Аркадий отхлебнул из стакана, усмехнулся и покачал головой:

- Мне другой врач нужен.

Друг прекрасно понял, о ком это он. Помолчав, произнёс:

- Так слетал бы к ней.

- Нет, - певец отрицательно покачал головой. - Потом ещё хуже будет. Да и своим обещал.… Рвать лучше сразу, одним махом.

- Ну, и что теперь?

- Да ничего, - он безразлично пожал плечами. – Или перебешусь, отмучаюсь, приду в норму, или сдохну. Иди, Лёшка. Это мои проблемы, ты мне не поможешь. Да! И ребятам скажи, что деньги будут. По любому.

Вечером этого же дня Аркадий звонил в дом Лены и Олега. Он был уже сильно пьян. Кожаный пиджак и брюки были в побелке и пятнах грязи. Он еле держался на ногах, но не выпускал из руки начатую бутылку. Лена, открыв дверь, просто схватилась за голову:

- Аркадий?! Что случилось?

Вместе с Олегом они завели его в дом и усадили на диван в гостиной.

- О, Олежек, давай выпьем, - певец чуть ворочал языком. – Лен, а? Лен, давай с нами. За Маринку. Штоб… училась.. она... Хреново мне… Я.. пять минут… только…

Климов рухнул и растянулся на диване и через пару минут уже храпел. Его решили не трогать, пусть проспится. Но уже через пару часов Аркадий встал. Он оглядывался с недоумением:

- Чёрт его знает, как я к вам попал? Не помню, - только и мог выдавить он, и потянулся за бутылкой, стоящей на столе. Отхлебнув прямо из горлышка, поднял глаза на Лену:

- Как там Мариша? Звонит? Что говорит?

- Звонит. Всё нормально. Ты ей запретил звонить тебе?

- Да. Пусть учится. Нечего на глупости отвлекаться.

- Она по тебе скучает. Спрашивала, как ты.

- Правда? И что ты сказала?

- Что у тебя всё замечательно.

Климов горько усмехнулся:

- Правильно. Я рад за неё.

- Аркадий, и давно ты так… веселишься? - вклинился в разговор Олег.

- А как Маринка уехала – так и начал. Люблю я её. Хреново мне.

- Ты б делом занялся. Работать начнёшь, отвлечёшься, пить будет некогда. Подумай.

Певец отрицательно покачал головой:

- Ничего не хочу. Не могу. Надоело всё. Сдохнуть хочется. – Он поднял глаза. – Не-е-ет, это не любовь. Это болезнь. Я ей болею. У кого-то ветрянка, у кого-то свинка, а у меня маринка. Ха, смешно получилось?

Климов резко поднялся, покачнулся, чуть удержавшись на ногах.

- Ладно. Пока, ребята. Я пойду.

- Подожди, отвезу, - Олег пошёл одеваться. Через пару минут они уже выезжали из гаража.

- Говори, куда ехать. Пристегнись.

- Не знаю, – Климов безразлично пожал плечами. - Куда-нибудь.

- Адрес домашний называй! Отвезу!

- Нет. Нет у меня дома. Ушёл я. Достало всё.

Олег заглушил мотор и с удивлением посмотрел на пассажира:

- Рассказывай.

- А что рассказывать? Ключи бросил, и ушёл. Всё. Что тебе ещё рассказать?

Действительно. Сегодня днём, когда он в очередной раз пришёл домой пьяный и с бутылкой, Настя, терпение которой он испытывал столько лет, не выдержала. Когда он поставил коньяк на стол и пошёл за стаканом, она забрала спиртное и спрятала за спину:

- Может ты, в конце концов, остановишься? Мало мне твоих девиц, так теперь ещё и в пьяницу превращаешься? Дай мне хоть немного пожить спокойно!

Аркадий удивлённо поднял глаза. Пожалуй, впервые Настя повысила голос, впервые высказала какие-то претензии, заявила о том, что хочет она. Певец пожал плечами:

- Я и так сделал всё, что вы хотели. Что я ещё должен?

- Прекрати пить.

- Не могу. – Он говорил тихо и устало. - Настя, отдай бутылку.

- Нет, - первый раз она решительно смотрела ему в глаза.

Отнять коньяк у жены ему бы не составило труда, но желания скандалить не было:

- Как хочешь, - он развернулся и направился к двери. Когда он взялся за ручку, Настя, понимая, что может сделать хуже, но, уже не имея никаких сил остановиться, крикнула:

- Стой! Климов, если ты сейчас уйдёшь – больше не возвращайся, иди, куда хочешь! Второй раз я тебя не прощу!

Аркадий замер. Так, с ладонью на ручке двери, он простоял секунд двадцать. Потом, не оборачиваясь и не говоря ни слова, запустил руку в карман пиджака, достал ключи от квартиры, демонстративно бросил их на пол и вышел, закрыв за собой дверь.

Олег не знал этих подробностей. Догадывался, что Аркадий не прав, но по-мужски сочувствовал ему. Было понятно, что остаться в их доме он не захочет, предлагать было бесполезно.

- Ясно. Посиди, гараж проверю, - мужчина вылез из машины. Когда он вернулся минут через пять, Климов уже дремал. Олег сел за руль и тронулся с места. Однако проехали они всего пару сотен метров. Заглушив двигатель, он потрепал певца по плечу:

- Просыпайся, приехали.

Олег распахнул дверцу и властным тоном ещё раз приказал:

- Выходи. Пошли.

Аркадий послушно побрёл по дорожке, даже не оглядываясь по сторонам. И только поднявшись на крыльцо, сообразил, застыл перед открытой дверью, не решаясь переступить порог Маринкиного дома.

- Не стой! Заходи! – голос Олега донёсся из глубины зала, где через секунду загорелся свет.

Аркадий, как будто сразу протрезвел. Он стоял посредине гостиной у широкого дивана, на котором они провели последнюю ночь. Сейчас диван был заслан, но его сердце всё равно начало бешено колотиться.

- Поживи здесь, пока всё образуется, - Олег подошёл сзади.

Чтобы скрыть волнение певец вышел на балкон и достал трясущимися руками сигарету. Господи, они здесь прощались!

Сломанная сигарета полетела вниз. Климов почти бегом направился к выходу.

- Что случилось? – в глазах Олега читалось недоумение.

- Ничего. Не могу я здесь. Плохо мне. Отвези в клуб.

Две следующие недели Аркадий не мог вспомнить вообще. Они пронеслись в едином хмельном угаре. Он периодически выползал на улицу, добирался до близлежащего магазинчика, затаривался спиртным и снова выпадал из жизни на пару дней.

Один раз, задремав на диване в комнате отдыха, услышал сквозь сон беседу Алексея и Семёныча. Думая, что певец их не слышит, мужчины обсуждали сложившуюся ситуацию, решая, что можно сделать. Он не реагировал на их нелестные эпитеты в свой адрес до тех пор, пока не услышал фразу, брошенную своим директором:

- Надо Маринке звонить. Пусть прилетает. Пропадёт ведь. И мы с ним.

- Нет!!! Маринке не звонить!!! Только попробуй!!! – рявкнул певец, не вставая и не поворачивая головы.

Он крикнул это с такой злостью, что мужчины засуетились:

- Да ладно, ладно. Нет, так нет. Лежи ты, спи.

Она прилетела днём. Сама. Безо всяких звонков, просьб и предупреждений, со всеми вещами и документами. Отдала и попросила отвезти домой встречавшей её в аэропорту сестре багаж, поцеловала её и пообещала, что обязательно всё объяснит. Запрыгнув в такси, назвала адрес клуба.

Когда Аркадий, отсыпаясь после очередной дозы коньяка в своём кабинете, открыл глаза, он вначале решил, что ещё видит сон. Вплотную к дивану было придвинуто большое кресло, в котором, свернувшись калачиком и укрывшись своей курткой, спала Марина. Он задержал дыхание, боясь, что от его выдоха, насыщенного винными парами, это видение может исчезнуть. Но оно не растворялось в воздухе, а, наоборот, по мере того, как спадала пелена сна, он начал замечать пульсирующую жилку на руке со знакомым браслетиком, эту милую ямочку на щёчке, чувствовать её дыхание и лёгкий аромат её тела.

«Маринка здесь. Приехала», - сейчас он не мог ни злиться на неё за то, что она не сдержала своего слова, ни даже радоваться её прилёту. Но, вместо того, чтобы встать и похмелиться, он, снова закрыл глаза и провалился в сон, уже точно зная, что скоро его мучения прекратятся.

Они просыпались и засыпали опять по очереди до вечера следующего дня, пока вдруг не открыли глаза одновременно и не встретились взглядами.

- Проснулся? – она улыбнулась. – Подвинься, я к тебе.

- Мариша, я тут выпил немного, расслабился. От меня перегаром несёт, - он пытался не дышать в её сторону.

- Неважно, я повернусь к тебе спиной. Двигайся.

Он обнимал её, легко касался губами волос и чувствовал, как внутри его растекается тепло. Оно, как стакан водки после долгой прогулки по морозу, разливалось, проникало и заполняло собой каждую частичку его тела, согревало и поднимало настроение.

- Ты надолго? – он боялся услышать ответ.

- Насовсем. Я не могу без тебя, мне плохо. Я ничего не соображаю, сижу на лекциях и только про тебя думаю, ничего в голову не лезет. Я знаю, что у тебя семья, что ты не можешь быть постоянно рядом. Ну и пусть. Если не хочешь, чтоб нас видели вместе – приезжай сам, когда сможешь.

Марина повернулась и посмотрела на него:

- Ты же не отправишь меня обратно? Я не выдержу, я там с ума сойду.

- Нет, девочка моя, не отправлю. И прятаться ни от кого мы с тобой не будем.

И, как будто размышляя вслух, задумчиво произнёс:

- Видит Бог, я старался.

Улыбнувшись, спросил:

- Пустишь бомжа к себе пожить? – и, встретив её недоумённый взгляд, добавил: - Не удивляйся, потом объясню.

- Тебе нужно в ванну, и побриться, а то оброс – не узнать.

- Едем, - он тяжело поднялся.

А через несколько дней, когда Аркадий ещё не до конца, но уже пришёл в себя и понял, что Маринка несколько дней от него не отходила, питаясь только всухомятку, он, преодолевая своё состояние слабости, поехал с ней в кафе пообедать. Горячий бульон, чашка кофе – он начинал ощущать прилив сил. А ещё этому способствовала довольная Мариша, уже светящаяся, как раньше, со смехом рассказывающая про свою жизнь во Франции и с аппетитом уплетающая за обе щеки.

- Всё. Я объелась, - Маринка откинулась на спинку высокого стула и начала облизывать ложечку, которой только что прикончила десерт. Она делала это так старательно и основательно, что Аркадий удивлённо приподнял брови и его мысли, впервые с момента её возвращения, заработали в ином направлении.

- А я голодный, - подперев голову рукой, он пытался поймать её взгляд. Но она была так поглощена своим занятием, что не заметила чёртиков в его глазах и, как обычно, приняла всё за чистую монету. Её вопрос прозвучал удивлённо:

- Так чего ты? Закажи ещё что-нибудь.

Аркадий рассмеялся:

- В их меню нет того, что я хочу, - эти слова сопровождались таким взглядом, что не понять теперь смысл слов было невозможно. Маринка зарделась и опустила глаза, прикрыв лицо ладонью. Но взгляд мужчины сделал своё дело, она уже представила, каким будет продолжение.

- Марина, я страшно голодный, – он наслаждался её смущением, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу. И, перехватив брошенный из-под ресниц взгляд подруги, подмигнул ей:

- Поехали домой.


Эпилог

- Тогда объясните мне!! Ответьте только на один вопрос!! Почему, если у них были такие чувства, о которых вы все здесь рассказывали, если она так его любила, почему она пропала сразу после похорон и не появилась даже на годовщину!!? Она даже на кладбище не пришла!!! Там её целый день караулили!! – Мужчина пытался перекричать почти всех, кто собрался в студии. – В своей газете мы публикуем только факты!!! А факт в том, что она исчезла после похорон!!! Значит ей всё равно!! Она получила всё, что хотела и живёт теперь где-то в своё удовольствие!! А все ваши рассказы – просто красивые слова!! Значит, она хорошей актрисой была, убедительно играла!!

- Я не знаю, почему она не появилась, но уверена, у неё веские причины!! В отличие от вас, я хорошо её знала!! - Ксюша кипела от возмущения. - Но ваша газета, без суда и следствия, практически обвинила её в убийстве!! Если ваши журналисты так в этом уверенны – подавайте в суд!! Вы не имеете права клеветать и порочить людей просто потому, что вам так показалось!! Или делать это для того, чтоб поднять ваш рейтинг!!

- Тихо, тихо!! Давайте все успокоимся!!! – ведущий безуспешно пытался призвать собравшихся к порядку. Было ясно, что для того, чтобы это сделать, требуются кардинальные меры.

Он перестал успокаивать участников, и, развернувшись к гостям, громко произнёс:

- Впервые нам удалось связаться с сестрой Марины, которая согласилась придти сегодня к нам в студию и рассказать, что же всё-таки произошло с её сестрой и где она сейчас находится!

По мере того, как он произносил эти слова, шум в студии смолкал, и все повернули головы к вращающейся ширме, из-за которой уже выходила девушка. Аплодисменты зазвучали раньше, чем ведущий успел произнести:

- Встречайте, Елена, сестра Марины! Здравствуйте! Вы готовы рассказать нам, что же произошло с вашей сестрой?

- Да. Я не могу больше читать и слышать, что придумывают эти люди. Я спросила разрешение у Марины, она согласилась, чтобы я всё рассказала.

- Марина жива? Здорова? С ней всё в порядке?

- Теперь уже да.

- Где она, вы можете сказать?

- Могу, - девушка глубоко вздохнула. – Она в монастыре, пока трудница, готовится принять обет послушания.