– Но, маменька! О чем вы говорите! Это так старомодно! – возмутилась Полина.

– Пусть так. Зато мы будем знать: с кем ты встречаешься и достойный ли этот человек. У отца обширные связи, он все проверит.

– Как вы собираетесь наводить справки о Гри…?.. – Полина осеклась на полуслове, чуть не сообщив матушке имени своего поклонника.

– Уж не – Григорий ли, имя твоего поклонника? – догадалась Антонина Петровна.

Полина встрепенулась и в крайнем волнении начала прохаживаться по комнате.

– Ну, какая разница?! – обиженно воскликнула она.

– Ты меня удивляешь! Столько случаев, когда девушки попадают в руки мошеннику, охотнику за приданным. Неужели я ты не проявишь благоразумия? – взывала мать к разуму дочери.

– По-вашему благоразумие – это встреча с Анатолием Рогозиным?

– Да. Именно так.

Полина сникла.

– Хорошо. Я буду вести себя как воспитанная девица из приличного семейства…

Антонина Петровна просияла.

– Вот и славно! – она подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.

– Да, но завтра я все равно поеду в университет. – Решительно заявила Полина.

– Конечно, но будь осторожна и благоразумна. Обещаешь?

– Обещаю… – нехотя произнесла девушка.

Выходя от дочери, Антонина Петровна подумала: «Любопытно, с каждым поколением дети все хуже, а родители все лучше… Уж не следует ли отсюда, что из все более плохих детей вырастают все более хорошие родители?»

* * *

В те дни, когда Полина не появлялась в университете, Григорий ожидал ее с нетерпением. Он постоянно носил с собой письмо с шекспировским сонетом, мечтая вручить его Полине. Он был просто уверен, что девушка вознесется на седьмое небо от счастья, прочитав сие эпистолярное объяснение. Безусловно, Григорий отдавал себе отчет, что Полина Матвеева – барышня благоразумная, из хорошей семьи… Но все же соблазн был велик. Он часто спрашивал себя: на что он рассчитывает? На прогулки по набережной Невы во время дневного перерыва между лекциями, благонравные знаки внимания, как то: цветы, шоколадные конфеты, духи из модных французских салонов… И не более.

Пожалуй, еще неделю назад всего этого для Григория было бы достаточно с лихвой, но сейчас… Сейчас он настолько уверен в себе и настолько жаждет удовольствий – нет! Конечно, не достаточно! Но… Полина так долго будоражила его воображение. И он носит с собой эту магическую богиню любви только из-за Полины! Но, поразмыслив, Григорий пришел к выводу – не только из-за нее, но прежде – из-за себя самого…

* * *

Коляска Матвеевых, как обычно, пересекла Благовещенский мост и въехала на Васильевский остров. Вот и университет! Сердце Полины учащенно забилось: еще немного и она увидит Григория! Ах, как она долго не была в университете! И непременно поступит на будущий год на Бестужевские курсы, дабы видеться с Вельяминовым каждый день!

Коляска остановилась около главного университетского входа. В это время Григорий намеренно прохаживался, надеясь увидеть пребывающую коляску Полины. И, о чудо! Вот она – Полина!!!

Григорий поймал себя на том, что волнуется. Но, не смотря на длительное ожидание и томление в груди, он взял себя в руки и поспешил на встречу даме своего сердца.

– Здравствуйте, Полина! Как я рад вас видеть! – восторженно воскликнул молодой человек.

– Здравствуйте…

Григорий помог девушке выйти из коляски.

– Не сочтите за дерзость: я написал вам письмо. Умоляю – прочтите его на досуге.

Григорий протянул девушке аккуратно запечатанный конверт.

– Письмо? – удивилась Полина. – А отчего вы не можете мне сказать все то, что поведали бумаге? Или она более умеет слушать?

Григорий рассмеялся.

– Знаете ли, говорят: бумага все стерпит… Собственно, поэтому я и написал сие письмо. В нем есть то, о чем я никогда не решусь сказать вам при встрече…

«Любовное признание!!!» – догадалась Полина. И, дабы не смущать молодого человека и не показаться не воспитанной, ответила:

– Я непременно прочту после первой же лекции.

На этот раз лекция была объединенной – присутствовали и филологи, и философы, и исторический факультеты. Аудитория была огромной, но Полина, завидев в первых рядах своих подруг, Марию и Ирину, мило улыбнулась своему кавалеру и поспешила к ним.

– О, я вижу, Григорий тебя неизменно провожает! – заметила Ирина.

Мария промолчала, ее несколько задевало сие обстоятельство. Несмотря на недавний возникший интерес к Еремееву, она ощущала смутную зависть по отношению к подруге. Ей непременно хотелось, дабы Вельяминов оказывал знаки внимания только ей…

В аудиторию вошел профессор, лекция началась… Девушки раскрыли конспекты и бегло фиксировали интересные факты, приводимые профессором. Полина также писала, карандашом, ибо чернильница была чрезвычайно громоздкой и могла испачкать модную кожаную сумку. Спустя полчаса после начала занятий, желание прочесть письмо стало нестерпимым, и Полина украдкой достала из сумки конверт и распечатала его. Мария заметила письмо в руках соперницы: «Наверняка от Григория… Более не от кого…»

Полина прочла послание, ее охватили противоречивые чувства: с одной стороны Григорий ей нравился, а с другой – как она могла принять ухаживания молодого человека, не знакомого с ее семьей? Этот факт весьма смущал девушку. Поразмыслив, она пришла к выводу, что матушка своего добилась – воспитала ее в старомодном духе, и уж точно эмансипе из нее не выйдет.

Полина решила объясниться с Григорием сегодня же, если ей представиться такая возможность.

Лекция прошла на редкость увлекательно и закончилась примерно в полдень. Девушки невольно ощутили голод.

– Мария, ты где обедаешь? – поинтересовалась Ирина.

Не успела она спросить, как появился вальяжный Еремеев и, подхватив девушку под руку, увлек ее с собой.

– Вот так наши ряды редеют… – заметила Ирина.

Полина заметила, что Григорий пробирается в ней чрез толпу студентов, пытающуюся покинуть аудиторию.

– Ах, Ирина, прошу тебя, не уходи! – заволновалась она.

Подруга удивленно воззрилась на Полину.

– Что случилось? Ты на себя не похожа от волнения…

– Не уходи! Я должна объясниться с Григорием.

– Здесь? Нет, лучше выйдем на свежий воздух. А несколько отойду в сторону, ибо сие будет выглядеть навязчиво. Ведь разговор предназначен не для посторонних ушей… Не так ли?

Но Полина ничего не успела ответить – Григорий уже приблизился к ней.

– Не составите ли вы мне компанию? – вежливо поинтересовался он.

– Весьма охотно, – сказала Полина и попыталась улыбнуться. – Думаю, Ирина нам не помешает…

– Нисколько, – ответствовал молодой человек, в душе надеясь побыть с Полиной наедине.

Компания вышла из университета и направилась к набережной. Молодые люди разместились на одной из скамеек, стоящих под раскидистым деревом, на котором уже начали лопаться почки.

Ирина предусмотрительно разместилась на противоположном конце скамейки, извлекла из сумочки конспект и сделала вид, что всецело им поглощена.

Полина осмотрелась.

– Прекрасное время года – все оживает…

– И жаждет любви, – закончил фразу Григорий.

Девушка собралась духом, решила действовать решительно, вероятно унаследовав сие качество от своей матушки, ибо та была, несомненно, решительной женщиной.

– Я прочитала ваше письмо, – призналась она.

Григорий встрепенулся.

– И каков же ваш приговор?

– Приговор! Это слово слишком сурово и неуместно в данном случае… Видите ли я, хоть и посещаю университет в качестве вольного слушателя, и разделяю некоторые современные, порой смелые взгляды, все же в матримониальных делах придерживаюсь старых правил.

– Каких же, позвольте полюбопытствовать? – Григорий насторожился.

– Если вы питаете ко мне чувства, о коих пишите при помощи Шекспира в своем послании, то вам следует явиться к моему отцу и испросить у него дозволения встречаться со мной.

Григорий был буквально обескуражен ответом.

– Но на дворе нынче почти двадцатый век! Это же пережиток прошлого! Барышня сама должна решать с кем ей встречаться…

– Да, вы правы… Но встречи должны привести в чему-то определенному. – Заметила Полина.

– К замужеству? – догадался Григорий. Но признаться, он об этом и не помышлял…

– Именно. Извините, таков мой ответ. Если вы в ближайшие дни появитесь в нашем доме, то я сочту, что вы разделяете мои взгляды относительно отношений между мужчиной и женщиной… Если нет, то будем считать, что нашего разговора не было. Простите, мне надо домой. Маменька будет волноваться.

– Понимаю, – сочувственно произнес молодой человек, уж он-то знал, что такое волнение матушки. – Я провожу вас…

– Не стоит, я пройдусь с Ириной.

Девушки ушли, оставив Григория в полном смятении. Он еще долго сидел на скамейке, обдумывая слова прекрасной Полины, поняв, наконец, одну простую истину: любовь – не жалобный стон далекой скрипки, а торжествующий скрип кроватных пружин. Увы, как бы это не звучало цинично, именно таковое было его мнение на счет любви, чего бы там ни писал в сонетах Шекспир.

Григорий жаждал, чтобы им восторгались, как мужчиной, чтобы девушки теряли от него голову. А что же любовь? А можно ли назвать сие чувство, которое он испытывал в Полине любовью? И вообще что такое – любовь? Все говорят о ней, пишут, сочиняют стихи… А кто ее видел? Она что – призрак? И вообще ее выдумали трубадуры средневековой Франции!

Григорий рассмеялся от подобных мыслей. «Нет, к господину Матвееву я не пойду: жениться я еще не готов. Мне нужна девушка, не обремененная подобными взглядами высокой морали, как Полина… Но где ее найти? С самого начала я должен был догадаться об ее ответе… Полина слишком правильная, из таких как она впоследствии получаются отличные жены. Но я не готов к такому шагу. Жениться надо после тридцати лет, когда повидаешь жизнь и попробуешь не одну женщину…»

Григорий встал и направился в трактир, дабы отобедать, но все же его не оставляла одна мысль… И как не пытался он ее заглушить ничего не получалось. Он сознавал, что изменился в последнее время, пожалуй, даже слишком. То, что ранее казалось ему правильным, разумным и ценным теперь теряло всякий смысл.

Григорий машинально расстегнул пряжку портфеля, заглянув в одно из отделений, где лежала индийская богиня.

– Неужели, это ты так влияешь на меня?

Но богиня не могла дать ответа…

Войдя в трактир, Григорий тотчас обратил внимание на то, что Еремеев сидел за столиком с Марией, подругой Полины, и они оживленно беседовали за обедом. Он разместился напротив и сделал заказ подошедшему халдею.

Уделяя должное внимание блюдам, Григорий не переставал смотреть на Марию…

«Отчего я не обращал на нее внимание? Она не дурна собой… Ничуть не хуже Полины… Правда, выглядит старше и не столь миловидна. Несомненно, это следствие самостоятельной жизни. Пожалуй, такая девушка не отправит к отцу за дозволением встречаться… Но, увы, Еремеев меня опередил. А более не на ком и взгляд остановить. Есть правда барышни на историческом факультете… Но, право, дурнушки! Да, я забыл по Бестужевские курсы! Там – сплошь одни барышни! Но, увы, у нас нет совместных лекций, и занимаются они в отдельном здании…»

Григорий размышлял бы и далее, но время перерыва истекало и следовало возвращаться в университет.

* * *

По дороге из трактира в университет Мария неожиданно спросила Еремеева:

– Андрей, а что же случилось с твоим сокурсником Григорием Вельяминовым?

– Что ты имеешь в виду? Только что в трактире он пребывал в добром здравии.

– Я не о том… Просто мне кажется, в последние дни он приобрел некий мужской шарм. Он изменился… Ну хотя бы потому, что в открытую заигрывает с Полиной.

– Да, это я заметил. Впрочем, не только я, а весь наш курс… Не знаю, право, что случилось с Григорием и отчего произошла в нем такая разительная перемена. – Совершенно невинно произнес Еремеев, словно не имел к сему обстоятельству ни малейшего отношения. – Кстати, а как Полина отреагировала на произошедшую перемену с Григорием?

– Она удивлена, как и мы с Ириной. Он почти полгода пожирал ее взглядом и только. А тут, откуда не возьмись такая смелость!

Еремеев едва сдерживался, дабы не рассказать всю правду Марии, дабы она узнала: кому Григорий обязан своей смелостью и внезапно возникшим мужским шармом.

– Мне, кажется, – заметил Еремеев, – что ты чрезвычайно заинтересована Вельяминовым. Или я ошибаюсь?

Мария лукаво улыбнулась, не намериваясь скрывать своего интереса.

– Да, не скрою: Григорий мне интересен.

– Вот как! – Еремеев вспыхнул от гнева, но быстро взял себя в руки. – Может быть, тебе посоперничать с Полиной?

Мария не растерялась и ответила.

– А почему бы и нет?! Прекрасная идея.

Еремеев рассмеялся.

– Предлагаю пари! Если Григорий забудет ради тебя Полину, по которой сох столько времени, то я поведу тебя в лучший ресторан Петербурга.