Джастин Валенти - Две пары

Надин много пила за столом и почти ничего не ела. Она оперлась на плечо Томми и прижалась бедром к его бедру.

Этот двадцатипятилетний деревенский парень никогда не имел дела с такими роскошными женщинами, как Надин Баррет, и просто млел от счастья.

Ферн оказалась поблизости и заметила, что происходит. Она посчитала своим долгом предостеречь подругу от неверного шага, могущего иметь неприятные последствия, и знаками пыталась привлечь ее внимание. Однако это не помогло.

В отчаянии Ферн нацарапала несколько слов на клочке бумаги и отправила записку Люду, который на противоположном конце стола обсуждал со сценаристом текст. Люд развернул бумажку, прочел записку, нахмурился и скомкал ее. Ему не хотелось отрываться от дела, и он решил разобраться с Надин позже.

Однако записка Ферн расстроила ход его мыслей, и он уже не мог как следует сосредоточиться. Тем более что его слух то и дело улавливал взрывы пьяного хохота Надин, который представлялся ему грубой пародией на смех Джоанны.

– Радость моя, тебе не кажется, что пора остановиться? – стараясь скрыть раздражение под намеренно умильным тоном, сказал Люд, обращаясь через стол к Надин. – Днем тебе предстоит большая сцена с Меган.

– Времени еще хоть отбавляй, – легкомысленно отозвалась актриса. – К полудню я буду трезва и рассудительна, как и подобает прогрессивной женщине-адвокату. – Она громко рассмеялась своей шутке и положила руку на колено Томми, призывно улыбаясь и втайне надеясь, что он не испортит игру смущенным румянцем. Томми оправдал ее ожидания. Он осмелел от выпитого вина и откровенно похотливо уставился ей в глаза.

Люд тяжело вздохнул, покачал головой и отвернулся. Если Надин испортит послеобеденную съемку, ему придется запретить вино за ленчем.

После ленча Надин, обняв Томми за талию, увлекла его в свою комнату.

– Хочу надеть что-нибудь потеплее. Посиди там, – сказала она, кивая на кровать.

Томми покорно сел, от возбуждения у него перехватило дыхание.

Надин тем временем сняла с себя все, кроме лифчика и трусиков, включила радио и стала танцевать.

– Ты покатаешь меня на своем вертолете?

– Не могу. Я на работе. И потом, горючее на учете. Если кто-нибудь узнает, что…

– А кто узнает? Все заняты на площадке. А за горючее я заплачу. Иди сюда, потанцуй со мной.

Томми медленно поднялся. Надин влекла его к себе, ее движения бедрами доводили его до безумия.

Она приблизилась, не переставая танцевать и откровенно дразня его. Наконец Томми не выдержал и сделал неуклюжую попытку обнять и поцеловать ее. Надин увернулась, но он подступил ближе. Тогда она обвила его руками за шею и поцеловала, страстно раздвинув его губы языком и одновременно прижавшись животом к его чреслам.

Томми тяжело дышал, его щеки ярко пылали огнем желания. Он сжал ладонями ее грудь.

Надин расстегнула лифчик и подалась к нему сильнее, лаская его массивные плечи и спину, а затем поясницу и ягодицы.

Томми взревел, как раненый бык, подхватил ее на руки и, бросив на кровать, стал срывать с нее трусики.

Надин свела бедра и как бы нечаянно коснулась его плоти рукой.

– О, малышка… – простонал он, закатив глаза.

Неожиданно она вывернулась из-под него, вскочила с кровати и схватила в охапку одежду.

– Все будет после того, как ты прокатишь меня на вертолете, – пообещала она.

Томми не сразу пришел в себя и несколько минут пластом пролежал на кровати, после чего сел и растерянно вымолвил:

– Но если мы полетим сейчас… то опоздаем. Пока мы вернемся и все такое… то есть я хочу сказать, что в три тридцать я должен быть на съемочной площадке.

– Мы успеем.

Натягивая джинсы, Надин чувствовала на себе жадный взгляд Томми и поэтому сладострастно поглаживала себя по животу и бедрам. А прежде чем застегнуть лифчик, она намеренно провела кончиками пальцев по коричневатым соскам, отчего глаза Томми подернулись влажной пеленой. Он сходил с ума от вожделения и готов был на что угодно, чтобы добиться ее. В этот момент музыкальную программу прервал прогноз погоды.

– Слышишь? Обещают снежную бурю. Надо сказать мистеру Хейли. Наверное, он решит отложить съемки сцены в вертолете до завтра.

– Ты ведь не боишься? Я не думаю, что в середине апреля действительно может быть снежная буря.

– Еще как может! Здесь бывают такие ураганы, о которых ты никогда даже и не слышала, – попытался возразить Томми, но Надин прервала его поцелуем.

Как непослушные дети, затеявшие шалость, они тайком выбрались на улицу и побежали к вертолету, взявшись за руки.

Томми запустил двигатель. Надин, восхищенно затаив дыхание, видела в иллюминатор, как хвост вертолета медленно приподнялся и машина взмыла над верхушками деревьев. Она наслаждалась свободой и плавным движением тяжелой машины.

– Эй, Томми, как насчет травки? – спросила она, доставая из сумочки сигарету и прикуривая ее. – Отличная травка, гавайская.

– Не могу, – громко ответил он, стараясь перекричать рокот двигателя. – Так я не смогу сосредоточиться.

– Брось, затянись хоть раз! Увидишь, как хорошо тебе сразу станет. – Она протянула к губам Томми сигарету, опершись рукой на его колено и погладила, словно невзначай коснувшись паха.

Томми задохнулся от восторга, и Надин, пользуясь этим, вложила ему в рот сигарету и заставила глубоко затянуться.

Они курили одну сигарету на двоих. Надин не переставала дразнить его. Ей нравилось видеть, как силится он справиться одновременно с управлением машиной и собственной эрекцией. Власть, которой она обладала над Томми, приводила ее в состояние эйфории. У нее кружилась голова от восторга, когда она смотрела вниз. Как прекрасно было парить среди облаков над холмами! Иногда у нее возникало ощущение, что она взмыла в небеса сама по себе, без помощи вертолета.

Надин видела профиль Томми, и внезапно отчаянная мысль пришла ей в голову: что, если расстегнуть ему джинсы и…

Вдруг лицо Томми окаменело, он стал пристально всматриваться в большое белое облако, появившееся прямо у них по курсу.

– Не волнуйся, любовь моя, – прошептала она ему в ухо, нежно теребя мочку губами. – Сейчас мы скроемся в волшебном облаке, и никто нас не увидит. – С этими словами она потянулась к молнии на его джинсах.

– Прекрати, слышишь?! – крикнул он, локтем отталкивая ее руку. – У нас большие неприятности.

Надин, удивленно оглядевшись, увидела, как за бортом вертолета кружится рой снежинок. Через мгновение налетел страшный ураганный ветер, с которым легкая машина едва справлялась. Томми что-то говорил ей, но Надин не слышала, испуганно вжавшись в кресло.

– Эй, хватит! – крикнула она, когда вертолет бросило из стороны в сторону. – Что за шутки! Это не смешно!

– Надо возвращаться! Черт, я как чувствовал, что это до добра не доведет! – воскликнул он.

В этот момент Надин ужасно захотелось, чтобы рядом оказался Люд. Быть с Томми, как выяснилось, совсем не то же самое. Он еще слишком молод и неопытен, поэтому в сложной ситуации начинает паниковать. Люд на его месте постарался бы успокоить Надин и блистательно продемонстрировал бы свое мастерство пилота.

Ветер тем временем крепчал, и вертолет вдруг подхватило, перевернуло вокруг оси и одновременно швырнуло куда-то вниз. Надин крепко вцепилась в подлокотники кресла и стала молить Бога о спасении.

– Я не могу развернуться, – крикнул Томми. – Попробую посадить машину.

– Сажай же, черт тебя побери! – презрительно отозвалась Надин.

Или эти слова прозвучали только в ее мыслях? В ушах у нее стоял грохот, и она сама себя не слышала. Она думала о Люде. Пропади пропадом этот Томми! Какого черта она делает с ним здесь, когда ее трясет и болтает, словно в маслобойке!

Надин вдруг поняла, что совсем не боится за себя. Ей все равно, что с ней станет. Но если у нее не будет Люда, то не будет ничего и никого. Ей нужен только Люд.

Она закрыла глаза и, внезапно успокоившись, откинулась на спинку кресла. Момент, когда двигатель остановился, не запечатлелся в ее памяти.

Джоанна сидела в кабинете Уинни и болтала с ним о всяких пустяках. Она прекрасно себя чувствовала, потому что ночью ей удалось выспаться. Правда, она не завтракала – не смогла проглотить ни крошки – зато, вероятно, днем ее не будет тошнить.

– Я нагрузила Эбби работой над обложкой для швейцарского тома. Она прекрасно справляется, Уинни. Только опыта ей пока не хватает.

Уинни с подозрением взглянул на Джоанну поверх очков, пытаясь угадать, с какой стати она завела разговор об Эбби. Уж не собирается ли она бросить работу? С Людом у них, похоже, все продолжается. Вероятно, у него серьезные намерения насчет Джоанны.

Он сокрушенно вздохнул. Если Джоанна уволится, ему придется трудно без нее. Но, с другой стороны, не может же он рассчитывать, что она пожертвует своим счастьем ради него или ради «Омеги».

– Есть два варианта, – сказала Джоанна, доставая из папки иллюстрации для обложки. – Заснеженные вершины гор выглядят сурово и неприступно, в них есть что-то притягательное, как и в самих швейцарцах. Но мне по душе озера. Это помягче и в духе импрессионизма.

– Не ожидал, что ты так скажешь, – усмехнулся Уинни. – Раньше тебе больше понравились бы горы. Я заметил, что в последнее время ты и сама стала мягче.

– Это потому, что я беременна, – отозвалась она.

– Не шути! – вскинул брови Уинни. – Что, правда?

Джоанна кивнула. Возможно, еще не пришло время делиться этой радостной новостью даже с Уинни, которого она считала своим верным другом, но удержаться было невозможно.

– Понятно, – со вздохом отозвался он.

И это все, что он может сказать ей?! Джоанна рассчитывала на большее. Ей хотелось бы, чтобы Уинни порадовался вместе с ней, тем более что он был одним из немногих, кто знал о ее прежних выкидышах.

– На этот раз я обязательно рожу, Уинни. Все будет хорошо, я уверена. Люд просто счастлив. Даже больше, чем я сама.

Уинни рассеянно кивнул.

– Я бы хотела, чтобы мы остались в Нью-Йорке. Тогда я смогла бы работать. Но Люд постоянно живет в Лос-Анджелесе. В любом случае Эбби прекрасно сможет меня заменить. Посмотри, как она справилась с обложкой. Возможно, мне придется оставить работу на два-три месяца беременности, но за несколько недель до родов я наверняка смогу появиться здесь… – Джоанна осеклась и внимательно посмотрела на Уинни: – Ты не рад? Я имею в виду ребенка. Мне казалось, что ты порадуешься за меня.

Уинни опустил глаза и ответил после долгой паузы:

– Я радуюсь.

– Тогда в чем дело, Уинни?

– Просто я думаю обо всем сразу. Мы так долго работали вместе, малышка. Успеху наших книг я во многом обязан твоему таланту. Мне будет очень не хватать тебя как художественного редактора и как друга. Вот и все.

– Мне тоже будет не хватать тебя, Уинни.

Однако она понимала, что его беспокоит не только это. Уинни надеялся услышать, что они с Людом собираются пожениться. Поэтому во время ее оживленного рассказа о Малибу, о доме Люда, о его друзьях Уинни не проронил ни слова.

Джоанна потянулась за чашкой кофе и вдруг вскрикнула от резкой боли в спине.

– О Боже!

– Что с тобой? – Уинни вскочил и бросился к ней.

– Надин! – простонала Джоанна. – Я знаю, что-то стряслось с Надин!

Когда Джоанна позвонила на горнолыжную базу в Нью-Хэмпшир, Меган сообщила ей, что Надин разбилась на вертолете.

– Нет, это было не крушение, просто неудачная вынужденная посадка. Ее выбросило из машины в снег, так что, слава Богу, все обошлось. Могло быть хуже. – Меган добавила, что Надин отвезли в больницу, что Люд поехал с ней и обещал позвонить Джоанне, как только сможет.

Уинни постарался утешить и успокоить Джоанну, но она была слишком возбуждена.

– Пойми, я знаю, с ней что-то серьезное.

Джоанна и раньше могла на расстоянии чувствовать, когда с сестрой происходило несчастье. Много лет назад, когда они еще учились в школе, она осталась дома и не пошла на занятия из-за простуды. И вдруг ее затрясло от резкой боли в локте, и Джоанна в страхе бросилась за помощью к тете. Салли верила в мистическую взаимосвязь между близнецами, поэтому тут же помчалась в школу, где выяснилось, что Надин упала в спортивном зале и сильно разбила локоть.

– Она все еще в интенсивной терапии, но волноваться не стоит. Жизни твоей сестры ничто не угрожает, – заверил ее Люд по телефону. Однако голос его звучал глухо и тревожно.

– У нее что-то со спиной, да? Я чувствовала боль в спине. Скажи мне правду.

– Почки. Да несколько сломанных ребер. Она легко отделалась.

– Люд, я хочу, чтобы ее перевезли в Нью-Йорк как можно скорее. Найми самолет, сколько бы это ни стоило.

Доминик Грэм делал обход в родильном отделении больницы Святой Анны с двумя интернами и несколькими студентами, когда затрещал его бипер. Он снял трубку.