И вообще, — нервно добавил Стив, — мы, помнится, решили, что у нас будет очень далекая дружба, а она не предполагает такое наглое вмешательство в чужую жизнь.

— Это ты решил, — тихо и медленно произнесла Стеф, глядя в пространство. Внутри завывал ветер, язык и губы слушались очень слабо, — я ничего подобного не решала.

— Моего решения достаточно, — огрызнулся Стивен, поднимаясь. — Не лезь ко мне, это каждый раз плохо кончается для нас обоих.

Она продолжала смотреть в стол, слушая его шаги, стремительно пересекающие столовую, грохот двери.

"А раньше ты никогда не позволял себе хлопать дверью."

— Стеф? — Мари мягко погладила ее по руке, но Стефани этого почти не почувствовала. — Ну Стеф, ну забей на него, он дурак…

Стефани неимоверным усилием воли закрыла свою Арктику в душе и попыталась выпрямиться и проморгаться. Вздохнула, чувствуя, как внутри хрустят ледяными осколками смерзшиеся в монолит легкие, медленно подняла глаза:

— Слушай, — голос был слабый и убитый, она прокашлялась и как можно увереннее продолжила: — Ты не знаешь, много у нас еще сцен?

— Нет, не очень, — заверила ее Мари, продолжая теребить ее руку, — мы обгоняем план. А что?

— Хочу взять выходной на завтра, все равно пятница.

— Хочешь, я спрошу у Мелани? — с готовностью предложила Мари, Стеф кивнула и она тут же вскочила, не доев обед, и смылась. Стефани продолжила сидеть неподвижно, кожей чувствуя, как неуютно себя ощущает рядом с ней Алекс. Стефани даже почти улыбнулась — этому милашке вечно стыдно за весь мужской род, как будто он их полномочный представитель за этим столом. Она медленно подняла взгляд и он свой тут же отвел, помялся и осторожно посмотрел на нее, краснея и пытаясь что-то сказать.

Стефани понимающе улыбнулась и слабо отмахнулась, прошептав:

— Не парься, все нормально.

— Я не слепой, — тихо и грустно усмехнулся он, опять предпринял попытку оправдать свой лагерь: — Он просто, понимаешь…

— Понимаю, — с сарказмом шепнула Стеф, — я знаю его не первый день, он просто, как обычно, "был очень злой", за что ему минимум через час, максимум завтра станет очень стыдно и он будет извиняться.

— Эванс? — фыркнул Алекс, — Эванс никогда не извиняется, ни перед кем. Это его фирменный стиль — гениальное культурное хамло. Он может вести себя безукоризненно с точки зрения этикета и при этом фактически ставить человека в такое положение, что его убить хочется. Но даже если его поймают на чем-то и заставят извиниться, то он делает это так презрительно и высокомерно, что лучше бы молчал.

Стефани мигом вспомнила его "извините", брошенное наглому фотографу в коридоре студии после съемок клипа, улыбнулась.

— Да, я видела, как он это делает.

"И как он извиняется по-нормальному я тоже видела, не раз. Ерунда это, что он никогда не извиняется, ты плохо его знаешь, Алекс."

Спустя еще несколько минут неуютной тишины, в течение которых Алекс напряженно пытался придумать еще какое-нибудь оправдание поведению Эванса, а Стеф просто сидела молча и мысленно убеждала себя поесть, потому как Дэн старался и некрасиво будет даже не попробовать, в столовую влетела Мари, плюхнулась на стул и провозгласила:

— Я ее спросила, она сначала согласилась, но потом сказала, что ты ей еще для чего-то нужна, а потом уже она тебя отпустит домой. А пока ты можешь поесть и идти с нами на площадку, а на грим не идти.

— Странно, — нахмурилась Стеф, — почему не идти на грим, если я нужна? — Все синхронно пожали плечами, она опять уставилась в тарелку, осторожно потыкала отбивную зубчиками вилки, вздохнула…

— Чего такая невеселая, а? — раздался сзади голос Дэна, он приземлился на свободный стул, с улыбкой заглянул ей в лицо: — Не вкусно?

— Совсем дурак, да? — фыркнула с соседнего столика Бетти. — Ты не видишь, она даже не попробовала, как она тебе скажет, вкусно или нет? Хотя, — ехидно протянула она, — достаточно на это глянуть, чтобы желание пробовать отпало.

За соседними столами сдавленно заржали, Стефани уже хотела начать расхваливать стряпню Дэна, когда он внезапно перестал улыбаться и хмуро обернулся к Бэт:

— Ты достала меня, эстетичка, блин. Я что, похож на человека, которого волнует, насколько красиво то, что он собирается съесть?

— Что ты, ни в коем случае, — притворно удивилась Бэт. — Ты похож на человека, который жил в пещере, много-много лет назад. Ловил себе мамонта и с радостью пожирал на месте, — она скрючила пальцы и сделала тупую морду, прорычав своей тарелке: — "Биомасса. Поглощать"

Ржач с соседних столов стал еще громче, Дэн нехорошо ухмыльнулся:

— А ты похожа на гламурную кису, которая думает, что еда растет в супермаркете и уже готовой. — Бэт возмущенно фыркнула, Дэн приподнял бровь: — Скажешь, нет?

— И скажу. Я умею готовить, — разъяренно приподнялась Бетти. — Лучше, вкуснее и красивее тебя.

— Спорим?

— Спорим.

— На что?

— Да на что угодно.

— Тогда на желание, — игриво приподнял брови Дэн. — Сегодня после съемок встречаемся на кухне, захвати фартучек и готовься к поражению.

— Сам готовься, — уже не так уверенно фыркнула Бэт, до которой понемногу доходило, что она хватила лишку, но она не стремилась это показывать. Опустив взгляд в тарелку, она нервно ткнула вилкой в салат и буркнула под нос, обращаясь к своим подружкам: — Как же он меня бесит. Горилла, мать твою…

Дэн довольно ухмыльнулся и растопырил руки, подпрыгивая на стуле и рыча как горилла, чем все-таки заставил Стефани в первый раз за обед улыбнуться и шепотом спросить его:

— Ты уверен, что победишь?

Дэн фыркнул и шепнул:

— Я дурак, что ли? Я проиграю, — заговорщически приподнял брови и игриво пропел: — И посмотрю, что она загадает.

Стефани восхищенно посмотрела на тренера и качнула головой.

"Умный ты мужик, Дэн… многим стоило бы у тебя поучиться. Сегодня после съемок — это значит вечер, пустая кухня, ты и она наедине, занимаетесь делом, которое занимает много времени, но оставляет возможность поболтать в процессе. И ты дашь ей победить, а потом еще будешь исполнять ее желание… черт, какой хитрый жучара"

Она опять посмотрела на задумчиво улыбающегося Дэна, который с аппетитом уминал обед, решительно вонзила вилку в свою порцию и попыталась поесть. Снаружи немного потеплело, она даже нашла в себе силы улыбаться и шутить, но внутри все равно завывал ветер бескрайней ледяной пустыни. О нем можно было не думать, его можно было игнорировать, с ним можно было пытаться бороться и уверять себя, что это не важно… но избавиться от него не получалось, как ни старайся.

Они доели и пошли в музыкальный класс, где сейчас проходили съемки, там было людно, рядом с Мелани читали сценарий ее муж и Сэм, за роялем сидел Стивен в наушниках и что-то быстро писал на исчерканном листе, рядом околачивалась Эшли, которая при виде Стефани уставилась на нее ошарашенным взглядом, но через секунду спохватилась и отвернулась.

— Росс, — позвала ее Мелани. — Ну наконец-то, только тебя ждем. Ты хотела выходной?

— Да, — неуверенно кивнула Стеф, чувствуя какую-то напряженную враждебность со всех сторон.

— Отлично, — Мелани нехорошо улыбнулась и указала глазами на Стивена, который не отрывался от бумаг и делал вид, что он здесь один, — сейчас вы с мистером Люблю-все-делать-в-последнюю-секунду изобразите для Эшли ее новую песню, а мы все послушаем и запишем. Как только мистер ЕщеРаз будет доволен, можешь ехать домой.