— Какая прелесть, — улыбнулась она. На этот раз по-настоящему улыбнулась. Я начинаю уже к этому привыкать.

— Можете одолжить ее Хитер Барклей, чтобы она дала мне автограф? — спросила Зоя. — Мама боится.

— Конечно…

— И мне, — вставил Уильям, а следом за ним Натали и Никола. Фабия тоже в очередь записалась, может быть, даже не зная, кто такая Хитер Барклей.

Лорна явно не возражала против такого внимания, дети вели себя мило и, главное, вежливо, что помогло разбить лед.

Я очень долго решала, с кем рядом ее посадить. Сама, боже сохрани, не собиралась весь вечер выслушивать ее рассказы, наслушавшись их на работе по гроб жизни. Кей тоже это испытание ни к чему. Изабелл исключается из-за Алекса. В конце концов я пожертвовала собственным любимым мужем, зная, что он будет любезен и сделает все, чтобы вовлечь Лорну в беседу. А с другой стороны я поместила Роуз, симпатичную и дружелюбную, способную поговорить с кем угодно. Все равно заметно, что Лорна чувствует себя неловко. Склонилась над тарелкой с едой, выбирает кусочки и отвечает, только когда к ней обращаются. Похожа на надутого тинейджера. Ладно, будем отдыхать и веселиться. Я сделала все, что могла, пригласила ее, не мое теперь дело стараться, чтобы ей было легко и приятно.

После еды дети отправились в комнату Зои, а взрослые принялись пить вино. Близнецы обычно со временем засыпают на полу, видимо, на этот раз их примеру последует Фабия. Я там приготовила спальные мешки и постельное белье. Мы им всегда позволяем играть до полнейшего изнеможения, если только не слишком шумят. Сами развлекаемся, почему детям не повеселиться? Дэн подливал в бокалы, говорили о чем-то банальном, не помню, и вдруг Лорна громко кашлянула. Так громко, что я вздрогнула. Все оглянулись.

— Хочу сказать кое-что, — объявила она.

Не швырнуть ли ее на пол регбистским броском? Может, выпила лишнего, сейчас снова начнутся жалобы и обвинения. Я взглянула на Дэна, но и он ни о чем не догадывался. А ведь все было так хорошо…

— Для Роуз и Саймона это не будет иметь особого смысла, поэтому заранее прошу меня извинить. Впрочем, может быть, вы обо мне уже слышали. Ребекка наверняка рассказывала, как я себя вела в последнее время. Ну, не только в последнее, а вообще…

К счастью, Роуз и Саймону удалось изобразить полное непонимание: «Нет, никогда ничего не слышали…» Я совершенно не соображала, что происходит, и не имела понятия, как ее остановить.

— Дело в том, что мы с Ребеккой никогда не ладили. Правда?

Лорна мастер недооценки. Что я должна сказать? «Э-э-э, по-моему, нет»?

— А в последнее время я поняла, что в основном сама виновата.

Ладно, кажется, можно дух перевести. Может, в конце концов выйдет не так уж и плохо.

— Знаю, вместе работать трудно. Для меня всегда было важно, что я служу в агентстве дольше тебя, и, знаешь, Ребекка, ты была права, действительно старалась не отвечать на звонки, ожидая, что ты это сделаешь. Зациклилась на стремлении стать старшим ассистентом, важной персоной. Дело в том, что я тебе фактически завидовала… Ну, вот, слово сказано… — Она взглянула на меня, ожидая реакции, а я лишь слабо улыбнулась, не зная, что сказать. — У тебя есть все, чего мне хотелось. Любящий муж, дети, ты умная, веселая, симпатичная, уверенная в себе, нравишься людям. Наверно, из-за этого мне казалось, будто от тебя исходит угроза…

Тут мне стало очень неловко. Отчасти хочется спросить, с чего ей взбрело в голову, что я в себе уверена, отчасти хочется просто приказать заткнуться. Намечался веселый праздничный вечер.

— Не надо, Лорна…

— Нет, надо. Я скоро закончу, не стану портить вам праздник, — сказала она, как бы прочтя мои мысли. — Мне просто душу надо облегчить, пока хватает храбрости, иначе я никогда не сделаю этого. Хочу сказать, что теперь понимаю: я сама дала тебе все основания ненавидеть меня. А в ответ ты прикрыла меня, спасла мою работу, исправила ошибки… На сто процентов могу утверждать, я для тебя никогда бы такого не сделала. И еще ты меня пригласила в свой дом. Вот тогда я задумалась по-настоящему. И сейчас, стоя здесь как идиотка и портя вам вечер, хочу сказать, что я переменилась. По крайней мере, намерена перемениться. Ребекка, мне очень хочется, чтобы ты мне поверила, очень хочется, чтобы мы подружились. Надеюсь, ты примешь мои извинения за прежнее поведение.

Она резко села. В комнате воцарилась ошеломляющая тишина. Роуз и Саймон с интересом рассматривали свои бокалы, Кей сидела с раскрытым ртом. Я понимала, надо что-то сказать, только не находила слов. Лорне безусловно понадобилось колоссальное мужество, чтобы сказать все это, но я правда не знала, как реагировать. К счастью, Дэн спас положение, поднял бокал с вином и произнес:

— Хорошо сказано, Лорна. Никто спорить не будет.

— Согласна, — подхватила Изабелл. — А ты, Ребекка? — Она взглянула на меня, требуя ответа.

Я сама осознавала, что надо ответить.

— Ох, Лорна, даже не знаю, что сказать. Конечно. Разумеется, принимаю твои извинения, только и ты меня тоже прости. Если ты не всегда была добра и любезна, то и я виновата не меньше. Помнишь историю с электронной почтой и прочее?.. — Я сделала паузу. Может, об этом не следовало упоминать. — Знаешь, пусть я тебя прикрывала в твое отсутствие, ты мне уже отплатила, помогла получить желанную работу. Поэтому мне действительно хочется просто забыть все старое и начать сначала. Посмотрим, как мы поладим. Договорились?

Она улыбнулась невиданно искренней улыбкой:

— Договорились.

— Слава богу, — вздохнула я. — Давайте теперь еще выпьем.

Лорна рассмеялась вместе с остальными.

Дэн налил всем вина, мы старательно подыскивали темы для разговоров. Лорна вдруг стала заметно свободнее и оживленнее. Явно пришла сюда с миссией и теперь ее выполнила. Неизменная ухмылка сошла с ее лица. Ну и хорошо. Я далеко не уверена, что смогла бы сделать то же самое. Неизвестно, что будет дальше, удастся ли нам покончить с шестилетней враждой, но определенно хочется попытаться.

Наконец напряженность совсем исчезла и мы начали по-настоящему веселиться. Все расслабились, никто не уходил. Лорна рассказала несколько забавных историй, не из тех, которые закручены вокруг ее блестящих достоинств. Саймон оказался великолепным пародистом — этот талант он еще нам не демонстрировал, — и очень смешно, но любовно изображал всех нас. Мой образ мне польстил: «Все в порядке? Все довольны? Никому ничего не нужно? Ох, ну и дерьмо, правда?» Лорна попросила, чтобы я выдала себя за нее, как сделала это для Нила Джонсона, и я рискнула: вытаращила глаза, с энтузиазмом залепетала, еле переводя дух. Она хохотала до слез.

В какой-то момент я вдруг вспомнила наше с ней житье-бытье и спросила, воспользовавшись возможностью:

— Слушай, Лорна, когда мы вместе сидели в приемной, ты хрустела едой исключительно потому, что знала, как это меня раздражает?

— Нет! — возмутилась она, а потом рассмеялась: — Ну, по крайней мере, на первых порах не поэтому.

Осмелюсь сказать, вечер удался на славу.

В дверь позвонили.

Мы с Дэном одновременно взглянули на настенные часы. Минуло десять, для розничных торговцев поздновато.

— Кто это? — довольно бессмысленно спросила я.

Дэн не мог с ходу сообразить и поднялся.

— Пойду посмотрю, — сказал он.

— Должно быть, соседка сверху, просит не шуметь, — предположила я, обращаясь к гостям. — Ей завтра рано вставать.

Все навострили уши, прислушиваясь к голосам. Хотя квартира небольшая, трудно разобрать слова, ясно только, что Дэн разговаривает не с женщиной сверху, если только она не сменила пол.

Голоса обменялись краткими репликами, в коридоре послышались приближающиеся шаги. Первым возник Дэн с виноватым видом.

— Прошу прощения… — начал он, и за ним вошел…

Алекс.

Взмахнул бутылкой шампанского.

— Не могу пропустить традиционный рождественский ужин двадцать первого декабря у Моррисонов, — объявил он. По всему судя, пьяный. Не шатается, но голос хриплый, как тогда в офисе. — Знаю, все тут.

Оглядел сидевших за столом. Улыбнулся Изабелл. При виде Кей пробормотал:

— А-а, ротвейлер!.. — Представился Роуз и Саймону:

— Алекс… — Протянул им руку, как участникам совместного бизнес-ланча. Они обменялись с ним рукопожатиями. Конечно, слышали, знают, кто такой Алекс, но, разумеется, не представляют всех связанных с ним осложнений.

Потом он заметил Лорну, сидевшую рядом с Роуз. Она побелела. Прежняя раскованность разом улетучилась.

— Та-ак, — протянул Алекс, оглядываясь на меня. — Теперь в самом деле ничего не понимаю. Знаю, тебе необходимы новые друзья, но это смешно. Ты же ненавидишь Лорну. Сто раз мне говорила.

— Ох, Алекс, хватит, — вмешался Дэн. — Тебя не приглашали. Нечего тебе тут делать…

— Конечно, приглашали. Мы встречаемся каждый год двадцать первого декабря. Потом двадцать четвертого вы приходите к нам. В Новый год пораньше идем в ресторан, а к полуночи возвращаемся либо к вам, либо к нам, по очереди. По четвергам проводим вечера здесь, понедельники наши, но пятницам отправляемся в паб, по субботам раз в две недели обедаем. Никого больше не приглашают на ритуальные встречи. Сегодня, как вижу, наступили перемены. Ребекка для нас расписала всю жизнь, для нас четверых и наших четверых детей. Так обстоят дела, да, Ребекка?

Ненавижу его.

— По-моему, ты сейчас должен уйти.

— Я же только пришел, — возразил Алекс и сел на место Дэна, рядом с Лорной.

Похоже, ей вот-вот станет плохо.

— Едите сосиски с картофельным пюре, потом бисквит с вином и взбитыми сливками. Каждого гостя встречают рождественским гимном, каждый получает специально приготовленное печенье с подарком. Ребекка перемен не любит.

Мы сидели как парализованные из свойственной среднему классу боязни скандала. Наконец я поняла, что обязана что-то сказать.

— Алекс, знаю, ты до сих пор на меня злишься до чертиков…

Он рассмеялся:

— Не льсти себе. Я не к тебе пришел. Я пришел повидать Изабелл.

Все глаза обратились на Изу: широко открытые, полные любопытства глаза Роуз и Саймона, глаза бледной, трясущейся Лорны, бешеные, но растерянные глаза Дэна. Изабелл смотрит на Алекса, ожидая услышать дальнейшее. Лично меня нисколько не интересует, что он скажет. Просто пусть оставит нас в покое.

Алекс наклонился к Изе:

— Изабелл, я хочу вернуться. Совершил ошибку. Глупую и ужасную. Так сожалею, что не поверишь. Знаю, не должен был бросать тебя и девочек. Знаю, что после этого непростительно обошелся с Ребеккой.

Роуз и Саймон переводят взгляд с них на меня и обратно, как будто наблюдают за теннисным матчем. Я уставилась в стол.

— Только насчет Ребекки я заблуждался. Боже, как заблуждался! А Лорну, как ты знаешь, вообще никогда не любил…

Бац! Две головы повернулись в сторону Лорны. Я тоже на нее посмотрела. Вид ужасающий, но для нее это уже не новость, поэтому она держится.

— …и понял, что фактически по-настоящему люблю только тебя. Не переставал любить. Просто немножко свихнулся, и все. Назови это кризисом среднего возраста. Чем угодно. С этим покончено. Если позволишь, я вернусь. Мы сможем это пережить, Изабелл, прошу тебя, пожалуйста…

Наконец фонтан его красноречия иссяк. Все смотрели на Изу. Не скажу, что она была тронута, но задумалась. После попытки с Люком чувствует себя беспомощной и уязвимой, в данный момент даже чертовски ненадежная надежность ее семейной жизни выглядит для нее гораздо привлекательнее.

— Алекс, — тихо сказала она, — я не знаю, что думать.

Понятно, не мое это дело. Знаю, надо держаться в сторонке. Но что ж я за подруга, если позволю ей снова броситься в его объятия, не представляя полной картины? Если она, узнав в полном масштабе о предательстве Алекса, все же примет его обратно, пусть сама себя похоронит. Взрослая женщина, может сама решить. Только в данный момент он ведет нечестную игру.

Прежде чем я успела слово сказать, дверь открылась, вошла Натали, прехорошенькая в своей махровой пижаме, протирая заспанные глаза. Мы все сидели молча, кое-кто — в том числе я — с застывшими улыбками, которые как бы говорили: «Посмотри, Натали, как мы тут веселимся!» Она спросонья, не совсем понимая, где находится, влезла к Изабелл на колени, свернулась клубочком, как кошка, сказала:

— Проснулась и не могу больше заснуть.

— Хочешь, я тебя уложу? — вызвался Алекс, и девочка мигом встрепенулась, завертела головой, отыскивая, откуда прозвучал голос.

— Папа! — Метнулась к нему, словно он пять лет пробыл в море. — А ты не говорила, что папа придет, — упрекнула она Изабелл.

Та постаралась небрежно ответить: