Алексей дождался, пока такси выедет со стоянки, сунул руку в карман за телефоном, нужно было позвонить секретарше, подтвердить следующую встречу, но мысли по-прежнему были заняты женщиной, которую целовал ещё пару минут назад. Ирка не выглядела счастливой, особенно в последние минуты, и, конечно, это было неправильно. Вот только, как ситуацию исправить, он пока не знал. Да и как люди говорят: на двух стульях усидеть трудно. Практически невозможно. Пока делаешь счастливой одну женщину, другая страдает от невнимания. И Светка явно чувствует, что происходит что-то нехорошее. Алексей в последнюю неделю дома урывками бывал, и всё время старался посвящать сыну. Света претензий не выказывала, только пожурила за то, что работает много, но в этих разговорах ничего нового не было. Алексей с женой соглашался, и даже обещал разгрузить свой рабочий график, но когда заговорил о срочной командировке, тон имел решительный, и спорить она, конечно, не стала. Вместо этого принялась рассказывать о подготовке ужина, на который пригласила Катанянов.

— И Тимур приглашение принял? — Алексей попытался припомнить, когда в последний раз со своим партнёром по бизнесу общался, и в каком тот пребывал настроении в тот день. Тимур был человеком взрывным, энергичным, и своё настроение и мнение по какому-либо вопросу скрывать не умел. Да и не считал нужным это делать. Он был человеком обеспеченным, добившимся в жизни многого — и признания, и уважения, и лицемеров не уважал. Поэтому, зачастую, и выливал на собеседника всё, что о нём думал. Не всем это нравилось, но и ссориться с ним охотников находилось мало.

Света присела за стол напротив него, смотрела, как он ест, потом руку протянула и по плечу его погладила.

— Примет, куда ему деться. С тобой рассориться он не хочет, ты же знаешь.

— Может быть. Но сводить с ним более близкое знакомство, я как-то желанием не горю.

Света понимающе улыбнулась.

— Это ты сейчас про «дружить семьями»?

Некстати припомнилась Карина Катанян с её зазывной улыбкой, и Алексей даже неуютно повёл плечами.

— Что-то вроде того, — не стал он спорить. Тарелку от себя отодвинул, губы салфеткой вытер и из-за стола поднялся. — Пойду с Андрюшкой поиграю, пока не спит.

— Лёша.

Он обернулся на жену. Вопросительно вскинул бровь, оценив её многозначительный тон. Света подбородок рукой подпёрла, скромно улыбнулась.

— Ты помнишь, какой послезавтра день?

Алексей честно призадумался, припомнил страницу своего ежедневника, что там записано было. Ничего про милые улыбки жены и её явное ожидание. Но на всякий случай кивнул.

— Помню. Четверг.

Света рассмеялась.

— Ты забыл. Хотя, я не удивлена.

Он к столу вернулся, наклонился к жене.

— Что, Свет?

Она руку протянула, поправила воротник его рубашки, заодно пробежалась пальчиками по его шее, дразня. Само собой нужно было наклониться и поцеловать её, что Алексей и сделал. И всё ещё щурился, в ответ на её весёлый взгляд.

— Что?

— Двадцать второго июня, — начала она с расстановкой, — восемь лет назад… мы с тобой…

Алексей зажмурился, выказывая таким образом досаду на самого себя.

— Точно. Мы с тобой познакомились восемь лет назад. Светка, я забыл.

— Я другого и не ждала, если честно. — Она не злилась, не возмущалась и даже простила его сразу. Правда, ткнула его указательным пальцем в лоб. — Конечно, разве столько дат в твоей голове может уложиться? Ты помнишь сдачу каждого своего объекта по датам, что тебе жена родная? Я не бизнес-центр.

— Ну, прости.

Она взяла его за отворот рубашки и притянула ещё ближе к себе.

— Хочу праздник, — сказала она с лёгким оттенком насмешливости. — Хочу в ресторан.

Он понимающе улыбнулся.

— И цветы, — подсказал он. — И кольцо с рубином. — Алексей за плечи её приобнял. — Всё будет, милая. Отец приедет, пригласим родителей в ресторан, и твоих, и моих. Устроим грандиозный семейный праздник. — Он быстро поцеловал её в нос. — Пойду к Андрюшке.

Направился к двери, а Света смотрела ему вслед с лёгким недоумением и растерянностью. Хотела сказать ему, что на грандиозный праздник как-то не рассчитывала, её вполне устроил бы ужин вдвоём в каком-нибудь тихом месте, но Лёша одним взмахом руки превратил их тихий вечер в застолье, и даже секунды ей не дал на то, чтобы возразить или образумить его. Да ещё уезжать собрался сразу после годовщины…

Она всё-таки направилась за ним к детской, заглянула и позвала:

— Лёша…

Он обернулся через плечо и рукой взмахнул.

— Свет, я сам всё сделаю. И ресторан закажу, и родителей приглашу… То есть, секретарше поручу. — Улыбнулся широко и как-то подозрительно воодушевлённо. — Не переживай, дорогая.

Секретарше он на самом деле поручил оповестить родственников, и столик в ресторане заказать, а ещё позвонить его жене и получить одобрение. И как-то всё так складывалось, что самому Алексею думать об этом нужды не было, то есть можно снова сосредоточиться на Ире, на том, что сейчас действительно волновало и приносило острое удовольствие. И можно было казнить себя за это, но отказать себе, своему желанию, сил пока не находилось. И сейчас, получив от Иры согласие уехать с ним в Новороссийск, уже не мог думать ни о чём другом. А тем временем ещё вечер в кругу близких родственников предстоял, и полный набор необходимых улыбок, клятв и заверений в верности и любви к жене. Уже сейчас чувствовал себя гаже некуда.

Ефремов же только посмеивался. Скрыть от друга факт появления в своей жизни нового увлечения не получилось, да Алексей и не слишком старался, в конце концов, ему необходимо было достоверное прикрытие и алиби, на которые Витька был большой умелец. Он порой такое оправдание себе придумывал, запоздав в очередной раз на работу, что оставалось только диву даваться и завидовать чужой фантазии. С Ирой он друга знакомить не спешил, не видел необходимости, хотя Витьке было любопытно, он без конца задавал наводящие вопросы, в том числе и неприличные. Алексей то злился, то смеялся над его настойчивостью, но подробностями баловал мало, не в его это было характере, делиться своей женщиной, пусть и на словах.

Вот и сегодня, стоило ему упомянуть, что в командировку он едет не один, Витька тут же потерял интерес к работе, уселся в кресло напротив и взглянул на него с гаденькой улыбочкой, читающего чужие грязные мысли человека.

— Рассказывай, — почти потребовал он.

— Что?

— Что, что… Смотрю, тебя не на шутку зацепило. Обычно ты так не увлекаешься.

Подобные разговоры Алексей не любил. Не любил когда ему напоминают о совершенных ошибках, но в этот раз лишь вздохнул. Руки в замок сцепил, на кресле откинулся, но сказать ничего не успел, да и не особо хотел. В кабинет, после короткого стука, вошла секретарша, и очень к месту отрапортовала о том, что столик в ресторане заказала, гостей обзвонила, и, конечно же, не забыла доложить обо всём Светлане Максимовне. Виктор деловито покивал, выслушав её, а Яна ещё добавила, обращаясь к Алексею:

— Софья Игнатьевна просила вас ей позвонить. Очень просила, Алексей Андреевич.

— Спасибо, Яна, — в конце концов отозвался он. А когда девушка скрылась за дверью, показал другу кулак. — Что ты ржёшь, убогий?

Витька не обиделся, ещё разок хохотнул, после чего заметил:

— Вы же никогда не праздновали годовщину с родственниками. А тут с чего?

— Как-то к месту пришлось. Отец приезжает, встретиться надо с ним перед отъездом. А если уж своих пригласить, то перед тёщей и тестем неудобно.

— Ага. Светка, наверное, рада.

— Ладно, не трепи нервы. И без того…

— Что?

Алексей в раздражении махнул рукой.

— Годовщина какая-то. Сроду не праздновали. Ну, я понимаю, годовщина свадьбы, а тут… — Он фыркнул. — Восемь лет, как познакомились. Вить, согласись, ни один мужик подобного помнить не может.

— Это ты себя сейчас успокаиваешь?

Алексей пальцами по столу побарабанил.

— Просто думаю, с чего ей вдруг это вспомнилось.

— Ну, у неё в последнее время было много свободного времени. Чем ещё заниматься?

Лёша опасно прищурился.

— Почему ты меня так бесишь?

— Потому что правду говорю? — невинно вопросил Ефремов. Затем враз посерьёзнел, на стол навалился и спросил: — Лёх, а если Светка узнает? Что-то ты на самом деле мозгами поехал.

Алексей подбородок потёр.

— Что, так заметно?

— А о чём ты последнюю неделю думаешь? Не о работе точно, как выясняется и не о жене. Значит, о ней. Как, говоришь, её зовут?

— Ира.

— Ира, — повторил Виктор за ним. Даже губами причмокнул, что выглядело совершенно глупо. Алексей наблюдал за ним, и почему-то совсем не удивился, когда Ефремов вдруг нахмурился. Взгляд на него перевёл и свёл брови у переносицы. — Помню, была у тебя одна Ира, от которой у тебя тогда мозги совершенно в другую сторону свернуло. Ты даже жениться почти передумал. Помнишь ли?

Алексей невольно ухмыльнулся.

— Помню.

— Не везёт тебе на это имя.

— Да? А по мне, так как раз везёт.

Виктор на спинку кресла откинулся, сложил руки на груди, потом всё-таки спросил:

— Ты ведь не хочешь мне сказать…

— Не хочу, — оборвал его Алексей довольно резко.

А Ефремов выругался и совсем другим тоном поинтересовался:

— Где вас чёрт свёл?!

— Вить, ну какая теперь разница? — в некоторой досаде проговорил Алексей. На кресле развернулся и уставился в окно. Пальцы сжимались и разжимались на подлокотниках. — Ты не представляешь, какой она стала. Смотрел бы и глаз не отводил.

— И что, в рожу тебе не плюнула, когда встретила?

— Не плюнула, — ответил Алексей, но тон был достаточно резкий и недовольный.

— Действительно, — не скрывая иронии, проговорил Виктор в сторонку. — И чего я спрашиваю. Если вспомнить о том, что ты теперь из её постели почти не вылезаешь.

Алексей повернулся к нему.

— Вить, ты чего хочешь? То тебе интересно, то нос воротишь.

— Мне было интересно, но, Лёха, это не маленькая интрижка… не Каринка Катанян. Я же помню то лето. Таким, как тогда, ты никогда не был. А это серьёзно. — Недоверчиво усмехнулся. — Что же, она тебя всё это время ждала? Всё ждала и верила?

Алексей из-за стола поднялся, был разозлён и раздосадован этим разговором, достал с полки шкафа увесистую папку с документами и практически бросил её на стол. Секунду собирался с силами, после чего сказал:

— Не ждала. У неё муж есть. И давай на этом закончим душещипательную беседу. Я хочу в воскресенье улететь, то есть мне нужны все документы. Займись делом, а.

Ефремов брови вздёрнул, обдумывая услышанное, после чего головой качнул.

— Как посмотрю, ничего не изменилось. Как тогда на пару сбрендили, так и теперь.

— Ты давай мне ещё мораль почитай. Не переживай, у меня перед глазами всегда твой пример, по кривой дорожке не пойду.

— С моим-то примером? Боюсь подумать, что будет. — Ефремов притормозил за спинкой кресла. — Ты в Новороссийск летишь или вы летите?

Алексей отмолчался, делал вид, что вчитывается в один из документов, и не отреагировал даже тогда, когда Витька в сердцах чертыхнулся и из кабинета вышел. И тогда уже папку захлопнул и снова в кресло опустился.

Следующий час боролся сам с собой. Рабочий день подошёл к концу, за дверью кабинета становилось всё тише, пора было ехать домой, а он всё медлил и на телефон поглядывал. Что, кажется, проще, дать им небольшую паузу, всего лишь сутки, не звонить ей, не слышать её голоса, но хотелось, безумно хотелось. Просто удостовериться, что Ира не расстроилась, всё понимает, и тоже ждёт их отъезда.

Голос Иры, когда она ответила на звонок, показался ему слишком уж тихим и спокойным.

— Где ты? — спросил он первым делом. Не это должен был сказать и уж тем более оставить требовательность при себе, но не вышло, даже с голосом не совладал, что уж говорить про всё остальное.

Ира ответила не сразу, помедлила секунду, и это показалось ещё более подозрительным.

— А ты с каким намерением интересуешься?

Алексей усмехнулся, оценив её тон.

— Ты злишься.

— Нет, — тут же возразила Ира. — С чего мне злиться? — Она, кажется, вздохнула, потом проговорила куда мягче и успокаивающе: — Я у Томы. У сестры, я тебе рассказывала. У нас бутылка красного вина и тортик. Будем его есть, и жаловаться друг другу на то, какие мужики сволочи.

Он улыбнулся. Переносицу устало потёр, потом признался:

— Я скучаю. Прости, но по-другому не получается.

— Не оправдывайся, Лёш, я понимаю. У тебя семья, и они уж точно не виноваты.