Джесси схватил у меня коробку. Я тихо наблюдала, как он открывает крышку, восхищаясь тем, как сидит его серая шапка, так что несколько прядей волос торчали наружу, и тем, как его заостренная линия челюсти переходила к ушам. Сексуально.

– Какого черта? – он сбросил крышку и посмотрел на меня. – Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы я вытащил это?

Я расправила плечи.

– Что? У тебя с этим проблемы?

Он покачал головой.

– Знаешь, твой отец убьет тебя, если увидит это в зале. Когда он заметил, когда я нес их обратно, он практически загрыз мою задницу и сказал сжечь их.

Я моргнула.

– На самом деле? Не похоже на него.

– Ну, нет, – признался Джесси. – Но он сказал мне засунуть их в зад.

Меня душил смех.

– Не в этом смысле! – фыркнул Джесси. – В любом случае, у твоего отца плохая привычка копить, надеюсь, ты это знаешь.

Я пожала плечами.

– Зачем еще открывать магазин безделушек? У папы в голове написано, что выбрасывать совершенно новые вещи расточительно. Даже если он никогда не продаст их умышленно, он никогда не выбросит их в мусор. Он думает, что это плохая примета или что-то вроде того.

– Итак, почему ты хочешь вытащить это? Как я и сказал, если твой отец увидит это, он убьет тебя.

Именно поэтому я собираюсь очистить полки сама, прежде чем они вернутся.

– Почему нет? – ответила я небрежно.

Он прислонился предплечьем к боку коробки и посмотрел на меня. Его глаза расширились в понимании.

– Это ведь не твой способ бунта?

Я подняла подбородок.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его губы медленно вытянулись в улыбку, пока не показались его белые зубы.

– Да, так и есть. Ты хочешь доказать мне, что там есть плохая девушка, – он поднял палец и указал на мою грудь. – Я признаю, что ты сделала меня на минуту. Имею в виду, это довольно по-бунтарски, хотя и не намного.

Не намного? Серьезно? Мои родители откажутся от меня! Несмотря на мои двадцать три года, они буквально все еще платили за крышу над моей головой. Я могла только представить, как они вышвыривают меня на улицу и делают так, чтобы я забрала с собой коробку с пенисами.

Я нахмурилась.

– Я чертовски серьезно. Мы вряд ли продадим садовый инвентарь. Если ты не заметил, снаружи снег.

– Ага, и что?

– Итак, я хочу, чтобы ты пошел к Проходу номер восемь, очистил эти полки, и положил этих засранцев на передний план!

Джесси закусил нижнюю губу, затем кивнул.

– Ладно. Я подыграю.

– Я не играю! – я огрызнулась, интересно приняла хорошее решение.

Джесси наклонил голову вперед.

– Нет, но я играю.

***

Прошло несколько часов, и я почти забыла о маленьком задании Джесси. Почти.

Примерно без четверти одиннадцать, пришла милая девушка двадцати лет таща пакет пенисов в форме свистков. Я изумилась, когда она бросила пакет на мой прилавок.

– Слава Богу! Мне было трудно найти магазин, в котором продается это, – пробормотала она, печатая смс на ее телефоне.

Я сглотнула.

– Вы... э... вы искали свистки в форме пенисов?

Она отвела глаза от телефона и кивнула, как будто это была самая очевидная вещь в мире.

– Моя подруга устраивает «пошел на хуй» вечеринку в честь отъезда ее бывшего парня-козла. Девушки собираются вместе и веселятся. Знаешь, помогая ей оживиться и унижать мужчин.

– Со свистками-пенисами, – повторила я ошарашенно.

Она пожала плечами.

– Это девичья ночь.

Я покачала головой, все еще не полностью понимая ход ее мыслей. Потянулась, чтобы схватить персикового цвета пакет с пенисами и могла поклясться, что почувствовала, как кончики моих пальцев горят. Прочистила горло.

– С вас пять пятьдесят восемь.

Пока девушка проводила своей картой и начала пробивать ее пин-код, она откинула волосы назад и улыбнулась.

– Знаете, я бы никогда не нашла их, если бы не ваши знаки. Я уже почти сдалась в поисках, когда заметила их.

Знаки? Во множественном числе?

Мое лицо побледнело.

– Какие знаки?

– О-о, большой фиолетовый знак, прямо посередине магазина, – она сделала паузу и подмигнула мне. – Мне понравились также следы, ведущие к ним.

ЧТО??

Быстрее, чем я когда-либо двигалась раньше, я закончила упаковывать товар и сорвала квитанцию с принтера. Я практически бросила в нее полиэтиленовый пакет с поспешно брошенным «Спасибо!» и побежала к середине магазина. Мои ботинки стучали по цементному полу, и заскрипели от остановки, когда я увидел его.

– О, боже мой!

Прямо над секцией сантехники висел гигантский фиолетовый знак, один из тех что достался нам, когда мы закупали плакаты.

«Новинки Росси» теперь продают ВЗРОСЛЫЕ новинки.

Проход восемь.

Шокировала не столько формулировка, сколько фаллические символы, набросанные по краям, чтобы создать рамку из пенисов! Пенисов!

Я стояла там, дрожа от шока и чистого возмущения, но я закипела от злости, когда увидела сверкающие следы на полу. Выглядело так, будто фиолетовый инопланетянин приземлился на землю и как-то пробрался к нашему магазину в поисках пластиковых игрушечных пенисов.

Я стояла и тряслась, когда услышала самый раздражающий звук в мире.

– Ну, так как я – трудяга, подумал, что надо убедится, что эти игрушки привлекут заслуженное внимание, – я легко узнала его по наглости в его тоне. Он думал, что выиграл что-то у меня. Он ошибся.

Глубоко вздохнув, я старалась изо всех сил замедлить бьющееся сердце. Медленно повернулась и самым спокойным голосом, который я могла изобразить, сказала:

– Я очень ценю твою... эм, художественную вспышку, но это против политики магазина иметь что-нибудь на полу, вроде этого. Знаешь, риск для здоровья.

– Риск для здоровья, – повторил он с сомнением.

– Пожарная безопасность? – я покачала головой и повернулась, чтобы уйти. – Убери это и возвращайся в Подземелье.

– Серьезно?

Я посмотрела через плечо.

– Серьезно, что?

– Ты не психуешь, не злишься, не ужасаешься?

Я испытывала все это и многое другое, но просто пожала плечами.

– Почему? Я сделала продажу, не так ли? Спасибо за это.

Он почесал голову в замешательстве.

– А как же знак?

Как бы больно мне не было оставлять его висеть, я махнула на него.

– Ой, оставь его. Похоже, твои навыки рисования улучшились. Можешь похвастаться.

– Мужчины учатся рисовать гениталии с того момента, как их учат держать карандаш, – бросил он в ответ.

– Рада слышать.

***

Стефани визжала и пихала мне в лицо свой смартфон.

– Смотри, что у меня есть!

– Слушай, убери это дерьмо от меня! – я оттолкнула гаджет с завышенной ценой от своего лица и скривилась.

– Поверьте мне, я видела сегодня столько членов, что мне хватит этого на всю жизнь.

Стефани опустила свой телефон и начала переписываться, пожав плечами.

– Я как-то сомневаюсь.

Я закатила глаза.

– Чей хоть это член?

– Даниэля.

Меня чуть не стошнило. Я не знала, что ожидала услышать, но это было самым травматичным, узнать, что это принадлежало кому-то, кого я знала достаточно хорошо.

– В следующий раз предупреди меня перед тем, как совать фото различных частей тела в мое лицо, хорошо?

Стефани рассмеялась и сделала фото своего улыбающегося лица.

Я нахмурилась.

– Что? Не будет сисек в ответ?

– Нет, черт возьми! Возможно, он хочет присылать мне голые фотографии, но у меня есть принципы! – она остановилась и озорно ухмыльнулась. – Он должен завоевать мое сердце, прежде чем увидит эту задницу.

Я фыркнула.

– Мило.

– Я думала, тебе понравится, – она наклонилась и бросила телефон в сторону. – Хорошо, теперь, когда это сделано, закончи рассказывать мне о Джесси.

– Что тут говорить? Мой план провалился.

– Чего ты ожидала? Джесси был такой с тех пор, как мы были подростками. Нужно что-то большее, чтобы шокировать или встряхнуть его.

– Верно.

– Если это утешит тебя, я уверена, что ты раскачала его лодку совсем немного.

Это заставило меня почувствовать себя лучше. С маленькой улыбкой я спросила:

– Как?

– Ты не отреагировала на его возмездие. Даже когда мы были моложе, ты была бы первой, кто взбесился из-за того, что он сказал или сделал. На этот раз ты справилась с этим довольно по-взрослому.

– Ну, я выросла, – напомнила я ей.

– Так с этим покончено? Все эти глупые попытки доказать что-то себе самой, толкая фаллоимитаторы в лицо друг другу закончены? – Стефани покачала головой от отвращения. – Честно говоря, вы оба ведете себя немного, как подростки. Это как ребенок бьет на перемене ту, кто ему нравится, только взрослая версия. Ребята, вам действительно нужно снять сексуальное напряжение.

Я помялась в нерешительности.

– Сексуальное напряжение? Перестань.

Стефани подняла бровь.

– Серьезно, ты можешь отрицать это прямо сейчас?

Я беспокойно заерзала.

– Ну, это односторонне. Он не смотрит на меня так, – я посмотрела вниз на ноги. – Кроме того, ему всегда нравилось дразнить меня. Это хорошо снова шутить друг над другом.

Моя подруга кивнула головой.

– Да, он всегда тащил тебя с собой на свои глупые выходки, чтобы разозлить тебя, – она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. – Похоже, он снова так делает.

– Да, похоже, он снова что-то делает, – пробормотала я. Взглянула в зеркало Стефани и вздохнула от отражения недоумения на моем лице.

Хорошо, что он опять шутил со мной, да? Хорошо, что он наконец-то открылся, а не игнорировал меня. Так почему я так себя чувствовала?

Я чувствовала, что Стефани сжала мое плечо. Взглянув, бросила ей сердитый взгляд.

– Может, тебе стоит перестать играть со мной в психиатра.

– Я просто хотела напомнить тебе, что этот твой план – очень плохая идея, – она вернулась на кухню и схватила тарелку канноли со стойки. Закинув одну в рот, она вернулась в гостиную и положила тарелку на журнальный столик передо мной, почти как жертву для той жесткой любви, которую она собиралась объяснить мне.

Я покачала головой и задала вопрос, на который уже знала ответ.

– Почему это?

С полным ртом она ответила:

– Потому что тебе придётся пострадать от этого! Я имею в виду, какова цель всего этого? Чтобы доказать, что ты какая-то тупая цыпочка, потому что ты не такая.

– Эй, перестань быть злюкой.

– Это правда. Или ты действительно делаешь это, потому что хочешь, чтобы он понял, как безумно влюблен в тебя? Потому что он этого не поймет.

– Если ты пытаешься быть стервой? То у тебя получается.

Она положила свое канноли и опустила руки.

– Джесси всегда возводил стену вокруг себя. Ты была единственной, кто мог проникнуть за нее.

Проникать. Тьфу, ужасное слово.

– Вы, в сущности, восстанавливаете дружбу, которой вам так не хватало, и теперь ты собираешься разрушить ее, играя в бунтующего подростка. Ты Сандра Дидинг? Разве не мы всегда говорили, что не поменяемся ради парня?

– Я не меняюсь, – возразила я. – Просто хочу доказать свое мнение.

– Ну, хватит. Это глупая уловка, чтобы попытаться оживить прошлое. Просто будь собой – теперешней, Рокки.

– Ты имеешь в виду беспокойную девушку, которая даже не сделала и эскиза больше, потому что...

– Кто-то раскритиковал ее художественную экспозицию? – закончила она тихо.

Я закрыла глаза и вздохнула.

– Да, эта девушка.

Стефани покачала головой и слабо улыбнулась.

– Это займет время. Для тебя и для него. Для вас обоих. Все наладится, обещаю.

– Вам с Дэниелом не потребовалось много времени, – напомнила я ей.

– Это потому, что нас не связывает та связь, что у вас двоих, – она похлопала рукой над сердцем и глубоко вздохнула. – Не нужно быть гением, чтобы знать, что ты причиняешь боль тем, кого любишь больше всего. Также не требуется быть гением, чтобы знать, что трудно дружить со своими бывшими.

Я удивленно моргнула.

– Мы никогда не были бывшими.

Послав мне знающую ухмылку, она ответила:

– О, да. Он определенно был твоим.

– О чем ты говоришь?

– Ты мне скажи, – она смотрела мне в глаза и на мгновение я почувствовала, как будто она заглядывает в дальние закоулки моего мозга.

– Что? – огрызнулась я, отворачиваясь. Потерла руки, вдруг почувствовав себя голой. – Ты ведешь себя глупо. Как мы можем быть бывшими, если мы даже не встречались?