Очень кстати оказалась и статья в «Кроникл», сделавшая магазин еще более известным. Следующим шагом стал репортаж в программе новостей Си-Би-Эс «60 минут», которому — ирония судьбы! — удалось то, чего не смог добиться злополучный курорт Хейвуда: их городок был нанесен на карту туристических маршрутов. Количество туристов постепенно увеличивалось, и за последние полгода открылись две новых гостиницы, где можно было получить ночлег и завтрак. Интерес к городку рос медленно, но неуклонно, так что доходы магазинов и кафе в нижней части городка постоянно увеличивались.

А в июне Линдсей Маргарет МакАллистер Бишоп должна была стать миссис Рэндалл Крейг. Линдсей попросила мисс Хони быть ее посаженой матерью, чем привела пожилую женщину в неописуемый восторг — мысль о том, что она поведет одну из своих девочек по церковному проходу навстречу жениху, изрядно польстила ей, и она уже придумывала свой наряд, зная наверняка, что будут блестки на платье и убийственные шпильки. Керри-Энн отводилась роль подружки невесты.

— Если только мне не придется надеть какое-нибудь уродливое и наглухо застегнутое платье старой девы. У меня есть определенная репутация, которую я должна поддерживать! — пошутила Керри-Энн, хотя в глубине души она несказанно обрадовалась этому предложению.

— Не волнуйся, — поддразнивала ее Линдсей. — Не будет ничего такого, что я не надела бы сама.

Новая, облагороженная Керри-Энн была многим обязана не только своей семье и друзьям по программе «Двенадцать шагов», переменам, произошедшим с ней, не в меньшей степени способствовал и Олли. Прежде всего, если бы не он, то та страшная ночь, когда пропала Белла, могла бы закончиться трагедией. И если она должна была благодарить программу и свой упорный труд за вновь обретенное чувство собственного достоинства, то Олли раскрыл ей глаза на то, что она представляла собой как женщина. Теперь она знала, что способна дать мужчине не только тело. И что этот мужчина может без стеснения представить ее своим родителям.

Правда, это не помешало ей опростоволоситься в самый первый раз, когда Олли пригласил ее домой, чтобы познакомить со своими отцом и матерью. Это случилось в октябре, вскоре после того, как Линдсей объявила о предстоящей свадьбе. Олли заявил, что ему давно пора представить родителям свою девушку. Керри-Энн лишь однажды поздоровалась за руку с его отцом, когда он выступал в суде в защиту Линдсей, а с матерью Олли они только обменивались вежливыми приветствиями, когда та заглядывала в книжное кафе.

— А что, если я им не понравлюсь? — нервничала она, когда они с Олли ехали на смотрины.

— Что ж, мы сбежим и поженимся тайно, — отшучивался Олли.

— Не смейся!

— Я серьезен как никогда.

Пока они тряслись по пыльной дороге в «виллисе», Керри-Энн сполна испытала все то, что должна была чувствовать заказанная по почте невеста пионера Дикого Запада, въезжая в городок на повозке под тентом и не зная, что ждет ее впереди. Олли ободряюще похлопал ее по колену:

— Просто будь сама собой.

Она жалобно застонала.

— Именно этого я и боюсь. Обычно неприятности для меня начинаются тогда, когда я становлюсь сама собой.

— Не надо, — резко бросил он.

— Не надо — что?

— Не надо унижать себя. Почему ты всегда ждешь, что не понравишься людям?

— Потому что у меня имеется горький опыт, вот почему.

Керри-Энн вспомнила о тех временах, когда, входя в новую приемную семью, была полна радужных надежд, но всякий раз ощущала себя проклятой еще до того, как успевала доказать, что она вовсе не такая плохая, как написано о ней в ее личном деле. В конце концов, после нескольких неудачных попыток, она перестала стремиться произвести хорошее впечатление и превратилась в злобного и испорченного ребенка, какой ее и ожидали увидеть.

— Все это в прошлом. Знаешь, а ведь ты можешь быть очень приятной в общении и располагающей к себе, если захочешь. — Он ласково улыбнулся ей, когда они остановились перед скромным домиком с гонтовой кровлей, принадлежавшим его родителям.

— Как и Тифозная Мэри[85], — пробормотала она.

— Доверься мне. Я не стал бы за здорово живешь подвергать нас с тобой допросу с пристрастием, если бы имел хоть малейшие основания полагать, что именно это нас и ожидает. Расслабься. Это всего лишь обед. И, насколько мне известно, тебя нет в меню.

Эти его слова не принесли ей успокоения.

Керри-Энн обнаружила, что отец Олли, крупный и грузный мужчина с обветренным лицом и коротко подстриженными черными волосами, в которых уже серебрилась седина, весьма немногословен. За обедом она тщетно пыталась завязать с ним разговор. Она уже решила, что все ее усилия ни к чему не привели, когда, не сумев справиться с крабовой клешней из великолепного, хотя и чересчур претенциозного ассорти морепродуктов, приготовленных матерью Олли, она подняла голову и увидела, что хозяин дома с улыбкой смотрит на нее.

— Давайте-ка я помогу вам, — предложил он и показал, как, разломив панцирь, извлечь мясо. — Для этого нужна практика. Но вы быстро набьете руку.

Все еще нервничая, она выпалила:

— Так всегда говорили мне учителя в школе, но почему-то у меня никак не получалось.

Видя, что родители удивленно приподняли брови, Олли поспешил пояснить:

— Керри-Энн только что получила аттестат зрелости.

— Мои поздравления. И каковы теперь ваши планы? — поинтересовался отец Олли мягким, дружелюбным тоном, но она поняла, что ее оценивают, и постаралась ответить как можно осторожнее:

— Я бы хотела поступить в колледж. Поначалу я подумывала о том, чтобы стать медсестрой, но потом решила, что буду работать с пациентами реабилитационных и оздоровительных центров, так что теперь я намерена получить соответствующее образование.

Керри-Энн почувствовала, что щеки ее запылали. Не слишком ли она разоткровенничалась? А вдруг они сочтут ее болтуньей, стремящейся пустить пыль в глаза, тогда как на самом деле карьера ей не светит? Ее саму мучили сомнения — диплом о высшем образовании представлялся ей пока столь же недосягаемым, как и полет на Луну.

Но отец Олли лишь улыбнулся и сказал:

— Хорошая, честная работа.

Оказалось, что разговориться с матерью намного легче, но, в то же время, и опаснее. Фредди Оливейра, высокая угловатая женщина с веснушчатым лицом и выцветшими волосами цвета старой меди, была полной противоположностью своему неразговорчивому супругу. Как и Олли, она демонстрировала приветливость, дружелюбие, но без его бесхитростной эмоциональности. Тем не менее она ничего не упускала, и во время обеда Керри-Энн не раз ощущала на себе пристальный взгляд ее голубых глаз, который буквально просвечивал ее насквозь, пока сама она старалась поддерживать вежливый, ни к чему не обязывающий разговор.

И только когда они остались в кухне вдвоем и Керри-Энн принялась помогать Фредди мыть посуду, та заметила:

— Олли сказал мне, что вы с ним подумываете о том, чтобы жить вместе. — Рука, которой она драила сковородку, замерла в воздухе, и она устремила свой орлиный взор на Керри-Энн.

Керри опустила глаза, делая вид, что усердно вытирает тарелку.

— Мы говорили с ним об этом, — осторожно признала она.

После свадьбы Рэндалл намеревался переехать к Линдсей и мисс Хони, а это означало, что Керри-Энн придется подыскивать себе новое жилье, что, впрочем, она и так собиралась сделать. Тем не менее она еще не была уверена, что готова пойти на столь решительное сближение с Олли. Он был ей небезразличен, возможно, она даже любила его, но делить с ним стол и кров — совсем иной уровень ответственности. Вдобавок, многое зависело от того, будет с ними жить Белла или нет.

— Его тревожит то, что он оставит вас совсем одних, без присмотра, — сказала она Фредди, что было правдой. — Он хочет подыскать жилье поблизости, чтобы иметь возможность помогать вам по хозяйству. — Поймав пристальный взгляд Фредди, она поспешно добавила: — Думаю, мне не нужно было говорить вам об этом.

— Но я не хочу, чтобы Олли строил свою жизнь вокруг нас, — сухо произнесла Фредди. — Нам еще рано записываться в старики, что бы там ни рассказывал вам мой сын. Как-нибудь мы и сами управимся.

— Я в этом не сомневаюсь, но он чувствует свою ответственность за вас, понимаете? У меня нет родителей, но мне хочется думать, что, если бы они у меня были, я бы испытывала к ним те же самые чувства, что и Олли к вам. — Керри-Энн снова зарделась, не будучи уверена в том, что не сказала лишнего.

Фредди не сводила с нее прямого взгляда голубых глаз.

— Насколько я понимаю, у вас есть маленькая дочь, — сказала она.

У Керри-Энн упало сердце. Она решила, что сбываются ее самые ужасные ожидания и что эта встреча и знакомство превратятся в трибунал, очень похожий на тот, что описан в «Ведьме с озера Черных дроздов».

— Да, есть, — ответила Керри-Энн, с вызовом глядя на Фредди. — И главное сейчас для меня — добиться того, чтобы мы с дочерью жили вместе. Я уверена, вам известно, что случилось, поэтому я не буду рассказывать, почему она не живет со мной. Но я стараюсь изменить положение вещей. Надеюсь, что вскоре она вернется ко мне. — Что бы там ни наговорили матери Олли, Керри-Энн хотела, чтобы та знала, как это важно для нее.

Фредди кивнула.

— И как ваши успехи?

В общем-то, Керри-Энн не была суеверной, но все-таки она заколебалась, прежде чем ответить, — боялась сглазить.

— Если мне повезет, она вернется домой еще до свадьбы моей сестры.

Бракосочетание Рэндалла и Линдсей было назначено на третье воскресенье июня, а окончательное слушание по поводу опеки должно было состояться в первую неделю мая. Еще нескоро, но адвокат Керри-Энн заверил ее, что так даже лучше, что за это время пыль успеет осесть, а она сумеет доказать, что открыла новую страницу своей жизни.

Керри-Энн внутренне сжалась, готовясь к тому, что ее обдадут презрением, — а как еще может отреагировать мать шестерых детей, которая явно даже не в состоянии понять, каково пришлось ей? — и очень удивилась, когда та ответила:

— Что ж, в таком случае я буду держать пальцы скрещенными. — Но потом, словно размышляя вслух, добавила: — Правда, я не знаю, готов ли Олли стать приемным отцом.

Керри-Энн была настолько поражена, что едва не выронила из рук кастрюлю, которую вытирала.

— Э-э, я… я не знаю, произойдет ли это. Я хочу сказать, что он мне очень нравится, но… — Она сбилась и растерянно умолкла.

— Вы любите его? — прямо спросила Фредди.

Загнанная в угол, Керри-Энн вынуждена была ответить столь же откровенно:

— Думаю, да. Но до этого у меня всего один раз были серьезные отношения, и они закончились крахом, так что мне трудно судить об этом.

И вдруг мать Олли дала ей совершенно неожиданный совет:

— Знаете, на вашем месте я бы не стала тянуть с решением. Точно так же я едва не упустила возможность выйти замуж за его отца.

— В самом деле?

— В то время я была о себе очень высоко мнения, — со смешком сказала Фредди, вновь погружая руки в мыльную воду в раковине. — Считала, что вполне могу найти себе кого-нибудь и получше. Ну, вы знаете, как это бывает: когда вас привлекает новая сверкающая машина, вам уже не по душе старая и надежная, на которой вы ездили до сих пор.

— Даже если бы мне и захотелось иметь новую машину, я не могу себе это позволить, — отозвалась Керри-Энн, посмеиваясь.

Пожилая женщина закончила отчищать последнюю кастрюлю и протянула ее Керри-Энн, чтобы та вытерла ее. Выжав тряпку для мытья посуды, она аккуратно положила ее на край чугунной эмалированной раковины со всякими старинными приспособлениями, на которую Олли специально обратил внимание Керри-Энн, когда показывал ей дом. Именно здесь, в кухонной раковине, купали его самого и его братьев и сестер, когда они были маленькими, рассказал он ей и добавил, что здесь же он усвоил первое правило повара: если хочешь пользоваться кухней, убирай за собой. И теперь, в этом самом месте, ценный совет относительно их возможного совместного будущего получила Керри-Энн, подружка Олли.

Наконец Фредди повернулась к ней, вытирая руки о фартук.

— Я хочу сказать, что очень легко вскружить голову мужчине, когда он всегда рядом и смотрит только на вас. Но так не может продолжаться бесконечно. Я усвоила это из собственного горького опыта: когда я в очередной раз ответила отказом на предложение Аля, он взял да и завербовался на сейнер на Аляске. Я не имела от него вестей целое лето, так что к тому времени, когда он вернулся, я уже была сама не своя. Я даже не стала ждать, пока он снова предложит мне руку и сердце, и заявила, что выйду за него замуж, прежде чем он успел открыть рот. — И Фредди улыбнулась открытой и искренней улыбкой, отчего лицо ее осветилось, а морщинки в уголках глаз стали глубже. — И вот теперь, сорок два года спустя, я могу сказать, что сделала правильный выбор. Долгий и прочный союз может представляться не столь ошеломляющим и привлекательным, как съехать на санках с горы, но зато в результате вы получаете то, что для вас важнее всего.