Вернувшись домой прошлым вечером – и оставив моего брата одного в школе, – мы пригласили Кристиана на ужин в La Crepe Nanou. Перед этим я поплакала в машине Тайлера, поспорила с ним о том, не остаться ли просто дома, а затем вытерла слезы. Я не собиралась никому позволять срывать наши планы. Мы обещали Кристиану сходить поужинать и не должны были его разочаровывать. Я была убита горем из-за предательства брата и понятия не имела, как теперь сложатся наши отношения, как мне научиться доверять ему снова, но мне надоело постоянно замыкаться в себе.

После ужина мы с Тайлером отправились в душ, выбросив из головы мысли о том, что Кристиан, вероятно, догадался, что я останусь ночевать. Мы не собирались брать это в привычку и вели себя осторожно, но Тайлер не отпустил бы меня домой после происшествия в школе, а Кристиан вроде бы даже пришел в восторг от того, что я никуда не ухожу.

– Не хочу, чтобы Джек к тебе приближался, – заявил Тайлер, обхватив ладонями мои ягодицы.

– Я тоже, – заверила я его. – Во всяком случае, не сейчас.

– Истон, – произнес он с угрозой в голосе. Ему не понравилось, как прозвучал мой ответ.

Я приподняла отяжелевшие веки и привстала на локтях, ощущая, как мои темные волосы защекотали мне грудь.

– Он бы не причинил мне вреда, – сказала я, глядя сверху вниз на Тайлера и проводя руками по его груди.

– Ты этого не знаешь наверняка, – заметил он. – Твой брат нуждается в психологической помощи.

– Знаю, – кивнула я. – Я даже близко к Джеку не подойду, пока он не обратится к специалисту.

Я посмотрела на Тайлера, готовая расплакаться, потому что так сильно его любила, и принялась гладить все его тело, проводя пальцами по его груди и вдоль по рукам, а затем по лицу. Двинув бедрами, я ощутила его твердеющий член.

– Ты можешь отвезти меня утром ко мне? – попросила я. – Мне нужно кое-что сделать.

Тайлер мял пальцами мои бедра и ягодицы, его дыхание участилось.

– Конечно, – ответил он. – Но я хочу, чтобы ты пожила у меня немного.

Я покачала головой, стараясь смягчить отказ.

– Истон, – с легким раздражением позвал он.

Я подалась вперед, упершись руками в подушку по обе стороны от его головы.

– Да, мистер Марек, – протянула я.

Тайлер вздохнул.

– Дело не в том, что я не хочу здесь оставаться, – поспешно сказала я, – но это моя квартира, и я буду приходить и уходить, когда захочу.

– Тогда я хочу, чтобы Патрик возил тебя туда и обратно…

Но я перехватила его взгляд и нахмурилась, потому что Тайлер пытался указывать мне, что делать.

– Ладно, – неохотно проворчал он. – Ты права. Этим делу не поможешь.

Я накрыла ртом его губы, нежно покусывая и целуя.

– Правда? – проворковала я. – Не мог бы ты повторить это еще раз?

– Что именно? – усмехнулся Тайлер.

– Насчет того, что я была права, – подсказала я.

– Я этого не говорил, – прорычал он мне в губы, когда я начала тереться об него всем телом.

Я застонала, чувствуя, как Тайлер скользнул языком по моей верхней губе, а затем поймал мою нижнюю губу зубами.

– Я люблю вас, мистер Марек, – поддразнила я его, закрывая глаза и отвечая на поцелуи.

Погрузив язык во влажный жар его рта, я завелась еще больше и стала тереться о Тайлера еще быстрее. Он откинул простыню, просунул руку между нами и стиснул свой член.

– Ты чувствуешь себя в безопасности? – снова спросил он меня. – Мне просто нужно убедиться, что с тобой все в порядке.

Я откинула голову и приподнялась так, чтобы его член оказался у входа в мое тело, а затем медленно опустилась, принимая его в себя. Ухмыляясь, я начала двигаться вверх и вниз.

– Мое обсессивно-компульсивное расстройство пока еще не обострилось, если тебя это интересует.

Тайлер стиснул мои бедра и закусил нижнюю губу, отдавшись ощущениям от движения внутри моего тела.

– В чем-то я даже скучаю по нему, – выдохнул он. – Это было мило.

Я улыбнулась, двигая бедрами все быстрее и сильнее.

– Если захочешь, сегодня вечером я готова к восьми оргазмам, – сказала я ему. – У тебя есть виагра?

– Виагра? – Тайлер нахмурился, перекатился и опрокинул меня на спину, двигаясь между моих ног и выдыхая мне в губы: – Ну, ты за это заплатишь.

* * *

На следующий день после уроков Кристиан отправился на футбольную тренировку, а Тайлер отвез меня домой. В последний раз я появлялась там чуть более суток назад, перед интервью и признанием брата. Тайлер не хотел, чтобы этим утром я возвращалась домой из-за необходимости переодеться перед работой, поэтому попросил Патрика съездить в магазин за новым нарядом. Но сегодня мне нужно было пойти домой. Чтобы избавиться от плохих воспоминаний и двигаться дальше.

Спустившись вниз, я встретила Тайлера, который ждал меня в гостиной перед камином. В руках я держала пакеты с письмами и разглядывала оставшийся на обрывках почерк бывшего тренера.

– Это все письма, которые Чейз написал мне, – сообщила я. – Его навязчивые идеи, угрозы… – я оборвала фразу и умолкла. – До смерти родителей я не знала об их существовании и только потом поняла, в какой мере он угрожал мне и моей семье.

– Зачем ты их сохранила? – спросил Тайлер.

Я подняла на него взгляд. Тайлер надел серо-лиловый костюм с белой рубашкой, узел темно-синего галстука был ослаблен.

– Мои родители и сестра, Эйвери… – начала я. – Они погибли, потому что той ночью отправились в путь из-за меня. Я не должна была так рисковать из собственных эгоистичных побуждений, и письма служили напоминанием об этом.

– Неужели ты полагала, что сможешь забыть о такой потере?

Я помолчала, а потом со вздохом опустила голову. Нет, я никогда этого не забуду. Каждый день меня терзала боль из-за их гибели. Но тогда, в прошлом, мне любой ценой хотелось вырваться из-под родительского контроля. Я не думала об осторожности. Я очень долго находилась в безвыходном положении из-за Чейза, в постоянном ожидании, что вот-вот случится что-нибудь хреновое, и, когда наконец послала все к чертям и обрела свободу, мне это понравилось. Но я не понимала, что рискую не только собой. О других я не подумала.

– Я заслужила наказание, – призналась я Тайлеру.

Он коснулся моего лица и встретился со мной взглядом.

– Ты же не знала, что так получится.

Да, не знала, но неосторожность влечет за собой последствия. Мне следовало бы это понимать. Потому я и постаралась впоследствии взять свою жизнь под максимальный контроль.

– Истон, невозможно всегда поступать правильно. Ты никому не желала зла. Преступников следует наказывать. Ошибки следует прощать.

Я кивнула, наконец-то осознав правду, скрывающуюся за его словами. И я была к ней готова. Открыв пакеты, я высыпала их содержимое в камин и взяла с полки спички. Наклонившись, я подожгла обрывки писем, выпрямилась, и мы с Тайлером смотрели, как они превращаются в пепел. Я взяла Тайлера за руку и вздохнула с облегчением, наконец-то почувствовав себя лучше, чем когда-либо раньше.

– Ты же никогда не будешь осторожничать со мной? – вполголоса спросила я, не отрывая взгляда от ярко разгоревшегося пламени.

– Нет.

Я перевела взгляд на Тайлера и слегка улыбнулась.

– Хорошо.

Эпилог

– Подбородок повыше, – проинструктировала фотограф и с улыбкой посмотрела в объектив фотокамеры.

Я чуть-чуть приподняла голову, удерживая ее слегка наклоненной вправо, на губах застыла непринужденная улыбка.

Дерьмо, на которое я подписалась ради Тайлера.

Я сидела на подлокотнике дорогого коричневого кожаного кресла, скрестив ноги и положив руку на плечо устроившегося на сиденье Тайлера, и мы оба позировали для фотосессии в честь нашей помолвки. Поправочка: помолвки-тире-рекламы предвыборной кампании, отображающей высокие моральные ценности нашей идеальной американской семьи. Та-а-а-ак.

Я опустила глаза, чувствуя, как румянец заливает щеки, стоит лишь вспомнить все аморальные вещи, которые Тайлер вытворял со мной прошлой ночью в постели.

– Превосходно! – пропела фотограф, снова склонившись над треногой и сделав еще несколько снимков.

Я держала левую руку на бедре, чтобы продемонстрировать для фотографий платиновое кольцо с круглым черным ониксом, окруженным пресноводным жемчугом. Тайлер настаивал на бриллиантовом кольце, желая для меня самого лучшего, но Джею понравилась моя идея о том, что забота об окружающей среде положительно скажется на нашей политической репутации. Из охваченных войной стран прибывало так много алмазов, что я решила остановить выбор на чем-то другом. Черт возьми, даже Кейт Миддлтон, герцогиня Кембриджская, расхаживает с обручальным кольцом с сапфиром. Времена меняются.

Вообще-то, мне просто нравились жемчужины. Это Джей всем рассказывал историю о странах, охваченных войной.

– Ты выглядишь потрясающе, – прокомментировал Тайлер, чей белый галстук подходил к моему платью кремового цвета.

– Спасибо, – прошептала я.

В течение последних месяцев мы все глубже и глубже погружались в предвыборную кампанию, но до выборов оставалось еще полгода, и я знала, что Тайлер обеспокоен тем, что его образ жизни не оставляет нам свободного времени. Опустив взгляд, я провела большим пальцем по татуировке с тремя буквами «С», которая появилась на моем запястье после того, как Тайлер на том же самом ежегодном балу в честь Марди Гра, где мы впервые встретились, сделал мне предложение.

Семья, состояние и стремления.

Тайлер тоже сделал себе такую татуировку, прямо под часами. Мы пообещали друг другу соблюдать приоритеты, никогда не воспринимать то, что у нас есть, как нечто само собой разумеющееся, и не забывать о том, что действительно важно.

Семья должна стоять на первом месте. Всегда на первом. Мы заботились друг о друге и полагались друг на друга. Без семьи и без Кристиана все остальное не имело бы значения.

На втором месте идет состояние. Это может показаться мелочным – считать состояние важнее стремлений, но мы понимали, что оно включает в себя не только богатство. Это здоровье, наше общее дело и вклад в улучшение жизни других. Наше состояние – это то, за что мы благодарны и чем должны поделиться с другими.

И наконец – стремления. Лишь придерживаясь первых двух приоритетов, мы сумеем реализовать личные амбиции, планы на ближайшие годы и прочие задачи, которые могут отвлечь наше внимание друг от друга и от общего дела.

Кристиан тоже хотел сделать татуировку, но мы настояли, чтобы он дождался, пока ему не исполнится восемнадцать. А потом Тайлер все равно повел его делать татуировку. Ничего страшного. Он все объяснит матери Кристиана, когда та вернется домой в июле.

Рука Тайлера за моей спиной шевельнулась, и я дернулась, ощутив, что он поглаживает мой зад. Я прочистила горло, уверенная, что Тайлер улыбается, тиская меня. Кристиан сидел по ту сторону фотокамеры и играл в телефоне, а Джей стоял слева от меня и периодически раздавал фотографу указания о том, какие снимки делать и в каких ракурсах снимать, словно она сама этого не знала. Подойдя ко мне, он хотел приколоть что-то к моей груди, но я сразу поняла, что это флаг, и отогнала Джея рукой.

– Истон, ну ты что, – упрекнул он.

– Это вульгарно, – выпалила я. – Я же фотографируюсь в честь помолвки.

Я не собиралась превращать семейный праздник в политическое заявление. Этот спор у нас уже был.

– Тайлер, – простонал Джей. – Помоги немного, пожалуйста.

Тайлер лишь покачал головой, вероятно, ему надоела наша с Джеем перебранка.

– Ты занимаешься рекламой, – напомнила я, свирепо глядя на Джея, – и я даже позволила тебе выбрать дату свадьбы, потому что ты ныл о том, как это будет хорошо для предвыборной кампании, но наряжать себя я не позволю. Сечешь?

– У каждого, кто хоть что-то собой представляет, есть личный стилист, Истон, – заныл он. – Он может подсказать, какая одежда лучше всего подходит к твоему цвето…

Но я взвизгнула, прервав лекцию Джея, когда руки жениха схватили меня, и упала на колени Тайлера. Он накрыл мой рот губами, и я застонала, обхватив его лицо ладонями. Мы со смехом оторвались друг от друга, и тут раздался щелчок фотоаппарата.

– О-о, – протянула фотограф. – Вот и готовая обложка журнала «Новый Орлеан».