– Не волнуйся, Джесон. Я все понимаю, – Касси встала, застегивая платье. – Я думаю, мы оба… не в себе.

– Подожди, Касси, не уходи, присядь.

– Да нет, Джесон, я лучше пойду. – Однако она не ушла, а остановилась у окна, которое выходило на Пятую авеню. Дождь уже кончился, но асфальт был еще темным. Она чувствовала, что ей все еще трудно дышать, и все никак не могла прийти в себя после того, что произошло. Боже, что он теперь подумает о ней? Ведь каждый ее вздох, каждое движение ясно говорило о том, что она хочет, чтобы он взял ее… занялся с ней любовью прямо здесь, на этом диванчике в библиотеке… Господи, до чего она глупо себя вела!

– Давай поговорим, Касси, – спокойно сказал, Джесон. – Нужно поговорить об этом.

– О чем об этом?

– Ну, о… обо всем. О твоем будущем, о работе.

– Я уже все решила, – солгала Касси. – Я не буду здесь работать.

– Но почему?

– Я не хочу переезжать, не хочу оставлять Роли. Не хочу менять свою жизнь.

– Но ведь твоя жизнь и так уже изменилась, и с этим ничего не поделаешь.

– Я это знаю и стараюсь привыкнуть к этой мысли. Но это вовсе не означает, что я должна…

– Я хочу, чтобы ты подумала, Касси, – перебил ее Джесон. – Мне хочется, чтобы ты осталась здесь с нами. Хивер нуждается в тебе.

– Но это невозможно. – Касси смело посмотрела ему в лицо. – Особенно теперь… после того, что произошло сегодня. – Она смерила его взглядом. Как же устало и даже жалко он выглядел! Он сидел, сложив руки на коленях, потом опустил голову и коснулся пальцами волос – только теперь Касси заметила, что Джесон уже начал седеть. Когда он вновь откинулся на спинку дивана, Касси увидела, что его лицо уже не молодо, а глаза печальны почти по-стариковски. Его губы – еще совсем недавно такие стремительные – казались теперь чересчур тонкими и потрескавшимися. Ему больно, поняла Касси, и всем сердцем устремилась к нему. «Ему плохо, но я ему не нужна. Он сказал, что я нужна Хивер. Это правда, Хивер я нужна. А ему – нет».

– Об этом не волнуйся, – сказал он устало. – Я не стану тебе докучать. В конце недели я уезжаю за границу. У меня деловые встречи в Японии и во Франции. Почти все мои деловые интересы сосредоточены сейчас в Европе и в Азии. Обычно я провожу там по полгода, а в этом году, я думаю, получится даже дольше. Миранда была не против, а в глубине души, уверен, даже радовалась бы этому. Да и Хивер не особенно по мне скучает. Если ты откажешься, мне придется тащить Хивер за собой, забирать ее из ее школы, лишать друзей. Оставить ее здесь я могу только с тобой.

– Я понимаю. В качестве няньки, – ответила Касси.

– Ну, зачем ты так? Не няньки, а ее родной тетки. Человека, которому, я убедился, она доверяет, и к которому уже успела привязаться. Не могу же я оставить ее на очередную мисс Бьенсон? Никак не могу. Поэтому я прошу тебя, Касси, о ней позаботиться.

– Да, конечно, так тебе будет удобно, – съязвила Касси.

– Ну, да, разумеется, – ответил Джесон, мрачнея. – Мне так удобно. Но ведь и тебе могло бы быть это удобно, если бы ты перешла в «Магнус Медиа».

– Понятно, – ответила Касси.

«Так вот почему он так заинтересовался моей возможной работой у Магнуса! – почти со злобой подумала Касси. – Он решил, что я буду работать там и одновременно сторожить Хивер. Значит, вот откуда его неожиданный прилив нежности! Он просто хочет воспользоваться мной в качестве няньки для девочки. Как же это гадко! И какое счастье, что наши отношения не зашли слишком далеко!» Но при мысли о бедной маленькой Хивер сердце Касси оттаяло, и она сказала Джесону;

– Я подумаю.

– Конечно, подумай. – Джесон нехотя поднялся с дивана. – Я уеду не раньше пятницы. У тебя будет целых пять дней. Достаточно времени, чтобы принять решение, не так ли? – Ей показалось, что это звучит как вопрос, но прежде, чем она успела что-либо ответить, он ушел.

– Да, – сказала Касси опустевшей комнате. А огонь в камине тем временем погас.

10

– А это, – с гордостью объяснял Магнус, – наш отдел новостей. Сейчас здесь никого нет, суматоха начинается обычно часа в три. – Касси стояла вместе с Магнусом в просторном застекленном кабинете Фредерика Маршалла, ведущего программы новостей на «Магнус Медиа». Кабинет служил одновременно и рабочей комнатой, и смотровой площадкой – отсюда хорошо просматривалось круглое просторное помещение отдела новостей. В отличие от этого помещения, где царил беспорядок, кабинет был изыскан и даже украшен приметами Старого Запада. Бронза Ремингтона, многочисленные фотографии ирокезов, ковбойские шляпы, надетые на деревянные шесты…

Фредерик Маршалл, седовласый служитель музы телевидения, диктор с приятным баритоном, пришел много лет назад к выводу, что из его детства, проведенного в Колорадо, можно кое-что выжать, а именно – создать этакий имидж своего парня с Дикого Запада, и это поможет ему добиться успеха. Он начал учиться протяжно произносить слова. Обращался к публике не иначе, как «народ». Каждую свою передачу заканчивал словами: «Счастливых троп, тебе, Америка!» Кроме того, одевался исключительно в кожу и хлопок. Надо сказать, этот костюм ему приходилось шить заново довольно часто, так как с каждым счастливым сезоном его и без того массивное тело становилось все шире и шире. Писатель он был абсолютно никакой, да и репортер никудышный, но его новый имидж все же спас его: он «зацепился» на «Магнус Медиа». Все, что требовалось от Маршалла, – это читать написанное на бегущей строке стоящего перед ним монитора. А это удавалось ему по-актерски блестяще. И Америка обожала его. «Ночные новости» с Фредериком Маршаллом вот уже пять лет фигурировали в списке передач с наиболее высоким рейтингом популярности.

За предыдущие сорок минут директор «Магнус Медиа» успел показать Касси целых пятнадцать этажей своих владений: фондовую библиотеку, отдел кадров, гримерную, комнату для служащих, кафе… Когда Магнус позвонил Касси и пригласил ее совершить экскурсию в его телевизионную империю, она даже представить себе не могла, что ее гидом будет сам император. И уж тем более не ожидала услышать такого интересного, не без тени самоиронии рассказа.

– Я надеюсь, вы не рассчитывали встретиться с самим хозяином кабинета? – пошутил Магнус, демонстрируя ей полутемный кабинет Фредерика Маршалла. – Старик, знаете ли, не любит приходить на работу раньше, чем его гример. Он у нас не самая главная рабочая лошадка.

– Однако вы не откажетесь от его услуг, ведь он имеет успех, не так ли? – спросила Касси, довольная тем, что Магнус с ней откровенен.

– На самом-то деле я собирался это сделать, – ответил император. – Но об этом знали только я и Миранда, однако вам, Касси, я могу это сказать. Мы хотели, чтобы ваша сестра попробовала вести и эту передачу тоже, а в дальнейшем я планировал оставить» ее на этом месте насовсем.

– А как же «Неприятные новости»? Это же лучшее ваше шоу. Вы не боялись, что это поставит его популярность под угрозу?

Он взглянул на нее, и его рот расплылся в улыбке:

– Мне нравится ваш образ мысли. Вы осторожная. Боюсь, правда, вы совсем не такая, как Миранда. Ей казалось, что идея «Неприятных новостей» уже себя исчерпала. И, как всегда, ей хотелось совершить следующий шаг. Этим шагом было в ее понимании и стало бы амплуа ведущей программы новостей. Ну, а вы же знаете Миранду… вернее, знали… Если уж она чего захочет…

– Да. Знаете, а ведь я совсем не подумала о том, какой удар нанесла смерть Миранды вашему делу. Что будет с «Неприятными новостями»? Вы уже решили что-нибудь?

– Через некоторое время, – ответил Магнус, откашлявшись и тем самым, настроившись на деловую беседу, – мы объявим конкурс на место ведущего. В нем смогут принять участие все наши лучшие дикторы. Но, возможно, мы возьмем кого-нибудь со стороны. Я думаю потратить на это около шести месяцев. А потом мы выберем лучшего.

– Я вижу, вы все прекрасно продумали.

– Это моя профессия, милая Касси, – Магнус и Касси вышли из кабинета Маршалла, – все продумывать, находить нужных людей на нужное место, отыскивать таланты. Мы работаем в век технического прогресса и электроники, а все равно все решают люди, личности. Успех определяют хороший сценарий и талантливый репортаж. Такие люди нужны мне. Компьютерная графика никогда не заменит на экране красивого живого лица и внушающего доверие голоса.

Они спустились вниз по винтовой лестнице, соединявшей кабинет Маршалла с отделом новостей. Если кабинет Маршалла выглядел солидно и даже роскошно, то огромная комната отдела новостей была обставлена исходя исключительно из соображений делового удобства. Освещенная сверху лампами дневного света, она была вся заставлена рабочими столами и переполнена компьютерами. Это был нервный центр и мозг «Магнус Медиа». И хотя телебашня Магнус-Медиа-Билдинг, возвышавшаяся над Шестой авеню, принимала различную информацию из самых удаленных уголков мира, а все же эта прокуренная комната на восемнадцатом этаже напомнила Касси своей атмосферой отдел информации в ее собственной газете.

– Здесь очень похоже на нашу редакцию в Роли, – сказала Касси, подойдя к заваленному бумагами столу, стоявшему возле стены, на котором скотчем было приклеено следующее изречение: «Не забывай: не будь телевидения… мы все были бы без работы».

– Конечно, – кивнул Магнус, продолжая с ней экскурсию по комнате. – Собрать информацию, написать статью, переписать ее, сделать репортаж – это очень похоже на работу журналистов-телевизионщиков. Телевидение имеет только гораздо более широкую аудиторию, нежели газета.

– Вы словно хотите этим меня уколоть.

– Нет, что вы! – ответил Магнус, улыбнувшись. – Но это же факт. Электронные новости – это колоссальная сила. Это красочно. Это живо. Вы можете побывать в любой стране мира, не выходя из собственной гостиной или спальни.

– Я согласна, но мне кажется, что в телевидении меньше глубины. Это только так – кусочки информации, а не их осмысление. Телевидение не заглядывает внутрь, а скорее скользит по поверхности. – Касси остановилась, поняв, что зашла слишком далеко. Магнус не стал с ней спорить, но видно было, что он недоволен: ведь это как-никак ее собеседование для принятия на работу, и она могла бы вести себя посдержанней.

Две самооткрывающиеся двери раздвинулись, и Касси очутилась в коридоре с многочисленными лифтами. Магнус подошел к дальнему и нажал кнопку вызова. Они ехали в полной тишине вверх на лифте в его офис. Не успели двери еще открыться, а Касси уже почувствовала, что здесь, наверху, совсем другой воздух. Тут было прохладнее, легче дышалось, даже запах был какой-то совсем другой, богатый. Холл освещался, как показалось Касси, лунным светом, но, конечно, это были просто такие специальные лампы, свет которых напоминал лунный. На стенах висели мягкие старинные ковры. Одетая со вкусом – как и подобает при ее работе – женщина, сидевшая за столом, внимательно, изучающе посмотрела на Касси и обратилась к Магнусу:

– Я могла бы попробовать перенести собрание на четыре часа, но ваш обед в «Ньюсуик» мне отменить не удалось. Я сожалею. Ваша речь напечатана, так что можете просмотреть ее на обратном пути в машине.

– Черт… ну, ладно, спасибо за старания, Чарли. За последние полчаса не было звонков? Да? – Даже Касси поняла, что ответа не требуется, и отправилась вслед за Магнусом по сплошь застеленному коврами коридору в угловой кабинет с потрясающими двухэтажными стеклянными стенами от пола до потолка. Как завороженная, Касси подошла к окну, откуда открывался захватывающий дух вид на Вестсайд и Гудзон. Отсюда центр города казался таким далеким и молчаливым, а переплетения проспектов и улиц – некий грандиозный по своей красоте и точности план. Здесь, на такой высоте, не было слышно шума машин, а их выхлопы сюда не доходили. За рекой утопали в тумане горизонты Нью-Джерси. Иногда сквозь них просачивались яркие вспышки солнечного света.

– Отсюда, наверное, можно наблюдать, как меняется погода, – обратилась Касси к Магнусу.

– Чудесно, не правда ли? Особенно хороши закаты. Думаю, вам стоит однажды прийти сюда еще раз и посмотреть на закат. – Он жестом пригласил ее сесть на одно из кресел, стоявших вокруг огромного круглого стола с черной зеркальной поверхностью. Красно-желтые тюльпаны свешивали свои головки из изящной китайской вазы, возвышавшейся на столе. Касси села на кресло, спиной к окну; она внимательно осматривала кабинет Магнуса. Все, что ее окружало, казалось ей потрясающим.

Магнус не мог не заметить ее восхищения.

– Миранда очень любила эту комнату, – сказал он. И вдруг добавил: – Я кажусь вам, наверное, сентиментальным придурком, потому что без конца вспоминаю о ней.

– Нет, что вы! Я же понимаю, как вы к ней были привязаны. С ней бывало нелегко общаться. И я не могу не уважать человека, который был ее близким другом.

– Да, с ней бывало нелегко, – согласился Магнус. – Да и с вами, Касси, как я погляжу, бывает трудновато. Вы весьма резко отозвались о телевидении в моем присутствии. – Касси поняла, что он предоставляет ей возможность исправить свою ошибку, взяв свои слова обратно. Еще месяц назад она бы в лепешку расшиблась, лишь бы ему угодить. Несколько недель тому назад она бы обязательно придумала что-нибудь, чтобы загладить ее вину. Но смерть Миранды очень ее изменила, в каком-то смысле даже ожесточила, и она решила теперь говорить всегда только то, что думает.