Я подсчитал, что благодаря этим двум клиентам буду получать почти половину моей прежней зарплаты, без учета бонусов. Этого хватит на обязательные ежемесячные платежи и даже больше, и мне стало гораздо легче, когда я позвонил и аннулировал наши общие с женой кредитки.

Вивиан я поставил в известность об этом в сообщении.


Позднее тем же вечером Вивиан позвонила мне. С понедельника, после своей опрометчивой поездки в Атланту, я разрешал Лондон отвечать на телефонные звонки, когда видел на экране фотографию Вивиан. От Лондон я узнал, что Вивиан собирается позвонить еще – на этот раз мне. Моя дочь убежала наверх, готовиться ко сну, а я задумался, понимает ли она, что происходит между мной и ее матерью, и чувствует ли, что мы уже не одна семья.

В ожидании звонка я старался уничтожить в себе всякую надежду, но безуспешно. Я представлял, как Вивиан извинится и пообещает скоро приехать, но в вихре эмоций эти мысли сменялись другими – о том, что объяснила мне Лиз, или о том, что единственная причина звонка Вивиан – кредитки, по поводу которых она хочет выразить недовольство.

Эмоциональные качели обессилили меня, и к тому времени, как телефон зазвонил, душевных сил на восприятие происходящего, каким бы оно ни было, практически не осталось.

Я ответил только после четвертого звонка.

– Привет, – сказал я. – Лондон предупредила, что ты позвонишь.

– Привет, Расс. – Ее голос звучал спокойно, будто между нами все было по-прежнему. – Как ты?

Ей действительно интересно или она спрашивает только из вежливости? Я задумался: зачем я пытаюсь это понять, вместо того чтобы просто поговорить?

– В порядке, – с трудом выговорил я. – А ты?

– У меня все хорошо. Судя по голосу, у Лондон начинается простуда.

– Она мне ничего не говорила.

– Мне тоже, но я поняла это по ее голосу. Проследи, чтобы она принимала витамины и пила апельсиновый сок по утрам. Скорее всего, придется дать ей какое-нибудь лекарство.

– Где она могла простудиться? На улице тридцать градусов.

– Она же ходит в школу. Кругом дети, микробы. В каждой школе в начале учебного года вспыхивают эпидемии.

– Ладно, – откликнулся я. – Насчет апельсинового сока и лекарства понял, а витамины она принимает.

– Только не забудь, – повторила она. – Вообще-то я звоню сразу по нескольким причинам. Во-первых, в эти выходные я приеду в Шарлотт. Я очень соскучилась по Лондон и, если ты не против, хотела бы побыть с ней наедине.

А со мной – нет.

– Конечно, – ответил я спокойно. – Она будет рада. Лондон тоже по тебе соскучилась.

– Отлично, спасибо. – Я отчетливо услышал облегчение в ее голосе и удивился: неужели она ожидала другой реакции? – Но это еще не все. Думаю, мне не стоит останавливаться в отеле. Если Лондон узнает об этом, она неприятно удивится.

Я нахмурился.

– А зачем тебе в отель? Приезжай домой. У нас же есть комната для гостей.

– Лондон наверняка заметит, что я сплю в гостевой. И даже если нет, я не хочу, чтобы мы ходили куда-то втроем. Лучше мы побудем вдвоем, ради ее же блага.

– О чем ты?

– Ты не мог бы временно пожить у своих родителей? Или у Мардж и Лиз? И переночевать там же в пятницу и субботу.

– Ты что, шутишь?

– Нет, Расс, я серьезно. Пожалуйста. Да, я прошу о многом, но только потому, что не хочу создавать лишние проблемы для Лондон.

А если начистоту, подумал я, ты не хочешь проблем для себя.

Я намеренно выдержал паузу.

– Ладно. Поеду к Мардж. Родителей не будет в городе.

– Буду признательна.

– Не забудь, что в пятницу вечером у Лондон танцы, а затем, в субботу утром, – занятия в студии, так что тебе вряд ли хватит времени на йогу.

– Для меня интересы дочери превыше всего, Расс. И ты это знаешь.

– Ты хорошая мать, – согласился я. – Да, кстати: в студию не забудьте взять вазу, которую Лондон слепила на прошлой неделе. В следующий раз она будет расписывать ее.

– А где эта ваза?

– Я поставил ее в кладовку. На верхнюю полку справа.

– Ясно. Да, и еще…

– Что?

– Хотела узнать, не найдется ли у тебя времени завтра, скажем, в половине второго? Нам надо поговорить, прежде чем я поеду забирать Лондон из школы.

Сердце замерло при мысли, что я снова буду сидеть за столом вместе с ней. И смотреть на нее.

– Конечно, – ответил я. – Где?

Она назвала ресторан, который мы оба знали и где раньше часто бывали. И годовщину отмечали в нем.

Я повесил трубку, думая, не предзнаменование ли это.


– Конечно, можешь пожить у нас, – сказала Мардж на том конце провода. Я только что вернулся из магазина, поставил апельсиновый сок в холодильник и позвонил ей. – Только пообещай не разгуливать по дому в растянутых труселях и не выходить к завтраку полуголым. Растянутые трусы лучше вообще с собой не бери, ладно?

– Ты вообще хорошо меня знаешь?

– Само собой. А зачем, по-твоему, я тебе об этом напоминаю?

– Ладно, не возьму.

– Правда, в субботу нас дома не будет. Придется тебе побыть одному. У нашего друга новоселье.

Ни жены, ни Лондон, ни родителей, а вот теперь еще и сестры – никого в эти выходные не будет со мной. Интересно, когда я в последний раз оставался совсем один? По моим подсчетам, с того момента прошли годы.

– Ничего страшного. Мне надо работать.

– Я буду периодически тебе звонить. Но вернемся к Вивиан: ты уверен, что этот обед – удачная затея?

– А почему бы и нет?

– Когда кто-нибудь, все равно кто, заявляет: «Нам надо поговорить», ничего хорошего это не предвещает.

– Можешь мне поверить, ничего особенного я не жду.

– И правильно делаешь, – согласилась она. – Помнишь слова Лиз? Не жди, что Вивиан захочет вернуться.

– Лиз рассказала тебе, о чем мы с ней говорили?

– Нет, конечно. Но я знаю тебя и Лиз, потому без труда догадалась, о чем могла идти речь. Нет, мы с ней не обсуждаем твою ситуацию во всех подробностях. Зато в родительском доме это животрепещущая тема.

– У вас двоих и без моего брака есть что обсудить.

– Ты прав – в девяносто девяти процентах случаев из ста, – подтвердила она. – Но в последнее время все разговоры попадают в этот единственный злополучный процент.

– И о чем же вы говорите?

– О том, как ты страдаешь, о том, что мы без понятия, чем помочь. А ведь ты хороший человек и прекрасный отец. Это несправедливо.

Я даже поперхнулся от неожиданности.

– Зря ты за меня беспокоишься.

– А вот и нет, не зря. Я же твоя старшая сестра, забыл?

Я помолчал.

– Как думаешь, Вивиан сейчас трудно?

– Безусловно. Невозможно поступить так, как она, и при этом не чувствовать ни малейших угрызений совести. Но вряд ли она зацикливается на своих чувствах так, как делаешь ты. По-моему, вы абсолютно разные.

Объяснение звучало логично, но…

– Я до сих пор постоянно беспокоюсь о ней, – признался я. – Она была замечательной женой.

Мардж вздохнула.

– А ты уверен?


Насчет Лондон Вивиан оказалась права: проснувшись в пятницу утром, она охрипла и сразу же после выхода из дома начала шмыгать носом. Я ждал, когда наконец подействует лекарство.

Высадив Лондон у школы, я вернулся домой, побросал одежду в спортивную сумку и направился в офис. В агентство «Феникс» по-прежнему никто не звонил, но администратор привыкла к моим приездам и даже начала приветствовать меня словами: «Доброе утро, мистер Грин».

Почти все утро я проработал вместе со своим техническим специалистом. Вдвоем мы обсудили и приняли решения по общему плану действий, затем перешли к вопросу приоритизации в Интернете, наметили основные сюжеты баннеров и кампанию в социальных сетях. Все это заняло у нас почти три часа. Технику с избытком хватит работы на ближайшие две недели – впрочем, как и мне.

Покончив с этим, я отослал электронные письма с подтверждениями касательно третьего ролика для Тальери, съемки которого были намечены на следующую пятницу, затем оставил сообщение для хирурга с вопросом, кого из пациентов он мог бы порекомендовать для видео с отзывами.

Напряжение в теле усиливалось, и я понял, что нервничаю перед встречей с Вивиан. Несмотря на ее предательство, несмотря на то, что она просила меня убраться из дома на все выходные, в глубине души я надеялся, что при встрече Вивиан попытается хоть как-нибудь загладить свою вину. И хотя Мардж и Лиз делали все возможное, чтобы я не строил воздушных замков, душой я стремился к тому, чего больше всего хотел. Напрасные надежды могли уничтожить меня, но прямо сейчас лишиться надежды раз и навсегда было еще страшнее.

Я покинул офис в половине первого и прибыл в ресторан за четверть часа до назначенного времени. Места я забронировал заранее, официант провел меня к столику у окна. Я заказал коктейль, надеясь расслабиться. Мне хотелось во время обеда вести себя так же невозмутимо, как в телефонном разговоре, но, едва в ресторан вошла Вивиан, я затаил дыхание и сумел перевести его, только когда она приблизилась к столику.

В джинсах и алой блузке, подчеркивающей фигуру, она выглядела эффектно, как всегда. Темные очки она подняла над лбом, приветствовала меня беглой улыбкой. Когда она подошла, я замялся, не решаясь поцеловать ее в щеку. Но она не оставила мне ни единого шанса.

– Извини, что опоздала, – сказала она, садясь за стол. – Никак не могла найти место для парковки.

– В пятницу днем здесь всегда полно народу. По-моему, у многих выходные начинаются заранее.

– Да уж, – отозвалась она и указала на мой почти допитый коктейль. – А у тебя все те же привычки.

– А что такого? В эти выходные я свободен.

– Пусть так, но тебе еще садиться за руль.

– Помню.

Она избегала смотреть мне в глаза и тянула время, старательно разворачивая салфетку.

– Как работа?

– Лучше. Нашел еще одного клиента. Пластического хирурга.

– Я рада, что у тебя все складывается удачно. Кстати, ты не забыл дать Лондон лекарство?

– Не забыл. И апельсиновый сок тоже.

– А она знает, что сегодня забирать ее из школы приеду я?

– Да, – кивнул я. – И комната для гостей тоже готова.

– А ты не против, если я посплю в нашей спальне? Только сменю постельное белье, разумеется.

– Нет, не против. Мы же все еще женаты.

Кажется, я уловил вспышку ее раздражения, но она погасла так же быстро, как и появилась.

– Спасибо, – сказала Вивиан. – Я просто хочу, чтобы Лондон хорошо провела выходные.

– Так и будет.

Она повернулась к окну, обвела взглядом улицу, потом, вспомнив о чем-то, полезла в сумочку, вынула телефон. Пока она была занята, я в молчании допил свой коктейль. Наконец Вивиан отложила телефон и нехотя улыбнулась.

– Извини, надо было кое-что проверить. Почти всю дорогу до Шарлотта я провисела на телефоне.

– Как прошла поездка?

– Выходные на носу, на дорогах столпотворение. А выехать пораньше не удалось, задержались вчера до позднего вечера. Мы вылетели из Хьюстона, а накануне ночью были в Саванне. Ты себе не представляешь, как я рада возможности расслабиться хотя бы в выходные.

Я постарался пропустить мимо ушей это «мы». Но это лучше, чем «Уолтер». Я молчал, Вивиан потянулась за меню. Никогда не видел ее такой скованной.

– Ты уже выбрал? – спросила она.

– Пожалуй, закажу суп. Я не голоден.

Она вскинула голову и впервые оглядела меня как следует.

– Ты похудел, – отметила она. – Все еще бегаешь?

– Каждое утро. Да, сбросил почти пятнадцать фунтов. – Я умолчал о том, что похудел, потеряв аппетит из-за нее.

– По лицу видно, – согласилась она. – У тебя уже намечался второй подбородок… а теперь его почти нет.

Удивительно все-таки, думал я, как она умеет похвалить и вместе с тем задеть. Интересно, тренируется ли она на Спаннермене? Говорит ли ему подобное? Скорее всего, нет.

– Ты уже решила, чем займешься в выходные вместе с Лондон? – спросил я.

– Пока еще нет. Но последнее слово за ней. Будем заниматься тем, что она захочет. – Она изучала меню. Много времени ей не понадобилось, даже я знал, что она закажет салат, и оставался лишь один вопрос – какой именно. Она отложила меню, а к столику вскоре подошел официант. Вивиан заказала несладкий чай со льдом и азиатский салат, я – суп с говядиной и овощами. Вивиан сделала глоток воды и провела пальцем по запотевшему стакану. Как и я, она, по-видимому, не находила слов, чтобы начать разговор, но напряжение между нами нарастало.

– Итак, – наконец не выдержал я, – ты сказала, что нам надо поговорить.

– В основном о Лондон. Я беспокоюсь за нее. Она не привыкла, что меня почти не бывает дома. Я знаю, как ей тяжело.

– С ней все в порядке.

– Она не всем с тобой делится. Мне бы хотелось иметь возможность чаще бывать рядом с ней.

Я мог бы сказать, что для этого достаточно просто приезжать домой, но она наверняка понимала это и без моих подсказок.