Р. Грей - Дуэт

Не помню, помог ли он мне почистить зубы или умыться, но я помнила ощущение, как мое лицо упало на подушку, а я сама погрузилась в мягкие одеяла.

— Никогда не хочу покидать это место, — прошептала я, прежде чем погрузиться в глубокий пьяный сон.

* * *

Я проснулась в четыре утра с жуткой головной болью и сухостью во рту, перекатилась в темноте и попыталась сесть. Прежде чем я смогла продвинуться, увидела фигуру, сидящую в углу комнаты. Джейсон. Он сидел на кресле рядом со шкафом, которое я обычно использовала для грязной одежды. Его локоть опирался о подлокотник кресла, а голова лежала на ладони. Это, должно быть, худшая поза для сна, но, полагаю, это открывало ему хороший вид на то, как сплю я.

Его волосы торчали в разные стороны, а сам он тихо храпел, что сделало картину еще милее.

Я лежала и несколько минут смотрела на него, думая, почему он не присоединился ко мне в кровати или же не ушел в свою комнату, а потом снова уснула.

* * *

Джейсон молчал, когда я вошла в его комнату на следующий день, чтобы мы могли продолжить сочинять. Я выровняла дыхание, стоя в дверном проеме, но он не посмотрел на меня. Джейсон наигрывал на гитаре, опустив голову. Его медиатор находился между губами, когда он был сконцентрирован на инструменте.

Я остановилась, наблюдая за ним. Аккорды, которые он играл, не были частью нашей песни. Я никогда до этого не слышала такой гармонии. Это был чистый и нежный звук, но в момент, когда он увидел меня рядом, Джейсон ударил по струнам и убрал медиатор.

— Доброе утро, — сказал он. Его тон был таким холодным.

— Привет, — произнесла я негромко, прежде чем сделать глоток чая. Я пропустила кофе, решив смягчить нагрузку на свои голосовые связки с помощью меда и жасмина. — Как спалось?

Он пожал плечами, его глаза смотрели на гитару.

— Не очень. Тебе?

Я улыбнулась, вспомнив его в моем кресле.

— Неплохо.

Он поставил гитару на подставку возле кресла и сложил руки между ног.

— Повеселилась прошлой ночью?

Вот оно.

Нахмуренные брови, легкое недовольство.

Он был зол, когда я ушла с Дереком.

Но этого не было в наших правилах. Мы были королем и королевой в нашем настоящем. Мы не разговаривали о прошлом и не заговаривали о будущем. На прошлой неделе мы с Джейсоном жили так, будто нам кто-то сказал, если мы хотим записать хит, то нужно заниматься сексом везде. Все время. Это не было даже сюрпризом, если он оказывался в моей кровати, или когда приходила в его ванную по утрам. Я терпеливо ждала, пока он почистит зубы, чтобы я смогла снять с него одежду. Практически каждый сантиметр поверхностей наверху нужно продезинфицировать и вымыть. Мы вели себя немного нелепо, но позвольте мне объяснить. Как Джейсон поет: мягко, глубоко, проникновенно, так и занимается сексом. Каждый раз, когда мы падали в кровать, казалось, будто он занимался со мной любовью, упираясь своими ладонями в мои, переплетая наши ноги, подразнивая каждую клеточку моего тела, пока я не становилась уверенной в том, что сейчас впаду в кому.

Но когда это заканчивалось, то заканчивались и мы. Казалось, будто кто-то щелкал выключатель после секса. Либо он хотел забрать свою одежду и уйти, либо я. Мы никогда не оставались, потому что это не было частью нашего соглашения. Мы были охотниками за сокровищами, любителями острых ощущений, адреналиновыми наркоманами.

Поэтому, когда он задал мне вопрос, это был первый раз, когда мне пришлось признать, что мы делали, за исключением самого момента, когда мы делали это.

— Да. Дерек свозил меня в бар, — нерешительно ответила я.

Он пожевал свою нижнюю губу и уставился в большое спальное окно. Нижняя панель была сдвинута, и я могла ощутить легкий ветерок. Мы сидели в тишине несколько секунд, а затем он кивнул.

— Хорошо, давай начнем, — сказал он, его взгляд витал где-то вдали.

Так оно и было. Независимо от того, смущение, гнев или сомнение он чувствовал только что, всё это исчезло. Когда Джейсон посмотрел на меня, его карие глаза не были затуманены. Наоборот, они были кристально чисты.

Это означало, что мы вернулись на круги своя.

Исключая то, что я не была так же довольна этим «круги своя», как пять минут назад.

Спустя две недели после того, как я впервые оказалась в Монтане, был запланирован визит Камми, и я не могла сдержать своего волнения по этому поводу. На мне были надеты мои красные сапоги, короткие шорты и белая блузка, ну и еще я добавила к своему образу немного красной помады. Мой наряд, плюс то, что я не заморачивалась по поводу своих волос, сделал меня похожей на певицу кантри. Мои темно-русые кудри развевались в разные стороны, пока я стояла около аэропорта, но мне было все равно. «Щелкайте сколько угодно, папарацци!»

— Если вы рискнете подойти ближе снова, я позвоню охране аэропорта, — предупредил Хэнк группу фотографов, что стояли на другой стороне дороги. И как стайка напуганных голубей, они сделали пару шагов назад.

Я подарила ему кроткую улыбку, но он, конечно же, просто кивнул, как бы говоря: «Это просто моя работа, мэм». Серьезно, когда-нибудь я сведу Хэнка с женщиной, которая любит сильных и молчаливых парней. Я рассмеялась, представив, каким бы жутко неловким был их ужин.

Автоматические двери аэропорта открылись, выпуская очередную группу туристов, которые разошлись во все стороны. Некоторые из них выстроились в очередь за такси, а кто-то бросился в объятия родных. Я наблюдала за воссоединением одной пары: парнем, одетым в армейский камуфляж, и плачущей девушкой. Крупные искренние слезы текли по ее щекам. Я могла бы написать об этом моменте песню. Воссоединение солдата с любимой всегда было актуальным.

— Алло! Земля вызывает Бруклин! — раздался голос около меня.

Когда я оторвала взгляд от парочки, то обнаружила свою сестру, которая стояла прямо передо мной, как лучик солнца в пасмурный день. Она была в белых кроссовках, обтягивающих джинсах и майке с каким-то логотипом, открывающей одно плечо. Конечно, я его не узнала, потому что по сравнению с сестрой была древней двадцатисемилетней старухой. Она собрала свои темно-каштановые волосы в свободный пучок, а ее улыбка практически коснулась уголков ее светло-карих глаз.

— Камми! — завизжала я, подпрыгивая, чтобы обернуть свои руки вокруг нее.

После того как я пятидесятый раз крутанула ее вокруг своей оси, она, наконец, запротестовала.

— О, господи, я всю дорогу буду блевать на твои ковбойские сапоги!

— НЕТ! — заорала я, выпуская ее и отскакивая назад. «Никто не тронет красные ковбойские сапоги».

— Я так рада! — сказала она, оглядывая пейзаж Монтаны, который был виден из входа в аэропорт. Две недели без сестренки оказались сложнее, чем я думала. Хотя мы созванивались и переписывались каждый день, я все равно по ней скучала.

— Дамы, что вы собираетесь делать в Монтане? — крикнул один из папарацци.

Хэнк практически зарычал на человека. Обычно, когда один из них заговаривал, остальные тут же начинали галдеть, поэтому Хэнк сделал шаг вперед и сказал нам с Камми идти в машину, которая стояла у бордюра. Как только двери закрылись, а тонированные стекла поднялись, я откинулась на сиденье и просто обняла Камми.

После гибели наших родителей лучше было бы взять их роль на себя, но я всегда старалась сохранить наши сестринские отношения. Глядя на нее, как никогда выглядевшую по-взрослому (потому что — да, так оно и было), я почувствовала «родительскую гордость», хотя, наверное, ничего не сделала для ее успеха.

Камми была умна и собрана. Она всегда стремилась, чтобы преуспеть в чем-то, что делала, и я восхищалась этим.

— Ты собираешься так пялиться на меня до конца нашей поездки? Потому что, если это так, я достану iPad и буду тебя игнорировать, — поддразнила она меня с небольшой улыбкой.

Я покачала головой и глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от бушующих эмоций. Камми нужна нормальная я, а не сумасшедшая ревущая девица.

— Чем ты хочешь заняться, когда мы приедем в Биг-Тимбер? — спросила я, доставая телефон, когда он зазвонил. Там было полно сообщений и е-мейлов от людей с моей индустрии, но, конечно же, ничего от Джейсона. Я была с ним прошлой ночью, когда мы «тестировали» садовую мебель, стараясь быть как можно тише. (Это было довольно ужасно, учитывая, как больно дерево впивалось в кожу. Давайте просто скажем, что плетеные отпечатки на заднице держаться дольше, чем вы думаете). Он еще не проснулся, когда я ушла, чтобы встретить Камми, и, насколько я знаю, он вообще не помнил, что она приедет в гости на выходных.

— Хмм, у них есть здесь суши? Я ужасно хочу острого тунца, — ответила она.

Я одарила ее серьезным взглядом.

— Ты осознаешь, как мы далеко от океана, правда?

Камми улыбнулась.

— Ну, хорошо. Я просто возьму тройную порцию горячих ковбоев Монтаны, пожалуйста.

Легкая улыбка Дерека промелькнула у меня в голове, а затем я подумала о том факте, что по возрасту он ближе к Камми, нежели ко мне. «Замечааательно».

— Тут есть один парень, который работает на Джейсона. Я не знаю, чем он там занимается. Думаю, помогает с животными и сотрудниками.

— Хах, — Камми ухмыльнулась. — Полагаю, Джейсон занимает твое время.

Мои глаза расшились от страха. Я не говорила ей о моей договоренности с Джейсоном. Это не было осознанным решением, я просто решила держать ситуацию в секрете. Возможно, я так делала, потому что не понимала, что именно происходит, а, может, я не хотела слушать ее осуждение. Так или иначе, это был мой маленький секрет.

Мое молчание побудило ее продолжить:

— Ну, знаешь, с песнями и прочей чепухой, — уточнила она, бросая на меня подозрительный взгляд.

— Ах да. Точно. Мы очень много писали. Думаю, закончим через несколько дней.

Камми захлопала.

— Это прекрасно! Значит, ты приедешь домой раньше. ЛА без тебя отстой. Я гуляла с людьми с моей мастерской, и все, о чем они могли говорить, так это об архитектуре. Если мне придется слушать споры насчет противопоставления модернизма классицизму, я впечатаю этого человека в Дорическую колонну.

Она издала блюющий звук, и я рассмеялась.

— Ну, я гарантирую, если ты скажешь слово «Дорический» еще раз в моем присутствии, я незамедлительно усну.

Камми улыбнулась.

— Замечательно.

— Ты закончила свой проект?

Она кивнула и уронила голову на подголовник.

— Защищалась два дня назад, привела в порядок мастерскую вчера, а сейчас я здесь! Я наконец-то закончила!

— Значит, единственное, что осталось, — это твое награждение на следующих выходных? — спросила я, пытаясь согласовать график в своей голове.

— Да, а затем я должна начать искать работу.

Я открыла рот, чтобы спросить ее насчет Грейсона, но затем остановила себя. Я сделала достаточно для этой ситуации. Если она не хочет звонить ему, а он — ей, я больше ничего не могу сделать. Камми следует самой пробивать свой карьерный путь.

Остальную часть пути в Биг-Тимбер мы распланировали все, что хотели сделать на выходных. В основном в них участвовали наши лица и пижамы, но я знала, что мы найдем проблемы себе на голову до того, как закончатся выходные.

* * *

Мы прибыли на ранчо Джейсона как раз к обеду, но ЛуЭнн была единственной, кто вышел нас встречать.

— Господи! Вы двое могли бы быть близнецами, если бы не волосы и глаза. Как маленькие нежные снежинки из одного облака, — сказала она, прижав ладони к губам. Ох, ЛуЭнн. Ее взгляд с минуту метался между нами двумя, пока она не поняла, что преграждает нам путь в дом. — Ох! Заходите, заходите. Я только что накрыла сэндвичи на стол.

Она проводила нас внутрь, и я смотрела, как Камми оглядывает ранчо.

— Здесь и правда классно! Я ожидала что-то вроде домика в лесу, — сказала она, вероятно, восхищаясь архитектурой больше меня.

Мы обе прошли на кухню и сели за стол с ЛуЭнн. Пока мы поедали сэндвичи с курицей и салатом, она объяснила, что парням пришлось ехать в город, чтобы купить пиломатериалы для ремонта сарая. Мысли о Джейсоне заставили меня скрещивать и перекрещивать ноги. Почему так возбуждающе представлять мужчину среди дерева?

— Ты слышала меня, Брук? — спросила Камми, сжимая мою руку.

Я дернулась и взвизгнула.

— Черт, больно!

— Прости, ЛуЭнн спросила, хочешь ли ты показать мне конюшни, а ты погрузилась в мир грез.

Я была не в мире грез. Я была в мире Джейсона.

— Конечно, дай мне доесть сэндвич, и мы пойдем.

В действительности же мне нужно было охладить мысли и перестать представлять Джейсона в компрометирующих позах, или мои колени выйдут из строя, когда я встану.