Расти подперла щеку рукой и взглянула на слабое пламя, которое едва боролось за жизнь.

— Вы уже бывали на Большом Медвежьем озере раньше?

— Да, был один раз.

— Когда?

— Несколько лет назад,

— Наверное, много охотитесь?

— Случается иногда.

Ну что тут скажешь — Купер явно не был блестящим оратором, а Расти всего-навсего хотела завязать разговор, чтобы отвлечься от боли в ноге.

— Как вы считаете, нас найдут?

— Может быть.

— Когда?

— Я вам что, какая-нибудь треклятая энциклопедия?! — Крик мужчины, казалось, донесся, до верхушек деревьев, которые кольцом окружали место стоянки. Он внезапно вскочил на ноги. — Прекратите задавать так много вопросов! Ответов у меня все равно нет…

— Я просто хотела узнать, — со слезами в голосе оправдывалась Расти.

— Не поверите — я тоже! Но я ведь никого не донимаю дурацкими расспросами! Полагаю, вероятность того, что нас найдут, была бы чрезвычайно высока, будь самолет все еще в полете. А сейчас, после того как он, мягко говоря, сбился с маршрута, наши шансы стремятся к нулю. Довольны? Все, давайте закроем эту тему.

Расти погрузилась в молчание, а грубиян стал бродить по поляне в поисках гриба-трутовика или сухого дерева. Он подкинул несколько веток в огонь и подошел к девушке:

— Давайте я позабочусь о вашей ноге.

Купер бесцеремонно скинул шкуры, выполнявшие роль покрывала. Костерок отбрасывал слабый отсвет на окровавленную повязку. Мастерски орудуя охотничьим ножом, он развязал узлы из полосок кожи и принялся раскручивать ткань.

— Болит?

— Да.

— Было бы странно, если бы не болело, — мрачно пробормотал Купер, внимательно осмотрев рану. Выражение его лица было не слишком ободряющим.

В свете фонаря, который придерживала Расти, Купер снова обработал глубокую рану перекисью и сделал свежую повязку. Когда он закончил, слезы жгли глаза пострадавшей, искусанные губы кровоточили, но она ни разу не вскрикнула.

— Где вы научились так хорошо делать повязки?

— Во Вьетнаме, — отрывисто бросил Купер, ясно давая понять, что разговор на эту тему окончен. — Возьмите еще аспирина.

И мужчина передал Расти флакон, вытряхнув пару таблеток и для себя. Храбрый охотник не жаловался, хотя его голова, должно быть, раскалывалась надвое.

— Выпейте еще бренди, только пару глотков. Думаю, утром это вам снова понадобится.

— Почему?

— Из-за ноги. Завтра, возможно, будет самый тяжелый день. Потом, скорее всего, самочувствие улучшится.

— А если лучше не станет?

Купер ничего не ответил — похоже, ему просто нечего было сказать.

Дрожащими руками Расти поднесла флягу с бренди к губам и сделала осторожный глоток. Собрав достаточно сухого хвороста, ее спутник подбросил ветки в костер. Огонь все еще был достаточно слабым, но, несмотря на холод, Купер сбросил куртку. Потом он снял и ботинки, приказав Расти сделать то же самое. Связав верхнюю одежду и обувь в один узел, Купер заполнил его изнутри шкурами.

— А это для чего? — Ноги Расти уже начали мерзнуть.

— Вспотеем в обуви, сильно похолодает — и обморожение готово. Ну-ка подвиньтесь. Расти с опаской уставилась на него:

— Что?

Раздраженно вздохнув, Купер подполз к девушке, заставив ее подвинуться и освободить ему немного места под грудой шкур.

— Что вы делаете? — с тревогой вскрикнула Расти.

— Собираюсь спать. Надеюсь, вы наконец-то заткнетесь.

— Прямо здесь?

— Уж простите, в этих обстоятельствах сон на отдельных кроватях невозможен.

— Но вы не можете…

— Расслабьтесь, мисс… Как вас там?

— Карлсон.

— Так вот, мисс Карлсон. Наши соединенные тела помогут удержать тепло.

Купер прижался к Расти и натянул на их головы мех, обернувшись, словно коконом.

— Отодвиньтесь на свою половину, подальше от меня.

— Идите к черту.

Расти почти слышала, как он мысленно считает до десяти, чтобы снова не сорваться.

— Да поймите вы, я всего-навсего не хочу замерзнуть! И в мои планы не входит копать еще одну могилу — на этот раз для вас. Если вы тоже не хотите столь печального исхода, делайте то, что я скажу. Сию же минуту.

Стараясь перекатиться на свою половину, Расти с раздражением подумала о том, что во Вьетнаме этот Купер наверняка был командиром. Тем временем мужлан обнял ее за талию и подтащил к себе сзади. Теперь спасшиеся в катастрофе лежали вместе, их тела образовывали фигуру, напоминающую ложку. Расти едва могла дышать.

— Это что, так необходимо?

— Да.

— Послушайте, мне уже некуда двигаться! И ради всего святого, уберите руки!

— Вы меня удивляете. Я думал, вам понравится. — Он придвинулся ближе, сдавив ладонями область желудка Расти. — Вы ведь такая Красавица! Думаете, поди, что все без исключения мужчины должны виться вокруг вас, пылая от страсти.

— Да отпустите же меня!

— …сходить с ума от ваших длинных волос, их необычного цвета…

— Заткнитесь!

— Почему же? Вы ведь так гордитесь своей упругой попкой и дерзкими грудями, ну, признайтесь! Убежден, многие мужчины не смогли бы устоять перед вами. Вот второй пилот, например. Завидев вас, он чуть слюнями не изошел, словно доберман при виде сучки, едва язык от счастья не проглотил!

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Купер еще больше надавил на живот девушки.

— Да все вы прекрасно понимаете! Скажете, не наслаждались эффектом, когда все эти мужики в самолете ошеломленно замолкли, стоило вам подняться на борт — томно кутаясь в свой меховой воротник, прикрывая им румяные щечки и сексуальный ротик?

— Ну зачем вы так! — громко всхлипнулаРасти.

Купер яростно выругался, а когда заговорил вновь, его голос зазвучал устало, без прежних живости и иронии.

— Надеюсь, теперь вы поняли, что можете быть абсолютно уверены в отсутствии посягательств с моей стороны. Рыжеволосые мне никогда не нравились. К тому же ваше тело еще не остыло от объятий в постели богатого папика. Так что не переживайте: здесь, со мной, ваша честь в надежных руках.

Расти уже рыдала от унижения:

— Какой вы жестокий, вульгарный!

Купер лишь рассмеялся в ответ:

— Вы говорите так, словно чувствуете себя оскорбленной — я ведь не польстился на ваши прелести и не добился вас силой! Что ж, решайтесь. Если вы так страстно желаете заняться сексом этой ночью, могу сделать вам одолжение. В конце концов, мое тело не так пострадало, как голова. К тому же тут ужасно темно, а вы ведь знаете, что ночью все кошки серы — как-нибудь переживу свою нелюбовь к рыжим. Впрочем, что касается меня, то я предпочел бы трахаться в более комфортных условиях. Ну, давайте все-таки спать?

Расти стиснула зубы. Она лежала неподвижно, пытаясь отгородиться от Купера барьером — если не по-настоящему, так мысленно. Девушка пыталась не замечать жар тела нежеланного «соседа», ощущавшийся сквозь одежду, дыхание, которое щекотало шею при каждом выдохе мужчины, скрытую силу его бедер, прижимавшихся к ней. Постепенно бренди сделал свое дело, и Расти смогла расслабиться. Наконец, она задремала.


Проснулась девушка от собственного стона. Правая нога болезненно пульсировала.

— В чем дело? — Голос Купера звучал резко, но явно не потому, что мужчину вырвали из глубокого сна. Интуитивно Расти чувствовала, что он все еще бодрствовал.

— Ничего страшного.

— Нет, скажите, что случилось. Что-то с ногой?

— Да

— Снова кровоточит?

— Вряд ли, повязка не влажная. Просто болит

— Выпейте еще немного бренди. — Купер отвернулся, потянувшись за флягой, которую предусмотрено захватил в их теплый кокон из шкур.

— Да я и так уже под солидным градусом

— Хорошо, значит, работает. — Он подсунул прямо к губам Расти открытую флягу и наклонил ее вперед. Оставалось выпить, чтобы не захлебнуться. Крепкий алкоголь проник в организм, словно выжигая внутри пламенную дорожку. По крайней мере, это на несколько секунд отвлекло Расти от ее мучительной раны

— Спасибо

— Раздвиньте ноги

— Простите?

— Раздвиньте ноги

— Сколько бренди вы выпили, мистер Лэндри?

— Сделайте, что я прошу

— Это еще зачем?

— Просуну свою ногу между ними

Не дав Расти ни малейшего шанса возразить, Купер скользнул рукой между ее бедер и поднял травмированную ногу. Втиснув свои лапищи между ее коленями, он осторожно опустил пострадавшую конечность себе на ногу

— Вот так. Ногу нужно держать повыше, это ослабит давление. Да и я не могу случайно задеть ее во сне.

Расти была слишком ошарашена, чтобы спорить, и слишком смущена близостью Купера, чтобы тут же снова заснуть. Расслабиться мешало и чувство вины, осознание того, сколько неудобств она причиняет своему спутнику.

— Купер, вы знали кого-нибудь из тех мужчин?

— Тех, кто был на борту? Нет

— Пассажиры, которые сидели в передней части салона, были братьями. Пока взвешивали багаж, я слышала, как они планировали через несколько недель вместе, семьями, встречать День благодарения. И даже собирались показывать на празднике слайды, которые сделали недавно.

— Постарайтесь не думать об этом

— Не могу

— Конечно, можете

— Нет, не получается. Я постоянно спрашиваю себя: почему спаслась, почему осталась жива? Какой в этом смысл?

— А в этом и не должно быть смысла, — грубо ответил он. — Сейчас лучше не думать о смерти. Для тех людей просто пришло их время, только и всего. Забудьте.

— Это нельзя забыть

— Просто выбросьте из головы

— Так, как сделали это вы?

— Точно

Расти вздрогнула

— Как же можно быть таким бесчувственным, речь-то идет о жизнях других людей?!

— Привычка. — Это резкое слово сорвалось с губ Купера, словно пощечина. Мужчина нарочно говорил жестко, чтобы прекратить разговор, и своего добился. Но он не мог помешать Расти думать. Сколько же своих друзей Купер видел убитыми во Вьетнаме? Дюжину, десятки, сотни?.. Как бы то ни было, Расти не могла представить, как вообще можно привыкнуть к смерти.

Конечно, девушке приходилось сталкиваться с горем, но, очевидно, не так часто, как ее попутчику. Как ни старалась Расти, а стереть из сознания печальные мысли, освободиться от них никак не удавалось. Она по-прежнему страдала, вспоминая о своих потерях.

— Моя мать умерла от инсульта, — тихо произнесла девушка. — Удар был серьезным, ее парализовало, так что смерть принесла чуть ли не облегчение. У меня была неделя, чтобы свыкнуться с неизбежным концом. А мой брат умер внезапно.

— Брат?. — Куперу явно не хотелось выслушивать эти откровения, но Расти нужно было выговориться.

— Джефф. Он погиб в автокатастрофе два года назад.

— У вас остались родственники?

Только отец. — Вздох девушки был полон нежности. — Это его я навещала в том домике, это с ним я не могла так долго распрощаться. Не богатый папик, не любовник — просто мой отец.

Расти ждала извинений, но Купер и не думал просить прощения за недавнюю резкость. Можно было подумать, что мужчина спит, если бы его тело не было так напряжено. Наконец он нарушил тишину:

— Что будет с вашим отцом, когда он узнает о крушении?

— О боже! — Расти машинально схватилась за руку Купера, которая все еще покоилась на ее животе. — Я и не подумала об этом!

И воображение живо нарисовало девушке отчаяние отца, услышавшего завтрашние новости. Он потерял жену, сына, а теперь и дочь. Сердце Расти разрывалось от страданий, стоило ей представить, как безутешный отец мучается в неведении, пытаясь узнать, что случилось с единственной дочерью. Расти оставалось только надеяться на то, что подмога придет совсем скоро, — это будет спасением не только для них с Купером, но и для отца.

— Мне показалось, что этот малый, ваш папа, из разряда сильных мира сего. Такой живчик не отвяжется от властей до тех пор, пока они нас не отыщут, — успокоил Купер.

— Вы правы. Отец не опустит руки, он обязательно выяснит, что со мной случилось.

В этом Расти даже не сомневалась. Отец был влиятельным и энергичным человеком, который обладал не только талантом, но и немалыми средствами, помогавшими добиваться своего. Его доброму имени и деньгам удастся преодолеть мили бюрократизма. Девушка была убеждена, что отец ни перед чем не остановится, пока не найдет ее, и эта мысль внушала оптимизм.

Кроме этого, Расти с удивлением обнаружила, что Купер был не столь уж нелюдимым, замкнутым и жестким, как показалось в самом начале. Перед посадкой мужчина держался обособленно, никому не навязывался с разговорами — и тем не менее ничто не укрылось от его цепкого взора. Судя по всему, попутчик принадлежал к категории тонких, проницательных знатоков человеческой природы.