- Бери быстрее. Выброшу потом.

Спокойные и умиротворённые, они лежали, обнявшись.

- Мне так хорошо ещё никогда не было. Честно. Я даже представить не могла…

- Тебе со мной всегда будет так хорошо.

- Я знаю. Это потому, что я люблю тебя. И мне всё равно, что будет потом. Я хочу быть счастливой сейчас. Помнишь, ты спросил меня, «За что ты меня любишь?» Я тогда ответила: «Не знаю». Сейчас я знаю, было много времени подумать. Мне всё в тебе нравится: как ты поёшь, общаешься, ведёшь себя. Мне нравится твоя улыбка, смех, юмор. Даже когда ты злишься! Ты такой сильный, и добрый. Когда ты рядом – мне легко и спокойно, и ничего не страшно. Это я поняла, когда ушла. Я как будто осиротела, осталась одна. Поэтому теперь я точно знаю, что люблю тебя. Раньше мне тоже часто нравились мальчики, иногда казалось, что очень. Но стоило только не увидеться с ними пару дней – и я просто про них забывала, и меня ничего не трогало. А с тобой – всё по-другому. Я понимаю, что не могу без тебя, мне плохо без тебя. Я хочу быть с тобой, и днём, и ночью. А дальше…? Как будет, так пусть будет, мне всё равно.

- Всё будет хорошо, - он лежал на спине и смотрел вверх, но его рука гладила то волосы, то руку, сжимала её, давая понять, что он рядом. - Ты моя, и я буду заботиться о тебе, помогать во всём. Э-э-э, да ты уже зеваешь? Спи, моя девочка.

Уже с закрытыми глазами она вдруг ответила:

- Уже не девочка. Так?

Это было произнесено так умиротворённо и радостно, что мужчина счастливо, но тихо засмеялся:

- Глупыш. Для меня ты всегда останешься девочкой, слышишь? Моей маленькой девочкой.

Аркадий проснулся, когда за окном было ещё темно. Он чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Он обратил внимание на то, что сейчас они с Мариной лежали почти на самом краю кровати с её стороны, причём девушка отвернулась к нему спиной. А засыпали они, обнявшись, с другой стороны, это он точно помнил. Значит ночью Маринка «уползала» от него, а он наоборот тянулся к ней. Это открытие его рассмешило.

«Маленькая моя, одна привыкла спать. Я ей мешал», - подумал он с нежностью, вспоминая весь вчерашний вечер, и эту ночь, которая принесла ему столько новых эмоций и наслаждений.

Он выкурил сигарету, стоя у окна, улыбаясь своим мыслям и любуясь видами незнакомого просыпающегося города. Потом сходил в душ и, обернувшись полотенцем, зашёл в спальню, чтобы одеться.

Марина по прежнему спала на самом краю кровати, теперь уже стянув на себя почти всё одеяло. Взгляд Климова упал на простыню. Вновь всколыхнувшиеся воспоминания о проведённой ночи заставили учащённо забиться его пульс.

«Первый», - не без самодовольства подумал он, одёргивая край одеяла. Ему захотелось, чтобы и она проснулась сегодня с такой же радостью и улыбкой. Быстро натянув брюки и рубашку, прихватив ключ от номера, он спустился вниз на ресепшн.

Администратор, узнав певца, сразу заулыбалась:

- Доброе утро, могу я вам чем-нибудь помочь?

- Да, будьте добры…

И когда Марина, наконец, проснулась, первое, что предстало её взору – был букет из девятнадцати белых роз, с подрагивающими капельками влаги на лепестках и тончайшим ароматом. Цветы стояли в вазе на тумбочке около её кровати.

Услышав, что она проснулась, в комнату заглянул Климов. Заложив руки в карманы и опираясь на дверной косяк, он любовался девушкой, которая восторженно рассматривала розы.

- С добрым утром, соня!

Марина подняла на него счастливые глаза:

- Они такие красивые!

Аркадий подошёл к ней, обнял и поцеловал её, такую тёплую и ещё немного сонную:

- Ты намного красивее. Вставай, пошли завтракать.


Глава 30

Три последние гастрольные недели слились для них в один счастливый день. Марина с Аркадием почти не расставались. Зная её потрясающую способность спать до обеда, он с утра старался решать все возникающие вопросы и заниматься личными делами. А потом будил её: то нежно и ласково, то, вернувшись с мороза, с ледяными руками залезал к ней под одеяло, и она под его смешки с криком вскакивала с кровати, а то просто сгребал в охапку и тащил её, упирающуюся и визжащую, под душ, приговаривая шутливо строго:

-Пятнадцать минут тебе на всё. А то зайду и сам шею намылю.

Руководить и направлять – это у Климова было в крови. Он с лёгкостью взял на себя её бытовые проблемы, самостоятельно решая, куда и когда они едут, где обедают, подсказывая, что ей одеть и что взять с собой и превращая в реальность её желания, которые до этого были лишь мечтами. Впервые в жизни Марина поняла, что означает выражение «как за каменной стеной». Она отдала себя в его сильные надёжные руки, с радостью сбросив с плечь каждодневные заботы и безоговорочно доверяя его словам и поступкам, и тем самым став для него глотком свежего воздуха, новым смыслом теперешнего существования.

А дни летели. И они оба иногда задавали себе вопрос: «Что дальше?» Но оба не хотели пока об этом думать, отвечая самим себе: «Там видно будет…», «Завтра будет завтра», «Посмотрим…».

Вчера они отработали последний концерт и устроили прощальный банкет. Климов почти не пил. Он вдруг с удивлением подумал, что за эти три недели практически не прикасался к спиртному. А потом, ночью, любил её нежно и страстно, даже немного отчаянно, осознавая, что уже завтра всё изменится и их трёхнедельное единство сменят нечастые разовые встречи.

Сегодня они ожидали вылета. Рейс в очередной раз откладывали из-за плохой погоды. Марине надоело сидеть на месте, и она пошла бродить по аэропорту, рассматривая сувенирные павильончики и книжные лавки.

Аркадий злился. За столько лет он так и не привык к этим ожиданиям в аэропортах, они его до сих пор раздражали. Он сидел на кожаном диванчике, лениво перелистывая газету.

Направляясь к своим сумкам, откуда-то возвращалась Ксюша.

- Ксюха, ну, там что-нибудь слышно? Когда летим?

Девушка на ходу пожала плечами, но, взглянув на него, вдруг резко повернула в его сторону. Она подошла и села рядом, не дожидаясь приглашений.

- Успокойся, не нервничай. Скоро. Говорят, минут через сорок посадка. Вроде как снегопад ослабел, только полосу подготовят.

- Надоело всё, домой хочу. Старею наверно, устал. Прилетим – неделю отсыпаться буду.

- Ага, - девушка хохотнула. – Маринка даст тебе отоспаться.

- Ревнуешь? – Климов хитро прищурился.

- Вот ещё… Не льсти себе. У меня Вовка дома, заждался уже. Такими СМС-ками закидал… - она томно и страстно потянулась.

- Артистка, - расхохотался певец. – Знаю я этих качков, насмотрелся в залах. Всякую гадость жрут, бицепсы наращивают, а там, – он бросил вниз многозначительный взгляд, – пшик!

Он с издёвкой посмотрел на подругу, подмигнул и, наклонившись к её уху, тихо и многозначительно прошептал:

– Не справится – зови, помогу.

Аркадий ожидал взрыва и, посмеиваясь, чуть отодвинулся, приготовился перехватывать её руки. Но она вдруг став на удивление серьёзной, задала вопрос, которого он точно не ожидал:

- Клим, а ты, правда, хотел тогда с женой развестись?

У него удивлённо взлетели брови. Во-первых, Климом его мог называть только Лёша. Это была старая детская кличка, хоть и абсолютно безобидная, от фамилии, но почему-то вызывающая протест с его стороны, которая осталась в ходу только между ними, Климом и Лёхой, подчёркивая их давние дружеские отношения. Ксюша даже в лучшие времена такого себе не позволяла, зная, какой может быть его реакция. Но сейчас он не обиделся. Наоборот, это прозвучало так, как будто она перевела его из разряда бывших любовников в разряд старых друзей. Его скорее удивило второе: откуда знает про развод?

- Что, Лёшка раскололся? Небось, в ресторане тогда налакался. Я же когда-то просил его не говорить.

- Ну, почему сразу Лёшка…

- А потому, что больше никто не знал. Ну, разве что Настя… - он усмехнулся.

Они помолчали.

- А почему ты мне ничего не говорил? Если бы ты тогда сказал, хотя бы дал понять, что это возможно, всё могло бы быть по-другому.

- А ты мне? Почему ничего не сказала? – вопросом на вопрос ответил певец. – Что за Гришку собралась? И потом, что беременна? Тоже всё было бы по-другому.

- Дура была.

- Да нет, не дура. Просто мы оба слишком самовлюблёнными были. Боялись оказаться обманутыми. А чего боишься – то и получаешь. Наверно, не доверяли до конца друг другу, поэтому и не договаривали. Значит, не любили так, как должны были.

- Может быть ты и прав.

Повисло долгое молчание. Стараясь разрядить обстановку, сменить тему, Аркадий спросил игриво:

- Чего это вдруг тебя на воспоминания потянуло? М? Ксюха, хватит грустить! Ладно - я, уже старый. А ты ж у нас молодая и красивая. У тебя ещё всё впереди! Как там, в анекдоте? «Пять раз замуж выходила, и каждый раз удачно».

- Не хочу, – она не поддержала его шутливый тон. И, собравшись силами, выпалила то, что давно собиралась сказать и сделать. - Знаешь, я ухожу. Ищи мне замену.

- Не понял. Ты что, тоже меня бросаешь? Вы что, сговорились? Сначала Татьяна, теперь ты….

Она молчала.

- Ксюша, ты чего? Ну, понятно, сейчас ты просто устала, мы все устали. Так отдохнёте, я вас месяц дёргать не буду, обещаю. И что ты потом дома одна делать будешь, когда благоверный опять на сборы укатит? Ты подумай.

- Я подумала.

- А хочешь, я тебе зарплату подниму? А? Процентов на …

- Пятьдесят.

- Ну, зачем уж так сразу. На двадцать. Хорошо, уговорила. На двадцать пять. Идёт? М? Ксюха?

Девушка заулыбалась:

- Умеешь ты настроение поднять. Я подумаю.

- Думай. Думай, пока я не передумал.

Она хотела ещё что-то спросить, но он уже отвёл взгляд и смотрел в другую сторону. Там, по коридору с каким-то пакетом в руках в их сторону направлялась Маринка в расстегнутой новой песцовой курточке и высоких сапогах.

Аркадий поднялся ей навстречу и, забрав пакет из рук девушки, обнял и чмокнул её в макушку:

- Где ходила? Почему так долго?

Ксюша не стала слушать Маринкин рассказ. Она встала и пошла к дивану, туда, где ребята караулили её багаж. Витька со Славиком наконец-то нашли повод отомстить своей вечной обидчице за все её подколки, злые слова и розыгрыши. Перемигнувшись, они начали рассуждать вслух, стараясь задеть Ксюшино самолюбие:

- А Клим-то Маринку приодел.

- Точно. И шубка новая, и сапожки.

- Ну, прям красавица стала.

- Не то, что некоторые, в обносках.

Жертва прекрасно поняла намерения ребят.

«Не на ту нарвались», - подумала она про себя и лихо парировала:

- Так ему и надо, пусть нянчится. Маринка этого всё равно не оценит. Её гораздо больше интересует, сколько длиться беременность бегемотихи, чем то, что на ней надето.

Парни прыснули со смеху, будучи вынужденными, признать точность замечания своей противницы.


Глава 31

Они прилетели в Москву вечером. Андрей ещё гнал джип где-то по российским дорогам, и Аркадий взял в аэропорту такси. Всю дорогу до Маринкиного дома они молчали, только рука Климова поглаживала то её плечо, то волосы, то его губы тянулись к её виску. Взяв сумку с вещами, они поднялись по лестнице, и вошли в пустую квартиру. Лена с Олегом уже переехали в свой новый дом, продолжая содержать и оплачивать эту скромную двушку для Маринки. В холодильнике было полно еды, в квартире - чисто, Ленка постаралась. Но после вечной гостиничной сутолоки и компании ребят здесь было как-то пусто, холодно и одиноко.

Аркадию пора было ехать, но он стоял, оглядываясь вокруг: сложно было ему свою маленькую девочку, которой обещал поддержку и защиту, оставить вот так одну в неуютной чужой квартире. И Маринке сейчас было тяжело. К хорошему быстро привыкаешь, так и она уже привыкла к его опеке, и страшилась остаться одной. Но они оба понимали – иначе нельзя.

- Я пойду? – он смотрел на неё немного виновато. – А ты давай, поешь, сумку разбери.

- Да. Только я сначала в ванну.

- Давай, моя маленькая. Если что – звони. Я завтра к обеду тебе наберу. Отсыпайся.

И, обняв и поцеловав её на прощание, вышел.

На следующий день, с утра, хорошо выспавшись, Аркадий отправился в клуб, где договорился сегодня встретиться со своим директором. Семёныч правда немного припозднился, но, как всегда всё, что касалось финансов, у него было точно и аккуратно, и Климов быстро разобрался.

- Ну, что, по домам? - певец был рад, что это не заняло много времени.

- Нет. Аркаша, ещё одно дело есть, - Семёныч смотрел серьёзно.

На стол перед певцом его директор бросил пачку купюр, перетянутую резинкой. Климов вопросительно поднял глаза, ожидая объяснений. Семёныч не заставил себя просить дважды:

- Это расчёт Сергея.

- Ты что, до сих пор с ним не рассчитался? – взгляд Климова стал злым и по плечам начали перекатываться мускулы.