В гостиной я заметил мерцание экрана.

– Смотрит, – ответил я.

– Пару дней назад я видела его во сне. По крайней мере, мне показалось, что это он. Знаешь, бывают такие сны, где все как в тумане. Но он лежал в больнице, и у него был рак.

– Хм-м…

– Вокруг отца были всякие приборы, они пищали, по телевизору показывали «Судью Джуди». Кажется, его врачом был индиец, а возле него на постели сидела огромная плюшевая игрушка. Лиловая хрюшка.

– Хм-м… – вновь протянул я.

– Как думаешь, что это значит? Я про хрюшку.

– Честное слово, понятия не имею.

– А ты знал, что моя бабушка была экстрасенсом? У нее часто случались видения.

– Ты же сказала, что это был сон.

– Суть в том, что я беспокоюсь за него.

– Понимаю, что беспокоишься. Но ведь врач сказал: с ним все в порядке. Больше он не задыхается?

– Вроде бы нет, не замечала. Сам он мне ничего не скажет.

– Я спрошу у него, ладно?

– Спасибо, – кивнула она. – А где Вивиан и Лондон?

– В последнюю минуту спохватились и уехали покупать все необходимое для школы. Скоро должны быть здесь. Кстати, первый раз Лондон идет в школу во вторник. Если захочешь – приходи, мы будем тебе рады.

– Мы придем вместе с отцом, – пообещала мама. – Для Лондон это важный день.

– Верно, – согласился я.

Мама улыбнулась.

– До сих пор помню твой первый день в школе. Ты так волновался! А я привела тебя в класс, вернулась в машину и расплакалась.

– Почему?

– Ты стал совсем большой. Вы с Мардж были такими разными! Ты был более ранимым, чем она. Я так беспокоилась за тебя.

Услышав, что я был более ранимым, чем моя сестра, я насторожился, что мама недалека от истины.

– Но все сложилось удачно. Ты же знаешь, мне всегда нравилось в школе. Надеюсь, и Лондон там понравится. Мы ходили на день открытых дверей и познакомились с ее учительницей. По-моему, она хорошая.

– У Лондон все будет здорово. Она умненькая, совсем уже большая и очень милая.

– Вот и хорошо.

– Как я рада, что ты на меня не сердишься.

– С какой стати мне на тебя сердиться?

– Потому что я отказалась побыть с Лондон, когда тебе была нужна помощь.

– Но ведь ты же была права, – возразил я. – Это не твоя обязанность. Я начал уважительнее относиться к одиноким матерям.

– Это было полезно и для Лондон. Она сильно изменилась за это лето.

– Ты думаешь?

– Конечно, она стала другой. Ты видишь ее изо дня в день и потому не замечаешь.

– А что именно в ней изменилось?

– Прежде всего – как она отзывается о тебе. И как часто рассказывает.

– Она рассказывает обо мне?

– В последнее время – постоянно. «Мы с папой катались на велосипеде», «папа играл со мной в Барби», «папа водил меня в парк». Раньше такого не было.

– Вот так в последнее время я и живу.

– Тебе это на пользу. Мне всегда казалось, что твоему отцу не повредило бы узнать, чем живет его жена.

– Но тогда он не был бы тем большим и мрачным дядькой, которого мы с Мардж побаивались.

– Тс-с! Ты же знаешь, он любил и любит вас обоих.

– Знаю. Только если я не отвлекаю его болтовней от матча. Зато Мардж и Лондон можно болтать сколько угодно – он им и слова не скажет.

– Только потому, что Мардж разбирается в спорте лучше тебя, а Лондон можно попросить сбегать за пивом. Может, и тебе стоит попробовать?

– Я слишком тяжелый, чтобы сидеть у отца на коленках.

– Ты сегодня король шуток! В холодильнике есть пара бутылок пива. Отнеси ему, и посмотрим, что будет дальше. Он любит, когда ты приезжаешь в гости.

– Я заранее могу сказать, что из этого выйдет.

– А ты попробуй. Просто помни: он чувствует, что ты его боишься.

Я рассмеялся и направился к холодильнику, уверенный, что у меня лучшая мама в мире.


– Как ты, пап?

Я протянул ему открытую бутылку пива.

– Это тебе, – сказал я, удачно выбрав момент во время рекламной паузы, когда он уже убрал звук.

– Ты чего это?

– Вот, пива тебе принес.

– Зачем?

– Как зачем? Подумал, может, захочешь выпить.

– Ты, случайно, не денег хочешь у меня просить?

– Нет.

– Правильно. Потому что я не дам. Я не виноват, что ты уволился.

Отец – мастер прямолинейных заявлений. Я уселся на диван рядом с ним.

– Как идет матч?

– «Брейвс» проигрывают.

Я сцепил пальцы, не зная, что еще сказать.

– А вообще как дела, пап? С работой все в порядке?

– А что ей сделается?

Ну, не знаю, думал я. Я сделал глоток из своей бутылки.

– Я говорил тебе, что у меня появился первый клиент?

– Угу. Адвокат. Итальянец.

– На следующей неделе я начну снимать для него пару рекламных роликов. Надо подыскать детей для третьего, и можно приступать к работе над ним.

– Не люблю рекламу юристов.

– Да ты любую рекламу терпеть не можешь, пап, – поправил я. – Потому и звук убираешь.

Он кивнул, в комнате повисло молчание, только слышно было, как на кухне напевает мама. Попробовав оторвать уголок этикетки на бутылке, он счел своим долгом из вежливости спросить:

– Как Вивиан?

– У нее все в порядке, – ответил я.

– Хорошо.

В этот момент снова начался матч, и отец вгляделся в табло со счетом, судя по которому, «Брейвс» отставали на три очка за четыре иннинга[9] до финала.

– Надо будет как-нибудь сходить на матч «Брейвс». Нам вдвоем.

Он нахмурился.

– Так и будешь болтать весь день или дашь мне все-таки спокойно посмотреть игру?


– По-моему, ты его напугал, папа, – заявила Мардж, плюхаясь на диван рядом с отцом. Они с Лиз вернулись с прогулки.

– Ты о чем?

Мардж указала на меня.

– Он пристроился на краешке так, будто шевельнуться боится.

Отец пожал плечами.

– Да он все болтал и болтал как заведенный.

– Это он умеет, – согласилась Мардж и кивнула в сторону таблицы.

– Какой счет?

– На конец восьмого иннинга – четыре-четыре. «Брейвс» отыгрываются.

– Запасной питчер уже выходил?

– В седьмом иннинге.

– Кто?

Отец назвал незнакомую мне фамилию.

– Удачный выбор, – отметила Мардж. – Скользящие подачи у него хорошие и броски с переменой скорости тоже. Ну и как он?

– Уже много бросков сделал. Справляется.

– А помнишь времена, когда у нас были Мэддокс, Смольц и Глэвин?

– Разве их забудешь? Комбинация была что надо, а в этом году…

– Ага, паршивый год. Но им еще повезло, не то что «Кабс».

– Нет, ты только представь! Чуть больше ста лет прошло с тех пор, как они были чемпионами. Теперь о «проклятии Бамбино»[10] даже вспоминать смешно.

– Как думаешь, кто выиграет?

– Да какая разница! Лишь бы не «Янки».

– А по-моему, «Метс».

– А что, очень даже может быть, – согласился он. – У них точные броски. У «Ройялс» тоже, и в этом году уже есть важные победы.

Пока он рассуждал, Мардж подмигнула мне.


Наконец мы с сестрой вышли к Лиз на веранду. Из гостиной доносился шум матча.

– Никогда не любил бейсбол, – сказал я сестре. – В старших классах занимался легкой атлетикой.

– Потому теперь и бегаешь вместе с мамочками. Смотри, как бы кто-нибудь не заметил, как деградировала твоя примитивная атлетика.

Я повернулся к Лиз:

– Она с тобой так же общается?

– Нет, – ответила Лиз. – Она ведь заранее знает, что ужина ей не видать. Но ты-то легкая мишень.

– Я просто хотел сказать, что отец вряд ли стал бы болтать со мной, даже если бы я разбирался в бейсболе, как ты.

– Зря ты расстраиваешься. – Мардж пожала плечами. – Да, в бейсболе ты ничего не смыслишь, зато отец ни одного аксессуара для Барби не назовет, так что тебе есть чем гордиться.

– Ну вот, мне сразу полегчало.

– Да не обижайся ты! Когда отец в гараже, он со мной и словом не перебросится. Гараж – твоя территория.

– Правда?

– А зачем, по-твоему, я выясняла, что там и как у команды «Брейвс»? Иначе он и не разговаривал бы со мной, разве что попросил бы за ужином передать ему пюре.

– Как думаешь, с мамой они общаются как раньше?

– После почти пятидесяти лет в браке? Вряд ли. Нечего им уже обсуждать. Но знаешь, им и так неплохо.

– Папочка! – послышалось из кухни, и на веранду вприпрыжку выбежала Лондон. На ней было новое платье, достойное красной ковровой дорожки, в руках она держала коробку для школьных завтраков, украшенную изображением Барби.

– Смотри, что у меня есть! – объявила Лондон, показывая мне коробку. – Как раз для рюкзака, он тоже с Барби!

– Замечательно, детка. Очень красиво.

Она обняла нас троих по очереди, мы дружно выразили восхищение ее обновками.

– В школу уже хочется? – спросила Мардж.

Лондон кивнула.

– Во вторник пойду.

– Знаю, – подтвердила Мардж. – Твой папа мне сказал. А еще – что ты уже познакомилась с учительницей.

– Ее зовут миссис Бринсон, – сообщила Лондон. – Она очень хорошая. Даже разрешила мне принести Мистера и Миссис Крапинку, когда у нас будет урок «покажи и расскажи».

– Вот здорово! – откликнулась Мардж. – Твоим одноклассникам наверняка понравится. А сейчас твои хомячки где? Ты их привезла?

– Нет, они дома. Мама сказала, что сейчас слишком жарко, оставлять их в машине нельзя, пока мы ходим по магазинам.

– Мама права. Жарища страшная.

– Есть хочешь? – спросил я Лондон.

– Мы с мамой недавно обедали.

Так вот где вы пропадали.

– К бабушке на кухню заходила?

– Она говорит, скоро мы будем готовить «пудинг в облаках». Только легкий, чтобы не перебить аппетит. А потом пойдем сажать цветы.

– Интересно. А у дедушки была?

– Посидела у него на коленках. У него борода колется, он меня в щеку уколол, когда поцеловал. Ему моя коробочка тоже понравилась.

– Еще бы! Игру с ним смотрела?

– Вообще-то нет. Мы говорили про хомячков – он тоже по ним соскучился. Потом про школу и мой велосипед, и он сказал, что хочет посмотреть, как я катаюсь. Он рассказывал, что когда был маленький, то все время катался на велосипеде. Однажды, говорит, даже доехал до озера Норман и обратно.

– Это далеко, – заметил я, но не усомнился в отцовских словах ни на минуту. Он на такое способен. На веранду вышла Вивиан.

Я поднялся и поцеловал жену, Мардж и Лиз обнялись с ней, все вернулись на свои места. И Вивиан тоже присела.

Она оправила платье на Лондон.

– Дорогая, бабушка ждет, когда ты поможешь ей на кухне.

– Ага. – Лондон убежала в дом. Когда за ней закрылась дверь, я повернулся к Вивиан, все еще обеспокоенный ее отдельным счетом в банке. Но я прекрасно понимал, что сейчас не время и не место объяснять, что я чувствую. И я заставил себя улыбнуться как ни в чем не бывало.

– Как съездила?

– Ты себе не представляешь, какая это морока. – Вивиан вздохнула. – Мы целую вечность искали такой рюкзак! Они продаются повсюду, но подходящий нам повезло найти только в последнем из магазинов. И конечно, там было не протолкнуться. Как будто все население Шарлотта осенила идея закупить все необходимое к школе в последнюю минуту! Ну и пришлось вести Лондон обедать, потому что она успела проголодаться.

– Шопинг – занятие не для слабонервных, – вставила Мардж.

– По крайней мере, с ним покончено. – Вивиан взглянула на Мардж и Лиз. – А у вас как дела? Никуда не собираетесь?

Мардж и Лиз обожают путешествовать: за годы совместной жизни они успели побывать в пятнадцати странах.

– В следующие выходные едем в Хьюстон к моим родителям, – ответила Лиз. – А в октябре – в Коста-Рику. Сразу после дня рождения Лондон.

– Ого… и что там, в Коста-Рике?

– Это скорее туристический маршрут с приключениями: переправы по канатным мостам, сплав по рекам, прогулки по высокогорным джунглям и, наконец, вулкан Ареналь.

– Звучит заманчиво.

– Надеюсь. А в начале декабря поедем в Нью-Йорк. Хотим побывать на нескольких шоу. К тому же я слышала, что мемориальный музей одиннадцатого сентября – что-то потрясающее.

– Люблю Нью-Йорк в сезон праздников. Ни за что бы ни подумала, что буду скучать по нему. А теперь все чаще жалею, что уехала оттуда.

«Мы уехали потому, что поженились». Но я промолчал, а Лиз, по всей видимости, почувствовала мое беспокойство и решила разрядить атмосферу.

– Другого такого города нет, верно? – сказала она. – Каждый приезд – радость.

– Если понадобится забронировать столик где-нибудь, позвоните мне. Я свяжусь со своим прежним боссом и попрошу его поднять давние связи.

– Спасибо, будем иметь в виду. Как идет переезд офиса в Атланту?

– Потихоньку. Почему-то вопросы логистики взвалили на меня, и работы оказалось гораздо больше. В конце недели придется съездить в Атланту на пару дней.

– Но ты ведь отведешь Лондон в школу в первый учебный день?