– Как ты? – спросил Саша.

– Нормально, – ответил кто-то вместо меня.

– Если захочешь поговорить – у тебя есть мой номер, – внезапно сказал он.

Я ничего не ответила, лишь задумчиво кивнула, не сводя с него глаз. Саша одарил меня легкой улыбкой и сорвался с места. Я снова почувствовала, что скучаю, вместе с тем понимая, что наши пути больше никогда не пересекутся.

После встречи на дороге прошла неделя. Каждый вечер, ложась спать, я с тревогой думала о предстоящей ночи, в глубине души боясь, что Саша был прав. Однако в большинстве случаев мне ничего не снилось, лишь изредка меня мучили тревожные сны о работе. Один раз мне приснился бывший муж Леша, хоть о нем я совершенно перестала думать. Саша в моих видениях больше не появлялся.

Наступила зима, дни стали еще короче, снег окончательно обосновался на нашей улице в виде сугробов и снеговиков, которых лепили соседские дети. С того дня Сашу я больше не видела, но он ни на секунду не покидал мои мысли. В выходные мы с Мариной решили устроить девичник на двоих. Мы заказали две больших пиццы, купили бутылку белого вина и запаслись дисками с романтическими фильмами. Первым в списке оказался «Дневник памяти», над которым мы в очередной раз от души порыдали. Дальше, решив продолжить киновечер, мы включили «Мглу», снятую по мотивам романа моего любимого Стивена Кинга. Когда на посетителей супермаркета начали нападать насекомые-мутанты, Марина сбежала в туалет, а я осталась наблюдать за тем, как несчастных людей похищают невероятных размеров пауки и скорпионы.

Подруга все не возвращалась. Казалось, прошло уже полфильма с момента ее исчезновения. Я посмотрела на часы: двадцать один двадцать. Мне показалось это странным, ведь наша киномания началась около восьми вечера, часы будто остановили свой ход, при этом секундная стрелка продолжала двигаться в привычном ритме. Я выключила звук телевизора, пытаясь прислушаться к доносящимся до меня голосам. Вероятно, Марина разговаривала с кем-то по телефону, поэтому так долго не возвращалась. Доносящиеся звуки почему-то насторожили меня, они не были похожи на разговор взрослого человека, и раздавались явно не со второго этажа, куда убежала подруга.

Я откинула плед и встала с дивана, решив найти источник шума. Я снова прислушалась и поняла, что звуки больше походили на плач ребенка. Определенно, это был детский плач, но я никак не могла понять, откуда он раздается. Детей в нашем доме не было, как, впрочем, и в двух соседних домах рядом с нами. По мере моего приближения к двери, ведущей на задний двор, плач все усиливался. Я с ужасом подумала, что нам подбросили грудного малыша, который лежит сейчас в корзинке на веранде, и надрывно плачет от холода и голода. Испугавшись, я бросилась к двери и, открыв ее, застыла.

Все мое тело вмиг онемело, ни руки, ни ноги, ни даже пальцы не слушались, как я ни старалась привести их в действие. Я почувствовала легкий холодок, пробравшийся под кожу. Вместе с тем глаза расширялись от изумления. Открыв дверь, я попала не на задний двор нашего с Мариной дома, где располагалась беседка с качелями и двумя елями у забора, а в… гараж своей больницы. Прямо передо мной стояла машина, принадлежавшая моему начальнику Игорю Владимировичу. Водителя внутри я не увидела, однако двигатель автомобиля был заведен и горели фары. Насколько мне позволял обзор, я осмотрелась и поняла, что в гараже также никого не было.

Помещение было очень маленьким, в гараже было всего три парковочных места, которые, по понятным причинам, заняли главные врачи отделений, имеющие самый большой стаж работы в данном медучреждении. Остальные сотрудники ставили свои автомобили там, где придется, поэтому тем, кто опаздывал, приходилось искать место для стоянки на примыкающих к больнице улицах. С парковкой в тех краях была самая настоящая беда. Несколько месяцев назад больница выкупила соседнее здание, которое оставалось заброшенным вот уже долгие годы, и на его месте началось строительство многоуровневого паркинга. Но пока правом оставлять свои автомобили под крышей пользовались только избранные.

Я продолжала смотреть на заведенную машину, все еще пытаясь пошевелиться, и внезапно меня пронзило осознание того, что я сплю. Все повторялось в точности, как в предыдущие два раза, когда я увидела пожар в нашем доме и Сашу в своей комнате. Хотя, последний сон вряд ли можно назвать вещим. Но и рядовым он тоже не был.

Я понимала, что вижу это место сейчас не просто так. Саша предупреждал, что во время вещих снов я не могу шевелиться – что сейчас и происходило. Первый признак моей странности – онемение – не проходило, и, судя по всему, что-то должно было произойти еще, но что конкретно – я пока не знала. Я продолжала смотреть на машину, пытаясь разглядеть за тонированным стеклом салон и понять, есть ли кто внутри, но мне это не удавалось.

Я вздрогнула от внезапного шума, который, как мне показалось, был звуком закрывающихся металлических дверей гаража, после чего вновь услышала детски плач. Он был приглушенным, и я поняла, откуда он доносится. Ребенок находился в машине, перед которой я неподвижно стояла. Очередные попытки пошевелиться не увенчались успехом, я даже не могла себя ущипнуть, чтобы проснуться, так и продолжая стоять неподвижно на пороге в мир сновидений. Если Саша говорил правду, а сейчас мои сомнения на этот счет подвергались иным испытаниям, все происходящее привиделось мне не просто так, а с одной целью – я должна была предотвратить что-то ужасное.

Детский плач становился все громче, и внезапно я почувствовала отвратительный запах выхлопных газов. Он, как и плач, все усиливался, и вскоре я начала пьянеть, понимая, что если не сдвинусь с места – погибну от отравления. Ребенок в машине продолжал плакать, я должна была забрать его оттуда, выключить двигатель и увести из опасной зоны, но не могла этого сделать. Я не знала, как мне проснуться. Сон был настолько реалистичным, что я начала верить в то, что все происходит на самом деле. Слезы потекли по щекам от очередного бессилия, и я закрыла глаза.

Проснувшись, я увидела склонившуюся надо мной Марину, которая взволнованно хлопала глазами. Сама я сидела на полу, уткнувшись лицом в дверь, ведущую на задний двор. Как я здесь оказалась, я не помнила.

– Что произошло? – спросила я.

– Ты вроде как лунатила, – ответила она, подавая мне носовой платок.

Я не сразу сообразила, о чем она говорит, но, почувствовав на щеке мокрую дорожку слез, вспомнила про удушающий запах выхлопа и детский плач.

– Сон! – крикнула я, поднимаясь на ноги.

– Оксана, ты куда? – удивленно посмотрела на меня подруга.

– Сколько времени? – спросила я, не ответив на ее вопрос, накидывая на плечи куртку.

– Почти девять, – произнесла Марина. – Оксаночка, что случилось, ты пугаешь меня. Может, я могу чем-то помочь?

Я вернулась к тому месту, где только что проснулась. Дверь в задний двор, как обычно, открывала вид на беседку, качели и две ели у забора. Никакого гаража и плачущего в машине ребенка я не увидела.

– Давно я заснула? – спросила я Марину, возвращаясь в комнату.

– Минут десять назад, – ответила она.

На экране телевизора я увидела Райана Гослинга и Дженифер Мак Адамс, исполнявших главные роли в «Дневнике памяти».

– Мы не смотрели «Мглу»? – судорожно спросила я подругу, вспоминая предшествующие сну события.

– Еще нет, но она должна быть следующей на очереди, – ответила Марина, прищурив один глаз.

Не понимая, что делаю, я схватила ключи от машины и выбежала на улицу, никак не отреагировав на вопросительный вопль подруги.

Вставив ключи в замок зажигания, я переключила передачу и резко нажала на газ. Я не знала, почему я это делаю, но что-то внутри подсказывало, что так надо. Никакой логики, никакого объяснения, просто интуиция и, черт его побери, вещий сон, в реальности которого я почему-то в тот момент совершенно не сомневалась.

Когда я приехала к больнице, все парковочные места были свободны, и я встала около заднего входа, через который в ночное время можно было попасть внутрь. Я вышла из машины и глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух молодой зимы. Голова моментально прояснилась и я, все еще движимая непонятными инстинктами, почувствовала, что готова свернуть горы. На часах было ровно девять двадцать, как и в моем сне. Не теряя ни секунды, я побежала к входу в гараж, который оказался закрытым. Я не знала наверняка, как работают вещие сны. Возможно, все, что я видела полчаса назад, должно произойти не сегодня и не завтра, а через неделю или через месяц. Или вообще никогда не случится. Но проверить это я должна была именно сейчас.

Чтобы попасть в сторожку охранника, мне предстояло пройти через приемный покой. Двери были закрыты, и мне пришлось постучать. На стук отозвалась вахтерша, которая удивленно посмотрела на меня.

– Оксана? Что ты здесь делаешь? – спросила она. Вид у меня был растерянный, возможно, даже напуганный, поэтому ее удивление не было беспочвенным.

– Вы не знаете, Игорь Владимирович случайно не в больнице?

– Не могу сказать, а что произошло?

– Мне нужно попасть в гараж, где он ставит свою машину, – ответила я второпях.

– Проходи, конечно. Я могу чем-то помочь? – мое волнение передалось вахтерше, и сейчас она с подозрением рассматривала меня.

– Пока не знаю, – ответила я.

Я покинула растерянную вахтершу и направилась в гараж. По пути туда я встретила Антона, который остался на дежурство в тот вечер в ночную смену.

– Вот это встреча, – улыбнулся он, не скрывая удивления. – Соскучилась в выходной по работе? Похвально!

Я изобразила быструю улыбку.

– Игорь Владимирович, случайно, не здесь?

– Случайно здесь. Ты приехала к нему? У тебя что-то случилось?

– Где он? – вскрикнула я.

– Кажется, его вызвали на срочную операцию.

– Не знаешь, он приехал один?

Антон несколько секунд внимательно рассматривал меня, пытаясь понять, в какое русло я клоню.

– С ним были три наложницы и розовый единорог. Они сейчас смотрят мультики по телевизору в детской комнате отдыха и пьют чай, – ответил он с серьезным лицом.

В другой ситуации я бы улыбнулась его шутке, но сейчас на это не было времени.

– Так он на операции? – вновь спросила я.

– Ну да, – удивленно ответил Антон.

– Спасибо.

Я побежала дальше, оставив Антона, как прежде вахтершу, в недоумении. Все равно мои объяснения не понравились бы ему.

Вскоре я оказалась у сторожки охранника гаража, который спокойно спал, опустив голову на плечо и скрестив ладони на животе. Перед ним стояли два монитора и телевизор, показывающий спортивный канал. Ничего из происходящего на экранах не вызывало беспокойства: в гараже, за которым и присматривать-то не было особой необходимости, стояли две машины. Все как обычно. Но, присмотревшись, я заметила, что фары одного автомобиля – разобрать его марку и модель в темноте было невозможно – были включены.

Я постучала по стеклу сторожки, но охранник не отреагировал. На часах было уже двадцать три минуты десятого, и сердце бешено заколотилось в предчувствии беды. Я отчаянно забарабанила кулаками по стеку и, спустя несколько секунд, сторож все-таки проснулся.

– Что такое? – раздраженно произнес он.

– Мне срочно нужно попасть внутрь, – ответила я.

– А вы кто? – спросил он изумленно.

– Я здесь работаю. В ожоговом.

– Зачем вам в гараж? – недоверчиво поинтересовался он.

– Я кое-что забыла в машине.

– В чьей? – продолжил он допрос, в результате чего наступила моя очередь злиться.

– В машине доктора Лаврова, – выпалила я недовольно и ткнула пальцем в монитор. Видимо он почувствовал, что со мной лучше не спорить, и нажал заветную кнопку. Клянусь, если бы в тот момент он не открыл ворота, я бы набросилась на него с кулаками, как только что на стекло его будки.

Оказавшись на пороге гаража, я сразу же подбежала к машине моего начальника, которая, как и в моем сне, была заведена. В небольшом помещении с металлическими стенами без окон воздух уже был прилично отравлен выхлопными газами. Я почувствовала резкий запах, только войдя внутрь. Голова закружилась, и я зажала нос и рот платком, который дала мне полчаса назад Марина. Все, что случилось дальше, произошло настолько быстро, что я едва смогла это осознать. Я распахнула дверь автомобиля, который был заведен и выглядел точь-в-точь как в моем сне, и увидела маленькую девочку на заднем сидении. Она свернулась клубочком и громко плакала. Именно ее плач я слышала в своем сне. Я подхватила на руки малышку, на вид которой было не больше двух лет, прижала ее к себе и, вынув ключ из замка зажигания, выбежала из гаража.

– Откройте ворота, – крикнула я сторожу, – нужно проветрить помещение.

Он послушно нажал на кнопку, и двери гаража распахнулись. Охранник смотрел на меня, как на привидение, как и я, пытаясь понять, что произошло. Маленькая девочка на моих руках перестала плакать и сильнее ко мне прижалась. На шум прибежал Антон. Все мы растерянно смотрели друг на друга.