Я опустилась на кафельный пол, продолжая рыдать. Я знала, что не смогу ему этого сказать. Я не смогу расстаться с ним, потому что уже слишком сильно люблю его. Мне казалось, что весь мир был против меня в эти минуты. Даже не знаю, сколько тогда времени я провела, сидя на кафельном полу. В конце концов, я успокоилась, смыла косметику, приняла ванну и отправилась спать. Андрей уже был в постели. Я подумала, что он спит. Тихо, стараясь не дотронуться до него, я легла на самый край кровати. Но он тут же схватил меня и притянул к себе.

– Малыш, прости меня! Я дурак. Не стоило мне так с тобой поступать.

– Но ты же ни в чем не виноват! Это я… Я не подхожу тебе!

– Настя, ты чудо! Без тебя моя жизнь была полным дерьмом.

Что я еще могла ему ответить? По-моему, это самое прекрасное, что можно было услышать. Я сильнее прижалась к нему своим телом, и мы уснули под уже восходившее солнце.

***

Стоял солнечный осенний день. Над головой кружили желтые листья, и дорожка к дому была застлана чудесным ковром из красно-желтой листвы. Андрей встретил меня около дома моих родителей, и мы отправились на день рождения к его другу, который жил не так далеко. К тому самому другу, к которому он приезжал, и увидел меня. Друга звали Саша, не помню, писала я про это или нет. Он был очень плох для меня, но вряд ли об этом кто-то знал. Я не считала нужным сообщать свое отношение к его знакомым. Просто они были, и этого было достаточно.

– Там будет моя мать, – сказал мне Андрей, останавливаясь около подъезда Сашиного дома.

– Прости, что? Ты хочешь сказать, что я познакомлюсь с ней на вечеринке, где будет виски рекой, а потом пара клубов? – честно говоря, я была слегка в шоке.

– Ты просто еще не знаешь мою мать. И лучше бы ты вообще ее не знала.

–Но мы не можем туда не идти, так ведь? – в мои привычки никогда не входили расспросы «зачем» и «почему». Но идти туда я теперь совсем не хотела.

– Да, Насть, не можем. Она-то как раз очень хочет познакомиться с тобой, – с грустью в голосе сказал мне Андрей.

Мне это не понравилось. Мне никогда не нравилось, что люди проявляли особое рвение для знакомства со мной. В определенной степени меня это отпугивало. Пожалуй, мне больше нравилась усталая обреченность в выражении их лиц.

Мы вошли в подъезд, поднялись на седьмой этаж и позвонили в дверной звонок. Дверь никто не открыл, но она оказалась не заперта. Мы вошли. В квартире было шумно и многолюдно. Гости стояли по углам и в середине комнаты, пили виски, немного танцевали, курили и громко смеялись. В дальнем углу, в красивом сером кресле, сидела молодая девушка в черном платье. Ее длинные коричневые волосы спадали вниз красивыми легкими волнами. Ее губы были накрашены помадой цвета терпкого вина. Ее маленькая сумочка была произведением искусства известного итальянского дизайнера. Девушка курила крепкие «Marlboro» и смотрела на всех свысока.

– Это она, – шепнул мне Андрей.

– Кто она? Твоя бывшая девушка? – расстроилась я. Провести вечер в компании с его шикарной бывшей совершенно меня не радовало.

– Моя мать. Давай подойдем к ней сразу, а то потом будет поздно.

Честно говоря, я совершенно ему не поверила, потому что это была полнейшая глупость. Той девушке было от силы двадцать пять лет. И я подумала, что Андрей хочет познакомиться с ней и придумывает предлог для меня. Моя кривая улыбка совершенно не удивила его.

– Да я тоже идти не хочу. Но будет только хуже, – неправильно истолковав мое выражение лица, прошептал мне он.

Если бы мое лицо было более восприимчивое, то щеки наверняка покраснели бы. Я почувствовала, что он издевается надо мной. Это было невыносимо.

– Хорошо, давай подойдем, – согласилась я.

Мы взяли со столика два бокала шампанского и направились к девушке. Меня немного трясло и подташнивало. Меня мучила ревность.

– Привет, прекрасный мужчина, как твое настроение? – спросила девушка у Андрея, когда мы приблизились.

Андрей поцеловал девушку в щеку и слегка дотронулся своим бокалом до ее бокала.

– Ты не звонил мне уже два дня, – немного обижено протянула она.

– Мама, прошу тебя.… Это Настя. Я думаю, ты рада с ней познакомиться, – он слегка подтолкнул меня вперед, и я от неожиданности чокнулась с ней бокалами, как и он, минуту назад.

– Настя…. Да… Хорошо…. Очень приятно! – она сообразила на своем лице улыбку, но та ей не очень шла, поэтому она быстро свернула губы назад.

Я была в легком замешательстве. Да нет, не в легком. В полном. Да, конечно, при близком рассмотрении мне стало ясно, что ей не двадцать пять лет, а ближе к сорока. Но ее манеры и тон, с которым она разговаривала с собственным сыном, меня шокировали. Это можно было бы принять за легкий флирт, если не знать всей правды его рождения. Мне хотелось немножко заплакать и чуть больше выпить. Нас позвали к столу. Андрей дернулся и, словно только что, вспомнив, произнес:

– Я забыл представить тебе мою маму. Ее зовут Мила.

– Андрей, прошу тебя, мне было бы неудобно называть ее без отчества, – шепнула ему я.

– Мама не любит, когда ее называют по отчеству, она еще слишком молода для этого, – скептично ответил он.

– Да, детка, в конце концов, мне всего лишь двадцать семь лет, почему у меня уже должно быть отчество? – непринужденно произнесла она в мою сторону. – И кстати, – добавила она, – я просила не называть меня мамой, ты ведь помнишь.

– Да, но ты моя мать и прости, но я буду называть тебя только так и никак иначе. Придется смириться! – голос Андрея был невозмутим, но довольно строг.

– Красавчик, ты меня с кем-то путаешь, я ведь только сказала, что мне не больше двадцати семи… – начала она.

– Настя, пойдем отсюда! Мне нужно много усилий, чтобы это терпеть, а сейчас сил нет. Мне нужно поесть, – он потянул меня за руку ближе к столовой.

Кстати говоря, в квартире было всего три комнаты, но одна из них была столовая. Нет, не кухня. Кухня была отдельно. В обычном панельном девятиэтажном доме, в квартире с тремя комнатами, были столовая, кабинет и зал. Видимо, хозяева квартиры в ней не жили, используя ее для встреч с друзьями. Мы вошли в столовую, когда другие гости уже были на своих местах. Три стула рядом с Сашей и его женой были свободны, но Андрей туда не сел. Мы продолжали стоять возле дверей. Я поняла, что он совершенно не хочет сидеть рядом со своей матерью и выслушивать ее реплики в духе: «Мой привлекательный мужчина, передай, пожалуйста, соль». Для меня, выросшей в нормальной семье, это было очень странно и непонятно, но я его поддерживала. Мне пришло в голову закричать и сморщиться от боли.

– Живот, – прошептала я, и Андрей, схватив меня за плечи, отвел в тихий безлюдный кабинет. Гости немного смутились и переглянулись, но быстро успокоились.

– Мы останемся голодными! – улыбнулась Андрею я, и он тихо рассмеялся, когда мы закрыли за собой дверь в кабинет.

– Настя, это было гениально. Как ты поняла?

– Ты знаешь, красивый мужчина…

– Мама расстроится, она наверняка надеялась подлить тебе в стакан яду.

– Какие у нее устаревшие методы мести… Я бы просто придушила. Твои друзья уже так пьяны, что никто не смог бы свидетельствовать против нее, был бы просто маленький…

– Настя, прошу, не нужно так громко. Возможно, она подслушивает и запоминает.

Зажав кулак и поднеся его ко рту, я давилась собственным смехом.

– Нам нужно по бокалу и поесть. Сейчас принесу, – произнес Андрей и вышел из кабинета.

Я огляделась. Строго над кожаным диваном висела репродукция картины Ренуара «Завтрак гребцов» и словно тонко намекала, чем обычно занимаются хозяева в этой квартире.

Кабинет был очень чистым, словно вылизанным коровьим языком. Здесь было все то, что обычно бывает в кабинетах такого типа. Было бы довольно сложно что-то убавить или добавить в этот интерьер. Но, несмотря на всю видимую наполненность, мебель выглядела довольно дешевой. Скорее всего, она такой и была. Большой письменный стол, сделанный под породу красного дерева, на самом деле был выполнен из обычных опилок, облитых клеем. Картина над моей головой была куплена где-то в районе перехода подземной станции Метрополитена. Небольшой шкаф для книг и бумаг по своему качеству и дизайну был таким же, как и письменный стол. Диван, на котором полусидела или полулежала я, был очень похож на кожаный, но по-настоящему им не был. И даже сейф, спрятанный под письменным столом так, что его было видно, был пуст и выполнен из пластмассы. Не сдержавшись, я встала с дивана и легонько дотронулась до дверцы. Она тут же открылась. Внутри ничего не было. Это был муляж. Стоя перед ним в большой растерянности, я никак не могла понять, зачем же хозяевам все это было нужно. Особенно, зачем нужен был пустой пластиковый сейф в квартире, где никто не живет? И этот огромный письменный стол с бумагами, красивой ручкой на подставке, к слову, тоже довольно дешевой, но эффектной. Насколько я знала, Саша и его жена не писали книг, да и вообще никак не были связаны с бумагой.

В этот момент в комнату вернулся Андрей с двумя бокалами шампанского и небольшими тарелочками с едой. Он очень удивленно посмотрел на меня, стоящую возле открытого пластикового сейфа. И вдруг очень громко рассмеялся.

– Ты решила их ограбить? – он смеялся, как сумасшедший, и шампанское в его руках выплескивалось из бокалов.

– Никак не пойму, что тебя так рассмешило? И ты разольешь наше шампанское! Я просто никогда раньше не видела настоящий сейф, и мне стало интересно.

– Но, ты же поняла, что он не настоящий, ведь так?

– Да, конечно, поняла. Но зачем?

– Ну, знаешь ли, у всех людей свои пристрастия.

– О каких пристрастиях ты говоришь? Любовь к сейфам? Работа в кабинете? Я даже не знаю, что еще…

– Это все потому что, ты моя маленькая глупая девочка…

– Да-да, слышала. Но ты большой и умный, конечно же, просветишь меня в этом деле?

– Да, конечно же, я тебе все расскажу. Я бы даже сказал – покажу.

Андрей начал целовать меня в шею, и тут я поняла, для чего им нужен был этот пластиковый сейф и вообще кабинет в этой квартире. Я отшатнулась от него с безумными глазами.

– Это ужасно! Ужасно! Я все поняла! Это отвратительно! Они извращенцы! Ты это понимаешь? – я была явно не в себе. Перенесенный ужас от знакомства с его мамой, все эти полупьяные гости в квартире и осознание того, для каких целей был сделан этот кабинет, выбило меня из колеи. Мои руки тряслись, и я никак не могла успокоиться и начать нормально говорить.

– Да, я понимаю. Я тебя понимаю. Правда. И я с тобой полностью согласен.

– Нет, ты не понимаешь! Не понимаешь! Если бы ты понимал, мы бы тут же ушли из этой мерзкой квартиры от этих отвратительных людей! Ты бы вообще никогда не стал общаться с этим человеком! Нет, ты не понимаешь! Здесь твоя мать, которая так же пьет и развлекается, как все остальные! Это ненормально Андрей! Ты не понимаешь!

– Думаешь, ты мне сейчас открыла глаза? Считаешь, я не замечаю всего этого? Или, может быть, ты думаешь, что мне это тоже все нравится и я, конечно же, принимаю во всем этом непосредственное участие? Да? Ты так, наверно, думаешь?

– Нет! Я не знаю…, я не знаю, что я должна думать. Почему? Почему ты общаешься с ними? Почему мы сейчас здесь? Объясни мне, прошу тебя!

– Да, я объясню тебе, обязательно объясню, когда ты прекратишь кричать, и мы уйдем отсюда. Мы уходим отсюда! Бери свои вещи!

Я залпом выпила бокал шампанского и вышла из комнаты вслед за Андреем. За это время, что нас не было на кухне, гости уже достаточно выпили, и все их светские разговоры сошли на нет. Некоторые из них стали намного ближе друг к другу, чем были ранее. Кто-то просто смотрел и покуривал. Мама Андрея невозмутимо стояла у окна с бокалом и разговаривала с незнакомым мне молодым парнем. Мы не стали прощаться с этим сборищем алкоголиков и тихо вышли за дверь. А затем, совершенно не сговариваясь, взялись за руки и с грохотом побежали вниз по лестнице. Мы были похожи на двух освободившихся из клетки птенцов, которым кто-то по доброте душевной даровал свободу, но мог легко передумать, поэтому стоило улетать оттуда как можно скорее. Мы сели в машину Андрея и, быстро развернувшись, уехали подальше от этого жуткого дома. Около десяти минут мы молчали и просто быстро ехали в центр Москвы. В конце концов, Андрей рассмеялся.

– Настя, ты гениальна! Я говорю тебе это еще раз и буду повторять, и повторять это! Неподражаема! Такая истерика, такой разнос! Я был словно маленьким мальчиком перед большой и злой тетей! Ты меня жутко повеселила сейчас!

– Это был розыгрыш?

– Нет, что ты? Это все – чистая правда. Они такие больные на всю голову уже давно. И моя мать с ними тусуется именно поэтому. Ей скучно жить, понимаешь? Отца никогда нет дома, все бары и рестораны ей надоели, а достойного занятия она для себя так и не нашла. В интернете она выискала упырей, которые напиваются и устраивают оргии, теперь она проводит время там, наблюдает на все это со стороны и получает от этого определенный кайф. Я тебе отвечаю: она такая же больная, как и все они.