Я засмеялся.

– Пока, Мардж.


Как бы ни расстраивала меня оценка действий Вивиан, услышанная от Мардж, проблема заключалась в том, что я никак не мог избавиться от мысли: в ней есть доля истины. Единственное, что не вписывалось в теорию Мардж, так это наша с Вивиан ночь в воскресенье. Но даже ее можно было объяснить тем, что Вивиан расслабилась, отвоевав неоспоримое первенство в жизни Лондон.

С другой стороны, это же нелепо. Да, Лондон бросилась ко мне, когда ее ужалила пчела, – ну и что? Я нисколько не обиделся бы, если бы она подбежала к Вивиан. В семье и в голову никому не придет соперничать, особенно в таких мелочах. А мы с Вивиан – одна команда.

Или все-таки нет?


Когда Вивиан вернулась с работы, я сразу почувствовал, что она не в настроении. А когда спросил, как прошел ее день, она разразилась подробным рассказом о том, что руководитель финансовой службы увольняется через две недели, поэтому весь офис в шоке.

– А Уолтер – в ярости, – продолжала Вивиан, направляясь в спальню. Открыв шкаф, она принялась доставать офисную одежду. – Не далее как на прошлой неделе она дала официальное согласие на перевод в Атланту. И даже выпросила по этому случаю пособие на переезд – и уже получила его, – а теперь вдруг объявляет, что нашла другую работу! Люди так и норовят воспользоваться доверием Уолтера. Как же мне это осточертело!

Услышав злополучное имя, я вновь вспомнил замечание Мардж. Его имя прозвучало не один раз, а целых два.

– Наверняка она приняла такое решение в интересах своей семьи.

– Дай мне договорить! – сорвалась Вивиан. Она пыталась втиснуться в джинсы. – Как выяснилось, теперь она переманивает других руководителей в свою компанию, и ходят слухи, что некоторые уже подумывают согласиться. Ты хоть представляешь, какой ущерб это нанесет компании Уолтера?

Третий раз – словно заклинание.

– Видно, денек выдался тяжкий.

– Ужасный, – подтвердила она, схватив белую футболку. Я невольно отметил, как стильно выглядит Вивиан даже в самой простой одежде. – И конечно, это все означает, что мне, скорее всего, придется проводить в Атланте еще больше времени, по крайней мере, на первых порах.

Смысл этих слов нельзя было понять неправильно.

– Больше четырех дней в неделю?

Она медленно и глубоко вдохнула.

– Пожалуйста, не усугубляй! Понимаю, ты расстроен. Я тоже. Просто дай мне побыть с Лондон, а потом мы все обсудим. Я хочу услышать, как прошел ее первый день, расслабиться и, может быть, выпить бокал вина, хорошо?

Не договорив, она направилась к Лондон.

Пока они сидели вместе в гостиной, я на скорую руку приготовил ужин – курицу с рисом, морковь в глазури и салат. За столом Вивиан по-прежнему держалась холодно и скованно. А Лондон болтала без умолку: рассказывала, как они с Бодхи играли в классики на перемене, как здорово он прыгает, вспоминала бесчисленное множество подробностей первого дня, проведенного в школе.

После ужина я приводил в порядок кухню, а Вивиан увела Лондон наверх. Час был уже поздний, но я все же созвонился с Тальери, чтобы обсудить завтрашнюю репетицию и убедиться, что он просмотрел сценарий. По своему опыту я знал: чем лучше клиенты знакомы со сценарием, тем успешнее проходят съемки.

Закончив телефонный разговор, я услышал, что сверху доносятся крики. Взбежав по лестнице, я застыл в дверях комнаты Лондон. Вивиан трясла влажным полотенцем перед одетой в пижаму Лондон. Лицо дочки было зареванным.

– Сколько раз тебе говорить – не бросай мокрые полотенца в корзину с грязным бельем! – Вивиан была в ярости. – А этому платью в корзине вообще не место!

– Я же извинилась! – кричала в ответ Лондон. – Я нечаянно!

– Теперь вся корзина пропахнет плесенью! И пятна появятся!

– Прости меня!

– В чем дело? – спросил я.

Вивиан повернула ко мне злое лицо.

– В чем дело? В том, что новое платье твоей дочери безнадежно испорчено. То самое, которое она в первый раз надела в воскресенье!

– Я не нарочно! – повторила Лондон и зарыдала с новой силой. Вивиан, сжав губы, крепко держала ее за руку.

– Знаю, что не нарочно. Но дело не в этом. А в том, что ты бросила грязную одежду в корзину вместе с новым платьем, а сверху завалила их мокрыми полотенцами! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты сушила полотенца на бортике ванной, прежде чем сложить их в корзину?

– Я забыла! – снова вскрикнула Лондон. – Прости меня!

– Это моя вина, – вмешался я, поскольку о мокрых полотенцах сегодня услышал впервые. Я никогда еще не слышал, чтобы Вивиан и Лондон так ругались. – Я разрешал ей складывать все грязное белье в корзину…

– Вообще-то она сама знает, что надо делать! – перебила Вивиан и снова перевела взгляд на Лондон. – Так или нет?

– Прости, мамочка!

– Завтра отнесу вещи в химчистку, – вызвался я. – Вероятно, еще можно все исправить.

– Не в пятнах дело, Расс! Она совсем не бережет вещи, которые я ей покупаю, и твердить ей об этом бесполезно!

– Я же извинилась! – закричала Лондон.

Одно я знал наверняка: скандал срочно надо прекратить.

– Может, я сам все здесь доделаю? – предложил я. – И уложу ее в постель?

– Зачем? Чтобы сказать, какая у нее плохая мама?

– Конечно же, нет! Я…

– Прекрати! Ты подрываешь мой авторитет в глазах дочери с тех самых пор, как я вышла на работу! – взорвалась Вивиан. – Ну ладно, оставлю вас вдвоем. – Она шагнула к двери, но остановилась и снова посмотрела на Лондон. – Я очень разочарована: тебе до меня совсем нет дела. Ты меня даже не слушаешь, – заявила она.

Вивиан вышла, а я увидел на лице Лондон невообразимый страх и тревогу. Первое, что мне захотелось сделать, так это броситься за Вивиан и объяснить ей, как жестоко прозвучали ее слова. Мне следовало бы отреагировать сразу, а теперь было уже поздно: Вивиан спускалась по лестнице, а Лондон плакала навзрыд, поэтому я прошел в комнату, сел на кровать и раскрыл объятия для своей дочери.

– Иди ко мне, детка, – шепотом позвал я, и Лондон подошла. Обняв дочку, я почувствовал ее дрожь.

– Я не нарочно испортила платье, – всхлипнула она.

– Знаю. Давай сейчас не будем об этом.

– Но мама же сердится.

– Скоро успокоится. У нее был трудный день на работе. Но все же она очень гордится тобой – ведь у тебя так хорошо прошел первый день в школе.

Постепенно рыдания начали утихать, сменяясь судорожными всхлипами.

– Я тоже горжусь тобой, пампушка.

– Меня так дедуля зовет.

– А мне можно?

– Нет, – сказала она.

Я невольно улыбнулся.

– Ладно, тогда я буду звать тебя… осликом!

– Нет.

– Или булочкой?

– Нет, зови меня Лондон.

– А малышкой? Или деткой?

– Ладно, – кивнула она и уткнулась мне в грудь. – Мама больше меня не любит.

– Конечно, любит! И всегда будет любить.

– Тогда зачем она переезжает?

– Никуда она не переезжает, – объяснил я. – Просто будет иногда работать в Атланте. Понимаю, ты будешь скучать по ней.

Прижимая к себе дочь, я всем сердцем жалел ее – она совсем кроха и тоже не понимает, что происходит с ее семьей.

* * *

Понадобилось читать дольше обычного, чтобы Лондон успокоилась и смогла уснуть. Поцеловав ее в щеку, я вышел из детской и увидел, как Вивиан вытаскивает вещи из стенного шкафа.

– Если хочешь, зайди к ней, она ждет поцелуя на ночь.

Вивиан схватила свой мобильник и прошла мимо, бросив вытащенные из шкафа вещи на постель в нашей спальне, где лежали два открытых чемодана, и оба были уже наполовину собраны. Одежды в них было гораздо больше, чем требуется для трехдневной поездки. Деловые костюмы, спортивные штаны, повседневная одежда и коктейльные платья… Я не понимал, зачем ей столько вещей. Она не собирается домой на эти выходные? Но тогда она предупредила бы заранее… сомневаюсь. Она поступает так, как нужно ей. Пока я смотрел на содержимое чемоданов, в голове снова всплыли слова «служебная квартира». Еще несколько минут назад я ощущал опустошенность, а теперь она сменилась тревогой и напряжением.

Я больше не мог за всем этим наблюдать, поэтому направился на кухню, чтобы выпить, но вместо этого остановился у окна над раковиной, устремив в него отсутствующий взгляд. Солнце село совсем недавно, небо еще не успело потемнеть, луна пока не взошла. Быстро сгущающиеся сумерки вдруг показались мне зловещим предзнаменованием.

Постепенно пришло понимание, а вместе с ним в душу закрался и страх. Чем больше я размышлял о своей жене, тем отчетливее сознавал, что понятия не имею, какого мнения она обо мне и нашей дочери. О нас. Несмотря на годы, прожитые вместе, она ухитрялась оставаться для меня загадкой. И хотя мы занимались любовью всего две ночи назад, я уже не мог сказать с уверенностью, что ее к этому побудило – любовь ко мне или привычка, скорее физическая, нежели эмоциональная привязанность. Но и это объяснение, каким бы болезненным для меня оно ни было, казалось лучше соображения о том, что она занялась со мной любовью в качестве отвлекающего маневра, потому что задумала или уже сотворила нечто более разрушительное.

Я убеждал себя, что это неправда, и даже если Вивиан остыла в своих чувствах ко мне, она всегда будет исходить из интересов нашей семьи.

Или я ошибаюсь?

Я не знал, что думать, но вдруг услышал приглушенный голос спускающейся по лестнице Вивиан. Я различил имя «Уолтер», услышал, как она просит его подождать, и понял: она не хочет, чтобы я узнал об этом телефонном разговоре. Закрывшись, скрипнула дверь. Я понимал, что поступаю неправильно, но все-таки прокрался в гостиную. Шторы были задернуты, в комнате стало темно. Стоя у окна, я смотрел в щель между полотнами ткани и стеклом. Я шпионил за собственной женой! Внутри нарастал страх. Я вытянул шею и слегка отодвинул штору. Останавливаться было уже слишком поздно.

Поначалу я ничего не слышал, и вдруг Вивиан рассмеялась – в этом смехе звучала неподдельная радость, которой я не слышал, кажется, уже много лет. Меня удивило, как она улыбалась, как блестели ее глаза, какую легкость она излучала. Бесследно исчезла Вивиан, которая приходила домой злая и срывалась на Лондон, Вивиан, которая даже в спальне оставалась такой.

Раньше мне уже случалось видеть на лице Вивиан выражение безграничного счастья, и обычно эти моменты были связаны с Лондон. Но порой мне удавалось мельком видеть то же выражение, когда мы оставались наедине – в то время я был моложе, еще не женат и ухаживал за ней.

Вивиан выглядела так, будто была влюблена.


Не дожидаясь, когда Вивиан вернется в дом, я ушел в кабинет, стараясь избежать разговора с ней. Поэтому заставил себя снова перечитать сценарий для Тальери, но, сколько бы ни вглядывался в слова, их смысл я не улавливал.

Вивиан прошла мимо кабинета, удалилась в нашу спальню, где продолжила набивать до отказа оба чемодана.

В кабинете я пробыл час, другой, третий. Наконец Вивиан сама заглянула ко мне, и я понял, что она удивлена тем, что я не разыскиваю ее. Она, конечно, помнила, что перед сном мне пришлось утешать плачущую Лондон, хорошо знала меня и, должно быть, полагала, что я попытаюсь обсудить случившееся.

Но на этот раз я поступил с ней так же, как она поступала со мной, – заставил ее теряться в догадках.

– Ты ложишься?

– Позже, – не оборачиваясь, ответил я. – Нужно закончить работу.

– Уже поздно.

– Знаю, – откликнулся я.

– Напрасно я накричала сегодня на Лондон. Я извинилась, когда заходила поцеловать ее перед сном.

– Я рад, – сказал я. – Она сильно расстроилась.

Вивиан ждала. Я не оборачивался. Пауза затянулась, но я не добавил ни слова.

– Ну ладно, – вздохнула она. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – прошептал я.

Значит ли это «прощай»?

* * *

Всю правду я узнал лишь через тринадцать дней.

На следующий день я побывал в кастинговом агентстве и нашел юную актрису, идеально подходящую на роль в задуманном мной третьем ролике – его съемки были намечены на сентябрь, как только закончится монтаж первых двух. После репетиции с Тальери на следующий день мы сняли сюжет возле здания суда, после чего закончили озвучивание второй рекламы. Дальше по плану были съемки следующего ролика, а остаток недели заняла подготовка презентации для пластических хирургов. После встречи со вторым клиентом у меня сложилось впечатление, что мне повезет, и я решил сделать предложение для него более детальным.

Первым делом я тщательно изучил сайт этого врача и почтовые рассылки, которыми он обычно пользовался. Их подготовил его офис-менеджер. Материалы затрагивали все темы, которые мы обсуждали – безопасность, профессионализм, улучшение самомнения, более краткий период восстановления после операции, – и я понял, что мог бы разработать более целостную рекламную кампанию. Затем я пересмотрел десяток сайтов пластических хирургов, практикующих по всей стране, и связался со своим техническим специалистом, чтобы прикинуть затраты.