— Аня, я могу с вами поговорить?

Няня обернулась, держала в руках стопку Андрюшкиных чистых вещей, поспешно кивнула.

— Да, конечно.

— Пойдёмте в кабинет.

Она собиралась её уволить.


— Я уеду завтра, — оповестил их Миша следующим утром. За стол завтракать сел и сказал это. Тон совершенно спокойный, правда, на Иру быстрый взгляд кинул. А она пожалела, что не успела позавтракать до его появления, а ещё лучше было бы из дома к этому времени убежать. — Не беспокойся, я сниму номер в гостинице. Сегодня меня здесь не будет.

Николай Иванович недовольно зыркнул на дочь, после чего в некотором смятении проговорил, обращаясь к зятю:

— Миша, ты горячку не пори. Никто тебя не гонит.

— Я знаю, и благодарен. Только так, правда, лучше будет. Мы с Ирой поговорили и всё решили. — И замолчал, глядя на неё. И все замолчали, по всей видимости, ожидая от Иры подтверждения. И это был очень верный ход, всю вину свалить на неё. Миша не собирался признавать ничего из того, что она сказала ему вчера. Наверное, не был с этим согласен, поэтому ей предстояло всё взять на себя. Но можно подумать, что у неё был выбор. Или он ждал, что она начнёт спорить с ним при родителях, устроит небольшой скандальчик на прощание?

Наталья Викторовна вздохнула в расстройстве, переглянулась с мужем, после чего осторожно спросила:

— Разводитесь?

И опять тишина, опять ей предоставлено право поставить окончательную точку. И Ира её поставила. Из-за стола поднялась, сказала коротко:

— Да, — и тут же заявила, что ей пора на работу.

— Ты не права, — сказала ей мама, выловив в прихожей и взяв за руку. — Зачем ты так с Мишей? Ну, что поделать, раз решили разойтись? — В глаза дочери посмотрела, весьма выразительно. — Но он ведь не виноват, а ты с ним сквозь зубы разговариваешь.

— А как я должна разговаривать, мама? В ноги к нему упасть и лбом об пол биться, вымаливая прощение?

— Господи, Ира! — Наталья Викторовна от возмущения на её раздражённые слова, даже руку её отпустила. — Я смотрю, ты полюбила высокопарные выражения. Работа, наверное, так действует. И никто от тебя поклонов и челобития не ждёт, но… — Она головой качнула. — Если честно, у меня в голове не укладывается, что вы развестись решили. Миша такой хороший.

Ира нервно сглотнула, кинула на себя последний взгляд в зеркало и кивнула, соглашаясь с матерью.

— Хороший. — Правда, тут же печально улыбнулась. — А я плохая. Видимо поэтому, у нас с ним полный неконтакт. Пока, мам. Я буду в офисе. — И поспешила из квартиры выйти, побоявшись, что мама ещё что-нибудь скажет и этим лишь усугубит её и без того мрачное настроение.

На улице, не в пример её душевному состоянию, вовсю солнце светило. Тепло, ярко, птицы поют. Ира пока шла через дворы спального района, густо засаженного деревьями и кустарниками, на зелень любовалась, точнее, заставляла себя любоваться. И на зелень, и на цветочки на самодельных клумбах, и на яркие детские площадки. Всерьёз собиралась поехать в офис журнала и попытаться поработать над новой статьёй там, в рабочей обстановке, так сказать. До этого в офисе была всего пару раз, и то с Патриком или с Милой. Ей выделили стол, познакомили с сотрудниками, но весьма формально, и на этом официальная часть закончилась, и Ире больше нравилось писать в кафе, у большого французского окна, за чашкой чая. И наверное поэтому, когда появилась в офисе, присела за свой пустой стол и открыла свой ноутбук, на неё посмотрели с любопытством и удивлением. Она послала несколько смущённых улыбок, зачем-то подумала, что все, кроме неё, в этом офисе, занимаются серьёзным делом, пишут о политике, экономике и важных мировых новостях, а она вот пришла о туфлях статью написать, да и то, не слишком легко идёт. Голова совсем другими мыслями занята.

— Ты здесь? Привет. — Патрик подошёл к ней с улыбкой, в глазах удивление и задор, наклонился, оперевшись на край её стола, и в лицо Ире заглянул. Брови сдвинул, видимо, заметив в её взгляде напряжение. — Почему грустная?

Ира вынужденно улыбнулась, затем рукой махнула. Осторожно сдвинула мышку, чтобы скрыть от начальства белый лист открытого документа, ни одного слова на нём ещё не было. Откинулась на спинку кресла и руки на груди сложила.

— Да так… Дома небольшие неприятности.

— Настолько небольшие, что ты сюда работать приехала?

Ира усмехнулась, оценив его прозорливость, и кивнула.

— Именно.

— Помощь нужна?

— Нет, Патрик, спасибо. Чем ты поможешь?

Он ещё секунду пытал её взглядом, после чего улыбнулся.

— Ты права. Но обращайся. Я всегда готов, ты знаешь.

Она знала. И о том, к чему он готов, тоже догадывалась. Но изобразила благодарность, и вздохнула с облегчением, когда Патрик от неё отошёл. Почувствовала изучающие взгляды, направленные на неё, поняла, о чём они свидетельствуют — снова неуёмное человеческое любопытство, и поторопилась вернуться к написанию статьи. Будь неладны все туфли и все магазины. В голове пустота.

— Ира.

Она вздрогнула, когда к ней обратились. На кресле развернулась, посмотрела на смутно знакомую девушку, сидящую на краю стола неподалёку и качающую ногой. Та ей улыбнулась и продемонстрировала телефонную трубку в своей руке.

— Ты ведь Ира Сафронова? Тебя к телефону.

— Меня? — На самом деле есть чему удивиться. Из-за стола поднялась, подошла к девушке и негромко поблагодарила, принимая от той телефонную трубку. Девушка тут же со стола соскочила и убежала, а Ира отвернулась ото всех.

— Ира?

— Да. — Признаться, голос не узнала. Женский, напряжённый и осторожный.

— Это Светлана Вагенас.

Как гром среди ясного неба прозвучало это имя. У Иры даже ладони вспотели. Машинально огляделась по сторонам, но на неё никто внимания не обращал, все были заняты своими делами. Вдох, потом ещё один, едва ли не судорожный, даже кашлянуть захотелось.

— Зачем вы мне звоните?

— Сама удивляюсь. Но я хочу с вами поговорить.

— Поговорите с мужем, — от души посоветовала ей Ира.

— Я поговорю с мужем. Он мой муж, и… мы найдём для этого нужный момент. Но мне есть, что вам сказать.

— Не сомневаюсь… — пробормотала Ира. Затем поинтересовалась: — Как вы меня нашли?

— Патрика многие знают. Я позвонила в офис и спросила вас. Как оказалось, всё очень просто.

— Я, честно, поражена.

— Вы со мной встретитесь? Или поиронизируете по телефону?

— Света, зачем нам встречаться?

— Я хочу с вами поговорить. Или вы боитесь?

— А есть чего?

— Нет, — честно ответила Светлана. — Просто мне не нравится сложившаяся ситуация.

Ира вздохнула, обводила неспешным взглядом просторное помещение со всеми его столами, компьютерами, офисной мебелью и бесконечно пищащей оргтехникой. Пауза затягивалась, Света ждала её ответа, а Ира до ужаса не хотела с ней встречаться с глазу на глаз, и можно было отказаться или просто положить трубку, но чувство вины и воспитание… Вина и привитое в детстве чувство ответственности…

— Хорошо.

— Через час? Я буду ждать вас в «Конго». Знаете, где это?

— Да. Я приеду.

Чёрт бы побрал старания её родителей. Чёрт бы побрал её воспитание и совестливость.

Даже порог кафе спустя пятьдесят минут она переступала неохотно. Вошла и остановилась, принялась оглядываться. Заметила Свету за столиком в углу, та выпрямилась, когда её увидела, и Ира, буквально пересилив себя, направилась к ней через зал. Она шла и понимала, что они со Светой в эту минуту изучают друг друга, можно сказать, что придирчиво, приглядываются и ставят оценки. А какое у неё право оценивать законную Лёшкину жену? Но хотелось, и она невольно это делала. Подошла к столу и остановилась, глядя на соперницу сверху вниз, но в то же время ожидая приглашения сесть.

Света с приглашением медлила, Иру разглядывала, поймала себя на желании поморщиться с досады, и тогда уже поняла, чего та ждёт, и указала рукой на стул.

— Садитесь.

Ира села, пристроила сумочку на свободный край стола, руки на столе сложила, как ученица, и совершенно не знала, что сказать. Подоспела официантка, Ира с облегчением на неё отвлеклась, заказала себе чай, но спустя минуту они со Светой вновь оказались наедине.

— Вы хотите попросить меня оставить вашего мужа в покое? — вырвалось у неё.

Света незаметно сцепила пальцы, спрятав руки под столом.

— А вы это сделаете?

Хороший вопрос. Ответ на него паршивый.

— Я не знаю.

Света заставила себя разжать руки, взяла чайную ложечку и принялась выводить кончиком непонятные узоры на скатерти.

— Ира, не знаю, в курсе ли вы, но мы с Лёшей очень давно вместе.

— Я в курсе.

— У нас ребёнок.

Замечательный разговор. Ира снова кивнула, неимоверным усилием удерживая на губах спокойную улыбку.

— И это я знаю.

— Признаюсь честно, для меня эта ситуация оказалась очень неожиданной. Никогда не думала, что мне придётся… разговаривать с любовницей мужа. Конечно, другие бы сказали, что подобное сплошь и рядом, но… Лёша…

— Никогда поводов не давал, — закончила за неё Ира, и это не понравилось ни той, ни другой. Даже посоветовала себе язык прикусить, и не лезть поперёк законной супруги, делая выводы о её муже. В конце концов, она лишь любовница.

— Да, не давал, — продолжила Света, и её тон стал заметно холоднее. — У нас хорошая семья, и Лёша это прекрасно понимает. Он очень любит сына, он всё для него делает. И я, если честно, не представляю, что такого должно случиться, чтобы он оставил своего ребёнка в неполной семье. Он очень хотел семью, он очень старается ради нас. И то, что сейчас происходит, совершенно невозможно и неприемлемо.

Принесли чай, и Ира тоже схватила чайную ложечку, только в отличие от Светланы, принялась вертеть её между пальцев, всё отчаяннее желая запустить ею в стену, и крепко выругаться при этом. Ругаться не очень умела, но в этот момент хотелось.

— А что происходит?

Света растерялась от её вопроса, неловко кашлянула, после чего обличительным тоном проговорила:

— Вы знаете.

Ира посмотрела на неё.

— Вы имеете в виду меня? А я имею в виду Лёшу. Он как-то не так себя ведёт?

Света прищурилась, пыталась решить, что стоит Ире говорить, а что нет.

— Я на самом деле хочу попросить вас оставить моего мужа в покое, — в итоге сбилась она на банальность, но это был самый простой путь, как оказалось. — У вас же есть свой муж. Вам не стыдно?

Ира глаза опустила, затем головой качнула.

— Нет, не стыдно. За свои отношения… с вашим мужем, мне не стыдно. Мне стыдно за свою слабость и за своё предательство. И за его предательство, но это тоже слабость. — Губы затряслись, и потребовалось несколько секунд, чтобы с этим справиться. После чего на Свету посмотрела. — Поверьте, я знаю, как он любит сына. И вас он любит. И, вообще, у него всё замечательно, я всё порчу. Но это было выше наших сил.

— Зачем вы мне это говорите?

— Не для того, чтобы уязвить. Хочу, чтобы вы поняли, он… очень любит сына. И ценит свою семью, всё, чего добился.

— Он вам рассказывал? — тихо спросила Света.

— Да. И я знаю, что мне нечего ждать. Только терпеть, а я совсем не уверена, что мне хватит моральных сил. Любви хватит, а вот сил… Я слабая, — призналась она. — Это большой недостаток. Мне легче спрятаться, и придумать свою вот такую счастливую семью. Бороться надо за своё.

Света чуть наклонилась к ней через стол.

— А он — моё. Мой муж.

— Да.

— А ты разбиваешь две семьи.

Вот они перешли на «ты» и обличительный тон. Света так смотрела на неё в этот момент, растеряв остатки сдержанности, и перешла в наступление. Оно не было продуманным, оно выплёскивалось через край вместе с негодованием и болью.

— Ты приехала за ним из Лондона, я правильно понимаю? Ты приехала за ним. И ещё говоришь, что ничего не ждёшь? Оставь мне мужа, — продолжила она после короткой паузы. — Не мучай его.

— Он не уйдёт от тебя, — как заклинание повторила Ира.

— Ты в этом убедилась? Да, он не уйдёт, но будет разрываться между нами, и это, по-твоему, жизнь? И ради чего всё это? Ради встреч на съёмной квартире и вечеров в клубах, куда жён не водят? Понимаю, там место любовницам. И это предел мечтаний? — Света казалась не на шутку разгневанной, даже смотрела на Иру с праведным огнём в глазах. — Ты испортила жизнь себе, теперь портишь жизнь нам, — подвела она неутешительный итог.

Её слова и тон всё-таки уязвили. Ира всё выслушала, и если минуту назад собиралась стойко принять все упрёки, надо признать, что справедливые, то сейчас вышла из себя.