Шома Нараянан - Двенадцать часов соблазна

– Она вышла за парня побогаче, – пояснил он. – Так что для нее все кончилось прекрасно. И, Мелисса…

Они уже были в спальне, и она обернулась на неожиданно серьезные нотки в голосе.

Он нежно коснулся ее лица – мимолетная ласка, в которой почему-то было больше чувства, чем во всем, что они делали раньше.

– Иногда я отталкиваю тебя, но это потому, что привык быть один. Не потому, что я тебе не доверяю или думаю, что ты каким-то образом похожа на Шалини.

Мелисса кивнула:

– И кстати, я не пытаюсь ни во что тебя втянуть. Ты не готов вступить в серьезные отношения, и я тоже. Когда мы решим, что все кончено, я смогу уйти без лишнего шума.

Беседа становилась немного более серьезной, чем она предполагала. Так ей и надо за то, что приставала к нему, когда он не выразил восторга по поводу приготовленных ею спагетти. Когда он в следующий раз заработается допоздна, она просто закажет обед из закусочной.

Пытаясь немного смягчить напряжение, она добавила:

– Но пока я живу здесь, придется привыкнуть, что я вторгаюсь в любую часть дома. Включая полку с дисками и кухню.

Самир немедленно поймал ее в объятия.

– Можешь делать все, что пожелаешь! – заверил он, обдавая теплым дыханием ее губы. – При условии, что каждую ночь будешь возвращаться в мою постель.

– Не забудь о сегодняшнем ужине, – предупредил Самир Мелиссу, когда она выходила из машины перед агентством. – У меня весь день совещания в «Максимус», я пришлю за тобой машину, и встретимся на вечеринке.

Когда они в последний раз собирались на ужин, Самир, придя домой, обнаружил Мелиссу сидевшей за лэптопом в потрепанной пижаме, весело напевавшей себе под нос: очевидно, работа над последним проектом неплохо продвигалась. У нее совершенно вылетел из головы такой небольшой факт, как заказанный в одном из лучших ресторанов города ужин.

На этот раз она вряд ли забудет о вечеринке!

Мелисса проводила взглядом машину Самира. Сегодня – что-то вроде вехи в их отношениях, потому что ей предстояло впервые познакомиться кое с кем из родных Самира. Ужин давался в доме его кузины, в честь пятнадцатилетия ее свадьбы.

– Нервничаешь? – спросила Нира, когда Мелисса схватила сумку с вечерним платьем и направилась в женский туалет, чтобы переодеться.

– Немного, – поморщилась Мелисса. – Кузина Самира – настоящая светская львица. Не героиня колонок сплетен, но широко занимается благотворительностью и устраивает сборы средств. Я в жизни не встречала подобных людей, и меня трясет от страха.

– Все будет хорошо, – уверенно сказала Нира. – Только веди себя увереннее и будь сама собой. Что ты наденешь?

Легко ей советовать быть собой! Это не Нире предстоит встретиться с компанией известных своей стервозностью светских львиц Южного Мумбаи, большинство из которых будут смотреть на нее сверху вниз. И хотя Самир не упоминал об этом, она знала, что немало женщин питали надежды поймать его в свои сети. И эти надежды рухнули, когда она появилась на сцене.

Она вытащила из сумки платье и показала Нире:

– Нормально?

Платье было бежевым, с черной отделкой, обманчиво простого покроя, прекрасно облегавшее стройную фигуру Мелиссы, отчего она выглядела выше и изящнее одновременно.

Нира презрительно усмехнулась:

– Довольно славное, но выглядит немного скучно. Почему ты не носишь оранжевое платье, которое купила, когда мы ходили по магазинам Бандры? Оно потрясающе на тебе выглядит. В нем ты просто выделяешься из толпы.

– Я не хочу сегодня выделяться. Хочу раствориться в этой толпе, – отпарировала Мелисса.

Было несколько причин, по которым она предпочла бежевое оранжевому, – оно выглядело более стильно, и хотя обошлось дешевле, бренд был куда лучше. Импортное, да и продавалось по одной четвертой настоящей цены, – будем надеяться, что на вечеринке никто этого не узнает.

Когда она через несколько минут вышла из кабинки, Нира одобрительно кивнула:

– На тебе оно выглядит гораздо лучше. Хотела бы я иметь бюст, как у тебя! И заодно такую талию. Подойди и дай помочь тебе с макияжем.

Десять минут спустя она была готова идти. Сунула ноги в босоножки на высоких каблуках и, помахав Нире, поспешила выйти из офиса и сесть в ожидавшую машину.

– Дом миссис Каул, на Малабар-Хилл, – сказала она водителю Самира.

– Мы захватим сахиба по пути? – спросил водитель.

Мелисса покачала головой:

– Нет, возможно, он уже там. Он поедет с другом.

В этом она ошиблась: прибыв в роскошную квартиру Приянки Каул, она узнала, что Самир еще не приехал.

– Он прислал эсэмэску, в которой предупредил, что опоздает, – заявила Приянка идеально модулированным голосом. – Но очень приятно вас видеть. Позвольте представить вас собравшимся, чтобы вы не скучали. Все знают Самира и умирают от нетерпения поскорее вас увидеть.

Для самой Мелиссы худшей участи не было. Но каким образом она может увернуться от представлений, не показавшись хозяйке невероятно грубой?

– Так вы живете с Самиром? – спросила одна из женщин, тощая, до грани истощения, которая, судя по забитой окурками пепельнице, курила непрерывно весь последний час. – Это весьма необычно, не так ли? Даже в наше время.

– О, это вполне нормально для рекламщиков, – откликнулась другая женщина. – Однажды, когда мне все наскучило, я несколько недель проработала в рекламном агентстве. Весьма свободные нравы. Половина женщин с кем-то жила без брака. Хотя должна сказать, что у большинства были убогие маленькие квартирки в забытой богом глуши вроде Чандивали и Васаи. Должно быть, в сравнении с этим квартира Самира просто рай.

– Где вы жили до того, как переехали к Самиру? – допытывалась первая женщина.

– Колаба, – коротко ответила Мелисса, ничего не объясняя насчет хостела для работающих женщин.

Колаба была довольно приличным районом Южного Мумбаи, и женщина выглядела несколько разочарованной. Возможно, ожидала услышать, что Мелисса жила в какой-нибудь тараканьей дыре в милях от города.

Приянка подошла как раз вовремя, чтобы услышать последний отрывок беседы:

– Я так разволновалась, услышав о вас! Одна из моих ближайших подруг живет в одном доме с Самиром, и она первая мне рассказала. Правда, потом позвонил Самир и сказал, что у него новая девушка.

– И очень хорошенькая, – добавил подошедший муж Приянки.

– Спасибо, Анил, – пробормотала ошеломленная Мелисса. Она всегда считала, что в большом Мумбаи легко затеряться: ей в голову не приходило, что люди, которых она даже не знает, могут сплетничать о ней и Самире. Неудивительно, что Самир больше, чем она, заботится об условностях.

– Мать Самира немедленно позвонит, как только закончится вечеринка, – сообщил Амил. – Мы, скорее, принадлежим к ее поколению, чем к вашему, и она постоянно справляется у нас, чем он занят. Самир не самый общительный из сыновей.

– Его мать?

Мелисса не представляла, что мать Самира вообще знает о ее существовании, не говоря уже о том, что та следит, какие вечеринки она посещает, а потом звонит людям, чтобы о ней расспросить.

Пиянка нахмурилась, укоризненно глядя на Амира, очевидно не одобряя чрезмерную откровенность мужа.

– Интересно, что задержало Самира? – спросила Мелисса, глядя на часы. – Он сказал, что будет к половине девятого.

– Всему виной празднования Дахи-ханди, которые идут по всему городу. Ужасные пробки везде. Должно быть, он застрял в Уорли, после того как спустился с морского парома.

– Вечно в этом городе что-нибудь случается, – заметил один из друзей Анила. – Ужасно, что задерживают движение из-за какого-то архаического праздника! Просто варварство – делать людские пирамиды, чтобы сбить этот абсурдный горшок с творогом! И все ради нескольких жалких монет!

– Да, но приз вовсе не жалкий по стандартам этих людей, – возразил третий, худой и жилистый, в очках в проволочной оправе, что придавало ему перманентно циничный вид. Мелисса вспомнила, что его звали Викасом Калкарни. Он был единственным в компании, о ком упоминал Самир, если, конечно, не считать Приянки и Анила.

Очевидно, он был из тех, кого называют нонконформистами. Потому что он широко улыбнулся собравшимся улыбкой, которую, по крайней мере, Анил нашел чрезвычайно раздражающей.

– Ты не считаешь себя варваром? Разве не ты с энтузиазмом рассказывал, как разбил мексиканскую пинату?[6]

Мужчина, назвавший праздник варварским, покраснел и уже хотел что-то сказать, когда вмешалась Приянка:

– Но это ведь не одно и то же, не так ли, Викас? Понять не могу, почему люди месяцами тренируются к Дахи-ханди.

– По-моему, это весело, – отозвалась Мелисса. – В прошлом году наша компания присоединилась к девичьей команде, и мы практиковались три дня в неделю.

Она не добавила, что упражнялась скорее для забавы, чем в честь Джанмаштами, дня явления Кришны. Пандалы, церемониальные шатры, были набиты до отказа, а одну из девушек облапали в толпе. Да, и они ничего не выиграли, потому что смогли построить только пятиярусную пирамиду. Другие девичьи команды смогли построить до шести ярусов, а мужские команды сумели выстроить семь и даже восемь.

Последовало секундное молчание: все выглядели такими шокированными, словно она призналась в том, что по уик-эндам ублажает мужчин за деньги.

Мелисса едва удерживалась от смеха, угрожавшего ее одолеть. Даже Викас, очкастый нонконформист, выглядел несколько ошеломленным.

– Вы победили? – поинтересовалась тринадцатилетняя дочь Приянки.

Чертовы дети, всегда выскакивают с вопросами, на которые не хочется отвечать.

Мелисса покачала головой.

– Мы были недостаточно хороши, – сказала она коротко.

– Смысл не в выигрыше, а в участии, Ниса, – укоризненно заметила Приянка.

Викас подмигнул Нисе.

– Напомни матери ее слова, когда пойдешь сдавать экзамены, – посоветовал он. Остальные рассмеялись. Но Приянка поморщилась:

– Сразу видно, Викас, что у тебя нет своих детей. Ты очень дурно на них влияешь.

Ниса подобралась ближе к Мелиссе.

– Мама говорит, что вы пишете рекламу? – спросила она. – И завоевали награду на фестивале?

Мелисса кивнула. Приянка и Самир были совсем не похожи, зато между Нисой и Самиром существовало сильное сходство, возможно фамильное.

– Я читала некоторые ваши листовки, – сказала Ниса. – Они… довольно крутые. Хотя мне не слишком понравилось про детское питание, та реклама, что получила награду.

Мелисса улыбнулась. Славная девочка!

– Дядя Самир говорит, что это потому, что я не часть целевой аудитории, – продолжала Ниса. – Звучит странно. Целевая аудитория. Словно вы в стрелковом классе или что-то в этом роде. Это моя целевая аудитория: бум-бум.

О, это просто запредельно! Самир обсуждал рекламу с дочерью кузины? Кто она – объект следующего фамильного шоу-викторины?

Пытаясь не выказать раздражения, она послушно улыбнулась шутке Нисы.

– Хотите посмотреть дом? – спросила Ниса. – Вы раньше у нас не были, верно?

– Да. Конечно, – кивнула Мелисса. Все лучше, чем стоять здесь, пытаясь быть вежливой с толпой людей, которых она искренне надеялась больше в жизни не увидеть.

Дом был большой и меблирован с безупречным вкусом, и все же казался настоящим домом, а не музеем. И Мелисса почувствовала, как враждебность немного растаяла. Людские жилища многое говорят о хозяевах. Квартира Самира просто вопила «держись подальше», но эта приглашала, заставляла чувствовать себя желанной гостьей.

– А это моя комната, – сообщила Ниса, открывая темно-синюю дверь в конце коридора. Хотя комната была обставлена так же роскошно, все же тут царил типичный для подростка беспорядок: на стене постеры молодежной группы, повсюду разбросана одежда. Однако внимание Мелиссы привлекла большая ударная установка, занимавшая полкомнаты.

– Это твое? – спросила она и немедленно об этом пожалела. Чье еще это может быть? Приянки? Неудивительно, что все подростки считают взрослых тупоголовыми.

– Да, – кивнула Ниса и мрачно добавила: – Мама велела поставить звуконепроницаемую дверь. Она хотела, чтобы я училась на скрипке.

Мелисса невольно улыбнулась, хотя не могла винить Приянку. Ниса, с ее прекрасной фигурой и волосами до талии, выглядела бы идеально в белом пышном платье на концертной сцене.

Она вошла в комнату и закрыла за собой звуконепроницаемую дверь.

– Можно? – спросила она, показывая на барабанные палочки, которые вертела Ниса.

– Ты играешь? – спросила Ниса почти так же недоверчиво, как Приянка о ее успехах в постройке пирамид на фестивале.

– Еще как! – заверила Мелисса, подтаскивая стул и хватая палочки, прежде чем Ниса успеет передумать. – Меня брат научил. Я заняла его место в оркестре колледжа на выпускном вечере.

Боже, какое счастье снова держать в руках палочки! Еще лучше, чем снова оказаться на настоящей кухне, и почти так же хорошо, как секс. И поразительно, как быстро вновь вернулись к ней старые ритмы. Хотя прошло четыре года с тех пор, как она в последний раз играла на сцене.