- Алло, - серьезно начал Рома, проводя по экрану пальцем для ответа.

По ту сторону его встретила удивленная тишина.

- Говорите, что вам нужно или перестаньте тревожить понапрасну.

- Аморский… - выдохнула его фамилию девчонка. – Это ты что ли?

- Вы очень догадливы, мисс, - ответил парень, дополняя изображение танцующей девушки новыми штрихами.

Вилена вновь на пару секунд зависла, а потом вдруг будто взорвалась осознанием того, что являлось неправдой.


- Ты что с ней сделал, ублюдок? Где она? – вскричала девчонка. Рома даже трубку от уха отнял.

- Ничего я с ней не делал. Успокойся. Спит она.

- Ты ее напоил и утащил к себе? Признавайся! Я сейчас узнаю, где именно твоя квартира и выломаю дверь.

«Боже мой, какие страсти. Вот это воинствующая подружка. Ничего не скажешь».

- Все в порядке с твоей подругой. Она сама себя напоила и без моего участия.

На заднем фоне у Вилены слышалась музыка и какие-то голоса. Получается, она даже еще сама не обнаружила пропажи девчонки. До сих пор зависала не понятно с кем и не понятно где.

- А ты воспользовался положением? – перешла она на угрожающий тон, - учти, Аморский. Даже не смей к ней приближаться. Знаю я тебя.

- Откуда? – настолько утвердительный и обвиняющий тон был для него незнаком. Обычно люди с ним только предполагают, но никогда так настойчиво не говорят, что знают о нем все.

- Не важно. Не смей. Трогать. Нелли. Понял?

Рома силился вспомнить обстоятельства, при которых эти двое темноволосых и кареглазых могли встретиться раньше, но не мог. Мысли от него ускользали, словно песок.

- Вообще не общайся с ней никогда. И ей я то же самое скажу.

Вот это самомнение. Вот это амбиции. Далеко девчонка с таким характером пойдет.

- Слушаюсь, моя госпожа, - едко ответил Рома. – А пяточки Вам не полизать, нет?

Вилена на том конце громко фыркнула, но промолчала.

- Не названивай и не ломай мне дверь хотя бы до утра, - попросил серьезно Рома, - дай подруге отоспаться. Для нее это сейчас лучшее лекарство. Хотя как я понимаю, если бы не вторая подружка, ты бы и не вспомнила о ней и продолжала свое веселье. Так ведь?

Вилена продолжала молчать.

- Подумай лучше над своим поведением, прежде чем предъявлять обвинения кому-то еще, - бросил ей напоследок парень, кладя трубку.

Больше в эту ночь Нелли никто не звонил. Как никто и не пришел ломать дверь или хотя бы интересоваться ее самочувствием. А Рома под утро, не дорисовав один из рисунков, решил на время прикрыть глаза, да так и уснул, подложив под голову обе руки, в одной из которых продолжал держать простой карандаш со сточенным грифелем.

Глава 18.

Я вертела в руках один из замысловатых рисунков с изображенными на нем губами вроде как девушки, на которых я даже смогла рассмотреть маленькую родинку. Такую же, как и у меня на нижней губе возле самого края. А потом перевернула лист другой стороной, и картинка вновь поменяла свои линии, превращаясь в букет красивых лилий, несколько из которых все еще скрывались в бутонах.

- Нравится? – оторвал меня от размышлений хриплый мужской голос.

Я даже вздрогнула от неожиданности, настолько увлеклась созерцанием.

- Очень, - ответила я, переводя взгляд на парня, не меняющего своей позы на столе, но уже лежащего с открытыми глазами и рассматривающего меня снизу вверх, - ты сам это нарисовал?

Рома поднял голову со своих рук. Отложил карандаш в сторону. Зевнул. А я продолжала следить за ним, пока он, наконец, мне не ответил.

- А что, ты тут кого-то еще видишь? Я вроде бы нет. Хотя, говорят, с похмелья тоже глюки бывают.

Его ехидный тон меня возмутил. Не успел проснуться, а уже смог растерять весь свой вчерашний шарм одной лишь фразой.

- Конечно, я, - более серьезно продолжил он. – Правда нравится?

Я закусила щеку изнутри, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего и слишком колкого. Вместо ответа кивнула, вновь начиная разглядывать замысловатый перевертыш.

- Дарю. Пусть напоминает о том, что ты не умеешь пить.

Аморский поднялся из-за стола и выбрался с противоположного от меня края прямиком к окну. Сладко потянулся, разминая косточки. Мне сразу же захотелось зарядить ему в бок пальцем, как это однажды проделал со мной брат, когда я его достала и совершила опрометчивый поступок, решив точно так же потянуться при нем. Тогда-то Артур и сделал свое пакостное дело. Ткнул вроде и легко, но боль ощутилась резко, так что мне тут же перехотелось препираться. Брата я тогда не догнала, чтобы проделать тот же прием, но вот на Роме отыграться сейчас я могла и более того хотела. Но конечно не стала. Я ведь не такая.

- Спасибо, - процедила я сквозь зубы, чуть сминая в руках рисунок.

Рома усмехнулся. Повернулся ко мне лицом и как-то странно взглянул на меня. С веселой искоркой в глазах, будто говоря, что теперь он знает мою большую тайну и я у него в необъятном долгу. Хотя, что такого в том, что девушка не умеет пить. Да подобных мне миллион на всем свете, а он просто оказался невольным свидетелем последствий недолгих уговоров бармена Костика.

- Кстати, тебе тут одна сумасшедшая звонила. Говорила, дверь мою выломает. Тараном пойдет.

- Какая еще сумасшедшая? – спросила я, бросаясь к телефону, лежащему на столе, и надеясь на то, что это была не мама. Хотя наверно в таком случае он бы просто сказал, что это была она.

- А у тебя что, много сумасшедших знакомых? – веселился Рома. Но когда заметил, что отвечать я ему на это не намерена, продолжил. Хотя я и сама уже видела, с кем он успел переговорить, - Белка твоя звонила. И голос у нее был очень воинствующий.

- Зачем ты трубку взял? – взвыла я. Мне же и так понятно, что она к нему любовью не горит, а теперь еще придется ей объяснять, что я забыла в обществе Аморского.

- А что мне было делать? Она трезвонила, как ненормальная, - воскликнул возмущенно Рома. - И вообще смени мелодию звонка. Ничего заунывнее никогда не слышал.

Теперь ему еще и Бетховен не угодил. Великий ценитель искусства. Сам наркоманию какую-то наверняка рисует, а этими перевертышами прикрывается. Скорее всего, его реальный уровень – это изображение неприличных частей тела на заборах или матерные надписи в подъездах. А все вот это, что сейчас лежит на столе, просто рисуночки какого-то молодого художника, который бывал у Аморского в гостях.

- Ты мог просто отключить звук или отклонить звонок и написать смс, что со мной все в порядке. Или разбудить меня, в конце концов. Что я теперь должна ей говорить?

- Я и так уже все сказал, - Рома прошел к чайнику, нажимая на нем кнопку и запуская подогрев. – А ты садись, - он кивнул на то место, где еще недавно спал, - чаю выпей. Полегчает.

- Да мне и так неплохо, - сказала я тихо, но все же присела на маленький коричневый диванчик и оперлась лбом на свои руки, размышляя, что мне еще предстоит выслушать от подруг при встрече.

Рома вдаваться в подробности своего разговора с Виленой не стал и вместо этого начал размышлять на тему того, что у подобной мне девчонки на самом деле должно стоять на звонке. По всему выходило, что это должна быть песенка какого-нибудь зарубежного или на крайний случай местного бойсбенда со слащавыми голосами и сладкими-пресладкими песенками. Именно такой имидж по его словам подходил мне до вчерашней ночи. Сейчас же, когда он увидел, как я умею танцевать, предложил поставить на звонок что-то из R&B и исполнять свои зажигательные танцы каждый раз, когда кто-то мне звонит. Хотя после своего же предложения сощурился, взглянул на меня и сказал, что нет. Лучше остановиться на мальчиковой группе и не заставлять его еще раз приходить мне на помощь.

- Я в твоих услугах не нуждалась, Рома, - сказала я, погружая нос в большую чашку с ароматным зеленым чаем. Оказалось, что черный чай этот парень не признает.

Темноволосый, сидевший теперь напротив меня, хмыкнул, тоже делая небольшой глоток и засовывая в рот печеньку.

- Буду знать и держаться от тебя подальше, неблагодарная девчонка, - с набитым ртом пошамкал он.

- Вот и держись, - ответила я ему и скрылась за большой чашкой, потому что отчего-то вдруг мне захотелось улыбаться, но совсем не хотелось, чтобы новый знакомый это видел. Все же я как бы злилась на него за то, что он взял без спросу мой телефон, да еще и с утра пораньше решил издеваться надо мной. Но это все равно не отменяло того факта, что он не бросил меня вчера и даже любезно предоставил свой диван. А еще накрыл меня пледом и не стал ложиться рядом со мной, предпочтя провести эту ночь за кухонным столом.


На кухне было тихо. И только птичка, все продолжающая заливаться своей песенкой, разбивала молчание, вдруг повиснувшее между нами. Каждый смотрел в свою сторону и о чем-то думал. Правда, пару раз мы все же столкнулись взглядами с Аморским, но тут же их отвели, продолжая молча уминать печенье с его стола. Оно было овсяным и совершенно невкусным, но я почему-то продолжала его поглощать, запивая зеленым чаем с жасмином.

Часы на моем телефоне показывали уже время обеда, подтверждая в очередной раз то, что жаворонком я не являлась, ведь они даже после бессонной ночи умудряются просыпаться чуть свет. У них просто в организме настроены какие-то датчики, не позволяющие спать при свете дня. Надо как-нибудь продать какому-то писателю идею того, чтобы написать книгу о вампирах наоборот. Люди-жаворонки. Отдельный вид млекопитающих, встречающийся в природе довольно редко, наряду с теми, кто все и всегда делает вовремя. К последнему классу я все же отношение имела.

- Чего улыбаешься? Может, я чего-то не знаю? – оказалось, что я все это время, пока рассуждала о том, что мама не смогла сделать из меня иную птичку, нежели ту, которой я являлась от природы, смотрела на Рому и улыбалась. У меня так иногда бывает, когда я задумываюсь. Люди сразу теряются и думают, что с ними что-то не так. Я же в таком случае даже не замечаю, что смотрю на них.

- Нет-нет, ничего, - замотала я головой, прогоняя наваждение. Вот на ком, а на Аморском с улыбочкой зависать явно не хотелось. Он по этому случаю еще миллион шуточек придумает. – Я пойду. Мне еще обед для брата готовить.

Я поднялась с кухонного диванчика довольно неловко, схватившись за край стола, так что недописанный рисунок танцующей девушки упал на пол прямо мне в ноги. Рома успел наклониться первым и перехватить его раньше меня, однако вопреки законам жанра мы не столкнулись с ним лбами и даже руками на листе не соприкоснулись, зато, когда он уже поднялся со своим творением в руках, я сидела на полу на корточках и тянула руку в пустоту. Заторможенность на лицо.

- Не сиди на полу, простудишься, - сказал мне Рома, пряча рисунок под ворохом остальных листов.

Кого он там рисовал? Неужели меня? Ведь это после нашей встречи в клубе он провел ночь наедине с простым карандашом. А если не меня, то кого? Вроде в тот вечер на танцполе я его ни с кем больше не видела.

Поднялась я уже куда грациознее, на ходу поправляя задирающееся все время платье. Отметила краем глаза, что за моими движениями следит хозяин квартиры, поэтому задержала руки на бедрах чуть дольше. Но потом все же быстрым шагом покинула кухню и остановилась в коридоре в поиске своих туфель, которые не могли найтись нигде в прихожей. Я заглянула на все полки с обувью, а ее оказалось довольно много. Так что я отметила для себя, что этот парень еще и обувной маньяк. И даже под ящики умудрилась залезть, пока Рома продолжал отсиживаться на кухне, не желая выходить, чтобы проводить меня. Что ж, другого я и не ожидала от него. Воспитания просто ноль.

- Не это ищешь? – раздался голос позади меня, когда я сидела в интересной позе на коленках в поисках своей обуви.

Я оглянулась, глядя на то, что парень держал на своих двух пальцах. Мои туфли с тонкими ремешками, обвивающими ноги, как ленточки на пуантах у балерины.

Ничего не говоря в ответ, поднялась в очередной раз с пола и взяла из рук Аморского обе туфли. Потом приземлилась на пуфик, стоящий возле полочки с его многочисленными кедами и кроссовками разных цветов и оттенков, и стала так же молча застегивать на щиколотках ремешки.

- Пока, Рома. Спасибо за помощь, - быстро кинула я свое прощание парню и вылетела из его квартиры. Чаши весов во мне продолжали судорожно качаться из стороны в сторону. В одно мгновение мне хотелось искренне благодарить этого солнечного парня, в другой же думалось, что влепить ему пару пощечин для профилактики вежливости было бы куда лучшей идеей. И дабы не промышлять ни тем, ни другим и не колебаться и дальше, я решила сбежать, оставив его наедине со своим странным характером, который не давал мне покоя вот уже неделю.