– День рождения Джесси?

Я пожала плечами, но не ответила.

Покачав головой, она разблокировала мой телефон и ахнула.

– Он ответил на смс!

– Правда? – я стремительно села прямо и сглотнула. – Что он написал? Вообще-то, нет, не говори мне... нет, на самом деле скажи... подожди, там о плохом?

– О, боже мой, – Стефани с раздражением покачала головой. – Просто успокойся, хорошо? Там написано…

Я поморщилась, готовясь к худшему.

«Есть слишком много вещей, чтобы сказать их в смс.»

Стефани остановилась и подмигнула.

– Да, может быть, ты должна была подумать об этом в первую очередь.

– Просто продолжай читать! – зашипела.

Улыбаясь, она продолжила.

«Встретимся в начале конца. Давай поговорим.»

Она опустила телефон и нахмурилась.

– Начало конца? Что за загадочная, философская чушь это была?

Я вскочила на ноги, выхватывая телефон из ее руки.

– Я точно знаю, где это.

– Где? – крикнула она мне вслед, когда я выбегала за дверь.

– Футбольное поле.


Глава 31

Я обычно ходила на трибуны каждый день после школы до конца выпускного года. Знаю, это звучит немного глупо, но после того, как Джесси уехал, я подумала, что однажды он будет ждать меня там. Представляла, как он сидит в том же по счету ряду, одетый в точно такой же пиджак с вечера выпускников. Конечно, я никогда не возвращала ему пиджак, так что мечта была невыполнимой более чем из-за одной причины.

Кто бы мог подумать, что через пять лет это видение действительно станет реальностью? Только не я, но вот сейчас – я возвращаюсь в свою альма-матер, задаваясь вопросом, собирается ли история повториться.

Затхлый зимний воздух ударил меня по лицу, как гигантская кувалда. В отличие от осенней ночи возвращения домой, эта ночь была невыносимо холодной. Молча проклинала Джесси, когда проходила мимо главного здания к заднему полю, желая, чтобы у меня был портативный обогреватель, застрявший где-то внутри моего нижнего белья.

Заметка для себя – изобрести греющий бюстгальтер.

Резкий отблеск от «пятничных ночных огней» был как мой маяк на поле, которое я так хорошо знала. Несмотря на то, что бесчисленные ремонтные работы привели к несколько другому виду средней школы, не было никакой ошибки в узнавании огромного спортзала или узкой дорожки, изгибающейся к закрытому полю. Это было слишком ностальгично, и я почти нашла себя тянущейся к своим волосам, готовая вырвать заколки.

Это было немного жутковато ходить по школе в одиночку, даже без единого сверчка, который бы аккомпанировал эху моих шагов. Я даже обнаружила, что скучаю по банальным песням о любви, исходящим из тренажерного зала, тоскуя по любому звуку, кроме моих тревожных вдохов.

Когда я обогнула угол возле старой билетной кассы, я заметила кого–то, сидящего на вершине трибуны. Фигура сгорбилась и раскачивалась взад и вперед. Это выглядело так, как будто он скандировал или, на крайний случай, перебегал его ряд.

Вдыхая глоток воздуха, я направилась вперед, видя только его силуэт. Больше не замечала резкого укуса ветра, не замечала жесткого перехода с бетона на слякотную траву. Моя миссия заключалась в том, чтобы встретиться с ним, и пока я это не сделала, это было все, о чем я могла думать.

– Привет, Рокки, – его голос звучал как миллион ангелов, поющих песню Принца. Слышать это после моей страшной прогулки по кампусу – не говоря уже о трех днях радиомолчания – было похоже на поиск оазиса посреди пустыни.

Джесси выпрямился, но не оставил свое место на трибуне. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Я вижу, леди снова в красном.

Нахмурившись, я посмотрела на свой наряд и поняла, что мой пиджак был почти такого же оттенка как мое платья на выпускной. Дерьмо. Кто бы мог подумать?

– Это не специально. Это единственное зимнее пальто, которое у меня есть. Я действительно должна купить еще, учитывая, насколько дерьмовый снег был в последнее время, – ответила я, достигнув нижнего ряда сидений. Крепко поставив одну ногу на скользкую трибуну, начала подниматься, что казалось миллионом шагов.

– Ты ненавидишь снег, я понял.

– Эта мультяшная Ледяная Королева может выкусить.

К тому времени, когда я достигла вершины, колебалась, задаваясь вопросом, куда сесть. Должна ли я быть рядом с ним и вести себя так, как будто ничего не произошло? Опять же, это помешало бы мне смотреть ему в глаза. Или я должна сидеть на одной ступеньке ниже него и все время смотреть на него? Но он будет сидеть выше меня и теоретически, получит психологическое преимущество.

К счастью, мне не пришлось решать. Джесси погладил место рядом с ним:

– Пожалуйста, присядь.

Кивнув головой, я уступила, убедившись, что между нами было, по крайней мере, три дюйма. Выдувая воздух на руки, я терла их вместе, отчаянно желая согреться.

– Ты хотел меня видеть?

Он выглядел... страдающим – лучшее слово, которое я могла придумать, чтобы описать напряженность его рта и нахмуренные брови. Он сложил руки и вздохнул.

– Что случилось, Рокки?

– Эм, ты снова бросил меня и...

– Это не то, что я имел в виду, – прервал он, сжимая свои верхние и нижние зубы вместе. – Я имею в виду, как я влюбился в тебя? Я не должен был ни в кого влюбляться.

Мое сердце оживилось.

– Я... Я не знаю, как на это ответить.

Джесси закрыл глаза и наклонил голову в сторону.

– Я никогда не был поклонником любви. Всю мою жизнь мои родители были на какой-то... дисфункциональной херне. Я думал, что найти кого-то особенного – это просто глупый миф, придуманный мировыми компаниями поздравительных открыток.

– Ничего себе, никогда не причисляла тебя к теоретику заговоров, – слабо пошутила я.

Игнорируя меня, он закрыл глаза, словно пытаясь вспомнить далекий сон.

– Я помню тот день, когда это произошло. Конечно, видел вас со Стефани с начальной школы, но никогда не думал поговорить с вами обоими. Имею в виду, зачем мне это? У нас не было ничего общего. Кроме того, я всегда был одиночкой и мне это нравилось.

Одиночка? Не со всеми девушками, с которыми ты встречался.

– Затем миссис Харрис заставила нас выбирать группы на биологии, и, как обычно, я остался один. Глупая администрация, верно? Не убедились, что каждый класс имеет четное число студентов. В каждом классе всегда есть один чудак, и этим чудаком был я.

Я нахмурилась.

– Почему я этого не помню? Просто думала, что тебя назначили к нам.

– Так и было, – согласился он. – Миссис Харрис не считала справедливым для меня работать в одиночку, и, честно говоря, она, вероятно, думала, что я не смогу сдать без помощи ее двух лучших учениц, – он остановился и рассмеялся. – Когда она сказала мне, что я должен работать с тобой, я был огорчен.

– Приятно знать, что ты думал о нас, как о слабачках, – пробормотала я.

Он покачал головой.

– Нет, совсем наоборот.

– Что ты имеешь в виду?

Наконец, он открыл глаза, показав знакомые мне карие глаза, которые я так любила. Они сверкали некой детской невинностью, которую я давно не видела. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он действительно наслаждался своей поездкой по воспоминаниям прошлого.

– Ты думаешь, что я никогда не знал, что ученики говорили обо мне? – спросил он тихо.

– Что ты был горячим? Бунтарь без причины?

Он покачал головой.

– Что они боялись этого нарушителя спокойствия из плохой части города. Что они сочувствовали мне, потому что моя мама была пьяницей, и из-за этого я, вероятно, тоже. Глупо, правда? Я имею в виду, я был всего лишь ребенком.

Мои губы слегка задрожали.

– Я этого не знала.

Он улыбнулся.

– Я знаю, что это так.

– Правда?

Он кивнул.

– Когда я подошел к вашему столу, ты сказала: «Привет! Добро пожаловать в группу. Извини, что застрял с нами, но мы счастливы, что ты на борту». Ты не выглядела испуганной и не выглядела так, будто жалела меня. На самом деле, ты сразу вернулась к работе, как будто ничего особенного не произошло.

– Я все это сказала? – я с изумлением покачала головой. – Как ты это помнишь?

– Я помню все, что ты сказала мне, – он смотрел на свои ладони, открывая и закрывая пальцы. – Я думаю, что именно в этот момент я начал влюбляться в тебя.

Я с недоверием покачала головой.

– Ну, хорошо, что я не сказала что–то вроде: «хочешь потрогать мои сиськи?» Мы, вероятно, целовались бы на этом лабораторном столе. Миссис Харрис больше не захотела бы видеть нас на биологии.

– Я серьезно, – настаивал он.

Я потеряла улыбку.

– Джесси, ты ведешь себя нелепо. Ты не мог влюбиться в меня тогда. Ты даже не знал меня.

– Ну, я сделал это. С того момента, как ты впервые заговорила со мной, я понял, что ты особенная, – он протянул руку и положил ее мне на колено. – Учитывая твое удивление, могу ли я с уверенностью предположить, что это была не любовь с первого взгляда для тебя? Сколько времени прошло, прежде чем я начал тебе нравиться?

Я не отвечала.

– Как долго, Рокки? – он подтолкнул.

Я покачала головой.

– Как долго?

Я вздохнула и потерла лоб.

– Я бы солгала, если бы сказала, что ты мене не сразу понравился, но раз уж ты спрашиваешь о полномасштабных чувствах, я бы сказала ... около недели?

Он откинул голову назад и издал смех, который громко эхом разнесся по полю.

– Если это заняло у тебя всего неделю, почему ты не поверишь, что это заняло у меня только один момент?

– Потому что...

– Что?

– Почему я? Почему не Стефани? Она тоже была там.

Он слегка улыбнулся.

– Потому что, когда ты приветствовала меня, ты действительно посмотрела на меня. Ты не видела во мне нарушителя спокойствия из плохого квартала. Ты не смотрела на меня так, как будто сожалеешь обо мне. Черт, ты даже извинилась передо мной за то, что мне пришлось присоединиться к твоей группе.

– И что?

– То, что это много значило для меня. Ты была первым человеком, который смотрел на меня как на человека – важного человека. Я никогда этого не забуду, – он приподнял бровь и лукаво добавил: –  Плюс, ты тоже была милой.

Я покраснела.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Чтобы ты знала, как мне было трудно оставить тебя той ночью, – объяснил он. – Я любил тебя с самого первого дня, и мысль о том, чтобы уехать, разбила мне сердце. Когда мой отец приехал забрать меня, ему пришлось тащить меня к своей машине. Я пинался и кричал…

– Но?

Он склонил голову.

– Но я, в конце концов, пошел охотно на это.

– Почему? – я вела себя как ребенок, и я это знала.

– Он сказал мне, что мне нужно научиться быть мужчиной. Хорошим человеком. Он также сказал мне, что я не должен даже думать о том, чтобы быть с кем–то вроде тебя, пока я не перестану вести себя как дурак и не стану лучше.

– Кто-то вроде меня? И какая же я? – я нахмурилась.

– Умная. Щедрая. Заботливая. Идеальная, – он прикусил нижнюю губу, заставляя ее опухнуть с одной стороны. – Он также сказал мне, что я не захочу рисковать, чтобы отношения закончились так же, как и его. Мне нужно было оградить себя от плохой окружающей среды, чтобы разорвать цикл.

– И именно поэтому ты оградился от меня. Как ты и сказал, я была спусковым крючком, – у меня вырвался бессильный смешок.

– Да, насчет этого... прости, что назвал тебя так. Это неправда.

– Но ты сказал...

– Я знаю, что я сказал, – прервал он. – Думаю, что просто искал любой повод, чтобы заставить себя чувствовать лучше из-за моих ошибках. Знаешь, я всегда планировал вернуться. Как я и обещал, я собирался взять тебя с собой. Но я был слабым. Когда я перестал говорить с тобой, это было потому, что ты была в колледже. Я был уверен, что у тебя новые друзья и новая жизнь. Куда бы я мог в это вписаться? Ты всегда была на шаг впереди меня, а я просто учился ходить. Я испугался.

– Это глупо, – хотя я сказала эти слова, я поняла, что именно так я себя чувствую с тех пор, как он вернулся из Чарльстона.

Он склонил голову.

– Я знаю, что это было так, и к тому времени, когда я понял, как глуп я был из–за того, что испугался из-за ничего, прошло много времени. Каждый раз, когда я собирался позвонить тебе, появлялся новый страх. Захочешь ли поговорить со мной? Разозлишься ли? Довольно скоро я обнаружил, что беспокоюсь о том, что я никогда не буду полностью тем человеком, которым мой отец хотел, чтобы я был – человеком, который достаточно хорош для тебя. Я всегда боялся, что стану как моя мама.