Как выяснилось, никакого права поступать так необдуманно Семенов не имел. Во всяком случае, у Лениной тети Ульяны было на этот счет свое мнение. Едва обе пары наполнили тарелки, как в дверь настойчиво позвонили, и Лена, которая пошла открывать, вернулась вместе с высокой худощавой женщиной.

Семенов чуть не выронил вилку, но вовремя нацепил на щеки приветливую улыбку, поднялся и представил вошедшую гостям:

– Ксения, Дима, познакомьтесь – это Ульяна Алексеевна, родная тетя Леночки. Ульяна Алексеевна, а это Дима и Ксения.

– Да знаю уже, – недовольно пробормотала та и уселась за стол с видом обокраденной королевы. – Лена, почему картошку тушеную не достала? Я ее что – зря готовила?

Ленка было рванулась доставать, но Семенов уложил на руку дочери свою ладонь и спокойно проговорил:

– Ульяна Алексеевна, я же вас просил – картошку не надо, мы сегодня горячее из ресторана заказали, хочется чего-то незаезженного.

– Понятно… – недобро ухмыльнулась тетя, стрельнув глазами на Ксению. – Сейчас будем деньгами швырять во все стороны, барышню обвораживать… Ой, Сашенька, и к чему тот ресторан, если на тебя и без того всякая вешается, как блоха на собаку…

Ксения решила вечер не портить и на противную тетку внимания принципиально не обращать. Она поднялась, взяла в руки бокал и улыбнулась Лене:

– Леночка, я хочу, чтобы в твоей жизни эта была последняя больница. Ты умница – все перетерпела, теперь тебе остается еще постараться хорошенько выздороветь и окрепнуть.

– И где ж она выздоровеет, если родной отец ее сразу же из дома гонит. И на кой леший та Болгария сдалась… – буркнула тетка, но, увидев, что к ней не особенно прислушиваются, резко прикрикнула. – Лена! Это еще что за новости?! Ну-ка немедленно поставь стопку! Ишь, наговорили ей, а она уже и за стопкой тянется! Сашенька, ты ей скажи!

Сашенька заиграл желваками, но Лена удивленно захлопала глазами:

– Теть Уль, ты чего? Это ж сок! Яблочный, осветленный! Я тебе, кстати, тоже сока налила, а то ты какая-то буйная сегодня, не надо тебе шампанского… Тетя Ксения, я так рада, что вы у меня появились! И Димка…

– Вот бы мать слышала… – мотнула головой тетка.

– А кто ей слушать не давал? – резко дернулся Семенов, и тетка защебетала по-другому.

– Сашенька, так я и говорю – вот бы Ирина-то полюбовалась, какая дочка-то красавица! Эх, Сашенька! Мы ей еще такого жениха сосватаем! Я тебе сразу говорю – за какого-нибудь голодранца мы ее не отдадим, пусть на нее нищие-то даже не пялятся!

Теперь уже Димка дергал скулами и еле сдерживал себя, чтобы не выскочить из-за стола. Семенов ему подмигнул и повернулся к Ульяне:

– А ты сама-то, Ульяна Алексеевна, давно ль богатой сделалась?.. Хотя тут я с тобой согласен. Не позволим никому на Ленку пялиться!

– Да! – жердью выпрямилась тетка и победно взглянула на Ксению.

– Да! – подтвердил Семенов. – Вот есть у нее Димка, и нечего остальным слюни развешивать, верно?

Ульяна Алексеевна хотела было пояснить, что она, собственно, Димку в виду и имела, но Семенов строго на нее глянул и добавил:

– И вообще! Я вижу, Ульяна Алексеевна, ты сегодня дурно себя чувствуешь, так желчь и прет, видать, желчный пузырь не справляется. Ты бы пошла в гостевую комнату, включила телевизор и не мешала бы. Лена тебе потом таблетки принесет.

Ульяна скуксилась, поддернула губы к носу и пойти в гостевую отказалась:

– Чего это я в телевизоре не видела. Там куда ни тыкни – везде одна кровища! А у меня и так весь день руки по локоть в крови! То курицу потрошу, то рыбу какую-нибудь… Я лучше здесь…

Ксения не знала, как себя вести. При этой даме она боялась дохнуть лишний раз. Ладно бы еще Димки не было, она, может, и сумела бы за себя постоять, а при сыне не хотелось ругаться. Вот ведь злобная баба! И чего ей надо? Сидела бы дома, грела свой желчегонный аппарат… Нет ведь, притащилась! И чего на старости лет шарахается? Ксения исподлобья зыркнула на Ульяну и устыдилась – в глаза бросилась неяркая, скорее всего дорогая помада, аккуратно подведенные глазки и старательно наложенные румяна. Ульяна, вероятно, не один час собиралась, чтобы сюда прийти. И совсем она не старая еще, может быть, лет на пять старше Семенова, а разве сейчас для семейных пар это большая разница? Наверняка она уже не первый год любит Александра, да и как его можно не любить? Вон он опять прищурился, ворот белой рубашки расстегнут, обалденная шевелюра… Ксения сначала думала, что он в парикмахерской укладку делает, а они, оказывается, просто у него растут так! Стоит ли удивляться, что Ульяна так неприветлива к Ксении. И ведь ей тоже хочется счастья…

– А вам цветы нравятся? – вдруг спросила она у Ульяны.

– Че… чего? – растерялась та.

– Ну… у вас дома цветы растут? Или, может, вы на даче цветы разводите? У меня дома розы цветут. И молочай, здоровенный такой, – уселась Ксения на любимого конька. – А еще фиалки есть. Только они у меня цвести не хотят, листья толстенькие, зеленые, а цвести не хотят.

– Так их надо к свету, – промямлила Ульяна, опустив глаза в тарелку. – Они свет любят, фиалки. У нас раньше, когда я у мамы жила, всегда фиалки цвели. Много их было, все окошки заставлены.

– А у нас окошки пустые! – поддержала умница Ленка. – Пап, давай мы тоже фиалки поставим, а?

Папа сидел с кривой улыбкой и уже пять минут вертел в руках вилку – сценарий вечера явно вырвался из-под его контроля и пошел в другом направлении. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать фиалки на окнах. Однако он по достоинству оценил умение Ксении разруливать ситуацию, поэтому дискуссию по цветоводству пришлось поддержать.

– Кркхм… – крякнул он и прилежно склонил голову. – Хорошо, Лена. Завтра же пойдешь и купишь на окно целый ящик этих лилий… фу-ты, черт! Фиалок! Действительно, как это мы их упустили.

– И в папин кабинет надо фиалочки, – размышляла Лена. – А то у него там вообще никакого уюта, только стол да комп, как в жилконторе!

– Нет, у папы они не будут расти… – снова промямлила Ульяна. – Там темно у него… Туда спатифиллум надо…

– Это такой с беленьким цветком, да? – уточнила Ксения.

Разговор понемногу налаживался. Правда, мужчины как-то выпадали из общего праздника, зато Ксения уже не чувствовала себя такой ненавистной. Но уже через полчаса и мужчины были затянуты в беседу.

– А я считаю, что в Ленину комнату надо пригласить профессионального дизайнера! – высказывался Семенов по вопросу о ремонте комнаты дочери.

– Ну и чего этот дизайнер?! Чего он у вас тут сделает?! Зачем деньги-то тратить?! – наседала Ульяна. – Вот у меня соседка, так она взяла да и покрасила все! И обошлось всего… Дай-ка вспомню, во сколько ж ей обошлось?…

– Пап, я уже знаю, чего себе хочу. Дим, мы у вашего Кости были, помнишь? У него еще такая люстра необычная, и все под эту люстру подстроено!

– Нет, Лен, тебе другое надо… Мам, а у нас журналы были специально про всякие там квартиры, ты их не выбросила?

– Нет, они у нас в книжном шкафу…

– Ой, и у меня в книжном! – встрепенулась Ульяна. – У меня по домоводству и про кулинарию. А у вас, Ксения, по кулинарии ничего нет? Вот бы мне почитать, а?

Вечер получился насыщенным. Только глубоко за полночь Семенов привез Дарковых к дому. Прежде чем открыть Ксении дверцу, он тихо спросил:

– Зачем тебе нужна была сегодня эта Ульяна? Она столько гадости тебе наговорила, и Димке тоже. Ты хочешь стать ее подругой? Тебе интересно узнать мое прошлое? Я тебе сам расскажу. Или ты ее боишься? Я не хочу, чтобы ты боялась.

Ксения мотнула головой:

– Чего мне бояться? Просто… А кому Ульяна вообще нужна? Она ж тебя любит, ты знаешь. Судьба у нее не сложилась, у нее и есть-то ты да Лена. Знаешь, как это плохо, когда тебе предпочитают другую? Вот так, в один миг ты вдруг понимаешь, что – все! Он уже не твой, ты уже не нужна и все твои планы, мечты, теперь ты одна… Я знаю.

– Но мы-то с ней никогда не были вместе! Я сам по себе, она сама по себе! И… когда уже ты забудешь, что ты не одна?! Что у тебя я есть, понимаешь? Я!

– И я тоже… – раздалось с заднего сиденья. – Я тоже вот тут весь сижу, вы еще не забыли?

– Дима!!! – рявкнула мать. – Иди домой и стели постели!

– Как на даче – Семеновым в большой, а нам с тобой в маленькой?

Ксения вытянулась спицей, строго подняла брови и шумно выдохнула:

– Как быстро взрослеют дети, я прямо расстраиваюсь.

– Я тоже безутешен, – поддакнул Семенов. – Иди уже, Дима. Стели хоть где-нибудь.

Димка вышел, и Семенов проводил его долгим взглядом.

– Как думаешь – он не слишком переживает? – спросил он вдруг Ксению. – Все-таки вы с мужем развелись не так давно, а мальчишки, они ведь привязываются к отцам…

– К отцам не только мальчишки привязываются, девочки даже больше, но только если это отцы нормальные, – вздохнула Ксения и поежилась. – У Леонида с Димой как-то не складывались теплые отношения, они очень разные… Когда Димка маленький был, отец с ним мало общался, считал, что мать должна за ребенком смотреть, а мальчишка тянулся… Даже когда они общались, все как-то не так получалось… Димка отцу однажды рассказал про девочку, в которую влюбился. Он так за ней бегал, а она на него ну никакого внимания не обращала, такая вредина! Я вместе с Димкой тогда так переживала, ну, думаю, какого фига ей надо, так мучается мальчишка, а Леонид… Он когда узнал, так хохотал… И потом шуточки отпускал какие-то дебильные! Гос-поди! Ну почему я все это позволяла?! Почему не долбанула этого папашу по башке какой-нибудь разделочной доской, ради чего терпела-то? Все думала, что парню нужен отец! Какая же дура-то была – да такого отца надо было придушить, причем на глазах у Димки!

– С ума сошла! – одернул ее Семенов. – Придушить надо было, но не при Димке… Ничего… все наладится.

На следующий день Ксения позвонила на работу Лидочке и без предисловий поинтересовалась:

– Лид, ты еще там английский не раздумала учить?

– Не раздумала, – жевала в трубку та, вероятно, у нее случился непредвиденный обед. – А ты чего, репетитора нашла?

– Нашла. У тебя деньги есть?

– Есть. А чего – много берет? Дорого?

– Не знаю, сколько берет, но платить будем дорого. Он классный специалист. Если будешь хорошей ученицей, он тебя и испанскому выучит.

– Он? Что ли мужик будет преподавать? – насторожилась Лида.

– Мужчина. Ну я тебе потом все подробно расскажу. Ты сегодня сильно на работе не задерживайся, пойдем знакомиться.

Работа у Лидочки заканчивалась в шесть, но в половине пятого она уже стояла в прихожей Ксении и придирчиво разглядывала себя в зеркало.

– Ксень, а платье не слишком длинное? Может, мне покороче надеть? А то длина какая-то старушечья…

– Нормальная длина. Чего ты опять располнела-то? Ты ж худела!

– Дык… Майкл же уехал… А я ему… верность храню, – привела весомый довод подруга. – А чего, тот преподаватель – красавец? Мне опять похудеть надо?

Ксения серьезно взглянула на Лиду и серьезно предупредила:

– Лидка, он замечательный мужик. Он чудесный. И он инвалид. Лидка, если ты, не дай бог, хоть чем-нибудь вздумаешь его обидеть… И не крути перед ним хвостом, я тебя знаю, тебе бы только мужику глазки построить. Помни – ты идешь учить английский, чтобы потом без ошибок говорить Майклу ай лав ю, понятно?! И сними этот красный бант с шеи, ты ж не кошка!

Интерес к зеркалу у Лидочки угас. Она стянула бант и повесила его на вешалку.

– Ладно, веди меня к педагогу. Можешь представить меня просто: послушница женского монастыря.

– Ага! – передразнила ее Ксения и продолжила: – Ищет послушника из мужского. Батюшкам старше восьмидесяти и евнухам просьба не беспокоиться… Иди уже, послушница!

Возле двери Римы Ксения заволновалась. Она вдруг вспомнила, что в прошлый раз Семенов открывал дверь своим ключом, а теперь им должен будет открыть сам хозяин. А удобно ли ему будет?

– Звони давай, чего струсила? – толкнула ее в бок Лида. – Честно тебе говорю – к нему приставать не буду, я ж не дура, понимаю.

– Ну, Лидка, смотри… – предупредила Ксения и нажала на звонок.


Рима открыл им на удивление быстро. Увидев старую знакомую, он восхищенно развел руками:

– Надо же – женщина и человек слова! Сказала, что приведет, и привела! Ксюша, вы молодец! Проходите и знакомьте меня со своей прекрасной подругой.

Прекрасная подруга засмущалась, покраснела и робкой первоклассницей, опустив глаза, вплыла в прихожую.

– Меня… кхк… меня Лидой зовут… У меня… Я к английскому предрасположена… – представилась Лида, не дожидаясь Ксении, и по-партийному протянула руку для пожатия.

Рима очень серьезно тряхнул даме руку и чуть склонил голову:

– Оч-чень приятно. Оч-чень! Рим. Проходите в комнату, а мы с Ксенией немножко похозяйничаем.

Они немножко похозяйничали и очень скоро уже пили чай с конфетами и печеньем. Ксения принесла с собой черемуховый торт, но строго-настрого запретила Лиде к нему прикасаться – «Худеть будешь». Однако подруга, жеманно оттопыря мизинец, наворачивала второй кусочек и старалась на строгую Ксению глаз не поднимать.