– О боже, – выдохнула я, ощущая внутри такую сильную пульсацию, что не могла дождаться, когда член Тайлера окажется во мне.

– Тайлер, запри дверь, – выдохнула я, всхлипывая. – Пожалуйста.

Я почувствовала, как его губы оторвались от моей кожи, и, приподняв голову, увидела, что Тайлер выгнул бровь.

– Я думал, тебе нравится стоять посреди горящих комнат, – с вызовом произнес он.

Ах он, козел!

Тайлер ухмыльнулся и запер дверь. В два шага преодолев расстояние между нами, он подцепил пальцами мои трусики и стянул их с меня. Он снова опустился вниз, лаская клитор, и принялся расстегивать свой ремень.

– Когда Тесса счастлива, она улыбается, – прокомментировал он, касаясь моей кожи. – Когда она сердится, то улыбается.

Я слушала, запустив пальцы в его волосы. Он встал и притянул меня к себе, чтобы расстегнуть молнию на платье.

– Ты ее полная противоположность, – заявил он, глядя мне прямо в глаза. – Ты говоришь то, что думаешь, и отказываешься потакать людям, которых терпеть не можешь. Ты словно огненный шар, который невозможно слишком долго удержать в руках.

Он стянул верх моего платья, а вместе с ним и бретельки лифчика, толкнул меня обратно на стол, накрыл ладонями мои груди и потер большими пальцами соски. Я застонала и невольно закрыла глаза.

– Ты должна проводить в моей постели каждую ночь, и меня чертовски бесит, что тебя там нет, – процедил он сквозь зубы, лаская руками мое тело. – Мне хочется покупать тебе всякое дерьмо только для того, чтобы ты швырнула его мне в лицо, и хочется полететь с тобой на Фиджи только для того, чтобы сорвать с тебя бикини.

Головка его горячего члена уперлась в мою промежность, и я почувствовала влагу между ног.

– Когда я сказал, что мой член принадлежит только тебе, я говорил серьезно, – выдохнул Тайлер, схватив меня за бедра и проникая членом внутрь.

Я вскрикнула, чувствуя сладкую боль от того, что он растягивает меня. Тайлер зажал мне рот рукой, входя с каждым разом все сильнее и сильнее. Мне нравилось чувствовать его, как он идеально подходит мне. Я обожала его запах и вкус, которые одновременно возбуждали и успокаивали меня. Но больше всего я любила, когда Тайлер любовался мной, нависая сверху.

– Ты сегодня дурно вела себя, – проворчал он.

Я кивнула, крепко зажмурившись.

– Ты ведь ревновала, правда? – спросил он.

Я прикусила нижнюю губу и застонала, когда Тайлер убрал ладонь от моего рта и принялся круговыми движениями потирать клитор.

– Да, – выдохнула я.

– Почему?

Я сглотнула, от напряжения во рту все пересохло.

– Она говорила со мной о тебе, – начала я, моя грудь подпрыгивала от толчков. – Она говорит о тебе таким тоном, словно знает лучше других. Она может при всех прикасаться к тебе и называть тебя «Тайлер».

Не сбиваясь с ритма, он наклонился и приблизил свое лицо к моему.

– Но у нее нет этого, детка, – прошептал Тайлер. – Она не та, от кого я не могу оторвать глаз, о ком не могу перестать думать.

Я слегка улыбнулась, и он провел костяшками пальцев по моей щеке. Низ моего живота скрутило спазмом, и Тайлер приподнялся, толкаясь в меня все сильнее и быстрее.

– О боже, – выдохнула я.

– А теперь ты будешь хорошо себя вести? – потребовал он ответа, одной рукой сжимая мое бедро, а другой – грудь.

Я откинула голову, находясь полностью в его власти, и закрыла глаза.

– Да, – прошептала я.

Но когда оргазм взорвался между моих ног и распространился вверх к животу, я улыбнулась, понимая, что никогда не смогу сдержать это обещание. Да Тайлер и сам от меня этого не хотел.

18

Тайлер

Жизнь совершенно непредсказуема.

Можно потратить уйму времени на подготовку и в итоге получить результат, которого совершенно не ожидал. Этот год я планировал посвятить Кристиану – налаживанию отношений с ним – и моему продвижению в сенат. Но достаточно было одной женщине посмотреть на меня таким взглядом, в котором читалось все, в чем она не хотела признаваться вслух, и внезапно все мои мысли сконцентрировались лишь на ней.

В прошлые выходные Истон ревновала не только к Тессе Маколифф, но и к тому, что нам приходилось скрывать отношения. Она никогда бы не призналась в этом, потому что была чертовски упряма, но ей хотелось большего. Облегчение в ее глазах и слабая улыбка, которую она подарила мне в ответ на признание, как сильно я хочу ее, разрывали меня на части, потому что все сказанное мной было правдой, и я не знал, что, черт возьми, с этим делать.

Мне тридцать пять, и я никогда не был женат, так почему бы мне не захотеть чего-то постоянного? Истон молода, красива, умна и хорошо образованна, и хотя она обладает непростым характером, но заставляет с собой считаться. Мне нравилась мысль о том, что она станет моей спутницей жизни.

Патрик открыл дверцу, и я вышел из машины, застегивая пиджак и направляясь по траве к краю футбольного поля. Я опаздывал, потому что проглядел в своем расписании отметку о футбольном матче Кристиана и прослушал, когда секретарь напомнила мне об этом во время собрания, так как пытался решить слишком много задач сразу.

Как обычно.

Мой отец всегда приходил на мои матчи вовремя, чтобы поболеть за меня. Он тоже был постоянно занят – и до сих пор в таком ритме живет, – но все равно находил время для меня. Он бы сказал, что я просто не умею расставлять приоритеты из-за собственного эгоизма. Я хочу всего и сразу и не желаю отказываться от одного ради другого. Отец никогда не щадил мои чувства и до сих пор регулярно отчитывает меня как мальчишку.

Передо мной поставлена очень высокая планка, и я до нее недотягиваю.

Никогда не дотягивал.

– Тайлер!

Сквозь шум радостных криков и свистков я услышал строгий голос и обернулся, тут же прерывисто вздохнув.

Легок на помине…

Я порадовался тому, что мое, несомненно, раздраженное выражение лица трудно разглядеть за солнечными очками, и прошел вдоль поля к группе родителей, которые организовали под навесами небольшой шведский стол и расставили складные стулья. Алюминиевые подносы подогревались снизу от свечей, а множество блюд украшало столы. Воздушные шары и скатерти, оформленные в черном и зеленом цветах школы, развевались на легком ветру, а женщины поднимали бокалы с коктейлем «Мимоза», стараясь не пролить ни капли на свои дизайнерские шарфы.

Я приблизился и оглядел поле в поисках Кристиана, который в этот момент как раз принял мяч грудью, а затем повел его в противоположном направлении и сделал пас. На его лице черной и зеленой краской была нарисована маска, и я улыбнулся, обратив внимание, что только Кристиан осмелился выделиться среди прочих.

Интересно, что заставило его так поступить?

– Ну, как поживаешь, старина?

Я рассмеялся и покачал головой. Мэтью Марек был на тридцать лет старше и все равно называл меня «стариной» с того самого дня, как четырнадцать лет назад я впервые вошел в его класс. Будучи моим преподавателем, на занятиях отец обращался со мной ничуть не мягче, чем дома. Он заявил, что только старик может иметь такое циничное мировоззрение, как у меня, и я буквально ненавидел заниматься у него.

Вплоть до последней недели курса, конечно же, когда его совет навсегда изменил мою жизнь.

Тогда я понял, что, несмотря на доставшиеся в наследство деньги Мареков и семейные чаяния, мой отец поступил правильно, посвятив свою жизнь науке. Он понимал, что к чему.

Я снова сдвинул темные очки на переносицу.

– В конце дня будет видно.

– Да, в конце концов все дни становятся друг на друга похожи, – согласился отец с улыбкой в голосе. – И судя по этой седине, – он взъерошил мои волосы, – я бы сказал, что время движется быстрее, чем ты.

– Отцепись! – проворчал я, приглаживая волосы обратно. – Мои волосы такие же черные, какими были твои тридцать лет назад.

Отец фыркнул, скрестив руки на груди, я сделал то же самое, и мы стали наблюдать, как Кристиан носится туда-сюда по полю. Мельком оглядевшись по сторонам, я наконец заметил Истон у небольшого торгового киоска. Она наполняла ведерки попкорном. Я задержал на ней взгляд, испытывая непреодолимое искушение при виде сияющей улыбки, с которой она обменивала еду на наличные, и прикусил губу, чтобы подавить желание, разгоревшееся в жилах.

Истон выглядела великолепно. Ее обтягивающие коричневые брюки подчеркивали фигуру, но выглядели подобающе, а не вызывающе. Она надела белую блузку с длинными рукавами, застегнув ее до самого горла, а волнистые каштановые волосы собрала сзади в конский хвост. Мне нравились ее наряды учительницы. Они создавали ложное впечатление невинности и чистоты, словно это не ее губы обхватывали мой член, когда два дня назад я позвонил ей в полночь и сказал, чтобы она открыла мне входную дверь.

– Я изучил твои последние достижения в «Марек Индастриз», – проговорил отец. – Нанимаешь местных рабочих на Востоке с той же зарплатой, что и в Соединенных Штатах. Это позитивная перемена, Тайлер.

– А тем временем мои конкуренты платят работникам в странах третьего мира жалкие крохи и тратят денег в три раза меньше, – ответил я, не спуская глаз с Кристиана.

– А сколько денег нужно для счастья?

Я взглянул на Истон, которая, уперев руки в бока, улыбалась и болтала с мисс Мейер.

– Всегда есть к чему стремиться, – вполголоса сказал я. – Всегда есть чего хотеть. Денег всегда не хватает.

– И эта погоня уведет тебя от всего, что действительно имеет значение, – возразил отец.

Он всегда учил меня и никогда не довольствовался просто ролью отца. Я снова повернулся лицом к полю, едва ли замечая там Кристиана, пока собирался с силами.

– Ты все еще сражаешься в этой битве, – продолжил он. – Твоя совесть знает, что правильно, Тайлер, но эго все время подталкивает тебя вперед. Главное – не скорость. Все дело в направлении движения. Определи уже свои цели.

– Мне нужно все. – Я обернулся и дерзко ухмыльнулся отцу. – Таковы мои цели.

– Но важно не просто получить все, что хочешь. – Он покачал головой. – Важно желать то, что получаешь. Сделало ли это в итоге тебя счастливее? Стоило ли оно того? У тебя есть процветающая корпорация, в которой работают тысячи людей по всему миру, есть здоровый сын, но по какой-то причине ты не испытываешь удовлетворения.

Я стиснул зубы. Кристиан забил гол, но его не засчитали, и я не стал хлопать.

Почему все вокруг вечно мной недовольны?

Я обзавелся недвижимостью и связями, имел дело с банками и тысячами рабочих по всему миру и чертовски хорошо справлялся с этим. И занять пост в сенате я стремился с благородными намерениями, а не ради какой-то схемы для отмывания денег. Я делал все, что мог. Я справлялся со всем в меру своих возможностей. Мне просто хотелось большего. И я не собирался оправдывать ничьих ожиданий, кроме своих собственных.

– Я просто … – Я умолк, подбирая нужные слова. – После стольких лет я все еще чувствую себя так, словно… словно ничего не доказал. Словно мне все еще двадцать два года.

Отец любит меня, и я всегда это знал. Но, наверное, повзрослев, я возненавидел в нем учителя. Того, кто никогда не говорил мне «молодец» или «все в порядке: ты сделал все, что мог». Нет, учитель всегда ожидал большего, и после многих лет, когда я сдавался и старался не выделяться, потому что боялся разочаровать его, он в итоге отчитал меня перед всем классом, когда его назначили в качестве моего профессора на последнем курсе колледжа. Он надрал мне зад и заявил, что успех не дается просто так, его надо заслужить. Победитель сражается за него, а я – неудачник.

– Я знаю, что могу лучше, – сказал я внезапно охрипшим голосом и ощутил его руку на своем плече.

– Именно поэтому я проголосую за тебя, если ты когда-нибудь пройдешь в сенат.

Он собирался вернуться к друзьям, но затем вдруг заговорил снова.

– Тайлер, постарайся запомнить одну вещь, – настойчиво проговорил он, пока я стоял к нему спиной и слушал. – Можно сделать пару дел и добиться успеха. Или же можно попытаться сделать пятнадцать дел и провалить их все. Определи уже свои цели. Что именно ты делаешь? И для чего ты это делаешь?

И он ушел, оставив меня размышлять.

Он был прав. Я всегда знал, что чем-то придется пожертвовать, и в конечном итоге отказался от того, чего очень хотел, чтобы в остальном добиться успеха. Мне не хватало часов в сутках, чтобы осуществить все свои планы.