— Да ладно тебе, Берестов, — я легко рассмеялась, — а когда у тебя был первый сексуальный опыт, ты помнишь?

Судя по меняющемуся выражению его лица от легкой степени испуга и растерянности до небольшой, но многозначительной улыбки, он помнил. Очень хорошо даже помнил. И, не в пример своему сыну, этот опыт, надо полагать, был куда как удачнее.

— Ну вот! — смеялась я. — Он же твой сын! Так что тебя удивляет?

— М-мда! — согласился саркастически он.

— Я понимаю, тебе надо все обдумать и как-то определиться. И я ничем не смогу тебе в этом помочь. И никто не сможет. Тебе придется самому решать, какие ты хочешь иметь отношения с сыном, и выстраивать их в дальнейшем.

— Я хочу, чтобы он носил мою фамилию, — сделал настойчивое заявление господин Берестов.

— Я не возражаю, — уверила я его, но добавила: — Но решать это будет только сам Максим, хочет он этого или нет. Только он.

— И еще, Слава, — поставил меня в известность Берестов, — я сегодня расскажу родителям о Максиме, и они захотят приехать сюда и познакомиться с ним.

— Я ничего не имею против, — и пояснила: — Понимаешь, я уважаю его как личность, он сильный, цельный и умный мальчик. И я доверяю его мнению и суждениям. Это его жизнь. Я не стану ничего ему навязывать. Если он захочет общаться с твоими родителями, то это тоже будет только его решением. Я могу лишь направлять его или что-то подсказывать, как, на мой взгляд, стоит лучше поступить. Но Максимка всегда, с раннего детства, был самостоятельным парнем и делал только то, что сам считал правильным и нужным. Без вариантов всегда было что-то от него требовать и настаивать на выполнении. Разумеется, кроме каких-то главных жизненных уроков и правил безопасности его жизни. Здесь приходилось быть жесткой.

— Почему ты назвала его Максимом?

Вдруг так неожиданно спросил он, что застал меня врасплох, и я ответила, не успев задуматься, а стоит ли ему это объяснять:

— В честь твоего деда. Я помнила, как ты рассказывал о нем, с каким уважением и любовью. И я подумала, может, с этим именем к моему сыну перейдут и удача, и фарт твоего деда, и его долгая счастливая жизнь, и здоровье…

Он смотрел непонятным взглядом на меня несколько секунд, потом резко притянул к себе, сильно обнял, прижался щекой к моей голове и чуть сдавленным от чувств голосом сказал:

— И они перешли: и удача, и фарт. Ему ужасно повезло с матерью. У моего сына потрясающая мать. Ему очень подфартило! — он прижал меня еще сильнее к себе и прошептал: — Спасибо тебе, Славочка. За все. Спасибо.

По-моему, в его словах послышались слезы. «Пожалуйста», — подумала я.


Вы никогда не обращали внимания, не задумывались над тем, что у жизни свои странные законы, своя физика-химия и психология развития событий?

Казалось бы, жуткая беда! Случилась авария, и ты весь в этом — ужас и переживания, а отступило самое страшное, и больница становится одной из повседневных и уже привычных реалий жизни, и ты включаешь ее в бытовой распорядок дня как рутину. Работа — больница — разговоры с врачами — дом — утро — работа — опять больница — и так по кругу. Обыденность.

Казалось бы! Событие всей жизни! Мужчина узнает, что у него есть сын! А сын наконец встречается со своим отцом! Боже, какая радость! И они так меня достали с этим воссоединением, что я готова уже навалять им обоим, а вместе с ними и родственникам по первое число и послать куда подальше!

После того памятного разговора в больничном холле мы с Берестовым практически не виделись, всего несколько раз и то мельком.

Максим пребывает в полном восторге от обретенного отца, откровенно и стопудово, как он говорит, счастлив, да и с новой бабушкой и дедом у них сразу сложились теплые, родственные отношения.

Но отец для него теперь стал человеком номер один!

Я не ревновала, честное слово! Да и между нами, девочками, пойдите еще поищите такого достойного отца для своего ребенка! Теперь они проводили много времени вдвоем, у них имелись свои мужские разговоры, секреты и большие планы. Берестов становился для сына непререкаемым авторитетом, и другом, и настоящим отцом. Как же тут не радоваться матери? Я и радовалась.

Только достали они меня дальше некуда, по самое «не могу!».

Максим ни о чем и ни о ком другом говорить не мог — только отец то, отец се, папа это сказал, папа это сделал, а знаешь, он то, а знаешь, он се, а мы с отцом собираемся то-то и то-то! Берестов, если и звонил мне, что бывало крайне редко, то с одной целью озабоченного выяснения: «Слушай, а у него нет аллергии на то-то, а как он переносит морскую качку, а если я ему куплю это, а ты не против, если мы поедем с ним туда-то…»

Я дурела! Да делайте вы что хотите, только отстаньте от меня! Все, скопом!

Да еще родители Берестова! Которые теперь только Максом и занимались, и только о нем и говорили, и носились с ним, как с пасхальным яйцом.

Испортят мне сына, верняк!

Мало того! Однажды вечером я приехала в больницу к Максу и застала там Берестова. Они, переглянувшись, посмотрели в две пары светло-карих глаз на меня, растягивая интригу.

— Так, ребята, — строго поторопила я, — я жутко устала и уже плохо соображаю, если что-то хотите сказать, говорите, а не то я пошла.

— Ма, — торжественным тоном обратился ко мне сын, — отец предложил взять его фамилию. Я бы очень хотел.

— Я имел в виду не только фамилию, — внес уточнение Берестов. — Я хотел оформить усыновление по закону.

— Хорошо, — я потерла уставшее лицо ладонями и разъяснила некоторые детали. — Усыновление — процедура вообще-то долгая и непростая. Макс, ты можешь пока просто поменять официально фамилию, но если вы оба настаиваете на усыновлении, я все сделаю. И постараюсь максимально ускорить этот процесс. Вернее, не я, а Игорь. Такие дела по его профилю.

— Усыновление! — переглянувшись друг с другом, подтвердили мужчины.

— И желательно поскорей, — уточнил Берестов. — Мы планируем на Новый год поехать в Австрию. — И сделал словесный шарк в мою сторону: — Если ты не против, разумеется.

Я, разумеется, не против! Я очень мудрая мать, чтобы вы знали. Я понимаю, что им хочется наверстать упущенные годы общения, стать ближе друг другу, многое рассказать и застолбить глубину и силу своих отношений. Что для этого может быть лучше, чем совместно проведенный отдых?

Дни, мчащиеся с сумасшедшей скоростью, перенасыщенные делами и событиями, складывались в недели, которые проносились через жизнь литерным поездом. «Рейс мой — литер!», как в песне Розенбаума. Вот где-то так моя жизнь и мчалась.

У нормальных людей обострение психики случается весной и осенью, периодичность такая, как утверждают врачи. У моих клиентов эти обострения происходят гораздо чаще, но просто зашкаливают перед Новым годом!

Я настолько была перегружена делами, что у меня нормально поесть не всегда находилось время. А тут еще процесс усыновления мы с Игорем запустили. Еще Максимку перевезли сначала в другую больницу, потом домой, под пригляд ставших теперь многочисленными бабушек, как родных, так и приобретенных в лице двух домработниц — бывшей и ныне действующей, и в нашей квартире творился полный дурдом!

У меня от всего этого голова шла кругом. Я приползала домой часам к одиннадцати, еле живая, а ко мне бросалось навстречу не менее двух дам, и выползал из своей комнаты Максим. Кормили и, перебивая друг друга, рассказывали все последние новости, достижения моего сына в восстанавливающей терапии и гимнастике… я кивала и засыпала уже за столом. Так и жила.

А у Калининых все обстояло гораздо трагичнее и сложнее.

Лешка выжил! И даже пришел в себя, но врачи предполагают, что он останется инвалидом. Не колясочником, позвоночник, слава богу, серьезно не задело, но сильно пострадали некоторые участки головного мозга, и есть большая вероятность, что работа этих участков не восстановится, и это помимо тяжелых внутренних повреждений и сложных переломов. Темка быстро шел на поправку, они с Максом вдвоем проходили лечебные процедуры и занятия, куда их по очереди возили то я, то Берестов, то его водитель Виктор, то бабушка с дедушкой. Наташа практически восстановилась, но с головой еще были проблемы — тяжелые периодические боли.

Кстати, Игорь совершенно спокойно принял известие об отцовстве Берестова и даже откровенно порадовался за Макса, и имел с Сергеем Константиновичем какой-то разговор, и оба не признаются мне, о чем проговорили больше часа.


Судебный процесс над виновником той страшной аварии шел своим ходом, обещая, к сожалению, затянуться. Но Игорь без вариантов на побег «сделает» это семейство, и парень получит максимально возможный срок. Я не вмешиваюсь.

У самого Берестова судебный процесс завершился полным удовлетворением его встречного иска, выдвинутого бывшей жене. Она осталась при том, что Берестов уже выделил ей ранее, но теперь ей официально запрещено пытаться добиваться встречи с бывшим мужем или предпринимать иные способы для общения с ним. Точка.

Я успела смотаться в две командировки во Францию и в Швейцарию, выиграть два судебных дела и разгрести целую кучу проблем моих клиентов к Новому году.

Ах да! Новый год! Это отдельная песня!

Родственнички любимые довели меня с планами по его проведению так, что я готова была притюкнуть их всех!

Сначала Берестов с Максом собирались в Австрию на горнолыжный курорт. Макс классно катается на сноуборде и очень это дело любит. Ну, а я не катаюсь на лыжах вообще, посему изначально имелось в виду, что они поедут с отцом и его друзьями. Но тут выяснилось, что врачи Максу пока не разрешили активные занятия спортом, особенно таким рискованным и нагрузочным, тем более что и гипс ему снимут прямо перед праздником. Тогда они резко поменяли планы, придумав поездить по Европе на машине вдвоем. Но на все праздничные дни в Европе ожидалась очень сложная погодная обстановка, и эту задумку они перенесли на лето и решили поехать в Лондон, который Макс очень любил и хорошо знал.

Классная, по моему мнению, идея, я сама очень люблю этот город. А для отца с взрослым сыном так просто здорово провести там вместе время! Там же такие потрясающие исторические места, и кофейни, и пабы, и знаменитые на весь мир клубы, да не перечесть, сколько всего интересного в этом городе!

Берестов предложил поехать нам втроем, а задачу уговорить меня делегировал сыну. И Макс принялся так активно меня «обрабатывать», что пришлось на него даже несколько пошуметь. Ну и он побежал к папеньке за «подмогой» и привел его как-то вечером к нам домой с целью обрабатывания меня дуэтом.

— Слав, поедем, — принял эстафету уговоров у сына Берестов, когда я пригласила их за стол попить чаю. — Ты же любишь Лондон, представь, как мы там здорово проведем время.

— Ре-бя-та! — начала четко объяснять я им свои пожелания и намерения. — Я так упахалась за эти полтора месяца с больницами, реабилитационными центрами, судебными заседаниями, со своими неадекватными клиентами, с командировками, что единственное, о чем я мечтаю, — это о полном покое. И я лягу вот так, — вытянув руки вперед, чуть откинулась корпусом назад, демонстрируя, как именно я лягу, — первого января и буду лежать до четвертого и не шевелиться! Поедать всякие вкусности, тупо смотреть телик и спать, спать! И никакого лишнего телодвижения! Без вариантов!

На этом заявлении дебаты о моем отдыхе были закрыты.

Я совершенно не принимала участия в подготовке к празднику, свалив все на своих дам, и работала до самого Нового года, заявившись домой тридцать первого декабря в восемь вечера, и только тогда ознакомилась с составом присутствующих на этом празднике гостей. И слегка обалдела!

Ну, во-первых, моя маман, Надежда Владимировна, пришла с кавалером! Тихушница! А дочери — ни намека! Оказалось, что они познакомились на каком-то форуме в Интернете и уже месяц как встречаются! Не, ну какова, а?!

А ничего так дядька, мне понравился, Владимир Михайлович зовут. Но от своей накопившейся, совершенно затюкавшей меня усталости я не стала особо вдаваться в подробности и изучать мужчину. Успею еще, если не расстанутся, а расстанутся, то и изучать незачем.

А, во-вторых, Берестов тоже оказался у нас дома! И я только теперь вспомнила и сообразила, что у Макса с отцом рано утром первого января самолет и отсюда им уезжать гораздо удобнее, чем из дома Берестова. Ну, а поскольку в моей квартире происходила основная подготовка, все, кроме меня, пропустившей все на свете, решили здесь и праздновать. Хотя у Берестова квартира больше! Это я так поворчала про себя. Мне-то что, я, считай, теплый трупик, и свою провозглашенную программу отдыха намерена воплотить в жизнь, а убирать все Шуре Петровне, правда, Маргарита Валентиновна поклялась не оставить подругу в этом деле. Ну и славно!