Лекция закончилась, и день скучно тащился дальше. В четыре часа Джем вернулась домой. Войдя в квартиру, она тихо приоткрыла дверь в спальню Руперта.

Постель была пуста.

Она обошла всю квартиру. Неприятное чувство шевельнулось в груди, хотя вроде бы не было никаких видимых причин для беспокойства. Конечно, не было. Она взяла свой телефон и позвонила Руперту на мобильный, но получила лишь ответ оператора.

Где он? Она нуждалась в его объятиях, нуждалась, после дней остракизма, в ласке и понимании, в том, чтобы кто-то был рядом. И если бы он обнял ее, она тут же забыла бы о неприятном чувстве от встречи с Дэви и Люси. Красавица и чудовище — так называл их Руперт.

Но она не могла обнять его по той простой причине, что его не было дома. Хмуро отбросив беспокойные мысли — Руперт не любил, когда она расспрашивала, где он был, — Джем вытащила учебники из рюкзака и уселась на софу, решив заняться делом. Она уже просрочила сдачу реферата, и экзамены надвигались с пугающей быстротой. Ей следовало собраться с мыслями, использовать это время с пользой. Если Руперт не вернется домой до шести, это значит, что у нее есть пара часов, чтобы…

О'кей, сначала нужно выпить кофе и съесть тост с сыром, потому что ничто не пойдет в голову на пустой желудок.

На кухне Джем снова пыталась позвонить Руперту. Никакого успеха.

Она нашла «Кит-кэт» в глубине холодильника и съела, пока готовила сандвич с сыром. Где, черт побери, Руперт?

Вернувшись в гостиную, она быстро пролистала несколько страниц учебника, отбросила его в сторону и включила телевизор. После телевикторины Ричарда и Джуди она не могла взяться ни за какую работу.

Определенно.


— …бум-бум, бум-бурум… — Руперт вернулся домой и пел, выкрикивая слова и аккомпанируя себе на воображаемом барабане. Ворвавшись в спальню и повалившись на постель, словно перевернутый на спину жук, он продолжал бить в воображаемый барабан и орал: — Бум-бум, бум-бурум… ах, какой прекрасный день!

Но день давно закончился и был далеко не прекрасным. Была полночь. Джем, которая никак не могла заснуть, разрываясь между раздражением и неведением столько времени, наконец вздохнула с облегчением, когда он вернулся домой. Несмотря на то, что, рухнув на постель, он больно ударил ее по ноге.

— Где ты был? — Она села на постели и протерла глаза.

— Так, загулял немножко, — неопределенно ответил он.

— И все же?

— О, эта чертова инквизиция! — Руперт перевернулся на живот и посмотрел на нее с игривой улыбкой. — Дорогая, это было совершенно невинно. Я проснулся в три часа и ужасно захотел есть. Но пармской ветчины в холодильнике не оказалось. Поэтому я отправился в «Чандос дели» купить что-нибудь из еды. А когда возвращался назад, то столкнулся с Мацем, и он против моей воли, разумеется, затащил меня в тот бар. У меня не было выбора, честное слово. Он умолял меня выпить с ним.

— И это продолжалось девять часов?

— Нет, нет, нет. — Руперт хмуро изучал свои часы. — Восемь часов одиннадцать минут, если точно. Ни секунды больше.

— Я терялась в догадках, где ты, — сказала Джем. — И твой телефон был отключен. Разве ты не мог позвонить и сказать мне?

— Я мог. — Кивнув, он обдумывал ее вопрос. — Но потом я подумал, что мне не девятнадцать лет и ты не моя нянька. Я могу уходить из дома, когда хочу, и даже могу самостоятельно переходить дорогу, если буду осторожен и сначала посмотрю налево, потом направо. Кроме того, ты сама сказала, что у тебя куча несделанных заданий, поэтому я подумал, что будет лучше для тебя, если я не стану мешать тебе.

— Но у тебя тоже много «хвостов», — возразила Джем.

— Я знаю, знаю, но это так скучно. Может, ты перестанешь пилить меня? Потому что у меня есть кое-что, что я должен рассказать тебе.

Он снова одержал верх, глядя на нее с изумлением.

— Что еще? — недоверчиво поинтересовалась Джем.

— Две новости. Первая — я вел себя как плохой мальчишка и не позвонил тебе, поэтому хочу пригласить тебя в «Византию» завтра вечером. Что ты скажешь на это?

«Византия» — пожалуй, самый модный ресторан в Бристоле. С фокусниками и танцовщицами, исполняющими танец живота. Руперт весь светился и излучал любовь. Он знал, что виноват, и пытался заслужить прощение. Джем присела, обхватив колени.

— А вторая?

Его глаза ликовали.

— «Ю-ту» планируют концерт в Риме на этот уик-энд. У Маца есть билеты.

Джем заскулила от счастья.

— Ты шутишь!

— Трудно поверить, да? Надо же было столкнуться с ним именно сегодня! Это судьба! Мы вылетаем в пятницу вечером.

Джем боялась дышать. Ее мысли крутились со скоростью ветра.

— О! Это фантастика. Я вообще-то работаю в субботу, но я найду кого-то, кто подменит меня, потому что такое…

— Стоп, стоп, стоп… Подожди, разве я что-то не так сказал? — Руперт поднял руки, останавливая ее. — У Маца есть билеты на концерт. И мы летим в Рим. Мы двое, — уточнил он, — то есть я и Мац.

Для Джем это было даже не разочарованием — катастрофой. Она снова оказалась жертвой собственной глупой доверчивости.

— Прости, дорогая, я не хотел огорчать тебя. — Он похлопал ее по колену. — Я знал, что ты работаешь в этот уик-энд, поэтому подумал, что могу составить компанию Мацу. Мац собирался полететь со своей девушкой, но они поругались на прошлой неделе. Когда он сказал, что у него есть лишний билет, я ухватился за это. Такой шанс выпадает не часто. Эй, выше нос, — усмехнулся Руперт, — все хорошо!

Нет, не все. Джем чувствовала, как ее нижняя губа начинает дрожать. Теперь она не увидит Руперта целый уик-энд.

— В чем дело, детка? Не смей расстраиваться. — Он прекратил стучать в барабан и обнял ее, качая как ребенка. — Я ведь не мог отказаться от такого предложения?

Джем кивнула: это тебе не хухры-мухры, а «Ю-ту».

— Я просто буду скучать по тебе.

— Но ведь это только пара дней. — Натянув одеяло, Руперт мягко подтолкнул ее в бедро. — Ты чувствуешь это? — Затем указал на свои бедра, затянутые в джинсы. — А это? Разве мы связаны? Нет. Мы не можем проводить вместе каждый день, каждую минуту.

— Я понимаю, — робко проговорила Джем. — Но разве когда двое любят друг друга, не нормально, что они хотят быть вместе как можно больше? — Ее не покидало чувство, что Руперт смотрит на их отношения иначе, чем она сама.

— Эй, не стоит делать из мухи слона. Не плачь, ради Бога, — проговорил он, когда ее глаза наполнились слезами. — Завтра идем в «Византию». Помнишь? Конечно, если ты не возражаешь.

Она проглотила слезы.

— Нет. Я хочу пойти.

— Ну вот. Так-то лучше. А теперь поцелуй меня. — Его рот, теплый и терпкий от алкоголя, приник к ее губам. Пьян или нет, он всегда знал толк в поцелуях. Наконец, оторвавшись от нее и продолжая улыбаться, он подвинулся и лег на нее. — М-м… я начинаю менять свое мнение.

— О чем? — Джем знала: вряд ли можно надеяться, что он отменит поездку в Рим.

Руперт начал расстегивать джинсы.

— Нет ничего, чего бы я желал сейчас больше, чем соединиться с тобой…

Глава 38

В последний раз, когда Карла видела Тесс Уилан, она чувствовала себя ужасно виноватой перед ней. Это было примерно месяц назад, и Тесс, будучи на девятом месяце беременности, передвигалась по дому как уставшая слониха. Когда она, приготовив чай, взялась за цветные проспекты, рекламирующие изделия фирмы Карлы, при этом массируя себе поясницу и жалуясь на необходимость посещать туалет каждые двадцать минут, потому что головка беби давит на ее мочевой пузырь, — это было невыносимо.

На Тесс были футболка невероятного размера, подчеркивающая карикатурно огромный живот, и брюки из эластика. Она всегда была хорошенькой, но сейчас выглядела ужасно. Карла, в которой симпатия боролась с отвращением, как ни хотела бежать отсюда, не могла сделать это.

И разумеется, не стремилась возвращаться сюда, когда родился ребенок. Одному Богу известно, на кого похожа сейчас Тесс с кричащим, вечно писающим младенцем на руках.

А если в доме пахнет детской мочой, ей придется войти и выйти ровно через десять минут.

— Привет! Как приятно снова видеть тебя! Входи.

Рот Карлы приоткрылся при виде Тесс. Ее светлые волосы сверкали. Лицо светилось, на ней были джинсы десятого размера и розовый кружевной топ.

— Невероятно, а где же… твой живот?

Тесс рассмеялась и похлопала себя по плоскому животу:

— Разве это не великолепно? Настоящее чудо. И все благодаря тому, что я сама кормлю его, как сказала патронажная сестра. Я ем как лошадь, но каким-то невероятным образом все встало на свои места. Входи и посмотри на Элфи.

Карла была поражена. Фигура Тесс была просто великолепна, причем и спереди, и сзади. И в доме вовсе не пахло мочой, что тоже было приятно.

— Итак, что происходит? — спросила она, следуя за Тесс через гостиную.

— Фантастика. Гораздо проще, чем я думала. Ты слышала все эти истории о том, что дети — это сплошной кошмар? Но Элфи такой хороший, сущий ангел. Я никогда не была так счастлива. — Тесс сделала паузу, потом продолжила: — Если честно, никогда не думала, что из меня получится хорошая мать. Это не мое. Но мой муж так хотел детей, что я чувствовала себя обязанной пойти на это. И теперь, когда есть Элфи, я просто обожаю его. Не представляю себе, как могла бы жить без него. Он для меня целый мир, с появлением этого малыша моя жизнь обрела новый смысл.

«Именно такое чувство я испытываю к Перри», — подумала Карла.

— Вот он! — Лицо Тесс осветилось любовью и гордостью, когда они подошли к кроватке ее сына.

Карла, затаив дыхание, смотрела на мальчика. Он проснулся, но не плакал, лежа в мягкой бело-голубой колыбельке. Элфи был одет в крошечную белую распашонку и памперсы. Его темные глазки смотрели внимательно. Волосики росли на макушке, придавая его личику смешное недовольное выражение. И его малюсенькие пальчики сгибались и разгибались, пока он смотрел на Карлу.

О Господи…

О Господи!

— Что с тобой? — встревожилась Тесс.

— Ничего. Все прекрасно, — проговорила Карла. Прекрасно. Потом она сказала четыре слова, которые никогда не произносила в своей жизни: — Хмм… можно я подержу его?

Это было невероятное прозрение, свыше всего, что она испытывала прежде. Тесс склонилась и подняла Элфи, нежно поцеловав его, прежде чем передать подруге. Карла взяла малыша на руки и почувствовала, словно… о Господи… словно ее жизнь вдруг обрела полноту.

Не из-за Элфи, конечно. Он принадлежал Тесс. Но если бы у нее был ее ребенок!

Ее и Перри.

Как она могла думать, что не хочет иметь детей? Видимо, она жила всегда как-то не так. И не встретила того мужчину, с которым… Осторожно прижимая Элфи к груди, Карла наклонила голову и вдохнула неповторимый запах: смесь молока и тепла и чего-то еще совершенно нового, непостижимо прекрасного… Его кожа была мягкой и шелковистой, как поверхность каштана, только что вынутого из шелухи. Она могла гладить ее бесконечно. Элфи не был самым красивым ребенком в мире. Но когда она смотрела на него и держала его, он заставлял ее думать, что был. Когда его маленькая ручка захватила ее пальцы, Карла ощутила прилив настоящего счастья.

Это было то, чего она хотела.

— Посмотри на себя, — одобрительно кивнула Тесс. — Это так естественно.

— Я никогда не хотела иметь ребенка. Никогда. — Дыхание перехватывало от волнения. — Никогда не хотела.

— Сколько тебе?

— Тридцать шесть.

— Да, часы тикают…

— Не думаю, что дело в биологических часах, — сказала Карла, прогоняя слезы радости. — Я все еще не могу поверить, что это случилось со мной. Словно мне открылось мое предназначение.

И она не волновалась, что это прозвучало сентиментально. Потому что это была правда.

* * *

— Ты о чем? — Перри не мог удержаться от смеха.

— Я хочу ребенка. — Это было равносильно тому, как обрести Бога, так же чисто и просто в одно и то же время. Чуть раньше Карла так разволновалась, что едва могла дождаться, когда закончит оформление сделки с Тесс Уилан. Как только она освободилась, сразу же направилась к Перри и уговорила его отправиться на прогулку на пляж.

— Скажи, ты ведь шутишь, правда? — Он остановился и повернулся к ней.

— Нет. Не шучу.

— Но ты же не любишь детей. Ты сама говорила. Ты уверяла меня, что никогда не захочешь иметь ребенка.

— Я знаю, что говорила… Но я ошибалась. — Карлу переполняло счастье открытия. — Мое тело говорило мне, что я не хочу, потому что еще не встретила своего единственного мужчину… но сейчас встретила. — Она потянулась к руке Перри, которая выскользнула из ее рук. — И сейчас я больше всего на свете хочу от тебя ребенка. Разве это не чудо? Мы будем еще счастливее…