Эмилия Грин - Дурное поведение

– Причем здесь она? – распахнул глаза, встречаясь взглядом с распутными голубыми льдинами, пока проворная ладонь продолжала ощупывала мой агрегат.

– Ну, я бы не дала скучать своему сводному братику! Особенно по ночам… – Лиза подмигнула, потянувшись к краям моих боксеров, однако мне удалось перехватить её руки.

– Достаточно! – оттолкнул танцовщицу так, что, потеряв равновесие, девица шлепнулась голой задницей на пол.

В это мгновение в кармане ожил мобильный. Мелодия абонента заставила сразу же принять входящий вызов.

– Да, отец! – его глухой потерянный голос не предвещал ничего хорошего. Подавив тяжелый вздох, я коротко ответил: – Еду!

Несмотря на то, что парковка перед особняком до сих пор была занята десятками машин, а из двора доносилась громкая музыка, я удивленно прищурилась, обнаружив возле ворот дома машину скорой помощи. Собравшиеся вокруг нее люди выглядели озабоченными.

– Что здесь стряслось? – спросила у одного из зевак.

– Во время запуска салюта у рабочего прямо в руках взорвалась установка, он обжег себе руки и лицо. К счастью, больше никто не пострадал…

– Ох! – только и смогла выговорить.

– Дочка, слава Богу, ты вернулась! – мама поймала меня за локоть, разворачивая к себе лицом.

Вздрогнула, потому что оно было белее мела.

– Что здесь произошло?

– Ваня сказал, салют оказался неисправным… Рабочий пострадал! А еще… – её голос дрогнул.

– Что?

– После взрыва появилось это… – проследив взглядом за её рукой, по коже пошел мороз.

На заборе красной краской, как кровью, было выведено несколько разбитых сердец.

– О боже. Жутковатое зрелище… – капля пота скатилась между лопаток. – Но кто это нарисовал?! Вы смотрели камеры? – пробормотала, еле дыша.

– Все дворовые и уличные камеры вышли из строя. Ваня сейчас разбирается, как это могло произойти. Такой счастливый день безвозвратно испорчен… – у нее на глазах навернулись слезы.

– Мамочка…

– Ты тоже внесла свою лепту! Я так разнервничалась, когда ты уехала с этими парнями… Хорошо хоть Руслан оказался порядочным и вернул тебя домой!

– Мама, погоди. Ты ничего не знаешь, это всё братья… Это они! – мой голос сорвался.

Моргала, стараясь подобрать слова, чтобы не слишком шокировать её рассказом о своих злоключениях.

– О чем ты, Агния? Что сделали братья?!

Звук открывающихся ворот окончательно сбил меня с мысли. На улице, сжимая в руках ведра и швабры, появились Миша и Лев. Энергично кивнув нам, близнецы пробурчали:

– Отец приказал до утра стереть эти художества! Вряд ли удастся поспать…

– Мальчики, спасибо, но это совершенно не обязательно… Я сейчас поговорю с Ваней! – больше не удостоив меня взглядом, мама развернулась, скрываясь в воротах.

Плохое настроение стремительно прошибло дно. Кажется, травля мажоров – это еще не предел. Теперь и мама смотрит на меня волком, обвиняя Бог весть в чем. Так держать, Агния. Я бы не расстроилась, если бы завтра начался Апокалипсис. Одной проблемой больше, одной меньше, знаете ли…

Прошмыгнув в ворота, я прошла двор, поднялась по лестнице и с облегчением открыла дверь в спальню. Ахнула, выпустив сумку из рук, обнаружив на своей кровати Гвидона.

– Какого черта ты тут делаешь?

Нет. Это возмутительно. Неожиданно страх отступил.

Я больше не позволю уродам насмехаться надо мной.

– Пришел пожелать тебе нежных снов, сестренка. – Средний брат поглаживал рельефный живот, развалившись на моей кровати в одних домашних штанах.

Темная дорожка волос убегала прямиком под резинку трико, намекая, что под ним нет белья.

– Разбитые сердца на заборе и неисправный салют – это твоих рук дело? Я права?! – оскалилась, сжимая руки в кулаки.

– Понятия не имею, кто это сделал! Но получилось эффектно! – подонок беспечно улыбнулся, продолжая лежать на моей постели.

– Ты отвратительный! – брезгливо сморщила нос.

– Я идеальный… – улыбка Гвидона превратилась в звериный оскал. – Ладно, не идеальный… – он набросился на меня и, схватив за талию, повалил на кровать, прижав мощным телом к матрасу.

– Отпусти-и-и! – ошарашено выдохнула, пытаясь отодвинуть эту махину.

– Нет, всё-таки идеальный… – парень впился в мои губы, вероломно проталкивая язык внутрь.

Я прекратила сопротивляться, позволяя ему глубже проникнуть в мой рот. Гвидон прикрыл глаза и задышал чаще. Его руки стали поглаживать обнаженную полоску кожи между поясом джинсов и футболкой, а потом… Мои зубы сошлись на его верхней губе.

– А-р-р-р… – он подскочил, прижимая ладонь к окровавленному лицу. – Сука!

– Еще раз… – мое колено обрушилось на его рельефный живот. Парень скатился с кровати, как трухлявое бревно. – Еще раз сделаешь что-то подобное… Я ударю ниже! Останешься без потомства! – Наши взгляды сошлись, как два наточенных кинжала. – А еще: никакой ты не идеальный… Ты – кусок дерьма!

– А ты будешь кланяться… Да, сестренка, уже скоро будешь стоять передо мной на коленях и кланяться! – послав воздушный поцелуй, средний брат вылетел из комнаты.

На парковке перед домом творилась какая-то чертовщина. Автомобили гостей отъезжали один за другим, хотя обычно в это время самый разгар праздника.

– Эй, да что тут творится?! – дернул за руку проходящего мужика.

– Сперва взорвался салют, а сейчас вырубился свет в гостиной… Похоже, пора расходиться!

– Руслан, я тебя жду! – отец махнул рукой, подзывая к себе.

Сжал челюсти, поражаясь перемене, произошедшей с ним, пока меня не было. Батя тяжело дышал, лихорадочно моргая покрасневшими глаза. Выглядел так, будто встретил призрака.

– Что здесь происходит? – я напряженно покачал головой, ощущая, как внутри завязывается узел.

– Мне нужно с тобой очень серьезно поговорить, сынок. Прямо сейчас.

В кабинете отца царил полумрак, и пахло нагретым красным вином как в «Hotel de Paris» в Монако. Батя расположился в своем любимом кожаном кресле, а я сел напротив, внимательно разглядывая его лицо: в густых каштановых волосах появилась легкая проседь, однако карие глаза отсвечивали все тем же юношеским огнем. Даже не верится, что в следующем году ему стукнет пятьдесят.

– О чем ты хотел поговорить? – я закинул ногу на ногу, пытаясь подавить зевок.

Антикварные часы на стене показывали четверть четвертого – нестерпимо хотелось похоронить сегодняшний день в кровати.

– Мы со Светой расписались, – сказал отец после небольшой паузы.

– Что? – я чуть не подпрыгнул. – Ты шутишь?!

– Да, сегодня утром заглянули в ЗАГС. Она беременна, а я, как порядочный человек, решил сразу обозначить серьезность своих намерений.

В кабинете установилась тишина. Я таращился на батю, пытаясь осмыслить его слова: беременна, расписались… Значит, уже поздно что-то предпринимать.

– Поздравляю… – выдал сухим трескучим тоном. – Но почему ты заранее ничего не сказал? Мы вроде как члены семьи…

– Свадьбы не будет. Света против церемонии. Однажды она уже выходила замуж с пышным платьем и фатой, но ее муж погиб. Да и я не хочу осквернять светлую память вашей матери. Я любил ее… видит Бог, как сильно я её любил… Но прошло уже восемнадцать лет, и пора начать жить дальше…

Отец сидел, откинувшись на спинку кресла, с каменным выражением лица. Я видел, с каким трудом даются ему слова. Он явно что-то недоговаривал. Предвосхитив мой вопрос, батя продолжил:

– …Скоро мы со Светой и Агнией уедем в Лондон. Надолго. Я, наконец, созрел открыть еще один филиал, нашел надежных партнеров, но первое время необходимо мое постоянное присутствие. Светлана будет рожать там, а ее дочка поступит в Кембридж или Оксфорд.

Сердце забилось чаще. Пол под ногами стал шататься. Черт.

– Но…

– Погоди, сынок, дай я закончу. Светлана настаивала на брачном договоре, но у меня не поднялась рука подписать эту бумаженцию. Тем не менее я почти завершил работу над завещанием. Жизнь – штука непредсказуемая. Я хочу, чтобы мои сыновья продолжили развивать семейный бизнес. Ты, Гвидон, Миша и Лев в случае моей смерти получите всё.

– Пап, о чем ты говоришь? Какой смерти?

– Ну мало ли… завтра кирпич на голову упадет…

– А как же твоя новая жена? У вас скоро родится ребенок…

– Разумеется, никто из моих родственников не будет голодать, – он натянуто улыбнулся. – Однако вы единственные претенденты на управление «Пром-Торг-Инвест». Жена полностью разделяет мою точку зрения. Но ты должен пообещать мне кое-что…

– О чем ты? – пробурчал, жмурясь от пульсирующей боли в висках.

– Сейчас, да и после нашего отъезда, ты должен присматривать за своими братьями…

Наши взгляды сошлись, и меня вновь посетило нехорошее предчувствие.

– Что значит – присматривать? Им же не по пять лет! – Я ждал хоть каких-то объяснений, но он просто молчал, нервно щурясь.

– Ты знал свою маму дольше других, а близнецы до сих пор винят себя в ее смерти… – отец запрокинул голову, стиснув карандаш. – Все изменилось. Я полюбил другую женщину и понимаю, что должно пройти время, прежде чем парни свыкнутся с мыслью о мачехе. Я доверяю тебе, Руслан. Ты всегда был самым благоразумным из четверки, поэтому прошу присматривать за братьями… И еще. Если вдруг заметишь что-то подозрительное в доме… – он прокашлялся, отводя взгляд. – Сразу сообщай мне!

– Ваня, спать пора… – позвала Светлана, впуская в кабинет тусклую полоску света из коридора.

– Дорогая, уже иду! Сынок, ты меня понял, – отец заговорщически подмигнул.

Я кивнул, несмотря на то, что ни черта не понял. В голове творился полный фулл хаус и каре на тузах.

– Поздравляю вас! – выдавил улыбку, обращаясь к новоиспеченной мачехе.

– Спасибо, Руслан! Для меня это тоже полная неожиданность. Ваня пригласил пообедать, а потом выяснилось, что мы едем в ЗАГС… – рыжеволосая женщина задорно хихикнула, посылая бате влюбленный взгляд.

Перекинувшись еще несколькими дежурными фразами, мне удалось от нее отделаться и, спустя пару минут я оказался в спальне. Решительно избавился от пиджака, развязал удавку на шее, с облегчением стягивая тесные брюки вместе с боксерами, после чего направился в душ.

– Агния-я-я… – прорычал, когда водный поток намочил напряженное тело.

Сжал каменный член, прижимаясь спиной к прохладной плитке. По венам разлилось электричество, стоило вспомнить её решительный взгляд около клуба. На красивом лице сводной сестры застыли смесь ненависти и пренебрежения.

Да, крошка, я заслужил всё это сполна. Боже. Покрутил плотную головку между пальцами, выдавливая каплю спермы. Захлебывался слюной при воспоминании о её бледно-розовой щелке. Интересно, какая она на вкус? Я с ума сходил, так осатанело хотел заняться любовью с этой девчонкой…

* * *

…Следующий удар пришелся кулаком в живот. Он был таким сильным, что зубы клацнули, и во рту появился тошнотворный привкус крови. Моей крови. Пронзительный крик разодрал барабанные перепонки. Мой крик. Второй раз в жизни я орал столь пронзительно – первый случился много лет назад в день, когда отец сообщил о смерти мамы. Новые удары прилетали со всех сторон. Мое тело превратилось в огромную пульсирующую болевую точку…

– Только не потерять сознание… Только не это…

А потом, уносясь в пугающую беспросветную темноту, я увидел её космические глаза. В них горели звезды и летали кометы. Через мгновение удары прекратились, но я уже был не здесь. Наблюдая за происходящим со стороны, мечтал еще хотя бы раз в жизни увидеть эти фантастические глаза и поцеловать её теплые губы…

Я подскочил на кровати, вытирая пот со лба. Каждую ночь на протяжении последних месяцев мне снился один и тот же кошмар. Сознание никак не могло вытеснить воспоминания о той роковой ночи. Незнакомка из клуба спасла мне жизнь.

Если бы она появилась минутой позже, меня бы забили до смерти. Пригладил взмокшие волосы, потянувшись к мобильному. Через считанные секунды я уже набирал номер частного детектива.

– Руслан Иванович? – послышался заспанный голос на другом конце. – Доброе утро…

– Есть какие-то новости? – выдохнул сквозь зубы.

– Э-э-э… Вы же знаете, мы делаем все возможное, но пока без изменений.

– Ни одной зацепки за полгода? Серьезно? И за это моя семья платит вам такие бешеные бабки?! – сжал края простыни, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на личности.