— Ты… — начала она и тут же сбилась, показалось даже, что дар речи потеряла на мгновение. — Ты спал с Кариной Катанян? Это тоже была любовь?

Алексей выпрямился, его взгляд метнулся за спину Светы, будто он всерьёз ожидал, что за ней появится Ефремов, и он будет иметь возможность тут же отвернуть ему голову.

— Что за бред?

Она прошла в кабинет и вскинула руку, прося его замолчать.

— Только не ври мне сейчас, — попросила она. — Я и так это знала, точнее, почувствовала, как только она переступила порог моего дома, как только увидела, как она смотрела на тебя. Но появилась Ира, она свела тебя с ума, и ты говорил, что влюбился, и именно это послужило причиной. А что тогда с Кариной? Тоже любовь? Внезапно вспыхнувшая страсть?

— Света, перестань! Не было никакой страсти и никаких вспышек. Не было никакого романа! Это Витька тебе что-то наболтал?

Она зло рассмеялась.

— Ну что ты! Витя тебя не сдаст, он наврёт с три короба, но выгородит тебя перед женой. Как всегда и было, впрочем! «Лёше надо задержаться, Лёше надо в командировку, да Лёша знать не знает эту девушку!», — передала Света интонацию Ефремова. — И я верила, все эти годы верила всему, что ты говорил. А теперь я просто теряюсь в догадках. Сколько было таких Карин?!

Алексей лицо руками закрыл, и устало выдохнул.

— Чем мне поклясться?

— Да иди ты знаешь куда со своими клятвами? Тебе даже смелости не хватает признаться!

— В чём признаться? — рявкнул он неожиданно, поднимаясь из-за стола. — В том, что я тебе изменил? Да, изменил. Назвать по имена с кем? Уверяю, список будет куда короче, чем ты успела себе нафантазировать!

— Но ты, смотрю, и им гордишься!

— Не горжусь! Но, как понимаю, ты теперь в каждой встречной женщине будешь видеть мою любовницу.

— Я в этом виновата?

— Нет, — пришлось признать ему, — я виноват. Я не был хорошим мужем. Хотел, старался, но оказался сволочью. Но нам нужно как-то жить дальше, Света.

— Знаешь, я уже не уверена, что хочу с тобой жить дальше. — Она с такой злостью на него посмотрела, потом развернулась и из кабинета вышла, громко хлопнув дверью. Алексей снова сел, и от переполнявших его эмоций, голову опустил и от души стукнулся лбом о полированную столешницу. Хотелось заорать от бешенства и отчаяния. Что, чёрт подери, он натворил со своей жизнью?

Но прошло несколько минут, и он отправился искать жену. Что-то говорить, убеждать, прощения просить. Нельзя было просто отсидеться в кабинете и позволить Свете снова сделать определённые выводы. На душе было муторно, но он знал, что жене куда хуже, чем ему. С каждым днём он превращался для неё во всё большего предателя и вруна. И сейчас поступал с ней так, как когда-то клялся не поступать, и от чего обещал уберечь.

Жену нашёл в спальне. Она сидела на постели и смотрела в окно, кажется, плакала, судя по тому, как торопливо подняла руку к своему лицу, услышав его шаги за спиной. Алексей не стал обходить постель, заставлять Свету смотреть на него, вместо этого присел рядом и тоже в окно посмотрел. Помолчали, Алексей хотел обнять жену за плечи, но потом испугался, что это получится не слишком душевно, и этим он Свету может только больше обидеть.

— Я готов ответить на все твои вопросы.

— Я тебе уже задала вопрос.

— Про Карину? — Света помедлила, но затем кивнула. Она всё-таки хотела знать. Алексей вздохнул, не скрываясь. — Я отвечу. Да, я спал с ней, — признался он, и сам поморщился, почувствовав, как Света напряглась рядом с ним. — Один раз. И это была стопроцентная ошибка, я был не трезв, мы отмечали завершение проекта, и, если честно, я почти ничего не помню. Виноват, да, напился.

Света нервно облизала губы. Легче ей от этого признания совсем не стало, но хотелось и другой правды.

— Ещё кто-то? — выдавила она из себя.

Алексей решительно покачал головой.

— Нет, я клянусь. — И тут же невесело усмехнулся. — Хотя, моим клятвам ты уже не веришь.

— А Ира?

— Ира, — повторил он, будто эхо. — Ира — это другое.

Света посмотрела на него, оценила устремлённый за окно задумчивый взгляд, и осторожно отодвинулась. И ждала продолжения, но прежде Алексей неуютно повёл плечами, потом подбородок потёр. Понял, что он колючий, и вспомнил, что не брился сегодня.

— Это было лето перед нашей свадьбой. — Света удивлённо посмотрела, а Алексей заставил себя продолжить, понимая, что этим разговором, скорее всего, ставит точку в отношениях с женой. Ведь по сути, это ещё одна измена, с хорошим сроком давности. — Она работала вожатой в летнем лагере, и это поначалу не было даже романом. Она была очень молоденькой, студенткой, но в итоге… Всё зашло дальше, чем я рассчитывал.

— Для кого, для неё или для тебя?

— Для нас обоих. Но я обманул её. Я не рассказал ей о тебе, о свадьбе, и когда пришло время уезжать, мы расстались не очень красиво. Я, по сути, её бросил. Понимал, насколько она не готова была к таким новостям, понимал, что делаю ей больно, но выбора на тот момент не было.

— Выбора? — Света невольно усмехнулась. — Как я понимаю, выбор — это я?

— Я знал, что ты неправильно поймёшь.

— А как я должна понять? Ты мне сейчас говоришь, что за все годы нашего брака я должна быть благодарна тебе, что ты сделал выбор в мою пользу?

— Нет! Я говорю о том, что я не делал выбор, я знал, что ты меня ждёшь, и я должен был вернуться к тебе. Свет, я любил тебя, мы собирались пожениться, а то лето, оно просто выбило меня из колеи ненадолго. Но мы с Ирой на тот момент ничего не знали друг о друге, и я был виноват перед ней в том, что сбил её с толка, позволил ей влюбиться, а потом так гнусно поступил. И это очень долго не давало мне покоя. Да, я ничего ей не обещал, но она была в том возрасте, когда обещаний и не нужно, а я этого не учёл. Я был старше, у меня были определённые планы на будущее, с ней никак не связанные…

— Но тебе стало скучно и одиноко одному в курортном городке, — закончила за него Света с достаточной долей иронии. И даже с постели поднялась, отошла, чтобы быть от него, как можно дальше.

Алексей покаянно кивнул.

— Да, наверное, так и было. И менять что-либо я не собирался.

— Но влюбился в неё, — с горечью произнесла Света, глядя на мужа с тоской. — И пронёс эту любовь через пять лет нашего брака.

Он головой покачал, отказываясь.

— Это неправда, не приписывай мне столь глобальной лжи. Я не любил её все эти годы. Был влюблён тогда, и долго себя ругал за то, что обидел девочку. — Поморщился. — Признаю, что помнил о ней, но у нас была своя жизнь, Света. Наша семья, Андрюшка родился, неужели ты думаешь, что я мог все эти годы любить другую женщину? Мы были счастливы с тобой, разве нет?

— Были, — проговорила она в сторону, — пока ты всё не испортил.

— Да. — Смысл отрицать?

Света слёзы вытерла, сглотнула с трудом, затем снова к мужу повернулась и спросила:

— И что, когда же возникло это великое чувство? На фоне огромного чувства вины.

Алексей хмыкнул.

— Самое поразительное, что ты угадала. Именно на чувстве вины. Я встретил её в Лондоне, на выставке отца, и… я не знаю почему, но мне захотелось ей объяснить. Что она не была виновата, что я… мудак стопроцентный, изначально её обманул. Хотелось что-то доказать, то ли себе, то ли ей. А в итоге…

— А в итоге ты вышвырнул в помойку семь лет наших отношений. Из-за неё.

— Это сложно.

— Да ни черта это не сложно! Ты снова сделал выбор!

— И я снова выбрал тебя, — упрямо выдвинув подбородок, проговорил он.

— И благодарности ждёшь?

— Нет.

— Лёша, ты любишь меня?

— Конечно.

— Конечно? — От его тона она рассмеялась, но это был смех на грани слёз. — Ты в глаза мне не смотришь уже не одну неделю, бегаешь от меня, мечтаешь о другой женщине, и говоришь, что любишь меня? Ты даже сейчас рассказываешь мне всё это и постоянно на часы косишься, думаешь, улетела она или нет!

Он вздохнул, слов не было. А Света вдруг застонала в голос, и он испугался. Вскинул на неё глаза, а жена отвернулась и прижалась лбом к стене. Алексей хотел подняться и подойти к ней, но она жестом остановила его.

— Не подходи ко мне, я не хочу.

— Свет.

— Что? Ты опять будешь говорить мне, что выбрал меня? Ты не меня выбрал, а сына. Скажи, что это не так. А думать будешь о ней, и я ничего не смогу с этим сделать. И ты предлагаешь мне жить в этом кошмаре день за днём? — Она повернулась к нему, и взглянула с улыбкой на губах, но в то же время с мукой во взгляде. — Сколько лететь до Лондона? Думаю, ты уже в минутах это просчитал.

Алексей поднялся и нервным движением откинул в сторону подушку. Света же кивнула, наблюдая за ним.

— Вот-вот.

— Больше всего я не хотел обидеть тебя. Не хотел, чтобы ты знала об этом. Но потом… Ирка приехала в Москву, и, если честно, нам не хватило сил разойтись в разные стороны.

— А мне ты желаешь сил, чтобы со всем этим смириться, я правильно понимаю?

Он лишь рукой махнул, не зная, что сказать. Света же думала минуту, затем сказала, прежде нервно кашлянув:

— Я не смогу. Лёша, честно, я не смогу. И ты правильно сказал, я теперь в каждой женщине рядом с тобой вижу опасность. И буду изводить себя мыслями о том, что ты думаешь не обо мне. Я слишком хорошо тебя знаю: если ты что-то решил для себя, тебя ни что не остановит. Когда-то ты так решил жениться на мне, а сейчас решил, что любишь её. Ты никому из нас жить спокойно не дашь. Пройдёт неделя, и ты поедешь за ней в Лондон, и ни я тебя не остановлю, ни её муж. Я не хочу во всём этом участвовать. Не дам мучить ни себя, ни сына. Хочешь уйти, уходи.

Алексей по комнате расхаживал, его распирало от жажды действия и в то же время осторожности. На жену посматривал, понимал, насколько ей тяжело, и не знал, как может уйти и её оставить. А мозг уже работал: сколько до Иркиного дома, сколько до аэропорта, что он скажет ей, когда увидит. И он знал, что Света права: пройдёт несколько дней, и он поедет в Лондон. Не представляя, что его там ждёт, но он поедет, потому что совершенно не умеет делиться тем, что любит.

Света с мукой наблюдала за его метаниями.

— Поезжай. Если ты сейчас останешься, мы лишь разругаемся окончательно. Потому что… я, правда, не прощу.

Он отступал, буквально пятился к выходу из комнаты, боясь взгляд от жены отвести. Будто ждал, что она передумает, что ей станет плохо, что ей понадобится его помощь. И он тут же бросится ей навстречу. Но Света стояла с прямой спиной, и взгляд, направленный на него, был полон боли и в то же время непримиримости. Она не прощала его, и имела на это право. А он из спальни, уже её спальни, вышел, порог переступил, и ощутил себя в свободном полёте. Словно из самолёта вниз шагнул, и его закружило в невероятном вихре, подхватило сильным порывом ветра, заложило уши и сдавило грудь. Нужно успеть и дёрнуть за кольцо, чтобы раскрыть парашют. Опоздает, разобьётся к чертям.

До дома Ириных родителей добрался за час. Ему казалось, что время несётся с невероятной скоростью. Он еле двигался, а время неслось вперёд, и он непременно всюду опоздает. Кстати, так и вышло. Он приехал, вбежал по лестнице на пятый этаж, признаться, запыхался немного, и когда на кнопку дверного звонка нажал, пытался отдышаться. В тот момент уже не думалось, кто ему дверь откроет — муж, брат, отец, хотелось лишь знать: где Ира.

— Где? — спросил он её брата, высокого спортивного парня, которого помнил по встрече в торговом центре. Рукой в дверной косяк упёрся, боясь, что тот дверь захлопнет, так ничего и не сказав, и смотрел с настойчивостью, достойной маньяка.

Гоша с ноги на ногу переступил, жевал что-то, но незваного гостя разглядывал с неподдельным любопытством. Уже понял, кто перед ним, и усмехался, оценив переполошённый вид и сбившееся дыхание. Видимо, на пятый этаж мужик вбежал со спринтерской скоростью.

— Опоздал, — порадовал его Игорь. — С полчаса, как уехали.

Алексей в сердцах выругался и руку убрал. Даже отвернулся, но дверь Гоша не закрывал, продолжал наблюдать.

— А во сколько самолёт?

— В три.

Лёша на часы посмотрел.

— Должен успеть.

— Если пробок нет, — деловито подсказал Игорь.

Алексей глянул на него с интересом, немного удивившись хоть не явной, но поддержке.

— Успею, — сказал он, но обращался, скорее, сам к себе.

— Ну-ну. — Гоша даже босиком в подъезд вышел, чтобы перегнуться через перила верхнего этажа и посмотреть, как рослый, взъерошенный мужик бежит вниз по ступенькам, производя при этом столько шума, что стены, кажется, пару раз вздрогнули. Ещё подумал позвонить Ире, предупредить, но затем решил, что судьба без него разберётся, чему быть, а чего не миновать. Вернулся в квартиру и закрыл дверь, дивясь про себя бурной личной жизни сестры. А с виду всегда такой тихоней кажется.