- Очень на это надеюсь, но, знаете, я не только познакомиться пришла. У меня к вам очень важный разговор имеется. Кира удивленно уставилась на женщину.

- Да? Я вас слушаю...

- Я по поводу Таньки-дурёхи. Знаю, что вы в курсе их с Алешей ситуации...

- Ну, да... - совсем растерялась девушка, покосившись на соседа, который внимательно следил за разговором, не отрываясь от поедания её (!!!) борща.

- Я бы хотела вас попросить помочь ей по-дружески в этот непростой период.

- Эээ... Не думаю, что это возможно, мы ведь совсем друг друга не знаем, и...

- Ой, да разве это имеет значение? Знаем - не знаем! Ей просто поддержка нужна. Искренняя. У нее ведь, знаете, как? Ни одной подруги нет. Только я да Катя - жена депутата Измайлова с первого этажа. А чтоб по возрасту подходящего - так и вовсе никого. В спорте, как и в театре - дружбы нет. Одни змеюки подколодные вокруг клубятся. Думаешь, кто Таньку науськал? Те, кому ее достижения поперек горла. Из федерации кто-то, больше некому. У нее чемпионат на носу, вот и устраняют конкурентку любыми способами. Свои устраняют, понимаешь, Кирочка?

- Не очень... Выходит, Алексей не врал про сборы?

- Да, может, и врал. Тут еще выяснить следует, что да как. Думаешь, у Алешки доброжелателей нет? Да тьма! И поклонниц, которые спят и видят, чтоб он с законной женой расстался. Всего хватает. И наврать могли, и оклеветать, и подбить на что-то. Лешка тот еще авантюрист.

- А если так, то зачем он Тане? - Кире, если честно, не было дела до чужих проблем, но, чтобы не выглядеть невежливой, приходилось поддерживать разговор.

- Как это зачем? Она его любит, Лешка тоже от жены без ума. Детишек двое, опять же... А она «Разведусь!» кричит. Кто ж так делает? Любовь беречь надо, а если нужно, то и бороться за нее. Вы, молодежь, разучились ценить то, что имеете.

- Это интересно, почему же? - оживился до этого молчащий Кирилл. Казалось, его очень заинтересовала речь Соломин Марковны. Он перестал жевать и откинулся на спинку стула, аккуратно промокнув уголки губ салфеткой.

- О, этот вопрос довольно дискуссионный, но лично я считаю, что виной всему доступность. Обилие выбора.

- То есть, вы не согласны с тем, что именно спрос порождает предложение?

- О! Не всегда... Нас, оголодавших и взращенных советским дефицитом, погубило именно обрушившееся вмиг предложение. Мы перестали ценить то, что имеем, потому что все, что мы имеем, нам дается легко. Разбитую чашку больше никто не склеивает. Все сразу же бегут в магазин, и покупают новый сервиз.

- И правильно делают. Помнится, пословицу «разбитую чашку не склеить» даже при совке цитировали, - хмуро парировала Кира. И поскольку больше всего на свете ей сейчас хотелось уединиться, она поспешила свернуть посиделки: - Вы извините меня, Соломия Марковна, как вы, наверное, уже заметили, у меня несколько другое мнение на этот счет. Поэтому будет лучше, если я не буду вмешиваться в жизни людей, которых совершенно не знаю.

Глава 7

Начало сентября. Тонкий перешеек между знойным будоражащим летом и тоскливой осенней порой. Обманчивое дневное тепло, которое ближе к вечеру сменяется совсем нетеплыми сентябрьскими объятьями. И яркие звезды поздних цветов. Они невероятно, сказочно красивы в своей предсмертной агонии. Будто чувствуют приближающиеся заморозки, и потому спешат продемонстрировать себя во всем многокрасочном великолепии. И, конечно, дожди. Совсем не такие, как летом. Не вызывающие восторга и желания, как в детстве, пробежаться по лужам. Спрятаться бы… Под пледом с чашкой горячего пряного глинтвейна, и носа не высовывать туда, где уныло и хмуро. Где небо оплакивает увядающую красоту лета.

Вот и сейчас была такая погода, которая совершенно не добавляла настроения. А оно у Киры со вчерашнего дня на нуле. Не следовало ей отказывать Соломии Марковне. Возможно, она и вправду могла чем-то помочь Тане. Отвлечь как-то, заговорить… А она просто отмахнулась от человека и его проблем, потому что как-то незаметно настало время, когда любая лишняя информация стала вызывать душевную аллергию. А это нехорошо. Ведь самой порой так хотелось с кем-то поговорить, к кому-то прислониться, задержать в своей ладони чью-то руку подольше. Хотелось банального человеческого участия. Зря она отказалась помочь. Зря! И Соломия Марковна, наверное, теперь о ней не самого лучшего мнения. И, вроде, плевать на это, но что-то гложет и царапает душу. Значит, не совсем очерствела.

Еще немного помаявшись, девушка вышла из своей комнаты, заглянула зачем-то в гостиную. Кирилл читал книгу, полулёжа на диване. И не то, чтобы ей не хотелось по привычке отчитаться, куда она собралась. Вся соль была в том, что это было бы совершенно лишним. Они просто два незнакомца, живущие в одной квартире. А разве люди отчитываются посторонним о своих планах? Нет… Кира тихонько прикрыла дверь и направилась исправлять свои ошибки, в надежде, что ещё не слишком поздно. Нерешительно постучала, справедливо рассудив, что если дети спят, то дверной звонок может их потревожить. Дверь открыла незнакомая рыжая девочка. Кира растерялась.

- Привет, - неуверенно протянула она. - А я соседка Тани, - добавила зачем-то.

- Здравствуйте, - вежливо кивнула девочка. - Проходите. Таня уехала на тренировку. А я приглядываю за близнецами.

От такой новости шагнувшая за порог Кира нерешительно замерла у двери.

- Да вы проходите! Будем знакомиться. Я тоже ваша соседка. Ариадна Измайлова. Четырнадцати лет.

Кира улыбнулась, несколько удивленная витиеватостью Аришиной речи.

- Кира Герр. Двадцати восьми лет. А если точнее, то - зим.

- Значит, зимняя вы у нас?

- Угу.

- А так и не скажешь. Внешность у вас тёплая, как будто осенняя.

- Да разве же осень тёплая? - в который раз изумилась Кира.

- А разве нет? - широко распахнула глаза Ариадна. - Все оттенки осени такие. Золото тополей, багрянец клёнов и рыжина каштанов. А ещё оранжевые гроздья рябины, охровые тыквы, ярко-желтые дыни и янтарные спелые груши…

- И серый мокрый асфальт… - запротестовала Кира, привнося в жизнеутверждающий монолог девочки нотку сварливого пессимизма.

- … покрытый пятнами луж, в которых, как в зеркале, отражается золото тополей, багрянец клёнов…

- … и рыжина каштанов! – рассмеявшись, закончила Кира.

- Да! - кивнула рыжей головой Ариадна, являя совершенно очаровательную улыбку, которую ни в коей мере не портили установленные на зубах брекеты.

Где-то в глубине квартиры захныкал ребёнок.

- Ох! Сашка проснулся! - всплеснула руками девочка и бросилась на звук. Не зная, что еще предпринять, Кира двинулась следом. Ариша ловко подхватила мальчика на руки и поспешила выйти из комнаты:

- Не то Настю разбудит, - пояснила гостье. Та понятливо кивнула головой и с интересом уставилась на ребенка:

- Сколько ему?

- Сашке? Скоро три. Ну, ты чего застеснялся, богатырь? Слезай уже с рук, не то я живот надорву!

- Есть хочу! – прогудел ребенок, совсем не детским баском.

- Мой же ты хороший! – восхитилась Ариадна. - Пойдем в кухню, сейчас подогрею.

Кира внимательно наблюдала за девочкой и ребенком. До этого ей не приходилось общаться с подростками или маленькими детьми, и сейчас она получала совершенно новый жизненный опыт. Ариадна Измайлова оказалась абсолютно не такой, как себе представляла Кира детей в переходном возрасте. В ней не было ни присущего подросткам бунтарства, ни нарочитой независимости в поведении, ни какого бы то ни было максимализма.

- Ты часто помогаешь Тане с близнецами? – поинтересовалась девушка.

- Бывает. Вообще у них есть няня, но сегодня у нее выходной. А мне нравится возиться с Сашкой и Настей, это совсем не трудно.

- Ты, наверное, на братиках-сестричках натренировалась? – улыбаясь, уточнила Кира, с интересом наблюдая за Сашкой, который, хмуро на нее поглядывая, уплетал за обе щеки кашу. Ариша погрустнела:

- Нет. Я – единственный ребенок в семье.

- Жаль. У меня аналогичная ситуация. Но, тебе еще не поздно попросить у родителей сестричку, – пошутила Кира.

- А! Не работают мои просьбы. Им бы с папкой графики работы состыковать – тогда бы, может, что-то и получилось, а так… - Девочка махнула рукой и отвернулась к окну, скрывая тоску в глазах.

Кира не знала, что тут можно ответить. Ей всегда казалось, что в обеспеченных полных семьях дети априори счастливы. Но сейчас она готова была поклясться в обратном.

- Твои родители много работают?

- Всегда. Даже, когда считают, что не работают – они все равно что-то делают. Обновляют почту, отвечают на письма, или разговаривают с кем-то по телефону… А! Не бери в голову… - отмахнулась Ариша и на секунду замолчала, но потом продолжила с азартом в глазах: - Зато они меня воспитали самостоятельной личностью! Представляешь, я сама себе оформила документы на стажировку в Америке, куда ездила этим летом подтянуть язык. По обмену. Так вот, папа мне прямо так и сказал – смогу сама все устроить – поеду! И у меня вышло, представляешь?

Голубые кристально чистые глаза Ариши сияли такой радостью! Может, Кире показалось, что девочка несчастна?

- Я очень рада за тебя. Ты – молодец.

- Угу! – рассмеялась Ариша. – Сашка, ты наелся?

- Угу. А мама с папой на тренировке?

- Угу!

- А мы на улицу пойдем?

- Не-а, смотри, какой там противный дождь – бррр…

- Бллл, – забавно повторил ребенок.

Дверь в кухню приоткрылась, и, шлепая босыми ногами по полу, в комнату вошла девчушка с кривобокими, растрепанными после сна косицами.

- Выспалась, Настюха? – спросила нянька и, дождавшись робкого кивка подопечной, предложила той поесть. Девочка от каши отказалась. Но милостиво согласилась на банан. – Доедайте, и будем играть.

- И тётя? – Девочка кивнула головешкой в сторону Киры.

- Ну, не знаю… Если ты не против, – неожиданно для самой себя согласилась Кира. Она не представляла, как нужно себя вести с детьми, и не то, чтобы хотела попрактиковаться на чужих. Просто… в голову не приходило ничего, чем еще можно было бы заняться в этот не самый радостный день. А детишки ее отвлекали. И сама Ариша была интересным собеседником. Светлая, как солнышка лучик. То, что надо сегодня. Они как раз собирали конструктор Лего, когда кто-то хлопнул входной дверью.

- Мама – мама! – затараторили детишки, выбегая в коридор.

- А вот и не угадали! – рыкнул Алексей и бросился на детей, корча страшные рожи. Те кинулись врассыпную, весело крича.

- Привет, Рыжик. Таня еще не вернулась? – почему-то шепотом поинтересовался мужчина, будто бы после того визга, что подняли дети, он бы остался для жены незамеченным, будь она дома.

- Еще нет. А ты никак домой вернулся, неверный? – сложила на тощей груди руки девочка и зло насупилась. Перемены в ее облике и настроении были просто колоссальными. Кире оставалось только с удивлением наблюдать за происходящим.

- И ты туда же! – вспылил Алексей. – Никому я не изменял. И оправдываться не стану!

- Вот и славно! Значит, не зря тебя Таня вытурила. Правильно сделала. Весь дом видел, как ты убегал, будто бы трусливый заяц!

От необходимости отвечать Алексея избавили собственные дети, которые потащили отца за штанину, настаивая, что с ними срочно нужно поиграть.

- Злюка! – бросил он, перед тем как скрыться в глубине квартиры.

- Нет, ты слышала, Кира?! Это я – злюка? А он тогда кто?! Нет… я точно замуж не пойду, - покачала головой девочка.

- Ариш, а, если Таня вернется, она не станет его убивать? – Кира качнула головой в направлении детской, за дверями которой возможный изменник уединился с детьми.

- Да, ну… Танюша, знаешь, какая добрая?

- Ну, да… Только убить его обещала и дверь на балконе разбила!

- Так то от отчаяния. Это ведь больно, Кира, когда тебя предают… - совсем по-взрослому заметила Ариадна. Будто бы и правда знала, о чем говорила. Все чуднее и чуднее. И грустно так…

- Ладно, тогда я, наверное, пойду. Если Таня все же станет мужа убивать – кричи. А если нет – заходи как-нибудь в гости. По-соседски, – подмигнула Кира.

- Странно… - прокомментировала девочка.

- Что именно?

- То, что мне ты показалась подходящей сразу. А вот Соля, ну…. Соломия Марковна… с первого этажа. Так вот, она совсем не уверена.

Кира мало что поняла из речи девочки, кроме того, что, как она и думала, пожилая женщина осталась о ней невысокого мнения, поэтому уточнила:

- В смысле - подходящей? Это как?

- Это мистически и загадочно! – ошарашила Киру Ариша. - У нас, жильцов этого дома, существует теория о том, что дом, - девочка неопределённо взмахнула рукой, - существо живое. Он собрал в своих стенах подходящих людей. Тех, с кем рядом оттаивает сердце, тех, с кем хочется пройти по жизни, впустив в свою душу. Соля, Рудик, наша семья, Таня и Лешка с детьми, дядя Сеня… И вот теперь вы…