– Ведь уже пятница, а мама не приехала.

А почему бы и нет?

– По-моему, превосходная мысль.

– Что будем делать? – спросила Лондон с предвкушением.

– Хм-м… – я задумался. – Можем поужинать дома или еще где-нибудь. Или съездить в настоящий большой океанариум.

– В океанариум! Правда можно?

– Конечно. По-моему, он открыт до восьми вечера.

– А можно позвать Бодхи с нами?

– Ты хочешь позвать Бодхи на наше свидание?

– Да. И надеть бабочкины крылья. Те, из зоопарка. И пусть Бодхи тоже наденет свои крылья.

– В океанариум?

– Для рыбок, – объяснила она.

Связи я не уловил, но был согласен на все, лишь бы Лондон была довольна.

– Я, конечно, позвоню его маме, но у Бодхи могут быть другие планы. Мы же не предупредили его заранее.

– А мы все-таки попробуем. И мисс Эмили тоже возьмем с собой.

Я позвонил Эмили из дома. Узнав про океанариум, она попросила меня подождать. В трубке я услышал, как она спрашивает сына:

– Хочешь сегодня сходить в океанариум? Вместе с Лондон?

– Да! – раздался ликующий вопль Бодхи, и Эмили снова заговорила со мной:

– Ты, наверное, уже все слышал.

– Да, – подтвердил я.

– Когда выезжаем?

– Может, я заеду за вами через час?

Она задумалась.

– А может, лучше я за вами? У меня в машине DVD-плеер для детей, помнишь? Ехать недолго, но будет самый час пик… Ты не против снова сесть за руль?

– Конечно, – согласился я.

– Отправь мне адрес. И я пойду собираться. До встречи.

– Да, чуть не забыл! – спохватился я. – Лондон просила Бодхи надеть крылья из зоопарка.

– Зачем?

– Понятия не имею.

Она рассмеялась.

– Ладно, я не против. Все лучше, чем носиться по дому со световым мечом.


По привычке, которая уже начала укореняться, Лондон собиралась на свидание довольно долго. Она выбрала белую юбку с кружевом, розовую блузку с длинным рукавом, розовые кроссовки и, конечно, надела крылья.

Лично я предпочел повседневную одежду: темные брюки, темную рубашку и удобные туфли.

– Эффектно, – оценил я выбор дочери. – Сразу видно, что ты идешь в гости к рыбкам.

– Хочу получше представить себе, каким будет мой аквариум, – объяснила она.

По крайней мере, Лондон облегчила муки выбора, хотя чистить аквариум опять придется мне.

– Не хочешь захватить какой-нибудь фильм? Мы снова поедем на машине мисс Эмили.

– Обязательно надо будет посмотреть «В поисках Немо»!

– По-моему, отличный выбор.

Она нашла диск и принесла мне. Тем временем Тальери прислал еще одно сообщение: «Звонки продолжаются. Ну вы даете!»

Неделя выдалась прекрасной. Но я не догадывался, что ее продолжение будет еще лучше.


Океанариум находился в Конкорде, в пятнадцати милях к северу от Шарлотта, но поток транспорта был настолько плотным, что понадобилось почти сорок минут, чтобы добраться туда.

Впрочем, никто из нас не расстроился. Я поделился с Эмили подробностями своих последних достижений по работе, намекнул, что Мардж и Лиз собираются завести детей, потом заговорил о своих родителях. Эмили тоже рассказала, как дела у ее родных и как продвигается работа над картинами для выставки. Мы придерживались неписаного правила не упоминать про Вивиан, Дэвида и наше общее прошлое.

В океанариуме дети перебегали от одного аквариума к другому, как и в зоопарке. Мы с Эмили шагали следом, зорко приглядывая за ними. Я не мог не заметить, с каким интересом смотрят на Эмили другие мужчины. Большинство были вместе с женами и детьми, поэтому осторожничали. Эмили словно вовсе ничего не замечала, но я вдруг осознал, что воспринимаю реакцию других людей на нее острее, чем прежде.

Мы обошли весь океанариум, детям больше всего понравились акулы, морские черепахи, коньки и осьминог. Когда мы уже собирались выходить, я услышал музыку за приоткрытой дверью с табличкой «Служебное помещение».

Предыдущая песня закончилась, и диджей объявил следующую – Джей Ди Айкер «Вдвоем». Я остановился.

– Ты слышала, Лондон? Песня называется «Вдвоем». Помнишь, как в твоей любимой книжке звери приходили к ковчегу парами?

– Песня тоже про зверей?

– Не знаю, – ответил я. Диджей продолжал болтать, я повернулся к Эмили: – Сегодня она должна была выступать. И хотела быть бабочкой.

– А я и есть бабочка! Прямо сейчас! – объявила Лондон, крылья которой трепетали на ветру.

– Поскольку у нас вечер свидания… не хочешь потанцевать со мной?

– Да!

Песня заиграла, я взял Лондон за руки. Солнце повисло над горизонтом, сумерки раскрасили все вокруг оттенками сепии. На дорожке, ведущей от океанариума, не было никого, кроме нас с Лондон, Эмили и Бодхи.

Почему-то слова песни растрогали меня до слез. Я танцевал с дочерью, она покачивалась, подпрыгивала на месте, держала меня за руки, а я видел в ней и девушку, которой она станет в будущем, и вместе с тем – невинного ребенка, которым она была в настоящем.

И вдруг понял: это же мой первый танец с дочерью, и неизвестно, когда он повторится, если повторится вообще! Невозможно было представить себе, как мы танцуем вдвоем через несколько лет, поэтому я жил каждой секундой этого танца, отдался ему целиком, благодарный за еще одно чудо, произошедшее в конце и без того незабываемой недели.


– Никогда еще не видела более трогательной картины, – призналась мне Эмили, пока мы шли к машине. – Я сделала несколько снимков на телефон, позже отправлю их тебе.

– Да, это было удивительно, – согласился я. У меня в ушах все еще звучала мелодия. – Хорошо, что Бодхи не стал разбивать нашу пару.

– Ему бы это и в голову не пришло! Я звала его танцевать, но он наотрез отказался. А потом сказал, что нашел улитку, и захотел, чтобы я взяла ее в руки.

– Девочки и мальчики сделаны из совершенно разного теста, верно?

– Тебе досталась масса «конфет, и пирожных, и сластей всевозможных», – улыбнулась она, вспомнив детский стишок. – А мне – одна улитка.

– И ни ракушек, ни зеленых лягушек.

– Только потому, что Бодхи они не попались.

Я рассмеялся.

– По-моему, дети хотят есть.

– И я тоже.

– Остается только один вопрос: кто будет выбирать место, где мы поедим, – мы или они?

– На всякий случай предупреждаю: если в ближайшее время мы ничего не придумаем, Бодхи может раскапризничаться. И тогда от него лучше держаться подальше.

– Значит… «Курфиле»?

– В точку! – подхватила она.

Дети, конечно, были на седьмом небе от счастья.


Когда мы добрались до дома, Лондон все еще была взбудоражена, но успокоилась к тому времени, как переоделась в пижаму. Она поговорила с Вивиан по видеосвязи, потом мы почитали ее любимую книгу про зверей по парам. Дочитав, я вспомнил, что Эмили обещала переслать мне фотографии. Свое обещание она выполнила, и я показал снимки Лондон.

– Мы хорошо выглядим, правда?

Лондон взяла у меня из рук телефон и стала придирчиво разглядывать фотографии.

– Моего лица не видно – волосы его закрывают.

– Это потому, что ты все время смотрела на мои ноги, – объяснил я. – Ничего, я тоже на них смотрел.

Она продолжала всматриваться в снимки. А я вдруг вспомнил фотографии, которые снял со стен в комнатах, и взял себе на заметку распечатать одну из этих и вставить в рамку.

Лондон вернула мне телефон.

– Что будем делать завтра?

– Сначала, само собой, поедем в студию рисовать. Потом проведаем бабушку с дедушкой. А чем еще ты хочешь заняться?

– Не знаю.

– Можешь помочь мне почистить хомячью клетку.

– Нет уж, спасибо! Это противно.

Еще бы.

– Давай посмотрим, какое у тебя будет настроение, когда ты проснешься завтра утром, – предложил я, укрывая ее одеялом.

Я поцеловал ее на ночь, спустился вниз и включил телевизор. Но фотографии, сделанные Эмили, манили меня. Я снова вытащил телефон и стал с улыбкой разглядывать снимки, уже в который раз благодаря судьбу за то, что я отец чудесной девочки, запечатленной на них.


Эмили помахала мне, как только я вошел в изостудию вместе с Лондон следующим утром. Лондон бросилась обнимать ее, потом побежала наперегонки с Бодхи.

– Хороший вчера выдался вечер, – сказала Эмили. – По-моему, у нас с тобой здорово получается развлекать детей.

– Верно, – согласился я. – Спасибо за фотографии – я, наверное, вставлю в рамки одну или две из них. Хотя ты и снимала на айфон, сразу видно глаз художника.

– Может быть… или просто я отправила тебе лучшие снимки из целой сотни, – игриво улыбнулась она.

Потом указала большим пальцем в сторону торговых рядов.

– Не хочешь выпить чашку кофе, пока дети заняты?

– Не могу придумать, чего бы мне хотелось больше, – признался я, открывая перед ней дверь. И это была чистая правда.


– Это рак, – уверяла моя мама. – Я точно знаю, что у него рак.

Стоя на кухне, мама изливала свои тревоги – на этот раз особенно настойчиво. Не успели мы приехать к ним, как она отвела меня в сторону и заговорила приглушенным тоном.

– Ему опять было трудно дышать?

– Нет, – ответила она. – Но прошлой ночью я снова видела все тот же сон про больницу. Только без лиловой свиньи. И врач на этот раз была женщина. И она говорила про рак.

– А ты не думала о том, что это просто сон?

– Тебе снятся дважды одни и те же сны?

– Понятия не имею, я вообще сны не запоминаю. Но я не стал бы придавать ему большого значения – если, конечно, ты не заметила у папы никаких ухудшений.

Она уставилась на меня со скорбным выражением на лице.

– Иногда рак развивается бессимптомно. Пока не станет слишком поздно.

– То есть, по-твоему, если он чувствует себя нормально, значит, он болен?

Она скрестила руки на груди.

– Тогда объясни, почему я видела один и тот же сон дважды.

Я вздохнул.

– Хочешь, я снова поговорю с отцом?

– Нет, – отказалась она. – Лучше присмотрись к нему. И если что-нибудь заметишь, уговори его сходить к врачу.

– Я даже не знаю толком, что должен заметить, – возразил я.

– Увидишь – поймешь.


– Мама и тебя озадачила с разговорами про рак? – спросила Мардж, наливая себе стакан холодного чая из кувшина.

Я только что присоединился к ней и Лиз на задней веранде, а Лондон отправил помогать маме на кухне. Отец, как обычно, возился в гараже – наверное, в одиночку разбирал двигатель.

– А как же. – Я поднял свой стакан, чтобы Мардж наполнила и его. – В последний раз эта тема всплывала несколько месяцев назад, так что этого следовало ожидать. – Я потер ладонью щеку. – Надеюсь, я до такого никогда не докачусь.

– До какого «такого»?

– Жить в вечном страхе.

– У мамы есть на то причины, – напомнила Мардж. – Рак выкосил всю ее семью. Неужели ты никогда об этом не задумывался?

– На это у меня не было времени.

– А мне случалось, – сказала Мардж. – Не то чтобы я постоянно беспокоюсь, просто вспоминаю время от времени. Но мне все время кажется, если у отца обнаружится рак, здоровые клетки разозлятся, похлопают больные по плечу, а когда те обернутся, выбьют из них всю дурь. – Солнце заиграло на улыбающемся лице Мардж, подчеркнув заострившиеся скулы.

– Кстати, отлично выглядишь, – отметил я. – Ты похудела.

– Спасибо, что наконец заметил. – Она, довольная, приосанилась. – Вчера ты об этом ни слова не сказал.

– А вот теперь обратил внимание. Сидишь на диете?

– Разумеется. Я же в отпуск еду, а на пляже девушкам полагается выглядеть безупречно. И потом, с тех пор, как ты начал бегать по утрам, ты выглядишь лучше меня – разве я могла стерпеть такое?

Я закатил глаза и повернулся к Лиз.

– А как у тебя дела? Мардж говорила, тебя завалили работой.

– Да, заменяю второго психолога, который в отпуске. И все время мечтаю, как мы наконец уедем в Коста-Рику. Даже опробовала несколько латиноамериканских рецептов, но Мардж отказалась есть мои кулинарные шедевры – там же сплошные углеводы! Сколько ни твержу ей, что в Коста-Рике меньше людей с избыточным весом, чем в США, – все напрасно.

– Просто я себя знаю, – объяснила Мардж. – Хорошо еще, что из-за болезни аппетит у меня почти начисто пропал… Есть тема поинтересней: ты сегодня виделся с прекрасной Эмили в студии?

Я демонстративно отвернулся к Лиз.

– Знаешь, что мне в тебе нравится?

– Что?

– Ты не лезешь в мою личную жизнь при каждом нашем разговоре.

– А ей и незачем лезть, – вмешалась Мардж. – Обычно ты сам выкладываешь все, что думаешь и чувствуешь. Даже расспрашивать не приходится.

Мардж, пожалуй, права, но все-таки… Я вздохнул.

– Я не только виделся с ней сегодня – вчера мы вместе ездили в океанариум. С детьми. Мы друзья, вот и все.

– И ты, конечно, даже не обращаешь внимания на то, какая она симпатичная.