— Я так больше не могу, — сказала она ему.

Они сидели на кованой скамье в крошечном сквере, примыкавшем к зданию суда. Грант въехал на парковку в тот самый момент, когда она выезжала с нее, и побежал к ней с развевающимися галстуком и целым букетом извинений — что-то насчет неожиданного судебного запрета, который ему пришлось оспаривать.

Не понимая, что она имеет в виду, он кивал глубокомысленно и согласно, как истый адвокат.

— Никто не сможет упрекнуть тебя в том, что ты не сделала все, что могла. И если ты решишь выбросить белый флаг, это будет понятно и объяснимо.

Она поспешила поправить его:

— Я не имею в виду судебное дело. Я говорю о нас.

— Что? — Он, растерявшись, уставился на нее, по-прежнему ничего не понимая.

Линдсей накрыла его руку своей.

— Мне очень жаль, Грант. Ты ни в чем не виноват. Просто… так получилось. Так больше не может продолжаться. Ты все время занят, у тебя нет времени для меня, а я не могу и не хочу больше ждать, когда все волшебным образом наладится само собой. Этого не случится никогда — давай, для разнообразия, взглянем правде в глаза.

— Это безумие. У нас все получится. После того как мы потратили на наши отношения столько времени…

— Речь идет не о деловом сотрудничестве. Но, даже если и так, в какой-то момент, когда предприятие разваливается на глазах, ты списываешь убытки и уходишь.

— Но я люблю тебя! — пылко воскликнул он, и она увидела боль в его глазах. Странно, но это не тронуло ее.

— Да — по-своему, — согласилась она. — Но, боюсь, для меня этого недостаточно.

— Я думал, что мы когда-нибудь поженимся.

— Я тоже так думала. Но этот день, похоже, никогда не наступит, верно?

Он по-прежнему смотрел на нее, ничего не понимая. И тут ее осенило: Грант искренне считает, что то, что их связывает, — это вполне нормальные отношения. Похоже, у них оказались разные представления о том, чего они хотят от жизни. Линдсей, не без некоторого сожаления, поднялась на ноги. Она будет скучать по нему и по той комфортной жизни, к которой привыкла. Он хороший человек. Но не подходящий для нее.

— Прощай, Грант. — И она ушла.

Перемены, пусть даже болезненные, не обязательно должны быть к худу, говорила она себе. Однажды, в пылу очередной ссоры, Керри-Энн обвинила ее в том, что ей свойственно погрязать в бесплодных размышлениях. Наверное, сестра была права. Но не страх перед неизвестностью заставлял ее вести себя так: это было глубокое, даже интимное понимание того, что может принести с собой неизведанное. А вот за отсутствие гибкости приходилось расплачиваться. Во время землетрясения первыми рушатся самые прочные на вид кирпичные здания.

Теперь, когда она порвала с Грантом, быть может, для нее настало время двинуться дальше и в другом…

Шагая с опущенной головой, погрузившись в свои мысли, Линдсей не заметила, что на берегу она больше не одна. И только когда Честер возбужденно залаял, она подняла голову и увидела неясные очертания чьей-то фигуры, направлявшейся к ней в плотном тумане. «Еще одна одинокая душа, ищущая утешения у океана», — подумала она. Но потом, по мере приближения, фигура материализовалась в человека, оказавшегося поразительно знакомым. Она тихонько ахнула от неожиданности.

Рэндалл.

Что он здесь делает?

Сердце у нее учащенно забилось, и ей отчаянно захотелось броситься к нему навстречу, как поступил ее бессовестный старенький лабрадор. Но вместо этого она остановилась, глядя, как Рэндалл наклоняется, чтобы поднять кусок плавника. Он зашвырнул его подальше, и Честер бросился за ним, а Рэндалл, сунув руки в карманы брюк, легкой походкой направился к ней. Он был босиком, и ветер трепал его каштановые волосы с серебряными нитями.

— Сейчас угадаю. Это мисс Хони сказала тебе, где искать меня? — спросила она, когда он подошел к ней вплотную.

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Она решила, что компания тебе не повредит.

— Понятно. — Линдсей вопросительно подняла брови, втайне благодаря прохладный ветер, остужавший ее пылающие щеки.

— Я подумал так же. Потому и пришел.

— Значит, ты здесь не для того, чтобы убедить меня дать тебе еще один шанс?

— Я этого не говорил.

Она вздохнула.

— Послушай, мы с тобой уже обсуждали это. К чему ворошить прошлое?

— Положение дел изменилось.

— Каким образом? Я по-прежнему целиком и полностью в руках твоего отца, а ты — по-прежнему его сын. И этого не изменить.

Она заметила кусочек стекла, сверкающий в груде бурых водорослей, и наклонилась, чтобы поднять его. Потирая его большим и указательным пальцами, она пыталась совладать с нахлынувшими чувствами. Черт бы его побрал! Ну почему ему обязательно нужно усложнять ей жизнь?

Даже смотреть на него ей было больно. А он стоял перед ней, улыбаясь, и прибрежный ветер ласково перебирал его густые волосы.

— Может быть, и нет, — сказал он. — Но у меня есть то, что изменит твое отношение к этому.

Из заднего кармана брюк он достал сложенный вчетверо лист бумаги — ксерокопию компьютерной распечатки. Линдсей быстро пробежала ее глазами. Это оказался обмен письмами по электронной почте между Ллойдом Хейвудом и человеком, чье имя всплыло в ее разговоре за обедом с Дуайтом, — Куртисом Бруксом, новым главой Комитета по землепользованию. На первый взгляд переписка выглядела вполне невинной — Брукс всего лишь благодарил Ллойда за оплаченный отпуск, который они с супругой провели на одном из курортов Хейвуда на Мауи, а Ллойд обещал в следующий раз обыграть его в гольф — но Линдсей быстро сообразила, в чем ее необыкновенная важность. Она вскинула голову и наткнулась на взгляд Рэндалла.

— Как, ради всего святого, ты сумел раскопать ее?

— Жена моего отца. Она предприняла небольшое расследование.

— А почему она захотела помочь тебе?

— Теперь она тоже не слишком счастлива с ним. Кажется, у нее есть доказательство того, что он ей изменяет.

Линдсей сочувственно покачала головой.

— Почему-то это меня не удивляет.

— Виктория хочет воспользоваться перепиской как средством давления на отца, — продолжал Рэндалл. — Если станет известно, что он подкупил государственного чиновника, он потеряет все, и ему это известно. Таким образом она рассчитывает получить свою долю при разводе.

— А тебе что за выгода в этом деле?

— Над этим стоит поразмыслить. — Он внимательно вглядывался в ее лицо, словно надеялся найти там ответ. — У меня тоже состоялся небольшой разговор с отцом. Я сказал ему, что сохраню все в тайне, если он откажется от планов строительства курорта. — От неожиданности у Линдсей перехватило дыхание. — Он отпустил в мой адрес несколько весьма нелестных замечаний, но в конце концов вынужден был признать, что я держу его за горло. У него не было иного выхода, кроме как согласиться. А это означает, что у тебя остается твоя собственность, а я стал нежеланным гостем в его доме.

Линдсей не верила своим ушам. На ее глазах свершилось чудо, на которое она уже не надеялась. Она попыталась сдержать улыбку, но у нее ничего не вышло. Ее выдержки хватило лишь на то, чтобы не запрыгать от радости, испуская победные вопли.

— Он когда-нибудь простит тебя, как ты думаешь?

Рэндалл отнесся к ее вопросу совершенно невозмутимо.

— Нет. Но я, пожалуй, процитирую Ретта Батлера[83]: «Говоря откровенно, моя дорогая, мне на это наплевать».

— Но ведь он — твой отец…

Рэндалл пожал плечами.

— Кровь, конечно, не вода, но и она не обладает пуленепробиваемыми свойствами.

Линдсей медленно покачала головой.

— Неужели это и в самом деле означает, что я могу остаться? И мне не придется искать крышу над головой?

Рэндалл кивнул.

— С одним условием.

— С каким?

Он улыбнулся.

— По отношению ко мне ты будешь придерживаться политики открытых дверей.

Линдсей боялась, что голос изменит ей, — эмоции душили ее. И она молча шагнула к нему в объятия. Перед тем как она отдалась на волю чувств, в голове у нее вдруг всплыла строчка из стихотворения Блейка: «Увидеть мир в одной песчинке…»

Сейчас она стала такой песчинкой, целой Вселенной в себе, на этом бескрайнем пляже, стоя в объятиях мужчины, которого любила.

Глава пятнадцатая

Одним из самых больших открытий прошедшего года для Керри-Энн стало то, что она, оказывается, любит читать. Начав работать в книжном кафе, она проглотила все романы Джуди Блум (ее любимой книгой стала «Ты здесь, Господи? Это я, Маргарет»), после чего взялась за сборники «Энн из поместья Зеленые крыши» и «Джейн из Бостона». Затем настала очередь «Хроник Нарнии», новелл Элизабет Джордж Спир, Скотта О’Делла и Мадлен Л’Энгл, ну а уже потом у нее дошли руки до Джона Гришема, Стивена Кинга и ее нынешней фаворитки, Энн Райс. Ей казалось, что за чтением время течет вспять, и она открывала для себя миры, мимо которых проскочила на ходу, когда была маленькой. Из каждой книги она извлекала для себя ценные уроки, встречая героиню, с которой могла отождествить себя. Например, Кит Тайлер из романа «Ведьма с озера Черных дроздов», которую обвинили в колдовстве во времена «салемских процессов»[84]. Кит могла потерять все, включая и собственную жизнь, но стойкость и мужество помогли ей одержать верх над недоброжелателями. Керри-Энн перечитала книгу трижды, пока наконец экземпляр, стоящий на полке в книжном магазине, разлохматился настолько, что она сочла себя обязанной купить его.

По мере приближения даты окончательных слушаний о передаче опеки над дочерью, Керри-Энн все чаще и чаще вспоминала Кит Тайлер, которую тоже заклеймили позором, хотя обвинение было справедливым. Вдобавок она стала жертвой нескольких несчастных случаев, вроде того, что произошел с Иеремией. И она тоже могла потерять то, что было ей дороже всего на свете, — свою дочь. Как и Кит, Керри-Энн знала, что должна быть храброй и сражаться до конца.

За прошедший год Керри-Энн поняла, что и для нее возможно счастье, хотя гарантировать это не может никто. Добрые люди действительно существуют — к примеру, ее сестра и Рэндалл, мисс Хони, Олли и ее друзья по программе «Двенадцать шагов». Теперь она знала, что благодаря упорной работе и капельке везения можно достичь всего, чего хочешь.

Еще никогда она так сильно не желала этого.

Это был ее последний шанс. Если судья не примет в расчет достигнутые ею успехи, она навсегда потеряет Беллу. А она не знала, сможет ли жить с этим. Одно дело — разлучиться с дочкой на время, и совсем другое — лишиться радости, просыпаясь каждое утро, видеть счастливое, улыбающееся личико девочки.

Когда она думала о той Керри-Энн, которая приехала в Лагуну Голубой Луны почти год назад, она казалась ей совсем чужой женщиной, знакомиться с которой ей почему-то не хотелось.

С тех пор многое изменилось. Во-первых, у нее появилась настоящая, хорошо оплачиваемая работа в магазине «Спицы и нитки», расположенном чуть ниже по улице, которая началась с частичной занятости, но потом, по мере того как она доказала свою незаменимость, быстро превратилась в постоянную. Она даже пристрастилась к вязанию. Поначалу у нее получалось не очень, но, начав с никуда не годных шарфов, она вскоре взялась вязать роскошный плед, который решила преподнести в качестве свадебного подарка Линдсей и Рэндаллу, чье бракосочетание должно было состояться через несколько месяцев. Больше всего в вязании ей нравилось то, что оно успокаивало и что руки были заняты, а в результате еще и выходило что-то полезное. Керри-Энн даже сумела увлечь своим хобби нескольких товарищей по несчастью из программы «Двенадцать шагов», отчего в магазин зачастили живописные персонажи, первое время изрядно пугавшие его владелицу Джинни Бил: колоритные байкеры, бывшие заключенные и завязавшие наркоманы с исколотыми венами на локтевых сгибах. Все они, подобно самой Керри-Энн, старались вернуть себе то, что потеряли, день за днем, рядок за рядком. Керри-Энн шутливо называла вязание «тринадцатый шаг» программы.

Несмотря на занятость, она ухитрялась выкраивать время для того, чтобы помогать сестре в книжном кафе в часы наплыва покупателей или во время встреч с авторами. Конечно, это была несоизмеримая плата за то, что сделала для нее сестра. Она уверяла в этом Линдсей, когда та начинала сетовать, что чувствует себя рабовладелицей. Однако Керри-Энн заметила, что протесты эти становились все более редкими. Правда заключалась в том, что сестра очень нуждалась в любой помощи. Теперь, когда Линдсей всю свою энергию могла отдавать работе, дела в книжном кафе шли как никогда хорошо. Кроме того, она, отчасти благодаря Рэндаллу, приобрела определенную известность в издательских кругах, проводя оригинальные и удачные рекламные кампании, так что все больше и больше высокооплачиваемых писателей заглядывали к ней во время своих поездок по стране.