— Мам, привет.

— Привет, привет.

Наталья Викторовна оторвалась от готовки, на дочь глянула и улыбнулась той, но несколько рассеяно.

— Обедать будешь?

— Нет, не хочу.

— Она сыта, мам, — снова влез Игорь, правда, говорил с набитым ртом, с аппетитом уминая хлеб с котлетой. — Любовью.

— Ты заткнёшься или нет? — разозлилась Ира.

Гошка спокойно покачал головой.

— Нет.

— Правильно, нечего и мечтать, — попробовала съязвить она. Посмотрела на стол и на разделочную доску на ней, спросила у матери: — Тебе помочь?

— Я уже почти всё. Так что там по поводу любви?

— Мам, ну что ты его слушаешь? Болтун. — Ира присела на стул у окна и закинула ногу на ногу, стащила у матери из-под руки кусочек огурца для салата. Сунула его в рот. — У меня другие новости. Мне работу предложили.

— В Москве? — чрезвычайно заинтересовалась Наталья Викторовна, да и брат интерес проявил, хлебнул из коробки сока и замер, навалившись на дверцу холодильника, за что получил от матери своевременный тычок, и отошёл в сторонку.

— В Москве. В журнале, вести рубрику, связанную с модой и магазинами.

— А, ну это ты можешь, — фыркнул Игорь. — Кто как не ты.

Ира глянул на него с укором.

— Ты неблагодарный свин. Кто потратил на тебя кучу бабок? А ты хвост перед продавщицами распускал, как павлин.

— Гоша, в самом деле. — Наталья Викторовна нетерпеливо махнула на сына рукой. — Помолчи немного. — Вновь на дочь посмотрела. — Ты станешь журналистом?

— Я не думаю, что это журналистика, но предложение интересное.

— Значит, ты в Москве остаёшься? Ты решила?

— Ещё бы. Ей здесь теперь, как мёдом намазано, — в очередной раз фыркнул Игорь и с кухни наконец ушёл.

Наталья Викторовна глянула ему вслед, после чего поинтересовалась у дочери:

— Это тоже серьёзно?

— Что?

— То, о чём Гоша говорит. И не надо меня уверять, что он выдумывает, Ира. Мы с отцом тоже не слепые. У тебя кто-то появился.

— Мама, мы с Мишей разъехались, — осторожно начала она. И тут же созналась: — Я от него уехала. Но это было осознанное решение, не мгновенное, как многие думают.

— И это даёт тебе право завести новый роман через месяц после ухода от мужа?

— Я не знаю! — Ира на самом деле разозлилась. — Не знаю, даёт мне это право или нет, но себя-то не обманешь.

Наталья Викторовна помолчала, достала большую салатную тарелку, холодильник открыла, выискивала что-то на полках, а сама обдумывала слова дочери. А потом сказала:

— Пока тебя не было, Валя дважды звонила. Хотела с тобой поговорить.

Услышав о звонках свекрови, затосковала.

— Это нехорошо.

— Нехорошо — что? Что Миша родителям рассказал о твоём уходе? Ну, этого следовало ожидать, спустя месяц-то.

— Да, наверное. И что ты ей сказала?

— Сказала, когда ты планируешь вернуться. Так что жди звонка.

Ира лишь вздохнула, совершенно безнадёжно. Надеялась, что Валентина Александровна даст ей время обдумать предстоящий разговор, подготовить объяснения и доводы, и очень надеялась, что все они будут разумными и вескими, но свекровь позвонила уже следующим утром. И это показалось настолько неожиданным, как снег на голову, и Ира тут же позабыла все слова, что приготовила в своё оправдание. Замерла перед окном с телефонной трубкой в руке, чувствуя, как сердце колотится, будто Валентина Александровна не за тысячи километров, а в шаге от неё стоит и своим фирменным укоряющим взглядом сверлит. Под этим взглядом Ира всегда чувствовала себя виноватой и неспособной к чему-то большему, кроме как заботиться о её сыне, убирать дом и готовить еду. Хотя, по мнению Валентины Александровны, она и на это в полной мере не способна, ещё учить её и учить. Вот и сейчас застыла, и затряслась, как заяц, только от первых звуков её голоса.

— Здравствуй, Ира. Наконец-то слышу тебя лично.

— Здравствуйте, Валентина Александровна. Да, я уезжала на несколько дней.

— Твоя мама мне говорила. Отдыхать на море. — Это было произнесено таким тоном, словно её обличали в смертном грехе.

— Мне нужно было отвлечься. — Дурацкая отговорка, ох дурацкая.

— От чего?

Вот уже и аукнулось.

Ира хмуро смотрела за окно, за которым солнце светило. Потом развернулась и присела на край подоконника.

— Валентина Александровна, если вы думаете, что мне решение уйти от Миши далось легко, то вы ошибаетесь. Но я к нему пришла, и… мне кажется, это наше с Мишей дело.

— Нет, Ира, не ваше. Это твоё дело. А Миша остался в Лондоне, совершенно не понимая, что происходит. Ты ведь не объясняешь, — судя по зазвучавшим в голосе свекрови звонким металлическим нотам, она разозлилась в одну секунду. — Ты собрала чемодан и уехала. Сбежала.

— Я не сбегала. Просто мне нужно было сменить обстановку, понять, глупость я делаю или… права.

— И что? Ты поняла?

С ответом Ира помедлила.

— Думаю, да.

— Да — что? Ты бросаешь моего сына?

— Валентина Александровна! — Ира в раздражении выдохнула. — Я этого даже Мише не говорила, а вы хотите, чтобы говорила вам? Чтобы вы ему перезвонили и огорошили? Переиначили все мои слова, и сказали, что вы его предупреждали на мой счёт?

— Ты так обо мне думаешь?

— То есть, вы не собирались позвонить ему, как только повесите трубку?

Воцарилась тишина, весьма красноречивая. Ира зло усмехнулась, правда, свекровь этого видеть не могла. Помолчав, задала вопрос:

— Почему ты от него ушла? Что такого плохого он тебе сделал?

— Ничего. Ничего плохого. Миша хороший. Он муж хороший… — Так получалось, что кроме эпитета «хороший», другого у неё никак не находилось. И это для человека, с которым прожила больше двух лет. Которого любила, как думала. — И он никогда не делал мне ничего плохого.

— Да, и ты его за это отблагодарила, — закончила за неё Валентина Александровна, не скрывая недовольства. — Бросила его. — И добавила чуть тише: — Хорошо хоть детей нет.

Ира крепко зажмурилась.

— Ну, почему вы каждый наш разговор сводите к этому?

— А к чему ещё сводить? Я всегда знала, что что-то тут не так.

— Не сомневаюсь, — не удержалась Ира от иронии, правда, произнесла это чуть слышно, да и Валентина Александровна была настолько занята своим возмущением, что вряд ли услышала бы.

— Сколько раз я Мише говорила, что это ненормально, если женщина детей не хочет.

— А вы хоть раз поинтересовались у своего сына, хочет ли он детей? За два года не слышала от него ни жалобы, ни пожелания. По-моему, его всё устраивает, и стать отцом он желанием не горит.

— Ты давно хотела мне это сказать, правда? — В голосе свекрови слышалась горечь, но в её искреннюю обиду Ира верить не спешила. Но и поддаваться на провокации не собиралась.

— Вам не в чем меня обвинить, Валентина Александровна, я была хорошей женой. Я делала всё для Мишиного удобства и спокойствия. А если вы скажете, что это не так, вы соврёте.

— Хорошие жёны, Ира, мужьям не изменяют.

Ира замолчала, обдумывая слова свекрови. Обдумывала с тревогой и даже страхом.

— О чём вы говорите?

— А что, я не права? Какая причина может быть у женщины, чтобы мужа бросить, да ещё так внезапно? Только другой мужчина. Скажи, что я не права.

Ира поднесла руку к лицу, после чего потерла лоб, до боли. Пауза затягивалась и ответа Валентина Александровна, кажется, уже не ждала, она его уже получила. Да и Ира после этого предпочла со свекровью поспешно попрощаться. Телефон выключила и на себя за трусость разозлилась. Почему не возмутилась? Почему не начала всё отрицать? Сама себя выдала. Теперь только жди, когда она Мише горькую правду откроет, и тот примчится в Москву, посмотреть в глаза загулявшей жене.

10

Ира заулыбалась, как только заметила Патрика за одним из столиков кафе. Он тоже улыбнулся и рукой ей махнул, только это не было приветствием, потому что как только она приблизилась, он поднялся и наклонился к ней, чтобы поцеловать в щёку. Дружеский приветливый поцелуй, вполне обычный и привычный в Европе, но Ира всё равно ощутила тень неудобства. Это длилось пару секунд, но и этого хватило, чтобы замереть от неловкости, почти прижимаясь к мужскому телу. Непонятно почему Патрик её так смущал, у Иры и до него были друзья и приятели-мужчины, и никто её в ступор поцелуем в щёку не вводил, а с Патриком она чувствовала странную скованность. Может от того, что явственно ощущала его интерес к ней? А занятая другими отношениями, можно сказать, что запретными, чувствовала лишь ненужную тревогу от пристальных взглядов Патрика. Но сейчас постаралась настороженность из глаз убрать, снова улыбнулась, отстраняясь, и присела за столик.

— Извини меня, не хотела опаздывать, но обстоятельства оказались сильнее.

— Что-то случилось?

— Да, мой брат случился. — Ира насмешливо фыркнула. — Пообещал меня подвезти, при этом забыл заправить машину, и мы застряли где-то на полпути сюда.

Патрик улыбнулся, причём его голубые глаза при этом просто заискрились.

— Ничего страшного. Ты почти не опоздала.

— Конечно, не считая двадцати минут. Для собеседования самое то.

— Тебя никто не опередил, так что не переживай.

Подоспела официантка, Ира заказала себе кофе, от волнения попросила ещё кекс, а после сделала глубокий вдох, расправила плечи и тогда уже посмотрела на Патрика смело и открыто, как и пристало соискателю смотреть на предполагаемого работодателя.

— Что ты мне скажешь?

Он рассмеялся.

— Я жду, что ты мне скажешь. Тебя заинтересовало моё предложение?

— Ещё бы. Я уже родителям сказала, что у меня отныне официальная работа. С начальником и зарплатой.

— А раньше твоя работа не была официальной?

— Папа так не считал. И родственники мужа тоже.

— Тогда я тебя поздравляю.

— Ты меня берёшь?

— Ира, в последние дни у меня такое ощущение, что это я за тобой бегаю, а не ты за мной. Мне понравилась твоя пробная статья, мало того, она и редактору понравилась, так что можем только руки друг другу пожать. — Он улыбнулся, а Ира на полном серьёзе протянула ему через стол свою ладонь.

— Давай пожмём.

Они скрепили договорённость рукопожатием, и только тогда Ира с облегчением вздохнула и позволила себе вслух порадоваться:

— У меня есть работа!

— Точно, она у тебя есть, — поддержал её восторг Патрик. — Предлагаю отметить это десертом.

— Я его уже заказала.

— Ты на самом деле выглядишь довольной. Приятно делать человеку приятно, особенно если это красивая девушка.

Ира ради шутки взглянула на него уличающе.

— Ты поэтому меня на работу взял? Потому что я симпатичная и тебе нравлюсь?

— Конечно, — не стал он спорить, при этом смотрел на неё чистым невинным взором. — Я всегда беру на работу тех, кто мне нравится. Иначе как работать?

— Некоторые бы сказали, что это наоборот отвлекает.

— Некоторые — это кто? Твой муж?

Упоминание о муже несколько сбило настрой, и Ира отвела глаза в сторону.

— И он тоже.

— Как он воспринял новость о твоей работе?

— Он ещё не знает.

Патрик пил кофе и поглядывал на неё поверх чашки. Видимо, мнил себя умником и стратегом.

— Решила развестись?

Ира тут же вскинулась, заулыбалась чему-то отстранённому, будто что-то чрезвычайно весёлое вспомнила или увидела на улице за стеклом кафе.

— У тебя есть для меня первое задание?

Патрик, надо признать, в игру включился, тут же кивнул и начал рассказывать ей о приближающемся показе какого-то неизвестного ему дизайнера. Ира слушала внимательно и кивала, стараясь всё запомнить и ничего важного не упустить, хотя мысли упорно убегали к вопросу Патрика о разводе.

— Ты можешь работать в офисе, — сообщил ей Патрик, когда они покидали кафе. — У тебя будет свой стол. Но я не настаиваю. — Сказал это и засмеялся. — Милка вообще в офисе не появляется. Так что я, девочки, вас сковывать не буду. Летайте, только пишите.

— Мила на тебя работает?

— И на меня тоже. Но у нас немного не тот формат для привычных героев её статей, но когда попадается кто-то нас интересующий, мы всегда готовы сотрудничать. Так что не удивляйся, если пересекаться будете. И посети офис, оформи всё в отделе кадров, тебя будут ждать.

— Обязательно, — пообещала Ира. Поторопилась улыбнуться, когда Патрик вновь склонился к её щеке и подарил ещё один поцелуй.

— Не пропадай, статью жду к четвергу. И звони, Ириш. — И тут же пояснил: — Если вопросы возникнут.