Джастин Валенти - Две пары

– Прекрасно! Это будет забавно, если только мне не придется крутить педали в тандеме.

– Гарантирую вам персональные колеса. Мое приглашение распространяется и на Эбби, впрочем, она не большая любительница такого времяпрепровождения.

Джоанна усмехнулась, подумав о том, какое времяпрепровождение предпочитает подруга.

– Эбби едет обедать с Питером.

И они договорились встретиться в холле гостиницы.

– Мне показалось, что звонил телефон. – Эбби, выходя из ванной, завернулась в купальную простыню.

– Звонил Доминик, приглашал на велосипедную прогулку по городу.

– Ты, конечно, согласилась, – пристально посмотрела на подругу Эбби.

– На прогулку – да, но то, о чем ты подумала, можешь выкинуть из головы.

– В том, о чем я подумала, нет ничего плохого. Напротив, я рада, что Дом так заинтересовался тобой. Между прочим, пока он не женился, у него отбоя не было от подружек.

– Не сомневаюсь, но я вовсе не собираюсь пополнить их число.

– Почему? Да он просто потрясающий мужчина!

– И все же жена от него ушла?

– Нет, это он от нее ушел. Алексис всегда искала приключений на свою голову. Ей всегда хотелось быть предметом восхищения мужчин в течение двадцати четырех часов в сутки. И желательно, чтобы мужчин было по количеству часов.

Эбби пустилась в долгие разглагольствования по поводу его прошлой семейной жизни, а Джоанна пыталась вспомнить, были ли у Доминика отношения с ее сестрой. Ей казалось, что Надин когда-то давно отвергла его ухаживания.

– Доминик очень мил, но я не собираюсь заводить с ним роман.

– На горизонте появилось что-нибудь серьезное? – внимательно вгляделась в нее Эбби.

– Возможно, – уклончиво ответила Джоанна, желая избежать разговоров на эту тему, и загадочно улыбнулась.

– Ладно. Но я не понимаю, что такое особенное может быть у того мужчины, чего нет у Доминика. Если честно, я тайком вздыхала по Доминику несколько лет. Но он никогда не принимал меня всерьез.

Эти слова Эбби вызвали у Джоанны воспоминание о жарком сиянии необычайно притягательных глаз Люда Хейли.

– Я так давно не каталась на велосипеде, что меня шатает из стороны в сторону, – смущенно заметила Джоанна.

– Вы быстро привыкнете. Поедемте по какой-нибудь тихой улочке. И не старайтесь догнать меня, не спешите, я буду ехать медленнее, если вы не будете успевать.

День выдался прохладный и ветреный, но солнце то и дело выглядывало из-за расступающихся в стороны кучевых облаков, бросая на землю и голубую гладь каналов золотистые снопы лучей.

От прохлады и сырости не спасали даже замшевая куртка и плотные брюки, и все же Джоанне было жарко крутить педали.

– У вас уже получается гораздо лучше, Джоанна. Вы прекрасно держите равновесие.

– Да, я и сама чувствую, – с улыбкой облегчения отозвалась она.

– Ну что ж, тогда выезжаем на главную улицу, – сказал Доминик и без видимого усилия закрутил педали быстрее, не переставая оглядываться на Джоанну и с удовольствием наблюдая, что та не отстает, а напротив, с каждой минутой держится в седле все увереннее.

Джоанна была из числа тех американок, которые непредвзято оценивают свои собственные способности. Такие женщины встречались Доминику редко. Англичане высоко ценят в людях личную скромность. Доминик не выносил хвастовства и совсем уж непростительным он считал это качество в женщинах.

– Как вам удается делать так, чтобы колеса не попадали в трамвайные пути? – спросила Джоанна, когда они остановились передохнуть. – Я боюсь угодить в колею и свалиться.

– Не беспокойтесь, тогда я вас поймаю. Если только меня не опередит какой-нибудь голландский джентльмен. Вы прекрасная велосипедистка. Впрочем, я и раньше это предполагал, несмотря на ваши скромные отзывы о своих способностях.

– Какие уж тут способности! В детстве у нас с сестрой был старый мальчишеский велосипед один на двоих. Мы катались по очереди, – предалась воспоминаниям Джоанна. Они с Домиником ехали бок о бок по тенистой аллее вдоль канала. – У этого велосипеда не работали тормоза, поэтому приходилось тормозить ногой. Это опасное предприятие, как правило, заканчивалось разбитой коленкой или погнутой о ствол дерева рамой.

– По крайней мере теперь вы знаете, что делать, если вдруг откажут тормоза.

– В колледже у меня был свой велосипед, на котором я иногда каталась по Остину. Этим мой опыт общения с велосипедами исчерпывается. Я никогда не ездила на модных десятискоростных машинах вроде этих и никогда не принимала участия в соревнованиях, где нужно изо всех сил жать на педали.

– Вот так? – спросил Доминик, привстал в седле и, сорвавшись с места, стрелой понесся по аллее.

– Вот это да! – крикнула Джоанна ему вслед и рассмеялась.

Доминик остановился и стал поджидать Джоанну, смущенно улыбаясь оттого, что не удержался от этой мальчишеской выходки.

– Это было потрясающе! – искренне восхитилась Джоанна.

– Спасибо. В действительности, я не смогу выдержать такой темп и десяти минут. Страшно подумать, но с тех пор как я катался по Оксфорду, прошло больше восемнадцати лет. Правда, иногда мы с друзьями совершали велосипедные прогулки на континенте.

– В Швейцарии?

– Не совсем, – улыбнулся он и свернул с аллеи.

Джоанна последовала за ним. Она прекрасно себя чувствовала, несмотря на легкую усталость, и была благодарна Доминику за то, что тот вытащил ее подышать свежим воздухом.

Наблюдая за своим спутником, Джоанна попыталась представить его в водолазке и твидовом пиджаке, крепко сжимающим руль велосипеда во время прогулки по Оксфорду. Его волосы растрепал ветер, а на щеках выступил здоровый румянец…

Вскоре Доминик притормозил возле ларька, где продавалась копченая сельдь. Он купил две штуки и, держа рыб за хвосты, подошел к своей изумленной спутнице.

– Никаких ножей и вилок, мадам, – рассмеялся он при виде того, как растеряна Джоанна. – Возьмите ее вот так и начинайте есть. Это вкусно.

– Но я не могу!

– Можете. Будьте отважной.

Джоанна осторожно взяла селедку из рук Доминика и в замешательстве поднесла ее к лицу.

– Вот так, хорошо. Теперь запрокиньте голову сильнее, чтобы не задеть нос. Уверяю вас, на вкус она великолепна, хотя пахнет не лучшим образом.

– Мне нравится, – сказала Джоанна, последовав совету Доминика и откусив кусочек.

– Я рад, – улыбнулся он.

– Нет, в самом деле.

– Я не сомневался, что вам понравится. Хотите еще?

– Нет, спасибо. Теперь хотелось бы вымыть руки и умыться.

Доминик знал поблизости уютное кафе, где можно было привести себя в порядок и выпить по бокалу вина.

В конце путешествия они остановились еще у одного лотка, где жарились вафельные рожки и прямо в присутствии клиентов наполнялись густой карамелью.

– Мне нравится это кушанье, – заключила Джоанна, быстро расправившись со своим рожком. – Как оно называется?

– Продавец назвал его schtropevaffel.

– Название вполне звукоподражательное. Особенно когда сжимаешь челюсти.

– А вы сладкоежка! Надин, насколько я помню, совершенно равнодушна к сладкому. Мне казалось, близнецы должны быть похожи в этом отношении.

А что, если Доминик проводит с ней время только потому, что она похожа на Надин? Впрочем, он не первый мужчина, шагающий в этом направлении.

Хотя они прервали свою прогулку, посетив музей Ван Гога, к полудню у Джоанны невероятно устали ноги. Ей казалось, что они изъездили весь город вдоль и поперек.

– Пожалуй, на сегодня достаточно. Вы выглядите уставшей. Вам нужно принять горячую ванну, чтобы дать мышцам расслабиться.

– Да, наверное. Спасибо за прекрасный день, Доминик.

– Я готов претендовать и на вечер, если вы согласитесь пообедать со мной.

Джоанна сомневалась. Ей не хотелось давать ему повод рассчитывать на углубление их чисто дружеских отношений.

– Спасибо, но мне необходимо отдохнуть. Я предпочту спокойный, тихий вечер у себя в номере.

– Хорошо. Я обедаю в отеле «Сонеста». Если вы передумаете, я буду только рад.

Доминик взвалил велосипеды на плечи и бодро зашагал прочь. Он огорчился из-за отказа Джоанны, но вместе с тем почувствовал некоторое облегчение. Действительно, с чего он взял, что она готова принять его ухаживания? Она была мила и добра с ним, но не более. Возможно, Джоанна ко всем приятным ей людям относится именно так.

Очевидно, она не считает его настолько привлекательным, чтобы завести роман, а значит, не стоит понапрасну горевать о том, чего нет и быть не может.

Когда Джоанна вошла к себе в квартиру, звонил телефон, и она не сомневалась в том, что это была Надин.

– Да, все в порядке, но я еле жива от усталости. Мне совсем не удалось поспать в самолете, и я с трудом соображаю. Давай поговорим завтра, ладно? Обещаю роскошный ленч.

Джоанна настежь распахнула окно в гостиной, впустив поток свежего воздуха, после чего скинула узкие туфли, вытянулась на кушетке и с наслаждением дала своему телу расслабиться.

Ее квартира, занимающая целый этаж старинного кирпичного дома на пересечении Мэдисон-авеню и 73-й улицы, была небольшой, но уютной. Джоанна относилась к ней как к надежному убежищу. После развода с Беном Джоанна посчитала их квартиру, находившуюся по соседству с Надин, слишком большой для себя, поэтому она продала ее вместе с мебелью, не считаясь с возражениями сестры.

Информация о ее нынешнем жилье, которым она сначала владела на правах субаренды, как-то появилась на доске объявлений в «Омеге». Вскоре после того как Джоанна сняла эту квартиру, владелец предложил ей приобрести жилье в собственность, и Джоанна с радостью согласилась.

Ей доставляло удовольствие самой покупать мебель. Она долго прожила в квартире, обставленной по незатейливому вкусу Бена. Их дом был как две капли воды похож на миллионы американских домов, и теперь Джоанне хотелось придумать что-нибудь пооригинальнее, а заодно дать волю своей склонности к эклектике. В гостиной у нее стоял удобный складной диван, обтянутый бежевой замшей. Цветовую гамму акцентировали персидские ковры и полотна Шиле и Климта. Интерьер гостиной дополняли торшер от Тиффани, книжные шкафы и угловые столики красного дерева, мраморный столик для напитков и кресло-качалка в миссионерском стиле. Скромная коллекция колумбийских статуэток заполняла полки возле окон, уставленных домашними растениями.

Часть комнаты, примыкавшая к кухне, была оклеена обоями по эскизу Уильяма Морриса, приверженца ар-нуво. Они служили оригинальной декорацией для французского обеденного стола темного дуба, антикварного раритета начала XIX века, и четырех стульев времен королевы Виктории. Рабочий кабинет Джоанны был оборудован письменным столом-бюро с убирающейся крышкой, мольбертом и дубовым книжным шкафом от пола до потолка. В спальне стояла американская кровать прошлого века со стеганым матрацем и двумя ночными столиками из стекла и хромированного металла, датированными 1920 годом. Бежевый ковер с густым ворсом покрывал пол, а белые стены спальни украшали полотна Хартслея и Хоппера, а также рисунки Пикассо.

После горячей ванны Джоанна забралась в постель и включила телевизор. По одной из программ показывали телесериал, и она невольно подумала о Люде Хейли. Джоанна надеялась, что он сам позвонит. После двухнедельного отсутствия ей не хотелось первой возобновлять отношения, несмотря на полученную в подарок розу.

Джоанна оделась потеплее: серые фланелевые брюки, высокие ботинки, желтая кашемировая водолазка, твидовый жакет и легкое пальто. Она вышла из дома пораньше, чтобы иметь возможность прогуляться до работы пешком.

Солнце светило ярко, но почти не грело. Джоанна была полна энергии. Она быстро шла по тротуару, полной грудью вдыхая морозный январский воздух.

Купив четыре пакетика кофе в ларьке на первом этаже «Омеги», Джоанна поднялась на лифте на одиннадцатый этаж. Часы показывали пять минут десятого.

Она оставила один пакетик кофе на столе у секретаря, другой – в комнатке Эбби, третий занесла в кабинет босса – Ирвина Крэника, главного редактора и директора проекта, которым она занималась непосредственно. Босс уже был на рабочем месте, по обыкновению весь в работе.

Десять из тринадцати лет, которые Джоанна проработала в издательстве, Уинни был ее начальником. За это время они стали добрыми приятелями.

Джоанна приветствовала его по-голландски.

– Привет, малышка, как съездила? Добро пожаловать на родину! Явилась минута в минуту, да еще и с кофе в придачу! Не то что твоя помощница. Эбби только что звонила и предупредила, что задержится. Она проспала.

– Эбби заслуживает дополнительного отдыха, – сказала Джоанна, удобно устраиваясь в кресле. – Она работала как вол, чтобы устранить проблемы с макетом книги. Как же нас измучил Тербох! Он стоял насмерть, как мальчишка в игре «Царь горы», противился каждому нашему предложению. Его раздражала сама необходимость прислушиваться к нашему мнению.