- Какого черта происходит? – резонно поинтересовался он, почесывая отросшую щетину на подбородке.

- Похоже, что кто-то играет на скрипке.

- Спасибо, Кэп. Ты не знаешь, кому это может понадобиться в такое время?

- Может быть, у нас в соседях какой-нибудь известный музыкант, - с сомнением пожала плечами девушка.

- Серьезно? Ты думаешь, что эти заунывные стоны можно назвать музыкой? Я, конечно, не силен в этом вопросе, но, как по мне, даже коты по весне издают более благозвучные звуки.

- Может быть, он настраивает инструмент? – не сдавалась Кира.

- Полагаешь, час ночи – подходящее время для этого занятия?

- Нет! – рявкнула девушка. - Ты спрашиваешь – я высказываю предположения!

Кир на ее агрессивный выпад не ответил, пошлепал в сторону кухни, открыл холодильник. Неужели он успел в него что-нибудь положить? У самой Киры до этого руки не дошли. Пока распаковала из ненавистных чехлов одежду, пока расставила в ванной все баночки-скляночки… Кирилл, тем временем, извлек из недр холодильника кольцо варенки, отпилил себе толстый кусок и впился в него зубами.

- Ты всегда ешь по ночам? – подозрительно поинтересовалась Кира. Мужчина застыл с поднесенной ко рту рукой, сжимающей розовый кружок колбасы. Прожевал то, что уже было во рту, активно работая челюстями, и только потом ответил:

- А ты, что, из тех, кто постоянно озабочен лишними сантиметрами? Моя трапеза противоречит твоим жизненным убеждениям?

- Нет!

- Травмирует психику?

- Слушай, ты всегда такой невыносимый? – раздраженно поинтересовалась девушка.

- Я просто спрашиваю, чем тебе не угодил на этот раз.

- Ничем абсолютно. Ты не обязан мне угождать!

- Совершенно верно. – Указательный палец мужчины, выставленный вперед, очевидно, был призван усилить эффект слов.

- Прикидываю, смогут ли твои ночные трапезы помешать моему крепкому сну. Шумоизоляция, как мы успели убедиться, здесь ни к черту.

- Да ты шутишь! У меня большие подозрения, что если ночные концерты будут продолжаться, то спать нам вообще не придется. И шумоизоляция здесь совсем не причем. Других соседей я что-то не слышал. Но скрипка - уж больно истошно орет.

Кира замерла от пришедшей в голову мысли:

- Слушай, а что, если бывший собственник именно поэтому квартиру и продал?!

- Хочешь сказать, что соседи его настолько достали, что он решил избавиться от квартиры за бесценок? В таком случае, он либо слишком нервный, либо идиот.

Длинный протяжный звук резко оборвался, но не успели мужчина и женщина выдохнуть, как кто-то с новыми силами принялся орудовать смычком.

- Похоже, что звук доносится сверху. Может, тебе стоит пойти к соседям, и просто попросить тех прекратить свой ночной перфоманс?

- Почему это мне?

- Ты – мужчина! – озвучила очевидное Кира.

- И что?

- Действительно! – взорвалась девушка. – Зачем поступать по-мужски, если решение всех проблем можно свалить на женщину?

- Это каких таких проблем? – изумился Кирилл.

- Не бери в голову! – Кира резко повернулась, гордо распрямила плечи и пошла к себе в комнату. Переодеться, для серьезного разговора с соседями! Вдруг на весь дом раздался какой-то грохот, а потом зычный женский голос проорал:

- Рудик, прекрати насиловать инструмент! Ты весь дом уже перебудил! Сколько можно?!

- Моя душа в печали!

- А почему от этого должны страдать наши уши?!

Кира вслушивалась в происходящий диалог и неверяще качала головой. У двери послышался какой-то шорох, она резко оглянулась, чтоб увидеть откровенно веселящегося Кирилла.

- Тебе смешно?

- Занятные у нас соседи! Мне уже очень хочется познакомиться и с Рудиком, и с милой барышней, которая пыталась его утихомирить.

- Рудик… Разве это не специально придуманное для попугаев имя?

- Вряд ли бы попугай смог сыграть на скрипке.

- Сыграть – да, – с намеком согласилась Кира.

- Думаешь, на этом - все?

- Надеюсь.

- Ну, тогда спокойной ночи. Хорошо, что завтра выходной, – бросил напоследок Кирилл, прежде чем плотно прикрыть за собой дверь своей комнаты. Кира еще раз прислушалась к затихающим звукам наверху, и только потом улеглась в кровать. Хорошо, что не пришлось идти ругаться. Она это дело жутко не любила, хотя и умела при необходимости за себя постоять. Жизнь научила. Но начинать знакомство с соседями со скандала – не самое умное решение. Особенно, если учесть, что те, по всей видимости, не самые простые люди.

Утром проснулась под совершенно волшебные звуки и запахи. В приоткрытое окно доносился щебет птиц, а из-под двери в комнату проникал шикарный аромат свежезаваренного кофе. Как же сильно это все отличалось от ее привычного утра. И как же ей нравилась эта несхожесть! Кира с удовольствием потянулась, коснувшись пальцами ног спинки кровати, села на постели и широко улыбнулась. Жизнь становилась лучше прямо на глазах.

Недолго думая, что бы надеть (она не собиралась ни для кого наряжаться), Кира натянула на себя тонкий халат и пошлепала в ванную. Кирилл уже успел там побывать. Об этом красноречиво свидетельствовал немного влажный воздух помещения и развешенное на специальной сушилке простое синее полотенце. Когда она выкупит долю мужчины, здесь будет сушиться совершенно другое белье! Сливочное, под цвет шикарной мозаики, которой была выложена ванная комната. Возможно, она даже закажет полотенца с монограммой. Почему бы и нет? В такой ванной должны быть именно такие полотенца.

Приведя себя в порядок, Кира прошла в кухню-гостиную. Сидя на диване, ее временный сожитель смотрел новости по телевизору. Все с ним понятно. Если смотрит это дерьмо, а тем более - верит тому, что показывают – значит, полный идиот.

- Доброе утро. Представляешь, все телевизоры в доме настроены на каналы новостей. Что в мозгах у людей, которые верят в эту туфту? – поинтересовался Кирилл, чем заработал в глазах соседки несколько очков.

- Понятия не имею. Это совершенно невозможно смотреть.

- Угу…

- У тебя нет еще немного кофе? Я не успела купить, и…

- Конечно. Он прямо за этой дверцей. Не стесняйся.

- Спасибо. Я куплю и отдам тебе…

- Конечно. Где-то у меня были кухонные весы. Сейчас и определим на них вес отобранных зерен.

- Ты серьезно? – изумилась Кира. Нет, ей, конечно, встречались по жизни мужчины-скряги, но не до такой же степени!

- Конечно, нет! Это ты завела дурацкий разговор о том, что все мне вернешь.

- Я не хотела оставаться в долгу!

- Смею заверить, меня не разорят двадцать грамм арабики.

- Ну, вот и хорошо.

Все время после этого Кира и Кирилл игнорировали друг друга. Девушка быстро выпила кофе, переоделась и выскользнула за дверь. Она хотела более внимательно осмотреть окрестности, изучить ассортимент местных магазинчиков и близлежащих овощных палаток. Ей требовалось купить базовый набор продуктов в свой новый дом. Потому что это не дело – у Кирилла все уже куплено, а у нее – нет. Ну, не святым же духом ей питаться?

Переделав все свои дела, и отнеся в дом покупки, Кира снова вышла на улицу. Река манила и звала. Хотелось подойти к ней, познакомиться. За домом женщина обнаружила тропинку, ведущую к берегу. Точнее, это была полноценная дорожка, вымощенная декоративным камнем. А вокруг - травы, пожелтевшие и поникшие к осени под палящим летним солнцем, и только начавшие желтеть деревья. У самой реки небольшая площадка со скамейками и красивой клумбой, на которой зацветали шикарные лохматые астры. И никого… Кира осмотрелась, подошла к самому берегу, и только тогда увидела пожилого художника за мольбертом. Шагнула ближе…

- Стой, где стоишь! – закричал он и выставил вперед руку, будто бы пытался ее удержать от дальнейших шагов. Кира невольно застыла, изумленно распахнув глаза. – Я не закончил работу, поэтому смотреть на нее еще нельзя.

Девушка пожала плечами. Она была не в курсе, что он там рисовал (не успела рассмотреть), но полюбоваться на самого художника было занятно. Он был такой… художник. Невероятного вырви-глаз цвета штаны. То ли желтые, то ли зеленые, но такие яркие, что даже солнце слепило не так. Рубашка… Ну, наверное, радужная. По крайней мере, Кире показалось, что это прилагательное здесь наиболее уместно. На голове - не берет, нет. Бейсболка с широким козырьком, как у американского рэпера, надетая задом наперед. А на шее – бабочка, которая могла бы походить на ту, что надевают оперные певцы, если бы не ее сумасшедшая расцветка. Девушка еще, пожалуй, не встречала настолько колоритных личностей.

- Рудольф Адольфович Семиверстов, – представился мужчина, торжественно поклонившись.

- Кира Эдуардовна Герр, – ответила Кира, усилием воли подавив нелепое желание присесть в реверансе.

- Это не вы ли, часом, наша новая соседка со второго этажа?

- Наверное. Мы купили квартиру во-о-от в этом доме. – Кира махнула рукой.

- Тогда, добро пожаловать! Я ваш сосед сверху.

Так это, что, выходит, тот самый Рудик?!

Глава 4

М-да. Оказалось, что так и есть. Рудольф Адольфович Семиверстов (он же Рудик) и был их «скрипачом на крыше». На крыше, потому что третий этаж являлся в их доме последним. Мансардным. А скрипачом… ну, тут и так все понятно. Почему его пробило на творчество посреди ночи, Рудик, как он попросил себя называть, не сообщил. Кире оставалось только надеяться, что подобные концерты не проводились им на постоянной основе. А так, это был интересный старичок. Начитанный и веселый сердцеед. Это девушка поняла за время их недолгой беседы. Нешаблонный такой персонаж. Интересно, в их доме все такие… необычные? Скоро ей придется узнать. Жизнь в таунхаусе не похожа на жизнь в обычном многоэтажном доме, как день не похож на ночь. В их доме был всего один подъезд. А на площадке – две квартиры. То есть, путем нехитрых вычислений становилось очевидным, что, кроме них с Кириллом и Рудика, который жил один, по соседству с ними проживало всего четыре семьи.

- Все прекрасные, талантливые люди! – заверил девушку Рудик. – На первом живет моя Муза – Соля. Вы, наверное, слышали о ней. Соломия Рассказова – известная оперная певица. (Интересно, это она вчера орала в форточку, чтобы Рудик перестал терзать их уши?!). А рядом с ней, в трешке – семья депутата Измайлова. В принципе, неплохой человек, несмотря на то, что депутат. Главное, коммунякой никогда не был. Ненавижу коммуняк, – экспрессивно взмахнул руками Рудик. - Рядом с вами – Таня и Лешка, а у них - близнецы. Раньше плакали часто, но теперь подросли. Так что, вам не стоит беспокоиться по поводу шума. (Серьезно?! Она и не переживала. Если, кончено, сам Рудик не примется за старое). Таня с Лешкой – спортсмены-атлеты. У них - то сборы, то соревнования. На прошлой олимпиаде Лешка получил золото, а Тане ту пришлось пропустить – она как раз только забеременела, и вся подготовка пошла псу под хвост. Теперь, вот, готовятся к новой… А рядом со мной живут Сеня и Кукла. Сеня - капиталист. Кукла – то ли Ляля, то ли Леля. Они у него часто меняются. Не везет мужику в личной жизни. - Вот так, в нескольких словах, Рудик познакомил Киру со всеми соседями.

Когда Кира вернулась домой, ее временный сожитель вовсю орудовал в кухне. На плите готовилось что-то вкусно пахнущее, а в кастрюльке булькали макароны. Девушка сглотнула. Все-таки мужчина, готовящий обед – зрелище, приятно радующее глаз. Даже если этот мужчина тебе не очень приятен.

- Долго ты ходила.

Кира пожала плечами:

- Зато познакомилась с нашим ночным кошмаром.

- Да? – Кир на мгновение отвлёкся от соуса, что помешивал в небольшом сотейнике, и заинтересованно уставился на девушку. - И как? Он действительно кошмарен?

- Ну, это - смотря как ты относишься к рубашкам, переливающимся на солнце, и неоновой расцветки штанам. Ах, да! На нем еще были алые лоферы...

- Панк, что ли? Или гот? Сейчас у молодежи каких только приколов не встретишь. Я не успеваю запоминать, кто из них кто.

- Не то, и не другое. Дедок – божий одуванчик. Он на реке писал натуру.

- Богема, значит, – протянул мужчина, не сразу сообразив, что Кира имела в виду. - Ну и ну! Он тебе, случайно, не поведал, что это ночью было?

- Нет. Зато успел рассказать, что у соседей за стеной маленькие дети. Но те уже не плачут, подросли.

- Сумасшедший дом какой-то.

Кира не успела даже поспорить, как будто бы в подтверждение слов мужчины, из-за той самой стенки раздался жуткий грохот. А потом крики, и ругань. Девушка, было, подумала, что это детишки что-то уронили, но доносящиеся в окно вопли опровергли ее предположение:

- Выходи! Кому сказала, выходи! Ах, ты, урод моральный, скотина… На соревнованиях он! Сборах… Я тебе соберусь, петух Гамбургский, я тебе так соберусь, что мало не покажется! Выходи, трус! Убивать буду!

- Может, в полицию позвонить? - шепотом поинтересовался Кирилл, но его слова были заглушены ответным воплем мужчины: