– Сегодня утром я заставил тебя кончить на рабочем столе, – напомнил он. – А домой к тебе, значит, зайти не могу?

За моей спиной раздалось фырканье, перешедшее в тихий смех, и я оглянулась через плечо, увидев брата, прислонившегося к косяку между гостиной и прихожей.

– Там кто-то есть? – Тайлер выпрямился и, прищурившись, посмотрел на меня.

Я сделала глубокий вдох и перешла к сути дела.

– Что вам нужно?

Марек откинул мокрые волосы со лба, нервничая. Прочистив горло, он нерешительно взглянул на меня.

– Хочу извиниться.

Я горько усмехнулась.

– Не волнуйтесь, мистер Марек. Это утро останется нашим маленьким секретом. Можете идти.

Я хотела уже закрыть дверь, но он протянул руку, чтобы мне помешать.

– Истон, – позвал Тайлер необычно нежным голосом. – Мне не следовало сегодня обходиться с тобой так грубо, и я сожалею о своем поведении.

Обходиться со мной грубо?!

– Зачем? – спросила я и с подозрением прищурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Зачем ты извиняешься? – спросила я, забыв о брате, который все слышал.

Тайлер Марек никогда не разговаривал со мной нежным голосом, и я никогда не давала ему повода думать, что меня что-то не устраивает. Почему он вдруг почувствовал угрызения совести?

Марек открыл рот, словно не зная, что сказать.

– Я… – Он снова откашлялся и признался: – Мне просто кажется, что я обращался с тобой не так хорошо, как следовало бы.

Я застыла на месте и с подозрением уставилась на него. Что, черт возьми, происходит? Когда это я давала ему понять, что недовольна его поведением? И с чего теперь он забеспокоился обо мне?

– Ну ладно. – Мой брат вцепился в дверь и распахнул ее полностью, вырвав меня из оцепенения. – Мне пора. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку. – Береги себя и… – Протиснувшись мимо нас двоих, Джек посмотрел на Тайлера. – Еще увидимся.

Брат сбежал вниз по ступенькам и бросился к своему джипу; его темно-зеленая футболка потемнела под дождем. Тайлер проводил его взглядом, а затем повернулся ко мне и склонил голову набок.

– Я не ревнивый человек, но для тебя мог бы сделать исключение.

Что?!

И тут я поняла, что Марек просто не знает о том, что у меня есть брат. Он принял Джека за моего любовника.

– Не стоит ревновать, – успокоила я его. – Ты всего лишь отец моего ученика.

Марек отвел взгляд, покачав головой в ответ на мою дерзость, но затем выражение его лица прояснилось, и он многозначительно посмотрел на меня.

– Почему ты не сказала мне, что профессионально играла в теннис? – спросил он.

Мое лицо вытянулось.

– Ты нанял детектива провести расследование? – накинулась я на Марека.

– Нет. К счастью, я знаю, как пользоваться интернетом, – парировал он. – Ты такая же загадка, как и мой сын, поэтому я поискал информацию о тебе.

Моя рука соскользнула с дверной ручки, и я задумалась, какой бы найти предлог, чтобы удержать Марека на расстоянии, не вызывая еще большего любопытства. Он шагнул через порог, и я попятилась, пропуская его внутрь.

– Об Истон Брэдбери, выпускнице университета Лойолы или учительнице, нашлось не так уж много сведений, – поведал мне Марек, закрывая за собой дверь. – Но о спортсменке с таким именем были тысячи ссылок и фотографий.

Он продолжил медленно наступать на меня.

– Занятия теннисом, дружная семья, блестящее будущее, которое рухнуло в одночасье, когда… – Он замолчал, не решаясь продолжить.

Я провела рукой по своей футболке и шортам и выпрямила спину.

Теперь ему известно все. Почти все.

В сети сохранились статьи, видеозаписи, интервью… Мой взлет широко освещали, как и мое падение.

Когда родители с сестрой погибли в ту дождливую ночь в результате ужасного несчастного случая, я потеряла все. Привычный образ жизни, мир, каким я его знала, и желание играть. Ради кого мне теперь было стараться, зачем вообще заниматься теннисом?

Это по моей вине они ехали в машине той ночью, и когда пришло время возвращаться на корт, я утратила желание играть. Даже теперь, во время редких попыток вновь заняться теннисом, у меня все равно ни черта не выходило. Мой блистательный уход с корта и проявление характера навсегда остались зафиксированными на пленке. В последний раз я засветилась на публике, когда проиграла матч и покинула поле, отталкивая камеры и микрофоны от своего лица.

– Истон, мне очень жаль. – Марек коснулся моей щеки, но я оттолкнула его руку и отступила назад.

– Перестань извиняться.

Как ему только наглости хватило вести себя так, будто я нуждаюсь в утешении?

– Не трогай меня, Тайлер, – прорычала я. – Мне надоело, что все вертятся вокруг и суют свой нос в чужие дела. Ты мне никто, – выпалила я с горечью, – так что перестань пытаться втереться в мое доверие.

Я бросилась в гостиную, но он схватил меня за руку и развернул обратно, притягивая к себе. Я упала ему на грудь, и у меня перехватило дыхание.

– Ага. – Марек кивнул. – Я тебе никто. Я настолько не играю для тебя никакой роли, что сегодня утром ты бы скорее умерла, чем отказала мне, – заявил он. – И, готов поспорить, я – первый мужчина, которому ты не можешь отказать, потому что у меня тоже не получается устоять перед тобой.

Он нагнул ко мне голову и потерся кончиком носа о мой нос.

– Ты сильная и гордая, стойкая и трудолюбивая. И я это вижу. – Голос Марека стал хриплым, словно его переполняли эмоции. – Я ценю эти качества в людях, Истон. Ты ни перед кем не прогибаешься, и с тобой я будто в зеркало смотрю, потому что и сам ценю независимость.

Тайлер с вызовом посмотрел на меня, обнял за талию, притянул ближе и прошептал:

– И когда прикасаюсь к тебе, то не могу объяснить, что чувствую, но знаю, что ты испытываешь то же самое со мной.

Я закрыла глаза, вдыхая приятный аромат одеколона и кожи – вероятно, из-за кожаных сидений в его машине, – и даже перестала ощущать, какая у него холодная и мокрая одежда. Я покорно прижалась щекой к его груди, закрыла глаза и призналась:

– Я все время находилась в центре внимания. – По моему телу пробежала дрожь. – Камеры, толпа, мои родители… каждый мой шаг пристально отслеживался.

Я запустила руки под пиджак Марека и обхватила его за талию.

– Если плотно сжимала губы, значит, злилась, – стала я вспоминать фразы спортивных комментаторов, наблюдавших за мной на корте. – Если мешкала, значит, боялась. Если не улыбалась в камеру, значит, бука…

Я уткнулась носом в рубашку Марека, сделала глубокий вдох и только потом подняла взгляд.

– Мне постоянно перемывали кости. – Я пожала плечами. – А когда мои родители и младшая сестра погибли в автомобильной катастрофе, стало только хуже. Все старались заглянуть мне в лицо.

Я отстранилась, отвернулась и скрестила руки на груди.

– Поэтому я начала все сначала. Мы с Джеком переехали в Новый Орлеан, поступили в колледж и оставили прошлое в прошлом.

Я встретилась взглядом с Тайлером. Казалось, Марек заполнил собой все пространство комнаты, и я вдруг поймала себя на мысли, что он первый, кто, кроме моего брата, оказался у меня в гостях. Капли дождя стекали по его вискам и шее, и я облизнула губы, пытаясь подавить желание, от которого понемногу зарождалось тепло в низу моего живота.

Я прочистила горло.

– Но прошло уже пять лет, а брат по-прежнему пытается водить меня за руку. Он до сих пор беспокоится обо мне. Счастлива ли я? Достаточно ли часто я улыбаюсь? – Я опустила руки и подошла к Тайлеру. – Он забывает, что я взрослая женщина. – Легонько сжала его пальцы. – Но ты не забываешь, – прошептала я, и Марек тут же стиснул мои ладони в своих.

– Я не знал, – тихо произнес он, и его дыхание коснулось моего лба. – Мне следовало относиться к тебе…

Я подняла взгляд, оборвав Тайлера на середине фразы:

– Мне нравится, как ты ко мне относишься. Не осторожничаешь со мной. Ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

Я прижалась к нему всем телом, приподнялась на цыпочки и потянулась к его губам. Марек затаил дыхание, и я снова просунула руки под его пиджак и обхватила его за талию.

– Не осторожничай со мной, Тайлер, – прошептала я, прикусив его нижнюю губу, втянула в себя и отпустила. А затем взмолилась: – Пожалуйста.

Он закрыл глаза и поцеловал меня, постепенно переходя на шею. По коже побежали мурашки.

– Не осторожничай, – всхлипнув, напомнила я ему, обняла за шею и притянула к себе.

Марек подхватил меня, и я обвила ногами его талию, прижавшись к его губам в страстном поцелуе.

– У тебя вся одежда мокрая, – выпалила я. – Снимай ее.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он, покусывая мои губы.

– Чего именно? – игриво поинтересовалась я, провела языком по подбородку Тайлера и слегка его прикусила. – Пойти наверх в мою постель и заняться диким животным сексом?

Его пальцы впились в мои ягодицы, и я крепче стиснула его ногами и дала волю своему языку, лаская мужскую шею, подбородок и губы.

– Проклятье! – Он замер, прижимая меня к себе, и выдохнул: – Погоди. Постой.

Тайлер разжал объятия и поставил меня обратно на ноги.

– Что случилось? – Мой голос дрожал. Я так чертовски возбудилась, а он взял и остановился!

Его плечи слегка опустились, а лицо исказилось.

– Черт, как больно, – выругался он, поправив твердую и готовую к бою выпуклость в штанах.

Так чего же он ждет?!

– Что не так? Это из-за Кристиана? – мягко спросила я, чувствуя себя виноватой.

Марек покачал головой и с трудом проговорил:

– Нет. Сын уехал на пару дней. – Он кивком указал в сторону лестницы. – Иди одевайся.

– Зачем?

Я поджала пальцы ног, мой клитор пульсировал с такой же скоростью, как сердце во время пробежки. Мне не хотелось никуда идти. Какого черта?

– Сейчас же, – приказал Марек строгим и раздраженным голосом. – Я приглашаю тебя на ужин. Иди одевайся.

10

Тайлер

Мне были знакомы такие люди, как она.

Я словно смотрел в зеркало и не сомневался, что все рассказанное ею – правда. Истон слишком храбра, чтобы лгать. Но я также понимал, что она пытается усыпить мою бдительность. Истон не собиралась слишком сильно открываться мне или снимать привычную маску.

Истон Брэдбери умела выживать и могла бы отправить меня на тот свет, чтобы только избавиться от расспросов. Я наслаждался каждой проведенной с ней минутой, но мне не нравилось, что она держит меня на расстоянии вытянутой руки. Это я всегда устанавливал границы дозволенного, а не наоборот.

Как ни странно, она не стала со мной спорить, ушла наверх и спустилась, одетая в плиссированную черную мини-юбку. Сексуально, но со вкусом. Ткань белоснежной блузки казалась нежной на ощупь, когда я положил руку на спину Истон и повел к машине под зонтиком, который нашел прямо у двери.

Несмотря на сильный дождь, все бары во Французском квартале были открыты, а улицы – заполнены людьми. Здесь находилась самая высокая точка в Новом Орлеане, и ей вряд ли грозил потоп, хотя даже наводнение не остановило бы жителей. Наэлектризованный воздух лишь усиливал и без того страстную жажду жизни, которая кипела в их жилах. Только дай повод, и будет вечеринка.

Патрик высадил нас у ресторана Père Antoine на Ройал-стрит, в квартале от Бурбон-стрит, и я торопливо провел Истон внутрь, изо всех сил стараясь не пялиться на ее красивые ноги, покрытые каплями дождя. Нас проводили к столику.

Я пригубил порцию неразбавленного виски Jameson и посмотрел, как Истон водит пальцами по краю скатерти и слегка шевелит губами. Ткань была белая, с узором из вышитых маленьких цветочков.

– Что ты делаешь? – поинтересовался я.

Истон взглянула на меня широко распахнутыми глазами.

– Я… – Она закрыла рот и снова открыла его. – Я считала, – призналась Истон. – Это своего рода привычка, с которой я пытаюсь бороться, но иногда ловлю себя на ней.

– И что ты подсчитываешь?

Истон отвернулась и скользнула взглядом по помещению ресторана, словно боялась смотреть на меня.

– Иногда, во время ходьбы, подсчитываю свои шаги. – Она потупилась, одернула одежду и продолжила: – Движения щеткой во время чистки зубов. Сколько раз повернула кран. Всегда должно получаться четное число.